7 страница. Но шантаж подразумевал холодные, расчетливые и циничные действия

Но шантаж подразумевал холодные, расчетливые и циничные действия. И это он ей простить не мог.

И все же, когда Кейн смотрел на ее округлые груди, узкую талию, стройные ноги и грациозную шею, в нем возникало настойчивое желание забыть обо всем и принять Сейбл такой, какая она есть.

Наверное, она инстинктивно почувствовала его взгляд. Резко повернувшись, Сейбл увидела его, и краска вспыхнула на ее щеках.

Кейн принял решение. Бог знает, куда оно его приведет. Но он надеялся, что оно будет разумным. Сегодня утром начальник службы безопасности сообщил ему, что они разыскали жертву шантажа. «Очень старенькая и, возможно, очень слабая, не способная обойтись без посторонней помощи, — мрачно подумал Кейн, — мисс Попхэм была обнаружена в доме престарелых в Напьере».

И теперь, первый раз в своей жизни, он разрывался, не зная, что выбрать.

— Тебе следовало подольше поспать, — произнес он, подойдя к Сейбл.

Зря Сейбл думала, что не может любить Кейна больше, чем уже любила, но она ошибалась. Ее восхищение Кейном с каждым днем возрастало. Как он прекрасен! В костюме для верховой езды Кейн выглядел моложе и все же оставался тем властным мужчиной, перед которым она трепетала.

К ее изумлению, он привлек ее к себе и тихо коснулся губами ее лба. Какой странный поцелуй! Почти нежный...

Ошеломленная, она сказала:

— Если я просыпаюсь, больше не могу уснуть, поэтому лучше уж встать. — Голос ее был тихим и чуть хрипловатым.

— Ты хорошо спала? — Он легко рассмеялся, когда она, залившись румянцем, кивнула. — Я тоже. Пойдем. Завтрак придаст тебе энергии.

— Мне лучше кофе, — сказала она, отступая от него, потому что рядом с ним не могла думать ни о чем — только о прошедшей ночи. И эти воспоминания были такими настойчивыми, такими яркими и такими безнадежными...

— Ты хочешь, чтобы я переоделся? — спросил он. — Наверное, от меня пахнет лошадью.

Улыбнувшись, она взглянула на его мощное тело.

— Не сильно. Кроме того, мне нравится этот запах, и ты очень хорошо выглядишь в этих бриджах.

После завтрака они отправились на катере на уединенный остров, где ветер играл с шелковистой высокой травой и волны накатывали на прибрежный песок — розоватый, как тихий рассвет.

Они проплыли вдоль берега, вышли на сушу и в тени развесистого дерева снова предались любви. Сейбл словно падала в страшную пропасть, но она так страстно желала этого! Жизнь ее за прошедшие восемь лет теперь казалась Сейбл пустой и холодной. Скоро она снова станет такой, но у нее навсегда останутся воспоминания — страстные объятия мужчины, который ее не любил...

И пусть эти воспоминания не согреют ее ночью, не поддразнят ее, не заставят рассмеяться, не вовлекут в горячий спор, как это не раз делал Кейн, но они останутся для нее сокровищем, которое она даже не надеялась когда-либо обрести.

Вечером они приехали обратно в Окленд. Он ждал, пока она распакует вещи, затем откупорил бутылку шампанского.

«Как всегда, самое лучшее», — с иронией подумала Сейбл, взглянув на этикетку.

— За что мы пьем — за успешно проведенный аукцион? Мы пили за это вчера вечером.

— Нет, — спокойно ответил он. — Мы пьем за новый старт.

Глупая надежда вспыхнула в Сейбл.

— Я не понимаю...

— Это очень просто, — сказал Кейн, пристально взглянув в ее лицо. — Ты хочешь меня. А я хочу тебя. У нас полная совместимость. Поэтому тебе будет разумно остаться со мной.

Сердце ее дрогнуло, потрясенное холодным прагматизмом его слов. Неужели он подумал, что ее так легко купить? Как больно...

— О чем ты говоришь? — спросила она срывающимся голосом. — Если у нас хороший секс, то нам надо остаться вместе? А когда мы друг другу наскучим, то попрощаемся — и каждый пойдет своей дорогой, как ни в чем не бывало?

Кейн приподнял бровь.

— Я позабочусь о тебе, — промолвил он любезным тоном, но в нем прозвучала и стальная нотка.

На этот раз чувство собственного достоинства пересилило все остальные чувства.

— Нет, — тихо сказала Сейбл. — Я плохая любовница.

Он улыбнулся.

— Просто ты слишком щепетильная, — медленно протянул он. — А любовница из тебя прекрасная — сексуальная, страстная, чувственная. Ты умна, у тебя прекрасные манеры, и ты никогда не надоедаешь. Ты словно создана для меня. Что еще может желать мужчина?

Слова его пьянили, но тем не менее решимость ее только крепла.

— Не знаю, что могут желать мужчины. Но в твоем всеобъемлющем списке нет того, что нужно мне. — Она бросила взгляд на бутылку шампанского. — Поэтому можешь выпить это сам.

— Я не пью один, — задумчиво произнес Кейн. — Что касается того, чего хотят мужчины... Я хочу любовницу, которая превращалась бы в огонь в моих руках. Так, как это делаешь ты.

— Нет! — В ее голосе ее послышалась паника. И все это без любви?

«По крайней мере, он честен, — с болью признала Сейбл, мучительно обдумывая его предложение. — На несколько коротких месяцев я смогу стать его возлюбленной и наслаждаться любовью с ним. Нет, не возлюбленной, — поправилась она, — а любовницей, которой будут платить, которая будет сопровождать его на публике, будет трофеем в его постели и в итоге — ничем в его жизни...»

— Нет, — снова сказала она, на этот раз уже твердо. — Я знаю, ты можешь заставить меня...

— Я не насильник, — процедил Кейн сквозь зубы.

Побледнев, она произнесла:

— Это не может быть насилием. Но для меня это неподобающее животное влечение — нечто, что может быть быстро удовлетворено, без всяких чувств. Это — выжженная земля, и я ее отвергаю.

Глаза его сузились.

— Почему, Сейбл?

С горячностью она сказала:

— Я уже была там... — Сейбл запнулась, пожалев о вырвавшихся словах. Но она уже сказала слишком много. Почувствовав на себе его пристальный заинтересованный взгляд, более спокойно произнесла: — Разве ты не думаешь, что между любовниками должно существовать некое уважение? Секс без эмоций — это механический акт, удовлетворяющий желание. А я хочу большего. — Подняв голову, она с достоинством взглянула на него. — Я заслуживаю большего. — И, не подумав, добавила: — И ты тоже.

Долгие секунды он смотрел на нее, опущенные ресницы скрывали его глаза, лицо было непроницаемым. Молчание слишком затянулось, и у Сейбл пересохло в горле.

Наконец Кейн спокойно произнес:

— Очень хорошо, — и пожал плечами. — Но ты останешься здесь, пока я не смогу убедиться в том, что Брент за тобой больше не волочится.

Возражать ему было бесполезно. Сердце ее больно сжалось, но она кивнула:

— Хорошо.

К ее изумлению, он протянул ей руку:

— Значит, договорились.

Они пожали друг другу руки, и Сейбл вдруг почувствовала странную легкость, словно ей наконец удалось пробить брешь в этом холодном бесстрастном отношении к ней, где ее рассматривали как пешку, а не как женщину, со своими чувствами и достоинством...

Следующие два дня прошли в напряжении, но хрупкий мир между ними все же был установлен. Два раза они вместе появлялись в обществе.

Один раз — на официальном обеде в честь сингапурской делегации. Сейбл надеялась, что она держалась достойно. Но Кейн не сказал ей ничего. И это больно задело ее, потому что она нуждалась в его одобрении.

«У тебя нет даже драгоценностей, начнем с того», — сказала она своему отражению в зеркале, когда вечером снимала макияж. Финансовый магнат из Сингапура приехал в сопровождении своей дочери, чьи бриллианты сверкали так, что затмевали собой свет канделябров.

В другой раз она появилась в обществе Кейна на коктейльном вечере, устроенном в большом особняке, построенном на скале, рядом с одним из популярных пляжей. Сейбл понимала, что Кейн скучал, хотя не показывал виду. Она скучала тоже: люди казались занудными, вечер затягивался, и она имела несчастье встретить одну знакомую — из своего прошлого.

Женщина не смогла скрыть своего удивления, увидев Сейбл. Когда она представила ее Кейну, он держал себя учтиво и сдержанно, но, как только разговор был окончен и дама отошла к своей группе, вопросительно взглянул на Сейбл:

— Старый враг?

Он видел слишком многое...

— Не совсем, — уклончиво ответила она. — Я не входила в число ее приятельниц, но дочь ее училась со мной в одном классе, в средней школе. Однажды она заявила перед всем классом, что дочь ее заразилась от меня вшами. В результате на следующий год она перевела свою дочку в школу-интернат, подальше от меня.

Рот его сжался в одну тонкую линию.

— Я знал, что дети бывают жестокими, — резко произнес он, — но это выходит за рамки.

Сейбл пожала плечами.

— Такое часто случается, когда всему городу известно, что твой отец — алкоголик. — Она криво усмехнулась. — И, признаюсь, сегодня я получила определенное удовлетворение, когда она сильно занервничала, поняв, что я с тобой.

— Рад быть полезным. — Его усмешка немного облегчила ее стыд, а когда он взял ее за руку, Сейбл почувствовала, что все остатки стыда улетучились. — Но более всего приятно то, что эта дама была поражена твоей изысканной внешностью. У нее даже не хватило ни ума, ни хороших манер, чтобы не показывать свое раздражение по этому поводу.

Боже, как она любила его в эту минуту! Несмотря ни на что...

Позже, выйдя из туалетной комнаты, Сейбл заметила, что какая-то женщина о чем-то настойчиво говорила Кейну. Дама вся раскраснелась, и что-то в ее взгляде, когда она огляделась вокруг, заставило Сейбл напрячься. Или, возможно, это произошло из-за лица Кейна — холодно-отстраненного, надменного?..

Когда она подошла к Кейну, он был уже один и ничего не сказал ей об этом разговоре. Сейбл промолчала тоже, хотя на душе у нее было неспокойно. Не иначе как эта женщина сообщала Кейну новые грязные слухи.

Через несколько минут, когда Сейбл ненадолго осталась одна, она заметила ту женщину, теперь направлявшуюся к ней. Приблизившись, женщина оглянулась вокруг, затем прошипела:

— Я всегда вас очень жалела. Но не теперь. Впрочем, вы заслуживаете друг друга. — Она проскользнула мимо, прежде чем Сейбл успела спросить, что она имеет в виду.

Сейбл сделала вывод, что Кейн пресек попытки этой дамы очернить ее, и почувствовала запретное тепло в своем сердце...

На следующий день они поехали на пляж, и Сейбл опять была искренне тронута, когда заметила, как Кейн пытается установить с ней дружеский контакт, выходящий за рамки лишь физической близости. Они много разговаривали, и он показал ей, как надо кататься на волне. Кейн оказался терпеливым учителем, и, когда наконец Сейбл встала на доску и преодолела первую маленькую волну, он даже похвалил ее, словно она справилась с сильнейшим прибоем.

«Этот мужчина был бы прекрасным отцом», — почему-то решила она, когда они возвращались домой. Странное чувство — смесь сожаления и желания — охватило ее, но Сейбл запретила себе даже думать об этом.

На эту часть Тихого океана налетел циклон, первый за все лето, который принес непрекращающийся шторм и ураганные ветры. Для спасения людей срочно понадобилась помощь — были мобилизованы врачи и медсестры, возникла необходимость обеспечить пострадавших медикаментами. Сейбл напряженно работала всю неделю и лишь немного расслабилась к пятнице, когда закончила самые неотложные дела, и, оставшись одна, стала готовиться к своей обычной работе.

И в тот же момент зазвонил ее рабочий телефон.

«Что еще там произошло?» — привычно подумала она, прежде чем сказать в трубку:

— Сейбл Мартин.

На другом конце провода царило молчание, а затем раздался голос, который она никогда больше не хотела слышать.

— Привет, Сейбл. Давно не виделись.

— Дерек?! — изумленно воскликнула она, и внутри у нее все похолодело.

— Дерек Френшэм. Он самый. — Мужчина рассмеялся. — Интересно было увидеть твои фото на страницах воскресных газет, вместе с миллиардером, которого ты подцепила. Нет, не вешай трубку, дорогая. Это неразумно.

— Что это все значит? — резко спросила она.

— Ничего особенного. Ты, я вижу, преуспеваешь, а вот у меня дела совсем плохи.

Почувствовав приступ тошноты, она с усилием произнесла:

— Думаешь вызвать у меня приступ жалости? Напрасно. Из-за тебя я чуть не попала в тюрьму, черт возьми!

— Да ладно тебе, что теперь об этом говорить. Это была ошибка моего деда. Но все уже в прошлом. Давай встретимся, вспомним нашу жизнь, а?

— Нет! — резко сказала она.

— Я думал, ты захочешь, — разочарованно протянул Дерек.

Сейбл буквально физически почувствовала опасность. Что ж тут удивительного... Шантаж был его любимым делом. «Возможно, ему действительно нужны деньги», — подумала она, и чувство тревоги стало перерастать в панику.

— Зачем? — холодно спросила она. — В результате последней нашей встречи я потеряла работу и доброе имя.

— Но я спас тебя от тюрьмы, — надменно произнес он. — Взял всю вину на себя, потому что знал: мой дед вызовет полицию, если узнает, что это сделала ты. — Голос его стал громче. — И вообще, я сделал все это ради тебя, а затем, черт возьми, ты бросила меня, а старик лишил меня наследства. И ты ответишь за это, Сейбл!

Неужели Дерек всегда так говорил, словно гангстер из второсортного боевика? Проклиная себя за то, что когда-то она считала его неотразимым, Сейбл процедила сквозь стиснутые зубы:

— Твой дед не позвал полицию потому, что знал: ты использовал меня для того, чтобы получить доступ к файлам и шантажировать этих бедных людей, один из которых покончил самоубийством. Ты помнишь об этом?

— О, я помню, но совсем не то, что ты. Да и кто поверит дочери жалкого пьянчужки? — усмехнулся Дерек.

Действительно, кто?..

Он тут же прервал ее смятенные мысли, сказав:

— Мне нужны деньги. Сейчас.

— Даже если бы они у меня были, я не дала бы их тебе...

— Тогда я расскажу о тебе все твоему другу-миллиардеру. Кому из нас он поверит?

Сейбл вздрогнула, но что для нее значила эта угроза? Еще больше упасть в глазах Кейна она уже не могла. Открыв рот, она хотела назвать Дерека негодяем, но словно онемела от гнева и унижения.

— И я уверен, что твои благородные работодатели тоже заинтересуются твоим прошлым. — Он сделал паузу. — Возможно, ты уже наложила руки на заработанные фондом денежки? Ведь этот аукцион, который ты организовала, собрал более трех миллионов долларов...

— Боже мой, какое ничтожество... — только и смогла выговорить Сейбл.

Дерек тут же сменил тон:

— Послушай, детка, я в отчаянном положении. Мне срочно нужна определенная сумма. И если ты не сможешь выудить деньги из фонда, заработай деньги в постели, с этим твоим прирученным миллиардером. Мне нужны деньги, и нужны прямо сейчас!

Сейбл бросила трубку. Когда телефон снова зазвонил, она поморщилась, глядя на него, словно на змею. Телефон звонил снова и снова, она взяла трубку и, услышав, как Дерек сказал: «Неужели ты думаешь...», снова бросила ее, но запомнила его номер. Он продолжал звонить, но Сейбл игнорировала его звонки.

К концу рабочего дня она была вконец измучена и напугана. Нервно собрав свои вещи, она вышла в холл.

Первым, кого она увидела, был Кейн, разговаривавший с раскрасневшейся Поппи.

Ревность больно кольнула ее, отчего Сейбл пришла в шок. Ей пришлось остановиться, сделав глубокий вдох, и изобразить такую широкую улыбку, что у нее заболели скулы.

Кейн, через голову Поппи, увидел, как она шла, спокойно, уверенно, грациозно, и с трудом подавил неистовую вспышку желания. Прошедшая неделя была для него истинным адом: каждую секунду, каждую минуту он хотел Сейбл, проклиная себя за то, что был так глуп. Он изложил ей свои условия настолько прямолинейно, что гордость побудила ее с негодованием отказаться от них.

С трудом оторвавшись взглядом от Сейбл, посмотрел на хорошенькое оживленное лицо Поппи, которая с энтузиазмом говорила:

— Она такая терпеливая, такая добрая: когда обучала меня, она не обращалась со мной, как с полной идиоткой, а постоянно давала мне понять, что я могу все! А некоторые сотрудники считают, что я всего лишь папина дочка, которая лишь отнимает у них время. На следующий год я собираюсь поступить в университет — Сейбл сказала, что это хорошее дело.

— Да, конечно, — кивнул он, глядя на приближавшуюся к ним Сейбл.

Поппи, заметив его взгляд и обернувшись, улыбнулась:

— Привет, Сейбл! Я только что говорила твоему мужчине, какая ты замечательная!

Легкий румянец залил высокие скулы Сейбл.

— Ты преувеличиваешь, — весело ответила она. Поппи рассмеялась:

— Если ты не хочешь, чтобы тобой восторгались, то не надо быть такой потрясающе замечательной, — затараторила она. — А, вот и папа! Лучше я пойду — мне надо поговорить с ним кое о чем, и я это сделаю по дороге домой. — Она бросилась к выходу, оставив их вдвоем.

Когда они сели в машину, Кейн спросил:

— Что случилось?

— Ничего, — произнесла она. — Я просто соображаю, почему ты за мной заехал.

Без всякого выражения он произнес:

— Брент дома.

В желудке у нее похолодело.

— Я думала, что он не скоро вернется. Почему он приехал?

Во взгляде его блеснула ирония.

— Догадайся, Сейбл.

Она прикусила губу.

— Ты уже видел его?

— Еще нет. — Кейн говорил холодно, немного лениво.

«Молодец!» — раздраженно подумала она.

Сердце ее сжалось. Сейбл не хотела причинить боль Бренту, но, если тот думал, что любит ее, пусть узнает всю правду. Он должен это пережить, потом ему станет легче.

Она взглянула на чеканный профиль Кейна. В золотистых лучах полуденного солнца он казался еще более жестким, в нем не было никакой нежности. Но он мог быть нежным... Как сладко они занимались любовью! И он никогда не брал ее силой. Лишь когда она сама того хотела... Болезненное томление, постоянно тлеющее у нее внутри, стало превращаться в горячее желание. С трудом подавив его в себе, Сейбл стала думать о предстоящем разговоре с Брентом.

— Так что произошло? — тихо спросила она.

— Он приедет немного позже.

— Мне хотелось бы поговорить с ним наедине.

— Нет, — отрезал он.

Сейбл с трудом подавила новую волну раздражения. Стараясь говорить спокойно, она с усилием произнесла:

— Я знаю, что тебя не волнует, когда ты унижаешь меня, но Брент твой кузен. Он заслуживает лучшего обращения.

Скулы его словно окаменели.

— Нет. Бренту надо понять, что у него не осталось никакой надежды, а поймет он это, только увидев нас вместе.

— Но...

Тон его стал еще более жестким.

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать!

Брент приехал через десять минут после них.

Сейбл надела брюки и рубашку, сунула ноги в легкие сандалии, а затем освежила макияж, внимательно изучив свое лицо в зеркале ванной комнаты.

«Потрясающе», — мрачно подумала она, отворачиваясь от зеркала и оглядывая роскошную обстановку.

Сейбл вспомнила дом, где они жили с отцом, — убогое, обветшалое строение, которое медленно разрушалось, — и едва сдержала подступившие слезы. А затем, сделав глубокий вдох, вышла в холл и направилась к гостиной.

Глава 11

Когда Сейбл вошла, нервы ее были напряжены до такого предела, что она еле стояла на ногах. Оба мужчины обернулись и посмотрели на нее. Теперь, когда они сидели рядом, их сходство было особенно заметным. Кейн был выше своего кузена, но Брент, казалось, словно вырос за время своего короткого отсутствия — возмужал, стал шире в плечах.

Кейн, увидев ее, сказал:

— А вот и она.

На какую-то долю секунды Сейбл страшно захотелось, чтобы он всегда говорил с ней таким голосом — теплым, одобрительным, почти нежным.

Встав с дивана и подойдя к ней, он взял ее за руку, и этот уверенный жест должен был показать, что она — его женщина.

Сейбл улыбнулась Бренту:

— Привет!

Быстро и внимательно оглядев их обоих, тот ответил невозмутимо:

— Привет! Как дела?

— Хорошо, спасибо. А у тебя?

Она говорила натянуто, слишком формально, но никак не могла расслабиться.

Настороженно взглянув на нее, Брент сказал:

— Прекрасно провел время. — Он перевел взгляд на своего кузена. — Так зачем ты вызвал меня сюда?

Проигнорировав приглушенный вскрик Сейбл, Кейн резко сказал:

— Поговорить об одном деле.

Брент нахмурился:

— Я знаю тебя, Кейн, поэтому не сомневаюсь, что ты исследовал ее прошлое. — Не обращая внимания на внезапно побледневшую Сейбл, Брент продолжал: — Я рад, что это давнее дело не вызвало у тебя отвращения к Сейбл, но тебе следует знать, что все это ложь.

— Да, — коротко произнес Кейн, и нечто в тоне его голоса заставило Сейбл уставиться на него. Он встретил ее взгляд с холодным предостережением.

— И как же тебе удалось это выяснить? — усмехнулась Сейбл.

— Прости, дорогая, но мне пришлось провести расследование. — Брент извиняюще взглянул на шокированное лицо Сейбл, а затем обратился к своему кузену. Голос его повысился. — Я кое-что выяснил насчет Френшэмов. Ты помнишь Блоссом Макфарли — подругу матушки? Я учился вместе с ее сыном в школе, а его старший брат был в том же классе, что и Дерек Френшэм. Он знал, что это за человек, и постоянно рассказывал нам о его махинациях. Это отъявленный негодяй, поэтому, когда я узнал, что он крутился рядом, когда Сейбл была заподозрена в шантаже двух местных жителей, сразу догадался, кто в этом замешан на самом деле.

— Понятно.

Брент, пожав плечами, взглянул на Сейбл:

— Прости меня. Я чувствовал себя немного неловко, но... мой бизнес требует, чтобы меня окружали надежные люди, которым я могу доверять, и подозрительность проникла в мою частную жизнь... — Испытывая явную неловкость, он спросил: — А где вы познакомились?

— На скачках, — сухо сказал Кейн, и тон его ничего не выражал. — Сейбл демонстрировала одно из платьев Мэри Фэрис и должна была выиграть, но жюри предпочло Джейн Первисс-Джоунс.

Мужчины обменялись взглядами.

— Искрящуюся и резвящуюся, воплощение юной энергии, — кивнул Брент, и ирония в его голосе опять напомнила Сейбл его кузена. Он улыбнулся им обоим и весело спросил: — Пойдем пообедаем?

В следующую секунду Кейн спас Сейбл от необходимости отвечать.

— Ведь ты уезжаешь завтра, да?

— Да.

— Тогда тебе лучше пообедать с матерью, — посоветовал Кейн.

— Наверное, да. Она собирается просветить меня насквозь, словно рентгеновскими лучами, — мрачно сказал Брент.

Что-то в унылом тоне Брента насторожило Сейбл. «Он встретил девушку!» — вдруг поняла она и чуть не подпрыгнула от радости. Не глядя на Кейна, Сейбл сдержанно произнесла:

— Конечно, собирается. И хочет пообщаться с тобой как можно больше. Но прежде чем ты уйдешь, расскажи нам о ней.

Покраснев, Брент провел рукой по волосам и улыбнулся:

— А ты разве моя мама?

Сейбл рассмеялась:

— Давай, давай! Кто она и понравится ли она мне?

— Конечно, понравится! — с жаром сказал он. — А откуда ты узнала, что я с кем-то познакомился? Лаура прекрасна — приехала из Южной Африки, выросла там на ферме. Я собираюсь туда поехать. Очень люблю сафари, и Лаура говорит, что ее семья занимается организацией этих мероприятий.

— Это фантастика, — сказала Сейбл, все еще не глядя на Кейна.

Вот только что теперь Кейн сделает с ней? Вышвырнет вон из своей квартиры?

Ее пронзила такая боль, что она замерла на месте. Кейн, будто почувствовав это, крепче сжал ее руку.

Сейбл тихо спросила:

— Брент, может, ты скажешь Кейну, для кого ты покупал это бриллиантовое кольцо?

Брент изумленно взглянул на нее, затем воскликнул:

— Откуда вы узнали об этом?..

— Мне сказала твоя мать, — спокойно ответил Кейн. — Ты дал ее адрес ювелиру, и бумаги по оценке стоимости кольца пришли к ней. Она распечатала конверт, даже не взглянув на него.

Брент тихо выругался, затем смущенно взглянул на Сейбл.

— Прости, Сейбл. Я просто хотел, чтобы был сюрприз, — сказал он. — Я тайком стащил у матери ее свадебное фото и отдал его ювелиру, чтобы он увидел, как выглядит ее обручальное кольцо. Ты помнишь, Кейн, она потеряла его после смерти отца, и я сказал ей, что, как только у меня будут деньги, я куплю ей такое же. И вот, когда у меня появились деньги, я заказал ювелиру кольцо. И собирался подарить его маме в годовщину их свадьбы, когда вернусь. И совершенно не подумал о том, что она может сама получить оценочные документы! Я идиот!

— Поезжай домой и подари ей кольцо прямо сейчас, — успокаивающе сказала Сейбл. — Она будет счастлива.

Через полчаса — все это время Брент восторженно рассказывал о своей новой любви и предстоящем путешествии на шхуне — он уехал, пообещав им посылать открытки из каждого порта. Услышав эти слова, Сейбл моментально напряглась, хотя Брент, казалось, этого не заметил. Кейн же был странно тихим. Наверное, он думал теперь о том, как поскорее расстаться с ней, раз Брент ее уже больше не любит, если вообще когда-нибудь любил...

Ну и ладно! Кейну не надо беспокоиться. Она уедет сегодня же вечером, прежде чем он поймет истинные чувства, которые она испытывала к нему.

Когда дверь за двумя мужчинами закрылась, Сейбл прошла в свою комнату и, утирая глупые слезы, стала собирать вещи.

Она почти уже собрала свою дорожную сумку, когда в дверях послышался ледяной голос Кейна:

— Какого черта ты делаешь?!

— Ухожу. — Она подняла на него глаза, отчаянно стараясь выглядеть невозмутимой. — Ты больше не можешь держать меня здесь!

Глаза его сузились.

— Нет, могу, — произнес он вкрадчиво.

В шоке она уставилась на Кейна.

— Но я больше не являюсь угрозой для Брента — и никогда не являлась. Надеюсь, ты удовлетворен. Он даже знал о... шантаже. — Лишь просто произнеся это слово, Сейбл тут же почувствовала себя униженной. И быстро добавила: — И вопрос с бриллиантовым кольцом теперь выяснился.

— Ты останешься здесь в качестве моей любовницы, пока я не удостоверюсь в том, что Брент больше не испытывает никаких надежд. — Кейн взглянул на ее сумку. — Можешь отложить ее в сторону.

Сейбл вскипела, и гнев захлестнул глубоко скрываемое постыдное облегчение.

Дрожавшим голосом она произнесла:

— Я никогда не прощу тебе этого!

Повернувшись, она направилась к двери, кипя от возмущения, когда позади нее раздался спокойный голос Кейна:

— Брент даже не представляет, как ему повезло: я спас его от мегеры.

— Мегерой я становлюсь только с... — Сейбл запнулась. Кейн был единственным человеком, который мог пробудить в ней такой гнев. — С людьми, которых я презираю, — с триумфом закончила она, захлопнув за собой дверь.

И, только выйдя в холл, она поняла, что оставила Кейна в своей спальне.

«Боже мой, — подумала она, — теперь я выгляжу совершенной дурой!»

И Сейбл снова открыла дверь.

Кейн, стоявший на том же месте, мрачно смотрел на ее сумку. Когда она вошла в комнату, на лице его появилась знакомая ироничная улыбка.

— Пожалуйста, уйди, — сказала она спокойно.

Он решительно подошел к ней, и что-то в его поступи заставило ее вздрогнуть. Отчаянно противясь желанию кинуться ему на шею, Сейбл, насколько могла враждебно, взглянула на него.

— Когда ты злишься, твои глаза загораются темным огнем, — сказал он. Склонив голову, он нежно поцеловал ее в губы. — И рот твой сочный и красивый, и он безумно соблазнительный, даже если изрыгает огонь.

Голова ее закружилась, тело напряглось... Она ждала, что сейчас он поцелует ее со всей страстью. Но этого не произошло, и Сейбл охватил стыд. Открыв глаза, она увидела его насмешливую улыбку.

— Ты устала и, держу пари, сегодня не завтракала. Распаковывай вещи, пока я велю приготовить нам еду. Мы поужинаем дома, и ты сможешь пораньше лечь спать. И если ты не будешь регулярно питаться, я попрошу Поппи присмотреть за тобой.

Мрачно, с опустошенным сердцем, Сейбл смотрела ему вслед, когда он выходил из комнаты. Какие гипнотические чары наложил на нее этот мужчина? Даже злясь на Кейна, она по-прежнему хотела его. Хорошо, пусть загадка бриллиантового кольца была решена, но обвинение в шантаже все еще лежало между ними. Поэтому у них не может быть будущего. А может быть, на него подействуют простые доводы Брента?

Но больше всего на свете Сейбл хотелось, чтобы Кейн поверил в ее невиновность без всяких доказательств.

Она села на кровать, слезы капали на сумку, набитую ее одеждой. Настало время взглянуть в лицо правде. Это навязчивое желание со стороны Кейна не могло быть любовью. Конечно, оно было более благородным, более тонким чувством, чем безрассудная страсть, охватившая ее. Теперь Сейбл даже не была уверена, что любит Кейна. Но Брента она точно не любит и никогда не любила! «Хотя, — подумала она с печальной улыбкой, — Брент осчастливит женщину, которую выберет в себе в жены».

А с Кейном, кроме всего прочего, у них нет ничего общего. Даже несмотря на то, что, стоило ей только подумать о нем, в сердце ее возникала дикая первобытная ликующая песня. Лишь один взгляд на него заставлял ее пульс биться с удвоенным ритмом. И пусть Сейбл часто злилась на него так, что едва могла держать себя в руках, он пробуждал в ней ощущение крайней наполненности жизни, которое она никогда прежде не испытывала. И она не могла не восхищаться его непреклонным достоинством, его твердой решимостью защитить своего более уязвимого кузена.

Дата добавления: 2015-11-04