Читайте также: |
|
Она взглянула на твердое красивое лицо, разрываясь между двумя решениями — одинаково болезненными. Выхода не было.
Тихим и яростным голосом она заявила:
— Но я не буду с тобой спать! — Это была капитуляция, но Сейбл, по крайней мере, сохранила часть своего достоинства.
— Как хочешь. — Кейн безразлично пожал плечами. — И конечно, в ответ на твои услуги я буду молчать о твоем прошлом.
Сейбл никак не могла доказать свою невиновность. Старый мистер Френшэм, хотя и извинился перед ней за то, что напрасно обвинял ее, так и не признал публично, что именно его внук пытался шантажировать некоторых его клиентов. И только уверенность в своей невиновности, а также внезапный отъезд Дерека, похожий на бегство, дали Сейбл понять, кто на самом деле оказался мошенником.
Где был сейчас Дерек, она понятия не имела. А сама мысль о том, чтобы снова увидеть его, вызывала в ней отвращение. Несомненно, Кейн смог бы найти его... Но без сомнения, он не будет стараться для дочери опустившегося алкоголика!
Мистер Френшэм знал Сейбл всю свою жизнь, но даже и он не поверил ей тогда. А ведь ей удалось отмести все его обвинения! Ведь это не она, завладев документами, шантажировала его клиентов.
Нарушив молчание, Кейн спокойно произнес:
— Я отвезу тебя назад, в квартиру Брента, чтобы ты собрала вещи.
На обратной дороге домой они не разговаривали. Сейбл хотелось, чтобы он включил радио, потому что молчание в салоне машины действовало ей на нервы.
Кейн не оставил ее одну в квартире, только сказал:
— Мне надо сделать один звонок.
«По крайней мере, он не собирался следить за мной, пока я собираю вещи», — с горечью подумала Сейбл, направляясь в комнату, где жила. Но, оказавшись в ней, она нерешительно остановилась, и мысли ее лихорадочно закрутились в голове.
Итак, Кейн считает, что она мошенница...
Он знал, что колени ее подгибались, когда он лишь прикасался к ней, и, не колеблясь, использовал эту слабость против нее. Сейбл тихо застонала. Отныне ее ожидало унылое и мрачное будущее, и в этом не было ее вины — ведь ей предъявляли счет за то, что она никогда не делала.
Дверь открылась, и в комнату вошел Кейн.
Взгляд Сейбл скользнул по его непроницаемому лицу. Сделав глубокий вдох, она бесстрастно спросила:
— Почему? — Он поднял черную бровь, и она пояснила: — Почему я должна поехать с тобой? Мы только что познакомились! Неужели ты так быстро... вступаешь в отношения?
— Нет, но наши отношения — особые. — Улыбка его была насмешливой. — У нас настоящая любовь, запомни.
Холодная дрожь прошла по ее спине.
— А что будет потом? Ложь нельзя скрыть.
— Это уже не будет иметь значения, потому что Брент увидит твое истинное лицо. А пока этого не случилось, ты будешь для всех моей сожительницей и любовницей. — Он огляделся вокруг, нахмурился, затем пронзил ее острым взглядом. — Я не хочу делиться с Брентом, а он — со мной. Несмотря на то что мы — друзья, брат всегда немного завидовал мне. Конечно, ему не понравится то, что ты ушла ко мне, но, скорее всего, он обвинит в этом тебя, а не меня.
— Большое тебе спасибо, — задыхаясь, сказала Сейбл.
— И мне придется рассказать ему о твоих воровских привычках. А он честный человек. — Голос Кейна стал еще более суровым. — Давай собирайся. Я тебе помогу.
— Не надо!
Она не двигалась, но он, решительно подойдя к шкафу, открыл его дверцы.
— Эй! — Сейбл бросилась следом за ним. Он не обращал на нее внимания, и она проговорила сквозь зубы: — Только попробуй дотронуться до чего-нибудь, и я... я...
Его улыбка выражала чисто мужской вызов — твердый, холодный и яростный.
— Что «я»? Ударишь меня? Попробуй, Сейбл.
Загнанная в угол, она была вынуждена сдаться.
— Хорошо, я соберу вещи. Только уходи!
— Я подожду тебя в холле, — коротко сказал он и вышел.
Запихивая одежду в старую дорожную сумку, собирая свою косметику, Сейбл мечтала лишь об одном — если бы ей только удалось разбить это надменное мужское самомнение!
Руки ее на мгновение застыли, когда она застегивала «молнию» на сумке.
Все это лишь мечты! У Кейна несомненное превосходство, поэтому у нее нет никаких шансов...
Сцепив зубы, Сейбл взяла свои вещи и вышла в холл.
Кейн обернулся, когда она вошла. Не сказав ни слова, протянул руку, и она так же молча отдала ему свою сумку. С его стороны это была автоматическая реакция — помочь женщине нести вещи.
— Я не собираюсь оставлять работу, — заявила Сейбл.
— Неужели я предлагал тебе это сделать? — пожал он плечами и кивнул на ее сумку: — Это все?
— Да. — Немного за пять лет работы, но она старалась не тратить слишком много денег на покупки и сберегала каждый цент. Хотя с таким же успехом...
— Ты путешествуешь налегке, — заметил он.
Она остановилась.
— Мне еще надо освободить холодильник.
— Оставь записку прислуге и попроси их забрать продукты. И отдай свой ключ консьержке.
Через десять минут, ощущая себя так, будто ее вели в тюремную камеру, Сейбл опустилась на сиденье рядом с Кейном и уставилась прямо перед собой.
Они выехали на улицу, и Сейбл увидела, что небо заволокло облаками и тяжелый серый туман окутал город, почти полностью скрыв вершины гор, которые придавали крупнейшему городу Новой Зеландии неповторимый силуэт.
Было жарко и душно, но Сейбл всю трясло.
— Тебе холодно?
Он слишком много замечает. А ведь она могла поклясться, что Кейн не сводил глаз с дороги!
— Нет. Похоже, надвигается шторм. — Ее голос был еле слышен.
— Это не шторм, а всего лишь тропический циклон. Будет ветер с дождем, но не думаю, что это станет проблемой.
Через несколько минут Сейбл поняла, что они едут не в его квартиру.
— Куда ты меня везешь?
— У меня есть загородный домик на западном побережье. Нам надо некоторое время побыть вдвоем. — И снова его тон говорил ей о том, что у нее нет никакого выбора.
Оказаться с ним наедине в одном доме... Нет, в маленьком домике! Ее снова охватила дрожь. Поместье, которое показалось ей тюрьмой, внезапно предстало как более подходящий вариант. По крайней мере, у нее там была хоть какая-то возможность уединиться...
— Когда мы вернемся обратно? — Он молчал, и Сейбл произнесла более настойчиво: — Я должна организовать мероприятие, ты помнишь? Не могу же я заниматься этим, находясь в загородном доме на западном побережье!
— Я дам тебе мобильный телефон, если возникнет срочный вопрос, а завтра вечером мы вернемся, — спокойно ответил Кейн.
Итак, они проведут там всего одну ночь... Странно, но ее мрачные предчувствия еще больше усилились.
— И ты, конечно, будешь в полной целости и сохранности. — Кейн помедлил, затем тихо добавил: — В такой мере, в какой хочешь быть.
— Надеюсь, на тебя можно положиться. — Она хотела произнести эти слова язвительным тоном, но голос ее прозвучал очень жалобно.
— Можно... Во всяком случае, с большей гарантией, чем можно положиться на тебя.
Как больно это слышать! Попытаться возразить? Но, взглянув на его чеканный профиль, Сейбл поняла, что дальнейшие протесты бесполезны. Кейн считает ее мошенницей, и, пока неким чудесным образом она не докажет ему свою невиновность, он всегда будет считать ее таковой.
Скрыв обиду и боль, она лишь бросила ему:
— Посмотрим.
К ее удивлению, он улыбнулся, и Сейбл невольно загляделась на его красиво изогнувшиеся губы.
— Как тебе удалось устроиться на хорошую ответственную работу после того, что с тобой произошло? — последовал вопрос.
Она молчала, Кейн ждал.
Когда молчание слишком затянулось, Сейбл неохотно ответила:
— Я окончила политехнический университет в Западном Окленде. Получила ученую степень. Но ты, возможно, уже знаешь об этом.
Он знал, конечно. Интересно, ведь Сейбл не говорила ему о том, что работала не покладая рук, чтобы получить эту степень. Кейн задумался. Что еще скрывалось в ее прошлом? В семнадцать лет эта девушка была уже достаточна ловка. Она шантажировала клиентов, и все сошло ей с рук. Конечно, старик Френшэм помог ей в этом деле, потому что не хотел замарывать своего внука, который был в нее влюблен.
И то же самое могло случиться с Брентом, если бы он, Кейн, не вмешался!
По слухам, она соблазнила этого внука, чтобы избежать судебного преследования. Конечно, слухи могли быть и пустыми, но они также могли оказаться и правдивыми. Как бы то ни было, Дерек Френшэм словно исчез с лица земли.
Скосив глаза, Кейн увидел, как Сейбл напряглась и замерла, словно ее сковал лед, и вздрогнул от внезапно возникшего ощущения. Он словно почувствован ее губы под своими губами: нежные, жаждущие и бесконечно соблазнительные... Тело его пронзило инстинктивное желание. Презирая себя за это, Кейн с трудом отогнал соблазнительный образ и сконцентрировался на дороге.
Сейбл смотрела на мелькавшие мимо поля, коттеджные поселки и сельские фермы. Климат в этих местах был мягким и теплым. Покрытые лесом холмы защищали западное побережье от холодных южных ветров.
Тягостное молчание подавляло ее все больше.
Притормозив, Кейн свернул в сторону, на гравиевую дорогу.
Последние лучи заходящего солнца упали на лицо Сейбл. Машина направилась к океану. Дорога сужалась, местность становилась все более дикой, но косые лучи солнца становились все ярче, свидетельствуя о близости моря.
Два каменных столба обозначали конец дороги. «И цивилизации», — подумала Сейбл, невольно поежившись.
— Вон там — деревня, — сказал Кейн, махнув рукой.
Он пытается ободрить ее? Дальше они поехали по проселочной дороге, сквозь посадки сосен, перемежавшиеся с выгулами для скота, и Сейбл показалось, что ехали они очень долго, но никаких признаков жилья не было видно.
— Где же твой дом? — нервно спросила она.
Кейн остановился под огромным дубом, который, наверное, был посажен здесь первым поселенцем много лет назад. Его широко раскинутые ветви накрыли их тенью, словно плащом.
Сейбл напряглась, отвернувшись в сторону. Коровы на ближайшем выгуле — огромные белые животные без рогов — с интересом подняли головы, затем снова опустили их, продолжая жевать свою жвачку.
— В чем дело? — резко спросил Кейн, глядя на ее профиль.
Сейбл повысила голос:
— В чем дело? О, ни в чем, кроме того, что я еду неизвестно куда с мужчиной, который принудил меня к этому. И никто на свете не знает, где я нахожусь и с кем! И ты полагаешь, что я буду все это безропотно воспринимать?
Он сунул руку в карман и бросил ей мобильный телефон. Сейбл буквально вцепилась в изящную трубку, хранящую тепло его тела.
— Позвони кому хочешь и скажи, где ты находишься и с кем, — приказал он.
Она искоса взглянула на него и, увидев ледяной взгляд, невольно поежилась. Отступать было некуда, и она молча набрала номер телефона подруги.
Черт! Она услышала голос автоответчика.
— Привет, Либби, это я, — весело произнесла Сейбл. — Сейчас пять часов тридцать пять минут, сегодня суббота, и мы на выходные поехали на западное побережье, в...
Она замолчала, потому что понятия не имела, куда они поехали.
— В Паритуту[3], — резко сказал Кейн и взял у нее из рук трубку. — Либби, это Кейн Джерард. Мы с вами не знакомы, но обязательно познакомимся. Я привез Сейбл в Паритуту, на западное побережье, здесь у меня домик. Если вы захотите связаться с ней, звоните по этому номеру. — Он сунул трубку обратно ей в руки.
Немного взбодрившись, Сейбл выдохнула:
— Спасибо тебе. — Затем порывисто спросила: — Зачем ты сделал это?
Кейн внимательно взглянул на нее:
— Что?
— Тебе не надо было оставлять Либби сообщение. Теперь она будет сгорать от любопытства.
— Полагаю, это нормальные отношения между нормальными людьми, — сказал он, и взгляд его был пугающим. — Которые означают, что мы познакомимся с семьями и друзьями друг друга.
— У меня никого нет, — проговорилась Сейбл. — Семьи, по крайней мере. — И тут же пожалела о сказанном.
— Зато моя семья постоянно дает о себе знать, — сухо произнес он и тронул машину с места.
Они выехали на яркий солнечный свет. И прежде чем Сейбл смогла обдумать свои поспешные слова, она произнесла:
— Еще раз напоминаю тебе, что не собираюсь с тобой спать! — Сейбл отвернулась и невидящим взглядом уставилась в окно.
В ответ Кейн произнес резким тоном:
— Ты будешь лишь изображать, что безумно влюблена в меня. Уверен, тебе не доставит это особого труда.
Подражая его тону, Сейбл ответила:
— Конечно, какой уж тут труд! — И уже серьезно произнесла: — Скажи мне, ты презираешь всех женщин или только меня?
— Я презираю лживость! — четко высказал свой принцип Кейн и тут же цинично добавил: — С другой стороны, твоя предприимчивость вызывает во мне уважение.
Похолодев от унижения, Сейбл прошептала:
— Это очень, очень великодушно с твоей стороны. Мне надо выразить благодарность за эту оценку?
К ее удивлению, Кейн рассмеялся. «Конечно, легко находиться в хорошем настроении, когда на руках у тебя выгодные карты», — со злостью подумала она.
— Расскажи мне о себе, — сказал он, и на этот раз вместо его обычного властного тона в голосе прозвучала ленивая нотка.
— Зачем? Ты уже все обо мне разузнал. Что я могу добавить?
— Мне известны лишь факты, и не более того.
— Если ты полагаешь, что мое похищение, или как это можно еще назвать, даст тебе возможность узнать обо мне больше, то ты глубоко ошибаешься. — И где она набралась смелости сказать такие слова? Ощущение, что она может владеть собой, пусть даже на короткий миг, придало ей сил. — Под твоим давлением я приму участие в этой непристойной игре, но не думай, что выложу тебе всю информацию о себе. И с какой стати я должна это делать? Ты уже и так составил свое мнение обо мне, и все, что я расскажу, не будет иметь для тебя никакого значения.
Он искоса взглянул на нее:
— Я не знал, что у тебя змеиный язык.
Сейбл не успела ответить — они достигли вершины холма, и у нее перехватило дыхание от открывшегося вида.
— Добро пожаловать в Паритуту, — сказал Кейн, останавливая машину.
Глава 6
Поместье Кейна Тотара-Бей было расположено на восточном побережье, а Паритуту — на западном. Это чудесное место выходило на открытый, бесконечный океан — никаких островов, никаких судов, маячивших на горизонте, и только волны, бьющие о берег с первобытной силой. Холмы здесь были выше, чем окружавшие Тотара-Бей, заливы глубже, а стволы деревьев, обдуваемые постоянными ветрами, искривлены.
— Что означает Паритуту? — спросила Сейбл, решившись нарушить молчание.
— Пари — это «скала», туту — «прямая». «Отвесная скала» — так переводится это слово. — Кейн указал на берег, скалистый и хмурый. — Народ маори обычно называл так воинов, потому что здесь — и на берегу, и на море, — чтобы остаться в живых, приходилось постоянно соблюдать бдительность.
Кейн включил двигатель, и машина покатила вниз по извилистой дороге. Теперь Сейбл могла разглядеть вдали дом — сквозь плотные стволы деревьев и заросли буйно разросшегося кустарника.
Опять ее мысли потекли все в том же направлении. До чего это унизительно — презирать мужчину от всей души и в то же время остро ощущать его каждой клеточкой своего тела, вплоть до кончиков пальцев ног... И что она будет делать, если он снова захочет ее поцеловать? Ударит его по щеке? Тогда она будет выглядеть полной идиоткой. Потому что Сейбл не была уверена в том, сможет ли она остаться после поцелуя непреклонной и невозмутимой. Одна лишь мысль о его прикосновении вызывала в ней дрожь, а ее настороженность начинала превращаться в чувство, очень похожее на предвкушение.
Испытывая отвращение к самой себе, она сконцентрировалась на пейзаже.
— Первобытные маори считали, что мужчины и женщины предназначены играть разные роли, — продолжал рассказывать Кейн. — Тем не менее маори уважали женщин-воинов, как и тех из них, кто был хорошим советником. И конечно же тех, кто выполнял традиционно женские обязанности.
Сейбл успела остановить себя, чуть не ляпнув: «Очень благородно!» Так или иначе, не обычаи древних маори были мишенью ее гнева.
— А у тебя были предки маори? — только поинтересовалась она.
— На тихоокеанских островах. Мой прадед Джерард был французом. Он сбежал с дочерью вождя с острова Таити, а дочь эта была обещана другому вождю. Поэтому, скрывшись в Новой Зеландии, они поселились в Тотара-Бей.
«Неудивительно, что волосы у Кейна черные, как вороново крыло, а эти надменные черты оказались результатом смешения полинезийской и французской кровей! В результате получился такой потрясающе красивый мужчина», — подумала она, стараясь не поддаваться чарующим мыслям.
— Это ее портрет висит в холле в Тотара-Бей? — догадалась Сейбл.
— Да. Семейная легенда гласит, что оба были сильными и храбрыми, как тигры, но она умерла при родах, а он так больше и не женился.
— Ты тоскуешь о них, — даже не спросила, а лишь подытожила она его рассказ.
— Да, — кивнул Кейн. — Их дом — очень примитивная хижина — до сих пор стоит за особняком Тотара-Бей. Если тебе интересно, я покажу ее, когда мы вернемся.
Сейбл смотрела на Кейна, на его красиво вырезанный профиль, четко вырисовывавшийся на фоне мрачного прибрежного леса, пока они не подъехали к его дому.
— Это и есть твой «маленький домик»? — с недоверием воскликнула она. — Ничего себе!
Да, этот дом явно не был маленьким и вовсе не напоминал сельский домик или хижину, которые Сейбл ожидала увидеть. Построенное по всем канонам современной архитектуры, здание резко выделялось на фоне дикого пейзажа. И совсем не было похоже на особняк Тотара-Бей, с его старым викторианским очарованием.
— Ты сам построил этот дом?
— Да, по проекту архитектора Филипа Ангова.
И хотя Кейн ничего больше не сказал, сам дом и место, которое он выбрал для него, раскрывали его характер как нельзя более полно. Поместье Тотара-Бей досталось ему в наследство от предков, а это был его персональный проект, отражающий личные вкусы Кейна.
Но зачем он привез ее сюда?
Они остановились возле гаража. Кейн нажал кнопку, двери гаража открылись, впустив их, и тут же закрылись следом за ними. Оказавшись с ним в полутьме, Сейбл поежилась.
— Вот мы и приехали, — ровным тоном произнес Кейн и вышел из машины.
Его раздражало ее присутствие — Сейбл чувствовала это. Судя по всему, это был его любимый уголок, а ее, Сейбл, он презирал.
И как долго он собирается опекать своего кузена? А что, если этот властный инстинкт заботы о ком-то обрушится и на нее?
«Впрочем, этого никогда не произойдет», — подумала Сейбл, затосковав. Она была для него врагом, злоумышленником, незваным гостем, чужаком. Ощущая себя страшно одинокой, она поспешила открыть свою дверцу, прежде чем Кейн успел бы подойти к ней, и вышла из машины, решительно вздернув подбородок.
Зря старалась! Он и не думал оказывать ей такое внимание. Остановившись возле багажника, Кейн вынул ее дорожную сумку и свои собственные вещи.
— Готова?
Горло Сейбл сжалось. Это простое слово означало очень многое. Сглотнув, она сухо произнесла:
— Я готова настолько, насколько собираюсь быть готовой.
Внутри дом был таким же оригинальным, как и снаружи. Кейн провел ее в гостиную с высокими стеклянными дверями, которые открывались на деревянную веранду, выходившую на поросший кустами дикий берег.
Бросив вещи на диван, Кейн открыл стеклянные двери, и свежий морской ветер ворвался в комнату.
Молча Сейбл вышла на веранду, вдохнула соленый воздух, и ее охватило ликующее ощущение безграничной силы природы. Волны бились о белый песок, поднимая в воздух легкую водяную пыль.
За спиной ее послышался голос Кейна:
— Ты хорошо плаваешь?
— Прекрасно, — отозвалась она и добавила: — Но я никогда не плавала в таких волнах.
— Да, это совсем другое. Боишься?
Она чуть не сказала: «Я боюсь не волн», но вовремя остановилась.
Потому что Кейна она тоже не боялась. Если уж Сейбл и боялась чего-то, то только своей страстной реакции на него. Она переставала быть самой собой и превращалась в человека, не способного контролировать свои чувства и действия, подобно ее отцу, когда тот напивался...
И это было невыносимо.
— Не боюсь, — быстро ответила она. — Просто остерегаюсь.
— В таком случае можешь не волноваться, — сказал он. — Я не позволю волнам унести тебя прочь. — Взяв ее сумку, он кивнул на двери в коридоре. — Там спальные комнаты. Моя — первая справа. Иди и выбери себе любую, и я постелю постель.
Она представила, как он стелет ей постель, и сердце ее замерло от томительного соблазна...
— Тебе не надо делать подобные вещи, — возразила она. — Скажи мне, где лежит постельное белье, и я сама постелю.
Он приподнял бровь:
— Становишься покладистой, Сейбл?
Ее имя прозвучало словно прелюдия к соблазнению. И как ему удалось его так произнести?
— Нет.
Но если Кейн думает, что она выберет самую дальнюю спальню от него, он ошибается. Этим она выдала бы себя с головой, а ей надо было сохранять достоинство, насколько это возможно. И Сейбл уверенно вошла в ту, которая находилась рядом с его комнатой...
Открыв стеклянную дверь, Сейбл ступила на веранду спальни. Отсюда открывался потрясающий вид на море, видневшееся за пышными кронами деревьев, росших на каменистом краю пляжа. Не успела она поставить свою сумку на стул, как вошел Кейн с парой подушек и одеялом в руках. Небрежно бросил их на большую кровать.
— Ванная комната — там. — Он указал на дверь. — В этой спальне — своя ванна, поэтому тебе не надо будет делить ее со мной.
— Ты даже не представляешь, как я этому рада, — ответила Сейбл, отгоняя от себя соблазнительную картину: вот он моется под душем, блестящий от воды, со стекающими струями по загорелой коже...
Улыбка его была необыкновенно завораживающей — харизматичной, cлегка удивленной и, что окончательно вывело ее из себя, понимающей, будто он читал ее мысли...
Кейн сдернул с кровати покрывало, и она выпалила:
— Я сказала тебе, что застелю постель сама! — Она смотрела на него, желая, чтобы он ушел из ее комнаты, дал ей передохнуть от своего подавляющего присутствия, чтобы она смогла собраться с силами для защиты...
— Тогда увидимся через двадцать минут.
Сейбл взглянула на свои часы. У нее есть время принять душ, распаковать вещи и застелить постель.
Взяв полотенце, она вошла в ванную, но лишь для того, чтобы застыть на месте. Одна стена ванной комнаты была полностью стеклянной! С чувством легкого опасения Сейбл подошла к прозрачной стене и выглянула наружу. Ванная была полностью скрыта от посторонних глаз. Ее невозможно было видеть из других частей дома. Сейбл перевела взгляд с пустынного моря на каменистый мыс.
Суровая величественная скала возвышалась над бушующей поверхностью безбрежного океана. И вновь душа Сейбл возликовала, наполнившись ощущением неукротимой энергии дикой природы, нескончаемого конфликта земли и воды.
Может быть, поэтому Кейн выбрал именно это место для своего дома?
— Нет, — вслух сказала она и тряхнула головой, словно отметая от себя эту мысль.
Это означало бы, что у них есть нечто общее, а она знала, что это не так. Все, что происходило этим невероятным днем, свидетельствовало о том, что у них нет ни общих ценностей, ни общих убеждений, ни общих устремлений. Ничего.
«Кроме физического влечения», — с отвращением к своей слабости напомнила она себе.
Сейбл приняла душ, стараясь не намочить голову, потому что не хотела смущать саму себя, появившись перед Кейном с мокрыми волосами... Однако на комоде обнаружила фен в еще нераспечатанной упаковке.
Кто его купил? Кейн? Она усмехнулась, затем помрачнела.
— Я мыла голову только сегодня утром, — словно объяснила она своему отражению в зеркале и завязала свои черные волосы в конский хвост. Затем натянула на себя джинсы — еще одну удачную покупку из ее любимого секонд-хенда. Все еще было жарко, поэтому она надела топ темно-розового цвета, с большим округлым вырезом. Поколебавшись, решила не пользоваться косметикой, чтобы показать Кейну свое пренебрежение его мнением насчет ее внешности.
«Вот разве что самый легкий? Ну, если только...» — подумала она.
К тому же Сейбл прибегала к макияжу не только для того, чтобы подчеркнуть черты лица. Это был своего рода невидимый щит, за которым она пряталась. Но на этот раз она действительно нанесла на лицо минимум косметики — слегка припудрила лицо и накрасила губы губной помадой такого же цвета, как ее топ.
Гордо вздернув подбородок, Сейбл вышла из комнаты.
Дверь в гостиную была открыта.
— Точно в назначенное время, — ласково произнес Кейн, взглянув на вошедшую Сейбл. — Вино? Или что-нибудь покрепче? Или опять безалкогольный напиток?
— Не откажусь от вина, спасибо, — кивнула Сейбл, разозлившись на себя за то, что внутри у нее вспыхнул огонь, когда она увидела Кейна в джинсах и футболке, подчеркивавшей его мощные плечи.
Чтобы скрыть громкий стук сердца, подступившего куда-то к горлу, она вышла на широкую деревянную веранду. Стеклянные двери были такими большими, что гостиная и веранда казались одним целом, и, хотя отсюда открывался такой же вид, как из ее спальни, веранда была защищена от всех ветров.
— Надеюсь, тебе понравится, — сказал он из-за ее спины. — Это вино сделано из «вионье» — сорта винограда еще нового для Новой Зеландии.
— Спасибо, — пытаясь упорядочить свои лихорадочные мысли, Сейбл взяла бокал.
Непринужденный разговор! Ей нужен непринужденный разговор.
Попробовав вино, она как можно более беспечным голосом произнесла:
— Очень приятное на вкус. Это с твоего виноградника?
— С одного из них, — небрежно бросил он.
Она вспыхнула, и Кейн внезапно почувствовал досаду оттого, что не продумал свой ответ.
Да, ему повезло в жизни. Он рос в богатой семье, причем с твердыми принципами, и родители с малолетства учили его, что главные ценности человека — это честность и труд. Но что бы с ним было, если бы он был лишен родительской поддержки и каких бы то ни было моральных принципов? Нет, конечно, алкоголизм отца Сейбл не оправдывал ее попыток вымогательства. Или того, что она приняла бриллиантовое кольцо от Брента, который показался ей такой легкой добычей.
А могла бы она увлечь его самого своей странной холодностью?
«Вряд ли», — мрачно подумал он и уже совсем другим тоном произнес:
— У меня есть несколько виноградников.
— Производство вина — это хобби богатых людей, — колко заметила она.
Он пожал плечами:
— Не обязательно. Я знаком с несколькими виноделами, у которых за спиной нет ничего, кроме страстного увлечения этим делом и тяжелого труда. И некоторые прекрасно справляются: создают престижные марки вин, даже конкурируют с крупными производителями на этом рынке.
Невольно заинтересовавшись, Сейбл спросила:
— У тебя такие марки? Престижные?
— Пока да, но мой винодел предлагает различные планы развития, поэтому посмотрим, куда мы сможем двигаться дальше. А ты, кроме организации мероприятий, хочешь еще чего-нибудь в жизни?
Сейбл подняла бокал в безмолвном тосте.
— Надеюсь, настанет время, когда я буду жить спокойно, — сказала она и тут же пожалела о своих словах.
Черная бровь язвительно изогнулась.
— Ты совсем лишена амбиций, и желание твое может легко исполниться. Все, что тебе нужно, — это не поддаваться соблазнам.
Она коротко улыбнулась:
— Действительно, как все просто. Только есть небольшая проблема.
Секунду помолчав, он холодно спросил:
— Какая же?
— Похоже, ты очень быстро делаешь выводы. — Сейбл встретила его взгляд не моргнув глазом. — Я не собираюсь больше делать глупостей. Но откуда мне знать, что ты не найдешь в моем прошлом еще какой-нибудь предполагаемый грех и не заставишь меня делать что-то еще, чего я не хочу?
— Это зависит от того, что ты еще натворила, — возразил он с убийственной холодностью. — Как тебе удалось убедить Френшэма возвратить деньги, которые ты увела у его клиентов?
Сейбл почувствовала, что все ее тело окаменело. Значит, он узнал и об этом. Но как? И когда? Проверял ли Кейн ее тогда, когда говорил лишь о подделке документов?
«Скорее всего», — с горечью осознала Сейбл. А она, как дура, попалась в ловушку, продолжая хранить молчание, чтобы сберечь остатки гордости. И чего добилась? Кейн окончательно уверовал в то, что она — мошенница.
Кейн пожал широкими плечами:
— Я понимаю, ты выросла в бедности, с отцом-алкоголиком, который напивался каждый вечер...
— Ты ничего не знаешь о нем! — вспыхнула Сейбл, и напряжение дня внезапно обрушилось на нее. — Да, мой отец был алкоголиком, хотя сам это понимал и называл себя пьяницей. И он изо всех сил пытался остановиться и стать тем, кем хотел бы быть!
Но каждая неудача толкала его в еще более глубокую пропасть, и он проклинал себя за то, что не мог обеспечить свою дочь. Сейбл была уверена лишь в одном — отец любил ее так, как только был способен любить.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 64 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
3 страница | | | 5 страница |