Нажива путем волшебства

Из совершенно иного духа рождены те стремления, которые я здесь имею в виду: волшебные средства должны помочь приобрести богатство. Это предполагает веру в мир, полный духов и демонов, в возможность поддерживать сношения с этими духами, заставлять их служить соб­ственным целям. Люди призывают помощь богов. И живая, часто болез­ненно возбужденная фантазия помогает находить случаи, когда духи могут оказать помощь.

Требовалось чудодейственным образом овладеть желанным золотом: либо найдя его, либо создав его. Таким образом приходили к двум раз­личным способам: к кладоискательству, с одной стороны, к алхимии - с другой.

С кладоискательством мы встречаемся с самых ранних времен. "С переселением народов и до настоящего времени одно из тайных желаний германцев - найти клад: те же самые средства - заклинания, то же суеверие через тысячу пятьсот лет" (33).

В действительности мысль найти зарытые сокровища в те ранние времена была вовсе уж не такой сумасбродной. Ибо значительные массы благородного металла в монете и в иных видах были повсеместно зары­ваемы, в особенности во время войн.

Полумайте только: в те ужасные времена,

Когда людские потоки затопляли страны и народы,

Тогда тот или иной, как это его ни пугало,

Прятал куда-нибудь самое для него дорогое;

Так это было с давних пор во времена могучих римлян,

И так продолжалось до вчерашнего, даже до сегодняшнего дня.

Все это тихо лежит, зарытое в земле...

И волшебные заклинания, таинственные, должны были открывать вра­та. Ночью, ночью!

Днем познавать - это вздор;

Во тьме обитают мистерии.

И это были, наверное, те самые люди, - люди с незначительной энер­гией в работе, с небольшим прилежанием, но горячие в вожделении, смелые в действии, упорные в следовании навязчивым идеям, легковер­ные и богатые фантазией, - это они всю свою жизнь с правильными повторениями искали в земле клады, это они в те великие дни, когда по земле приходила весть о вновь открытых золотых и серебряных зале­жах, поднимались, оставляли дома жену и детей и, в то время как их мастерские или лавки стояли пустые и плуг лежал в борозде полей, гнались за фантомом, явившимся перед их очами. Источники сообщают нам, с какой силой со времен средневековья этот пароксизм разведок, эта горячка золотоискательства постоянно от времени до времени охваты­вала людей, и это дело не иначе обстояло у Роммельсберга в XIII столетии или около Фрейбурга в XIV, в Иннтале в XV столетии или в XVI в. в Перу» в XVII - в Бразилии, чем в 50-х годах прошлого столетия в Калифорнии

[34]

или в конце прошлого столетия в Клондайке. Быть может, души с тех пор стали трезвее. Золотоискателей влекут к делу уже не сказки о чудесном позолоченном принце или золотом ломе-солнце; но в основном настрое­нии ничего не изменилось.

ну, а если бы можно было даже делать золото! Чтобы достичь этого, "отдавались магии", занимались алхимией, опять-таки не как будничной профессией, но как чем-то вроде богослужения, которому предавались в освященном настроении. Первоначально могли преобладать другие силы, бросавшие людей в объятия алхимии. Но вскоре интерес к добыванию золотa все более и более выступал на первый план:

"В течение более тысячи лет все химическое знание сводилось лишь к алхимии, и с единственной целью: для того, чтобы служить решению задачи, как искусственно производить благородные металлы" (34).

С XV столетия алхимия сделалась почти исключительно средством к цели обогащения. К великому возмущению истинных "адептов", Ванька и Петр овладели теперь тигелем, чтобы попытать своего счастья. Адепты жаловались (35):

Каждый почти хочет считаться алхимиком,

Грубый идиот, ученик со стариком,

Цирюльник, старая баба, досужий советник,

Бритый наголо монах, священник и солдат.

"Тогда ведь всякий охотно хотел вычитать в писаниях алхимии такие штуки или волшебства, которые можно было бы легко и просто приме­нить и путем которых он мог бы в скорое время сделать много золота и серебра" (36). Впервые своего апогея горячка делания золота достигла в течение XVI столетия: в то время страсть к герметическим работам¹⁹ захватила все слои населения. От крестьянина до князя всякий верил в правду алхимии. Жажда быстро разбогатеть, заражающее влияние при­мера вызывали повсеместно желание отдаться этому занятию. Во дворце и в хижине, у бедного ремесленника так же, как и в доме богатого горожанина, можно было видеть в действии приспособления, при помо­щи которых годами искали философского камня. Даже решетка монас­тырских врат не представляла препятствия к проникновению алхимичес­кого искусства. Не было будто бы ни одного монастыря, в котором бы не было поставлено печи для делания золота (37).

Многие из алхимиков достигли, как известно, высокого положения и по мере сил использовали свое искусство, в особенности при княжеских дворах. Придворные адепты, бывшие также часто и придворными астроло­гами, являются характерным явлением для XVI и XVII столетий: от кельнского "волшебника" Корнелиуса Агриппы²⁰ до венецианских алхимиков, которые в XVII столетии ввели во искушение венский двор своими предложениями "фиксировать" ртуть (38). И ог. Иоах. Бехер при­водит целый перечень таких авантюристов-алхимиков своего времени:

Среди алхимиков нынешнего времени, которые слывут публичными обманщиками и софистами, как Рошфор, Марсини, Кронеман, Марсали, Гаснеф, Гасман, можно по справедливости назвать и этого (Жакоби де)

[35]

Ла-Порт, который занимается своеобразной профессией выкапывания кладов и притом посредством "Clavicula Salomonis"»²¹.

Эти придворные адепты были сродни другой в высокой степени свое­образной разновидности людей, игравшей крупную роль в те века полу­тьмы, с которой мы теперь должны ознакомиться еще поближе: прожек­терам. В этих последних мы найдем также те соединительные пути, которые из "черной кухни" ведут в директорские кабинеты современных банков.

Дата добавления: 2015-11-04