Землевладение

Военному предприятию противостоит создание мира, земельное владе­ние, которое наравне с ним вырастает в импозантные организации. Что землевладение является общим всем европейским народам в течение средневековья явлением, оказавшим на все культурное развитие этих народов самое сильное влияние, не оспаривается ныне никем. (То, что является спорным в проблеме землевладения, например его количест­венное отношение к крестьянскому хозяйству, роль, которую оно игра­ло в правовом развитии и т.д., сюда не относится.) Что касается его орга­низационной структуры, то она носит во всех европейских странах Довольно сходный отпечаток: возьмем ли мы земельное устройство мона-

[51]

стырей Боббио и Фарфа, или владений патриархов Градо и архиепископов Равеннских в Италии, или монастырей Клерво, Корби Сен-Реми во Фран­ции, монастыря Санкт-Галлен в Швейцарии, монастырей Прюм и Вейссен-бург, доменов Карла Великого, аббатства Рейхенау, Фульда, Лорш, владений графа Зибото фон Фалькенштейн в Германии, монастырей Рамсей, Мальмсбери, Вустер, Питтерборо в Англии, монастыря Сен-Тру около Льежа - везде мы встречаем приблизительно ту же картину. Откуда происходит это сходство, опять-таки здесь не место разбирать: совместное действие римского наследства, нивелирующего влияния церкви и "положения вещей", втиснуло, верно, развитие в одинаковое русло. Зачатки землевладельческой организации мы встречаем у герман­цев уже во времена Тацита.

Для наших целей важно теперь представить себе сущность землевла­дельческого устройства, по крайней мере в общих очертаниях.

Землевладение есть прежде всего хозяйство, хозяйство, которое вел класс богатых людей, т.е. крупных землевладельцев, чтобы покрывать свою потребность в благах трудом других людей в основе in natura"³⁰. Дело, значит, шло о том - это имеет решающее значение, - чтобы для совместного дела собрать многочисленную рабочую силу, "организовать" ее, и в этой организации работы в большом масштабе и заключается то, что прежде всего делает землевладение предприятием и что приобретает значение для позднейшего развития. Регулирующим принципом хозяйст­вования был принцип покрытия потребности; это означает, что, как бы ни был велик круг потребителей, составившийся в земледельческом хозяй­стве, его потребность в натуре определяла размеры и характер хозяйст­венной структуры.

Для выполнения хозяйственного плана в распоряжении землевла­дельца не было в достаточном количестве свободной рабочей силы.

Трудовая система была поэтому системой "связанного труда": зависи­мые крестьяне обязывались либо к барщине, либо к оброку. И таким образом произошло, что хозяйственный организм представлял собою пеструю мозаику различнейших взаимоотношений между руководителем хозяйства и работниками. Но все эти частные случаи для нас не играют роли. Важным остается то, что в земельных владениях были планомерно соединены большие массы людей для правильной работы над общим делом сообразно воле высшего руководителя; что, следовательно, с чисто внешней точки зрения, здесь с ходом столетий развилась искусная организация, которая каждую минуту могла быть использована (и, как мы увидим, была использована) для иных целей, чем покрытие потреб­ности, в которой, однако, соответственно ее характеру обитал совершен­но определенный дух, принимавший большое участие в образовании ка­питалистического духа. Главное, следовательно, покамест следующее: в образе земельных владений также были введены предприятия, и доволь­но часто большого масштаба, в до тех пор лишенный предприятий мир и они стали зародышем разложения старых, докапиталистических отноше­ний.

[52]

Государство

Современное государство есть предприятие для войны и для мира в одном лице. Не всякое государство, но именно то государство, которое начинает возникать в конце средних веков. Характер его как предприя­тия мы легко узнаем, если мы ознакомимся с тем духом, из которого оно родилось. Мы сможем тогда установить примерно следующее.

Вещественный феномен этого государства, т.е. княжеского государст­ва или абсолютного государства, покоится на том факте, что большее число людей - большее число: это значит прежде всего больше, чем живут в городской общине или даже в "стране", - по воле одного челове-ка(властителя или его наместника) становятся подчиненными интересам этих носителей власти.

Важные последствия такого искусственного соединения многих людей под властью одной личности прежде всего следующие: во-первых, для того чтобы достичь цели княжеского государства - заставить население большого пространства земли служить интересам властителя, заставить его как бы работать на него, - создается система средств, которые сами начинают оказывать сильнейшее влияние на образование человеческой судьбы: силы должны быть собираемы, люди должны быть побуждаемы к совершению и несовершению известных действий; возникает аппарат управления крупнейшего масштаба, наиболее широко объемлющая, наиболее глубоко проникающая организация общества. И эта система средств господства, служащая также образцом высшей организации для всех более мелких предприятий, сама потом приобретает жизнь и дейст­вует дальше в качестве субъекта и объекта в ходе истории.

Во-вторых, "подданные", следовательно, объекты государственных целей, подвергаются влиянию в отношении их личной жизни: государст­венная воля захватывает их частные области жизни, она выбивает из камня часто еще равнодушных отдельных людей искры, так что из них льется пламя, горящее в дальнейшем. Как много предпринимательского духа родилось в течение долгих веков от самих государственных целей, как много его оно вдохнуло в души отдельных хозяйственных субъек­тов.

Я полагаю, идея современного государства родилась еще в итальян­ских тираниях треченто и кватроченто. Оба основных принципа абсолют­ного государства Нового времени: рационализм и разделение функций власти - мы находим в то время уже вполне развитыми: "Сознательный учет всех средств, о котором ни один внеитальянский государь того вре­мени не имел понятия, в соединении с почти абсолютной полнотой власти внутри границ государства, создал здесь совершенно особенных людей и жизненные формы". Я думаю также, что придется рассматривать это государство (хотя, быть может, и в переносном смысле) как предприятие государей, чтобы верно понять его. Подобно отважному предпринимате­лю, должен вступить государь в свою власть, ежеминутно подвергаясь опасности погибнуть, всегда вновь озабоченный правильным набором средств: организатор вполне крупного масштаба, на долю которого потом выпадают и все успехи, потому что он ими обязан исключительно своей

[53]

смелости, своему благоразумию, своей решительности, своему упорству. О тирании XV столетия в особенности Буркгардт полагает:

"В общем большие и малые государи должны были делать большие усилия, поступать обдуманно и расчетливо и воздерживаться от жесто-костей слишком массового характера; они вообще могли совершать лишь столько злого, сколько было необходимо для служения их целям, -столько им прощало и мнение непричастных лиц. О том запасе пиетета, который поддерживал законные княжеские дома на севере, здесь нет и следа, самое большое - это род столичной популярности; что главным образом должно помогать усиливаться итальянским государям - это всегда талант и холодный расчет".

Эти идеи привились потом и во всех более крупных государствах, пока господствовал княжеский абсолютизм.

Церковь

Если я называю здесь церковь, то это происходит оттого, что она пред­ставляет собой наряду с государством крупнейшую организацию рук человеческих; оттого также, что в ней в особенности господствует мощ­ная рационалистическия черта, характеризующая все предприниматель­ское, и оттого, что, как история учит, фактически много предприятий возникло от носителей церковных образований. Рассматривать церковь в целом как предприятие было бы, пожалуй, неудачно, но внутри ее структуры возникли многочисленные предприятия в самом узком и тес­нейшем смысле слова: всякое основание нового монастыря или епископс-ства есть, в сущности, такое же самое событие, что и основание бумаго-прядильни или банкирского дома.

Глава седьмая

Дата добавления: 2015-11-04