Наречие как часть речи. Объём и границы наречий

Наречие, по мнению историков языка, самая поздняя по времени образования знаменательная часть речи. Наиболее ранней была эпоха имени-глагола, в которую те и другие были нечетко разграничены. В процессе дифференциации имени и глагола в составе имени выделились существительные, прилагательные, числительные, местоимения.

Сравнительная «молодость» наречий, «мозаичность» их значения, синтаксическая пестрота объясняют трудности, с которыми встретились лингвисты при выделении этой части речи и её дефиниции. Н.С. Рыжков совершенно справедливо отмечает: «Исключительная пестрота семантики и морфологического строения, зыбкость и текучесть границ (постоянная адвербиализация изменяемых частей речи и переход наречий в служебные слова) характеризуют наречия как наиболее сложную и трудную часть речи, которая все ещё находится в стадии развития, не являет собой законченного процесса и вследствие этого не порождает возможности окончательного вывода о ней» [Рыжков Н.С. К вопросу о наречии как части речи // Труды Самаркандского университета им. А. Навои, 1973. – Новая серия. – Вып. 248.: Исследования по русскому и славянскому языкознанию, IV. – С. 149]. Не случайно В.В. Виноградов назвал наречия «свалочным местом»: «Категория наречий исстари являлась свалочным местом для всех так называемых «неизменяемых» слов» [Виноградов, 1972, с. 569].

Содержание любой знаменательной части речи определяется набором дифференциальных признаков, основанных на критериях разграничения частей речи, в число которых входят: способ отображения объективной действительности, категориальное значение, морфологические и синтаксические особенности, словообразовательные возможности. Рассмотрим наречия с названных позиций, переместив способ отображения с первого на последнее место по стратегическим соображениям: он важен для разграничения широкого и узкого понимания объема наречий как части речи.

Вопрос о категориальном значении наречий является одним из наиболее трудных. По словам А.М. Пешковского, в наречиях изображается признак того, что высказано в глаголе и прилагательном, то есть передается значение «признака признака» [Пешковский, 1938, с.113]. Наречие характеризуется как признак глагола, обозначающего, в свою очередь, процессуальный динамический признак предмета. Известно, что термин «наречие» представляет собой греко-латинскую кальку «приглаголие». Некоторые основания для появления такого термина даёт то обстоятельство, что к глаголам, по наблюдениям М.Н. Петерсона, относится около 78 % наречий (ходить быстро, любить крепко, отдыхать вечером, повернуть направо и под.). Объяснение этого явления можно найти в истории образования наречий. А.П. Рифтин считал, что «первоначально действия и состояния, выражаемые в глаголе, не мыслились отвлеченно, но всегда включали в себя определённую характеристику, выступая с этой характеристикой как одно понятие», но затем «характеристика действия или состояния выделяется из семантики глагола и выражается особым словом». Глагол получает возможность использоваться с разными характеристиками [Рифтин А.П. Об образовании наречий // Учён. зап. Ленинградского госуниверситета. – 1940. – Вып. 7: Серия филол. наук. – С. 55].

Некоторые наречия могут зависеть от имён прилагательных (очень высокий), причастий (впереди едущий), наречий(крайне медленно). Можно сказать, что во всех перечисленных случаях наречия обозначают признак непроцессуального признака, что и признано категориальным значением данной части речи.

В то же время в современном русском языке имеется несколько десятков наречий, которые используются в сочетании с именами существительными: яйца всмятку, дважды герой, дом напротив, с именами прилагательными: очень важный, крайне сложный и т. д.; следовательно, характеризовать наречие только как «приглаголие» будет неверным. Неправильным, на первый взгляд, будет и определять категориальное значение наречий как признак другого признака, потому что, если даже согласиться с характеристикой глаголов, имен прилагательных и причастий как слов, обозначающих процессуальный и непроцессуальный признак, за его пределами остаются имена существительные, называющие предмет, а не признак. Сочетаемость наречий с именами существительными представлена небольшим количеством слов, поэтому в дефиницию наречий подобную сочетаемость не включают в силу малочисленности фактов. Но, по нашему мнению, нельзя не учитывать любые явления, существующие в языке; важно только определить их точное место. Попутно отметим, что использование наречий в роли несогласованных определений можно рассматривать как синтаксическую особенность небольшой группы слов данной части речи в окказиональном употреблении; в узуальном, нормативном употреблении абсолютное большинство наречий входит в состав определений, выраженных причастными оборотами; ср.:

яйца всмятку – яйца, сваренные всмятку;

кофе по-турецки – кофе, приготовленный по-турецки.

Некоторые лингвисты (В.Н. Мигирин и др.) называют категориальное значение наречий циркумстантивностью (по другой терминологии – цирконстативностью), сохраняя при этом то же содержание.

Категориальное значение наречий, таким образом, можно представить как непроцессуальный признак другого признака, выражающий способ существования субстанции во времени, пространстве, в разных взаимоотношениях.

Любопытно отметить, что учёт пестроты сочетательных связей наречий, их синтаксического функционирования и лексической разнородности дал основание В.Н. Мигирину говорить о возможности рождения на базе наречий нескольких частей речи: «Отсутствие единства самых существенных признаков показывает, что наречия ни в коем случае нельзя рассматривать как единую часть речи, если строго придерживаться общепринятых принципов выделения частей речи.

Детальное изучение истории наречий и выяснение их функциональной роли в современном русском языке покажет, должны ли мы видеть в наречиях несколько частей речи или оформляющуюся часть речи, или группу слов, таящую в себе зародыши складывающихся частей речи» [Мигирин В.Н. Язык как система категорий отображения. – Кишинев: Штиинца, 1973. – С. 64]. Соглашаясь с В.Н. Мигириным в вопросе о нестандартности наречий и возможных путях их дальнейшего развития, мы тем не менее не можем принять положение о невозможности выделения наречий в самостоятельную часть речи, в пользу которого, на первый взгляд, «работает» и невозможность установить единое, присущее только этой части речи категориальное значение. По нашему мнению, в данном случае происходит подмена одного понятия другим: вместо категориального значения мы рассматриваем синтаксическое значение наречий. Если поступить таким же образом, то можно, например, лишить собственного категориального значения даже имена существительные, ибо они в предложении могут обозначать не только предметность, но и признак предмета (дом лесника), признак другого признака (передать по назначению, пойти в кафе, работать по субботам, задержаться из-за дождя и т. п.). Тем не менее мы по начальной форме определяем категориальное значение имен существительных как предметность. Логично категориальное значение наречий рассматривать по словарной форме: наречия называют место, время, образ и способ действия, причину, цель, меру и степень проявления процесса. До сих пор не найден термин, объединяющий все эти значения, но это говорит не о неразрешимости проблемы, а о недостаточной изученности данного явления. В связи с этим в лекциях в качестве рабочего используется термин, предложенный А.М. Пешковским, – «признак признака». Работа по поиску термина, передающего содержание категориального значения наречий, должна быть продолжена.

Кроме категориального значения каждая часть речи имеет собственный набор морфологических и синтаксических особенностей.

Морфологические особенности наречий. Главной морфологической особенностью наречий считается их неизменяемость. Но наречия качественной характеристики имеют две степени сравнения (см. п. 3), поэтому можно говорить об изменяемости некоторой части наречий.

Синтаксические особенности наречий. На уровне словосочетаний наречия характеризуются следующими особенностями: большая часть наречий зависит от глаголов (в состав которых включают причастия и деепричастия): успешно завершить, грустно улыбнуться, быстро идущий; но для некоторых имен прилагательных преобладающим является сочетание с именами прилагательными: очень добрый, крайне невоспитанный, чрезвычайно сложный и т. д. «Они даже, можно сказать, больше “любят” именно прилагательные, а не глаголы, и не со всяким глаголом всякое такое наречие можно соединять» [Пешковский, 1938, с. 118]. Это связано с тем, что данные наречия обозначают меру и степень, а не все действия и состояния могут проявляться в разной степени.

Сравнительно небольшая группа наречий обладает способностью сочетаться с именем существительным. В.В. Виноградов выделил группу таких наречий и описал их: «В современном русском языке у наречий расширяется способность примыкать к имени существительному, особенно в именных словосочетаниях. Наречие все чаще выступает в роли несогласуемого именного определения, образуя конструкции, синонимичные сочетаниям имени прилагательного и существительного» [Виноградов, 1972, с. 303]. Примеры: бег взапуски, разговор по-немецки, переписка набело, обед даром, парк летом, Москва сегодн я, губки бантиком, душа нараспашку, город ночью, дом напротив, взгляд исподлобья, дважды лауреат и др.

В лингвистической литературе обращено внимание также на возможность некоторых наречий относиться к целому предложению.

Всё сказанное объясняет причину отсутствия убедительного, общепринятого определения наречий. Тем не менее это не мешает одинаково квалифицировать абсолютное большинство слов этой части речи. Объясняется это, по-видимому, тем, что и при минимальном контексте наречия как словарные единицы легко распознаются всеми, кто знаком с основными понятиями грамматики. По этому поводу следует вспомнить слова О. Есперсена о том, что «человек узнает одно слово как прилагательное, другое – как глагол, не справляясь с определениями частей речи, а тем же, в сущности, способом, каким он узнает в том или другом животном корову или кошку» [Есперсен О. Философия грамматики. – Л.: Иностранная литература, 1958. – С. 81].

По вопросу об объёме наречий как части речи имеются две точки зрения. В узком понимании к наречиям относят только назывную лексику, причем в их состав не включают безлично-предикативные слова. В широком понимании в состав наречий включают так называемые «местоименные наречия», то есть вопросительные где, куда, откуда, как, когда, зачем, почему, отчего, насколько и все ответные местоименные формы: нигде, там, здесь, тут, где-то, где-либо, где-нибудь, кое-где, везде, всюду и т. д. Данная группа слов обладает прономинальным способом отображения, при котором за определённым звуковым комплексом не закрепляется постоянное значение, оно зависит от контекста и ситуации, так же как и у остальных местоимений. Кроме того, данная группа слов, как и все местоимения, распределяется по тем же семантическим прономинальным разрядам: выделяют вопросительные, указательные, отрицательные, определительные и неопределенные местоимения. Анализируемую группу неизменяемых слов, обладающую категориальным значением, одинаковым с наречиями, но особой семантической структурой, прономинальным способом отображения и разрядовыми значениями, идентичными с остальными местоимениями, следует отнести не к наречиям, а к местоимениям.

Споры ведутся вокруг предложно-падежных форм наречного типа до отказа, без устали, на ходу. Большая часть научных грамматик рассматривает их в составе наречий, но в «Правилах русской орфографии и пунктуации» они рассматриваются как «близкие по значению к наречиям сочетания существительных с предлогами» [83, п. 6].

Количество наречий не определено даже приблизительно. Они бедно, фрагментарно представлены в толковых словарях и нуждаются в изучении и добротном лексикографическом представлении.

Дата добавления: 2015-11-03