Манифест просвященного монаха об обсуждении мер помощи населению

ИМПЕРАТОР ВЭНЬ-ДИ

"Поэзия и проза Древнего Востока" изд-во "Художественная литература", Москва, 1973 г.

За это последнее время было несколько лет подряд, когда хлеба не всходили. Да к этому ж были несчастья потопов и засух, поветрий и моров. Мы этим всем удручены чрезвычайно. Мы неумны, непросветленны; постичь еще не можем Мы, чья здесь вина в преступленьи. Возможно, что правительство у Нас в себе содержит упущенье, и в Нашем поведенье также Мы видим промахи, ошибки. Или тогда к путям небес Мы допустили непокорство, несогласованность какую? Или тогда от благ земных Мы, может быть, чего не взяли? Или тогда в делах людских бывало много расхожденья с нормальной жизнью мирных лет? Или тогда земные духи иль те, что на земле с небес, бросают Нас, не принимая молений Наших или жертв? Чем Мы теперь доведены до этих бед? А может быть, что содержанье всех сотен Наших должностных чересчур расходно и огромно? Иль, может быть, что бесполезных, ненужных дел уж слишком много? Откуда ж эта недостача и оскудение народа в его питании сейчас? А можно думать ведь, что при расчетах за землепользование Мы не имели еще дальнейшего их снижения для народа? Иль, обсуждая, как быть с народом, Мы не усилили, как бы надо, о нем заботы? Когда рассчитываем рты и применяем их к земле, то, по сравненью с древним миром, в земле есть даже преизбыток; когда ж народ свою ест пищу, то слишком многого не хватает. Всему вот этому вина, в чем находить ее возможно?

В том, может быть, что все роды и кланы народных наших масс работают излишне много на несущественные вещи и этим своему земельному труду наносят вред, ущерб? Иль, может быть, при выделке вина уничтожают хлеба слишком много? Иль, может быть, домашних “шесть животных” едят помногу все и многочисленны уж очень? Что важно, что не важно здесь, я не умею разобраться, напасть на самый центр вещей. Мне б обсудить все это надо с премьером, с разными князьями, а также и с чинами покрупнее — которые две тысячи мер риса получают, с учеными большими и другими! Пусть те из них, что в состоянии помочь всем сотням наших масс народа, свободно, как они хотят, и с дальним озареньем мысли, не скроют ровно ничего!

ВЕРНУСЬ К ПОЛЯМ.

Живу в столичных городах уже давным-давно, но нет во мне ума и светлого сознанья, чтоб помогать моменту дня. Все, что я делаю, так это подхожу к Реке, чтобы на рыбок любоваться, и подождать, когда Река будет прозрачна и чиста, что вряд ли будет когда-нибудь. Я близко к сердцу принимаю отрывистость и настроение Царя; и я последовать готов за разрешением сомнений тому, что скажет Тан.Воистину непостижима и темна небесная стезя! Я мысленно иду за рыбаком-отцом и с ним сливаюсь в его счастье. Я стану выше мира грязи, уйдя подальше от него, и навсегда я распрощаюсь с делами суетного света.

Теперь как раз средина самая весны и лучший месяц в ней. Погода теплая сейчас и воздух чист. И на полях, и на низинах все сплошь цветет и заросло. Все сотни разных трав цветут богато и роскошно. Утенок “королевский глаз” захлопал крыльями уже, а щеголь песню затянул на свой безрадостный мотив. Скрестившись шеями, созданья порхают вверх, порхают вниз — квань-квань, чирикают, йин-йин. Вот среди этого всего я начинаю здесь блуждать, гулять и странствовать повсюду и все хочу, чтоб усладить свое мне в этом чувство, душу.

И вот я тогда, как дракон, запою, гуляя в просторных лугах; и как тигр, засвищу на горах и холмах. В воздух взгляну — и пущу влет стрелу с тетивы; вниз погляжу — и удить буду в долгой струе. Напоровшись на стрелу, птица найдет в ней смерть; а набросясь на живца, рыба проглотит крюк. Я сброшу ушедшую в облако птицу; подвешу глубоко заплывшую рыбу.

Затем уж светящее чудо косить начинает свой луч, и преемствуется оно полной луной, просторным светилом. До высшей радости и беспредельной довел свободные свои блужданья,— хоть солнце на вечер идет, а я усталость позабыл. Я весь в обаяньи той заповеди, что оставил нам Лао-мудрец, и сейчас же готов повернуть я коней к своей хижине, крытой пыреем. Там я трону чудесный уклад пятиструнки моей, запою я о том, что надумали, что написали и Чжоу и Кун. Взмахну я кистью с тушью на конце и ею выражу цветы моей души. Я встану в колею, в орбиту Трех Монархов великой древности хуанов.

И если теперь я дал волю душе идти за пределы земные, зачем мне учитывать все, что ведет к блеску-славе одних, к поношенью других?

КОРНЕСЛОВ ЕВРЕЙСКОГО ЯЗЫКА,

составленный Платоном Лукашевичем Киев 1883 г. росинка 274-275

Всех в Корнеслове Еврейского языка определено слов 2 608

Могло ли племя имеющее словарный запас из 2 6О8 слов написать Ветхий Завет?

Из них оказалось:

Китайских 267

Тангутских (Тибетских) 10

Японских 13

Курильских 8

Чукотских 9

Юкагирских 16

Коряцких 17

Карагинских 3

Камчадальских 29

Чапогирских 6

Ламутских 17

Тунгусских 66

Манжурских 160

Монгольских 958

Бурятских 5

Калмыцких 18

Слов из шестнадцати языков первой Китайской семьи 1602

Самоедских 284

Кангатских 2

Карассинских 3

Тайгинских 2

Якутских 108

Киргизских, Татарских, Хивинских,

Телеутских, Трухменских, Турецких 86

Койбальских, Аринских,

Инбацких, Ассанских 13

Койбальских, Моторских, Пумпокольских,

Вогульских, Остяцких 99

Вотяцких, Черемисских, Чувашских 63

Лопарских, Мордовских, Мокшанских,

Зырянских, Чухонских, Корельских,

Эстляндских, Пермякских 77

Пеелвских 1

Ново - Персидских 3

Бенгальских 1

Бухарских 4

Курдских 2

Абазинских 5

Карталинских 5

Имеретинских 3

Осетинских 12

Кубачинских 1

Андийских 2

Лезгинских 9

Кази - Кумыцких 2

Черкесских 1

Черкесс - Кабардинских 6

Акушинских 2

Ингушевских 6

Чеченских 6

Армянских 8

Жидовских 1

Литовских 2

Венгерских 2

Латинских 1

Албанских 2

Цыганских 7

Слов из пятидесяти шести язык, второй Китайской семьи 831

Второе отделение Китайской семьи относится к первому, как 1: 2.

Ассирийских 173

Ассирийских обратного чтения 2

Итого 2608

Из числа Accиpийских слов находится

сложных 3;

Образованных со слитными предлогами:

С предлогом:

за 1

о (с придыхательным г) 2

над 2

на 6

о 15

оу (у) 1

па (вроде нашего паколъ, памога) 1

с 4

ся 1

Итого.... 33

ГЛАГОЛ ПЯТЫЙ.

Первый Рим.

РЕЧЕНИЕ ПЕРВОЕ.

Древнейшая Греция.

ФЕСТСКИЙ ДИСК.

Просыпающийся во мраке, находит свет

В себе самом, не взвидев более ничего,

День миновал или тысяча крепких лет,

И кто на пиру глядел на него, -

Понять не дано, можно только владеть

Всемирной тайной, окружающий всех

Наподобие синего воздуха, начинает светлеть,

Хоть округа тесна, как грецкий орех.

Он поднимает глаза, оказываясь один

В тени придорожного Ясеня, - целый свет

Из многих составлен, сам себе господин,

Остается верить, что это царский ответ.

Остается поверить, что Фестский Диск

Начертаньем пути, заключенным в нем,

Поднимаясь вне мира, всегда впереди,

Окруженный нечаянно-верным огнем...

Сергей Гонцов. 07. 01. 98.

ИСТОЧНИК ПЕРВЫЙ.

Дата добавления: 2015-11-03