ВидѢніе іеромонаха О. НаѲанаила

Повѣдалъ намъ покойный Іеромонахъ О. Наѳанаилъ про себя слѣдующее: «Когда я, будучи ещё послушникомъ, жилъ въ монастырѣ и, проживъ въ немъ спокойно нѣсколько лѣтъ, нимало волнуясь мыслію уйти обратно въ міръ, я уже сталъ подумывать, какъ бы мнѣ окончательно отписаться отъ міра — пріуказиться и быть инокомъ монастыря. Но вдругъ мое намѣреніе сразу почему-то стало перемѣняться. Пошли различные помыслы о домашнихъ, оставленной пріятности мірской жизни и т.п. Въ обители мнѣ всё стало казаться какимъ-то скучнымъ и унылымъ; братія казались словно чужіе и непривлекательные. Однимъ словомъ, я заскучалъ и сталъ жить въ монастырѣ съ большой тяготой и скорбію. Ходилъ и къ своему старцу; открывалъ ему свое тяжелое состояніе. Старецъ утѣшалъ меня какъ могъ и совѣтовалъ перетерпѣть это вражеское искушеніе; оно должно было, по его словамъ, скоро кончиться. Но время шло..., а мнѣ становилось всё скучнѣе и всё тяжелѣе. И вотъ я рѣшился уѣхать къ роднымъ въ міръ; пожить среди нихъ, чтобы успокоить свою унылую душу. Пошелъ къ О. Игумену и сказалъ ему, а также и старцу, своё решеніе; они долго меня уговаривали и убѣждали не уѣзжать изъ обители, но я крѣпко уперся, увѣряя ихъ, что у меня больше нѣтъ силъ жить въ монастырѣ, а ужъ лучше я съѣзжу домой и тамъ отдохну и успокоюсь: «Потомъ снова пріѣду къ вамъ и тогда уже со свѣжими силами примусь за иноческіе подвиги и труды». Тогда они, видя мое упорство, уступили, сказавъ: «Ну что жъ дѣлать? Дѣлай, какъ знаешь, если не хочешь насъ слушать!» Я былъ въ восторгѣ, что уѣзжаю домой; живо сдалъ монастырскія вещи и поспѣшилъ перебраться изъ монастыря на гостиницу, горя нетерпѣніемъ поскорѣй съ первымъ пароходомъ уѣхать съ пустыннаго и скучнаго Валаама. Наканунѣ своего отъѣзда, вечеромъ, находясь одинъ въ келліи на гостинницѣ, я прилегъ не раздѣваясь на кровать и сталъ раздумывать, какъ я поѣду, съ кемъ увижусь, какъ буду себя держать въ кругу старыхъ знакомыхъ и родныхъ. Картинныя мысли одна другой радужнѣе и привлекательнѣе воображались предъ моими очами. Въ келліи было совершенно свѣтло. Я лежалъ съ открытыми глазами, иной разъ на минутку закрывалъ ихъ, а потомъ снова съ открытыми глазами мечталъ и мечталъ о своемъ будущемъ счастье. Но вотъ во время самаго моего разгара мечтаній, открывъ сжатые глаза, я увидѣлъ странное и поразительное зрѣлище. Вижу маленькаго чернаго эѳіопа, вродѣ маленькаго мальчугана негра, посреди келліи съ бубнами въ рукахъ, лихо и быстро пляшущаго въ присядку; причемъ ударяя въ бубны онъ выражалъ свою буйную и сильную радость. Я смотрѣлъ на него, выпуча глаза въ ужасѣ и страхѣ, и отъ страшнаго изумленія могъ только сказать: «Господи помилуй!» Что же это такое?! и вдругъ моментально плясунъ изъ моихъ глазъ исчезъ. Я вскочилъ съ кровати въ страхѣ и ужасѣ. Такъ вотъ кому я доставилъ радость-то, вотъ кто меня такъ сільно тащилъ въ міръ. Если это такъ, то не поѣду я никуда изъ обители, чтобы радовался ты, врагъ, обо мнѣ! Съ такимъ твердымъ решеніемъ я немедленно пошелъ къ старцу и къ О. Игумену Іонаѳану, разсказалъ имъ свое видѣніе и просилъ ихъ прощенія и благословенія снова жить и трудиться во святой обітели. Они сердечно обрадовались и благословили меня жить и снова бороться съ врагомъ. Скоро брань моя кончилась. Опять стало нравиться жить въ монастырѣ и всё было по душѣ: и братство, и послушаніе, и уставъ монастырскій. Этимъ искушеніемъ я много попользовался и, если когда-либо мысль толкала меня въ міръ, то вспоминая ликованіе и пляску бѣсовскую, я быстро успокаивался и не колебался уже мыслію уѣхать изъ монастыря.

Дата добавления: 2015-11-04