Национальная политика в Советской России: губительный

Компромисс

Революция и последовавший за нею большевист­ский переворот, явившись следствием национальных проблем России, не привели к их разрешению, но лишь еще в большей степени усугубили.

Ни Ленин, ни Троцкий не обременяли себя реше­нием этих проблем, причем Ленин свою позицию вы­сказал с полной откровенностью, оправдывая «Брест­ский мир»: «Мы защищаем не великодержавность: от России ничего не осталось, кроме Великороссии, а на Россию мне плевать, и даже не национальные инте­ресы, – мы утверждаем интересы мирового социализ­ма, что выше интересов национальных, выше интере­сов государства»⁴.

³ Э. Кетола. «Революция 1917 года и обретение Финляндией

незави­симости: два взгляда на проблему» // Отечественная история. 1992.№ 6.

⁴ В.И. Ленин. «Доклад о внешней политике» // ПСС, т. 36, стр. 341-
342.

То есть идеология из опоры государства гро­зила превратиться в самоценность и, таким об­разом, объективно – в разрушительный фактор. Никакого национального вопроса и никакой нацио­нальной политики в рамках подобного подхода во­обще не существовало: интересы национальные и государственные рассматривались лишь в качестве разменной монеты при решении основной задачи – «мировой революции».

Как известно, катастрофа не зашла столь дале­ко, и большевики вскоре были вынуждены присту­пить к государственному строительству – а значит, и к решению национальных проблем. Русский вопрос в современном смысле возник в момент образования Со­юза Советских Социалистических Республик. Нацио­нальная политика СССР была в общих чертах сформу­лирована в ходе острой дискуссии между Лениным и Сталиным. Именно в их полемике родилась та модель национальных взаимоотношений, которая существует в России по сей день.

22 сентября 1922 года Сталин направил Ленину докладную записку, в которой отметил, что решения российского правительства являются необязатель­ными для возникших в ходе гражданской войны со­ветских республик – Украинской, Белорусской и За­кавказской (в состав которой входили Азербайджан, Армения и Грузия). Сталин поставил вопрос ребром: «В отношении… пяти независимых республик (Укра­ина, Белоруссия, Грузия, Азербайджан и Армения) признать целесообразным автономизацию с тем, что­бы к Всероссийскому Съезду Советов ЦИКи этих республик сами добровольно изъявили свое желание вступить в более тесные хозяйственные отношения с Москвой на началах автономии»⁵.

Этот проект означал, что Украина, Белоруссия и Закавказские республики становятся автономиями в составе Российской Социалистической Федератив­ной Советской Республики. Высшими органами вла­сти на всей территории должны были стать ВЦИК, СНК и СТО РСФСР. Выдвигая это предложение, Ста­лин руководствовался необходимостью централи­зовать власть на подконтрольной большевистской партии территории, поскольку органы власти фор­мально независимых советских республик часто от­казывались выполнять распоряжения Москвы, ко­торые рассматривали как вмешательство в свои суверенные дела.

Однако Ленин, несмотря на болезнь, подверг про­ект Сталина резкой критике. Он отмечал: «интернаци­онализм со стороны угнетающей или так называемой «великой» нации (хотя великой только своими наси­лиями, великой только так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формально­го равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, на­ции большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически… нужно возместить так или иначе своим обращением или своими уступками по отноше­нию к инородцу то недоверие, ту подозрительность,

⁵ Письмо И.В. Сталина В.И. Ленину 22 сентября 1922 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. N 9. С. 198-200.

те обиды, которые в историческом прошлом нанесе­ны ему правительством «великодержавной» нации»⁶.

Результатом этой полемики был компромисс. Ста­лин согласился, что национальные республики не вступают в состав РСФСР, а образуют вместе с ним «Союз советских республик Европы и Азии». Это и был прообраз будущего Союза Советских Социалисти­ческих Республик, образованного 29 декабря 1922 го­да в ходе конференции представителей РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР, которые подписали Союзный дого­вор. 30 декабря он был утвержден 1-м Всесоюзным съездом Советов.

Таким образом, в основании Советского госу­дарства лежала высказанная Лениным идея об ограничении прав русских в пользу других нацио­нальностей.

Как уже сказано, Ленин и его ближайшее окру­жение рассматривали Россию лишь в качестве «трам­плина» к созданию всемирного «государства рабочих и крестьян». Поэтому Ленин с легкостью жертвовал русскими национальными интересами, если полагал, что такая жертва может приблизить его к осуществле­нию идеала. Опорой коммунистической власти в Рос­сии на ранних этапах зачастую были воинские под­разделения, состоявшие из представителей народов, которые либо не жили в России, либо отделились от нее. Речь идет, например, об особо преданных больше­викам частях, состоявших из латышей или китайцев.

⁶ К вопросу о национальностях или об «автономизации» // Ленин В.И., Полное собрание сочинений. Том 45, стр.356-362.

Поэтому компромисс, на который пошел Сталин, оказался губительным.

Сталин исходил из «старой доброй» государственнической парадигмы, принципиально противополож­ной той, в рамках которой действовали Ленин, Троцкий и многие другие большевики. Именно поэтому Сталин, в конце концов, разделался со «старыми большевика­ми» общеизвестным способом. Мы ни в коем случае не оправдываем сталинские репрессии – тех же «ста­рых большевиков» можно было лишить влияния ме­нее жесткими методами. Но лишить их влияния было необходимо – с точки зрения выживания государства.

Странно, что Сталин, радикально устранив из по­литики (и не только) носителей и сторонников идеи «революционного интернационализма», продолжил воплощать компромиссный вариант национальной по­литики – хотя этот компромисс не имел политическо­го смысла лично для Сталина и представлял принци­пиальную опасность для государства.

Опасность заключалась в том, что это не был компромисс между двумя разными подходами к ре­шению проблем многонациональности и государ­ственного строительства. Это был разрушительный компромисс между решением указанных проблем и их отметанием ради «мировой революции» (и это при том, что саму идею «мировой революции» Сталин вполне рационально превратил из утопической цели в весьма эффективное средство укрепления междуна­родного влияния Советского государства).

В результате ленинский революционный интерна­ционализм – уже после того, как Ленин умер, а «революция» превратилась из антигосударственной цели в одну из государственных идеологем, – продолжал разрушать нашу страну изнутри.

Дата добавления: 2015-11-03