|
Читайте также: |
около X в. Так он изображен и на интересующей нас диадеме из
Девичьей Горы. Этой диадеме хронологически предшествует золотая
диадема из клада, найденного в Болгарии в столице царя Симеона
Преславе 20. Преславская диадема, зубцы которой украшены тоже
перегородчатой эмалью, датируется византийскими монетами Константина
Багрянородного и Романа (945 -- 959 гг.) и, таким образом, является
полностью синхронной турьему рогу из Черной Могилы с его грифонами
в центральной композиции.
19 Millet Gabriel. L'ascension d'Alexandre. -- Syria, 1923,
t. IV / Пер. А. В. Банк.
20 Тотев Тотю. Преславско златно съкровшце. София, 1983, с.
9-13, рис. 1-5.
Преславская диадема дошла до нас не полностью -- от нее
сохранилось только пять бляшек. Александр Македонский был центром
композиции; он сидит на конструкции, напоминающей передок дышловой
тележки; грифоны без сбруи. Голова Александра окружена нимбом; в
руках у него палка с печенью, глядя на которую грифоны должны
взлетать все выше и выше. По сторонам срединного щитка были щитки с
симарглами, морды которых обращены к возносящемуся на небо царю.
Крайние позиции занимали бляшки с грифоном (орлиноголовым) и
льво-грифоном, но их сохранилось только две; оба зверя обращены
головами в одну сторону. Следовательно, недостает для симметрии двух
щитков с чудищами, смотрящими в противоположную сторону.
Сохранившиеся крылатые фигуры не одинаковы: один с львиной мордой и
цветком на конце хвоста, а другой орлиноголовый с драконьей головой
на хвосте. Т. Тотев прав, считая, что грифоно-драконы замыкали
композицию с боков, так как тогда головы драконов как бы охраняли
весь этот "языческий деисус" 21.
Всю композицию из семи щитков можно представить так: в центре
-- взлет Александра на небо на двух грифонах; по сторонам -- два
крылатых льва, далее -- два Семаргла и по краям -- два грифона с
драконьими мордами на хвостах.
Апотропеический, охранительный смысл композиции не подлежит
сомнению. Крылатость всего бестиария свидетельствует о присутствии
идеи неба. Эта идея подчеркнута выбором центрального сюжета -- полет
в небесные сферы победоносного царя, сопоставляемого с солнцем.
Когда Александр умер, то его вдова Роксана плакалась: "О,
Александре, всего света царю... Не зриши ли мене, поне в чужей
земли оставил мя еси, а сам, яко солнце, с солнцем под землю зашел
еси..." 22
Фигуры царя и предстоящих ему крылатых чудищ покрыты
растительным узором. У Александра это символ засеянного поля (см.
ниже), а у зверей -- цветы на крыльях и хвостах.
Связь Александра Македонского с грифонами, так устойчиво
прослеживаемая в средневековом искусстве, объясняется при обращении
к "Александрии". Сказочное жизнеописание македонского царевича в
позднейшее время было дополнено такой легендой: у царя Филиппа
долгое время не было детей; в отсутствие мужа царица Олимпиада
обратилась к волхву египтянину Нектанебу. Волхв принял образ бога
Аммона (огромная голова, рога василиска, хвост аспида, ноги льва,
золотые с красным крылья грифона) и овладел царицей, которая родила
Александра 23.
На преславской диадеме полностью представлены все элементы
"родственников" Александра: орлиные головы, львиные туловища, крылья
грифона; в колористике грифонов на пластинах действительно
преобладают золотые и "червленые" тона.
Художник-эмальер, который создавал пластины преславской
диадемы, мог подразумевать под Александром некое языческое божество
неба или солнца (нечто вроде славянского Дажьбога), окруженное
такими благожелательными к человеку крылатыми чудищами, которые
непосредственно ведут нас к грифонам турьего рога, боровшимся с
Аидом-Кощеем, к предполагаемому Диву.
Композиция "Вознесение Александра" почти всегда
сопровождается изображениями грифонов (не только тех, которые
возносят царя) и львогрифонов. Вероятно, это связано с тем, что
грифон -- "символ солнечного света, имевший непосредственное
отношение к культу Аполлона" 24.
Грифоны заменили в легенде "больших белых птиц", которые
невольно заставляют вспомнить полет Аполлона на лебедях.
Не вдаваясь во все аспекты осмысления образа грифона в
средние века (к этой теме придется возвращаться в дальнейшем),
отмечу лишь один: "изображение грифона было очень распространено в
значении символа Христа" 25.
"Вознесение Александра" нередко расценивается как символ
"апофеоза царской власти", а грифоны, по мысли исследователей,
"являются существами, неразрывно связанными с идеями сильной
княжеской власти" 26.
Если эти положения и можно принять в качестве вторичных
характеристик, то очень трудно согласиться с тезисом Г. К. Вагнера,
что другим компонентом содержания образа грифона был "символ победы
над язычеством" 27.
21 Тотев Тотю. Преславско..., с. 11-12.
22 Келтуяла В. А. Курс..., с. 328.
На известном изображении "вознесения Александра Македонского"
на соборе св. Марка в Венеции (XI в.) седалище царя оформлено в виде
восходящего солнца с лучами. На преславской диадеме окруженная
нимбом голова царя и два колеса его "экипажа" образуют как бы уже
известную нам схему: солнце в трех дневных позициях: колеса --
восход и закат, а голова Александра -- полдень (?).
23 Келтуяла В. А. Курс..., с. 324.
24 Брабич В. М. Об охранительном назначении грифонов на
монетах Пантикапея IV в. до н. э. -- КСИА, 1959, вып. 9, с. 90. В
этом выводе автор опирается на труды А. В. Орешникова. Интересна
мысль автора о связи образа грифона с хлебным и рыбным торгом
местных племен -- на золотых монетах изображались грифон и колос (на
медных -- грифон и осетр). См. с. 92.
25 Вагнер Г. К. Грифон во владимиро-суздальской фасадной
архитектуре. Сов. археология, 1962, № 3, с. 85. Автор ссылается на
работу Reau Louis. Iconographie de l'art chretien. Paris, 1955, t.
I.
26 Вагнер Г. К. Грифон..., с. 84, 88.
27 Вагнер Г. К. Грифон..., с. 88.
Мы видели на примере турьего рога, что грифон был
олицетворением язычества. Можно говорить о том, что этот образ был
оттеснен христианством, но он уцелел и сосуществовал с христианской
иконографией, сохраняя свой апотропеический характер. Что же
касается Александра Македонского, то для апофеоза царской власти
могли быть выбраны десятки других эпизодов из полусказочной
биографии царя-героя. В этом же эпизоде Александр поднялся на
большую высоту, но небесного предела не достиг. Высшая сила
остановила его полет и вернула на землю. Он побывал только в той
части небесной сферы, которую в ведах называли "средним небом",
небом солнца, луны и звезд, но не достиг верхнего предела Вселенной,
где хранятся "хляби небесные" 28.
Все это вполне соответствует тому уровню, в котором солнечный
Аполлон совершает свой ежегодный полет к гиперборейцам на "белых
птицах" -- лебедях 29. Возможно, что грек Псевдо-Каллисфен, автор
"Александрии", и использовал этот миф, создавая свой роман.
Преславская диадема X в. представляет собой такой же "деисус"
(деисис), как и киевская диадема, но только деисус языческий.
Центрирует композицию X в. Александр Македонский, а композицию XIII
в. -- Иисус Христос. Предстоят главной фигуре в одном случае --
главнейшие христианские святые, а в другом -- симарглы и грифоны.
Христос является символом света и солнца ("Аз есмь свет!"),
Александр в романе сопоставляется с солнцем. Создается ряд из трех
обожествленных фигур: Александр -- сын верховного божества Аммона
(принявшего облик грифона), Христос -- сын христианского верховного
бога, которому служат крылатые архангелы, и Аполлон -- сын Зевса,
атрибутом которого являются крылатые грифоны. Нам остается пока
неизвестным славянское соответствие подобному богу-сыну.
28 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 194.
29 Соколова В. К. Весенне-летние календарные обряды русских,
украинцев и белорусов. М., 1979, с. 193-223, 251.
Тема "вознесение Александра Македонского" оказалась настолько
интересной и так прочно связанной с основными вопросами славянского
язычества начиная с X в. и до его пережитков вплоть до XIII в., что
мне придется вернуться к ней в дальнейшем.
"Трехбусинные височные кольца" ("очелья"?)
Речь идет о широко распространенной категории украшений,
единое наименование которых не установилось; их называют
"трехбусинными височными кольцами", кольцами "киевского типа",
"киевскими серьгами". В кладах они всегда встречены с другими
частями женского гарнитура и их отношение к головным или височным
украшениям сомнений не вызывает, но способ их ношения недостаточно
ясен. Возможно, что ближе всех к разгадке стоит Г. Ф. Корзухина,
считающая их украшением "очелья" 30.
30 Корзухина Г. Ф. Русские клады..., с. 61-62, рис. 10 и
табл. LIX. Малые кольца такого типа Г. Ф. Корхузина называет
серьгами (с. 61), чего не следует делать, так как, во-первых,
свободный конец дужки у этих колец расклепан так, что его невозможно
вдеть в ухо, а, во-вторых, они встречаются в кладах не парами, как
колты или рясны, а по многу штук в одном комплексе: от 7 от 12, а
иногда до 31 штуки (с. 118).
Идея Г. Ф. Корзухиной базируется на находках, где подобные
предметы скреплены между собой или же монтируются на сплошной
изогнутой пластине. К сожалению, исследовательница не дала
графической реконструкции.
В нашем распоряжении нет захоронений с такими украшениями
(основная масса находок происходит из кладов), и мы лишены
возможности определить соотношение кокошника и предполагаемого
валика из материи с нанизанными на него трехбусинными кольцами.
Этнографические примеры говорят за то, что такой валик мог завершать
кокошник наверху, а старинная живопись дает расположение колец в
нижней части кокошника непосредственно над лбом, что представляется
более вероятным. Набор из 8-12 колец образовывал нечто вроде
золотого венка на голове женщины.
Бусины, изготовленные большей частью из золота, представляют
собой небольшие полые шарики 10-15 мм в диаметре; иногда они
сплошные, иногда с прорезями, но встречаются и ажурные, каркасные.
Почти все они несут на себе орнаментику, связанную с идеей солнца,
и сами они являются как бы миниатюрными изображениями солнца в его
трех дневных фазах: три золотых шара -- три солнца, "тресветлое
солнце".
Бусины украшались сканью и зернью. Очень част узор креста в
круге, круга с шестью радиусами (реже с восемью). Нередко появляется
крест с четырьмя точками у перекрестия, являющийся знаком земли,
засеянного поля. Вообще во всей орнаментации соединяется идея солнца
с идеей засеянной земли, что словесно может быть выражено "солнце
для полей". По своей форме и семантике изображений трехбусинные
кольца непосредственно связаны с верхним, небесным ярусом женского
убора, соотнесенным с верхним миром. Если трехбусинные кольца
образовывали своеобразный многосолнечный золотой венок в нижней
части кокошника, то своим положением они отражали нижнее небо с
солнцем на нем; выше находилась зона верхнего неба, представленная
в самых богатых комплексах диадемами с Александром или Христом.
Рясны
Ряснами называли в древней Руси длинные декоративные цепи или
ленты, спускающиеся от кокошника вниз. Археологи и историки
прикладного искусства зачастую называют их ожерельями, но это
основано лишь на невнимании к старинному русскому убору XVI -- XVII
вв. и к этнографии. Старинные рясны делались из золота или серебра,
а в этнографических материалах много рясен из разноцветного бисера,
которые внизу, у пояса или на груди, завершались тяжеловатой кистью.
Древнерусские рясны завершались колтами разных типов. Способ ношения
их изображен на колте из клада, найденного в Киеве в 1906 г.
Рясны XI -- XIII вв. могли быть глухими, без рисунка; таковы
серебряные ленты из полых цилиндриков без орнамента. Это, очевидно,
повседневный убор.
Праздничные рясны княгинь и боярынь делались из золота и
украшались перегородчатой эмалью. Изображения на них делались с
таким расчетом, чтобы подвешивать рясны вертикально. Если бы
владелица попыталась одеть цепи из круглых или квадрифолийных бляшек
как ожерелье, то половина птиц, изображенных на бляшках, оказалась
бы стоящей на хвосте или вверх ногами; вертикальное положение бляшек
продиктовано замыслом мастера.
Количество бляшек в полном комплекте -- 10 или 12 (малых).
Форма бляшек круглая или квадрифолийная. Последние, очевидно, более
поздние; они богаче орнаментированы и на некоторых уже появляется
христианский процветший крест. Длина рясен вместе с колтом на
примере наиболее сохранившегося комплекса (клад 1880 г. в Киеве) 31
такова: десять золотых круглых чечевицеобразных бляшек на шарнирах
-- 35 см; тонкая золотая цепочка -- 10 см; колт -- около 5 см. Вся
длина украшения -- около 50 см. Свисая с выступающих углов
кокошника, рясны доходили до плеч женщины, а колты достигали груди.
Когда мы ознакомимся с символическими изображениями на колтах
(русалки и турьи рога), то убедимся в продуманной преднамеренности
такого расположения.
Орнаментика рясен очень устойчива и, несмотря на кажущуюся
пестроту отдельных орнаментальных элементов, однородна по
содержанию; здесь разработаны только две темы: тема неба и тема
аграрного плодородия.
Небесная, точнее воздушная, тематика представлена птицами,
ходящими по земле. Единственный раз на поздних ряснах изображена
птица в полете с широко распахнутыми крыльями 32.
Растительная тематика представлена всеми фазами развития
абстрактного стилизованного растения. Содержание видов растительного
орнамента раскрывается только после ознакомления со всей продукцией
русских эмальерных мастерских 33.
31 Кондаков Н. П. Русские клады, табл. I.
32 Рыбаков Б. А. Русское прикладное искусство X -- XIII вв. Л.,
1971, рис. 55
33 Рыбаков Б. А. Языческая символика....
Семена. На ряснах никогда не изображается схема "засеянного
поля" (квадраты или ромбы с точками внутри). То, что можно
истолковать как семя, показано крохотным кружком внутри несколько
большего белого кружка. Интересны изображения прорастающих зерен: в
яйцеобразной по форме фигуре показан свернутый (еще не
развернувшийся) листок, не выходящий за пределы своей оболочки.
Пиктограммы семян не занимают центрального круга. Прорастающие
семена иногда располагаются по четыре.
Первые ростки. Схема первых ростков обычна: внутри
сердцевидной оболочки изображался "крин" с тремя отростками или
росток с пятью листиками, напоминающий папоротник. Возможно, что так
называемый "крин" ("лилия") в данном случае изображал семя с
лопнувшей оболочкой (два отогнутых боковых отрога) и почкой, будущим
ростком. Почка-росток нередко бывает красноватого цвета, отличаясь
от отрогов оболочки. Растение дано в динамике роста, в его начальной
фазе; такой "крин" -- заклинание всего будущего развития семени. Эти
пиктограммы обычно располагали в центральном кружке, придавая им
большее значение, чем семенам. Четырехчастная композиция из четырех
листьев папоротника отражает реальный вид весеннего папоротника,
листья которого устремлены во все стороны. Священный характер
папоротника хорошо документирован фольклором: поверья о расцветании
папоротника в купальскую ночь.
Сердцевидная схема (острием вверх) стала устойчивой формой
выражения аграрной сущности орнамента.
Цветки (?). В качестве второстепенного сюжета встречаются
маленькие цветки в четыре лепестка, близкие к тем, которых было так
много на диадеме с Александром. Цветочный характер этих миниатюрных
изображений подчеркнут окраской лепестков в красный и белый или в
красный и синий цвета.
Опыление растений. Одним из главных растительных сюжетов
является устойчивая схема, на которой представлено условное растение
(обычно с двумя корнями, хорошо укоренившееся) с широко раздвинутыми
в стороны ветками, лепестками. Над образовавшейся расщелиной в
растении изображается овальное "зернышко" пыльцы. Важность процесса
опыления подчеркнута несоразмерной величиной проникающей в растение
пыльцы и обязательной окраской в красный цвет.
На поздних ряснах под процветшим крестом изображено овальное
зерно, а на оборотной стороне бляшек -- четыре цветочных чашечки,
опыляемых овальной пыльцой.
На круглых бляшках некоторых рясен изображался целый набор
аграрных символов: в центре -- условное растение (называемое обычно
"древом жизни") в процессе опыления: у корней растения -- семена, а
наверху, отдельно от него -- прорастающие семена.
Наряду с такими аграрными символами на ряснах встречается и
геометрический узор, городки и косой крест. Само расположение
эмалевых вставок таково, что нередко на бляшке обрисовывался косой
крест самой золотой поверхности бляшки. В сочетании с небольшими
круглыми эмалевыми вставками это приводило к намеку на знак
засеянного поля. Изредка в центре бляшек встречается перекрещенный
квадрат с точками в малых квадратах, т. е. давно знакомая нам
идеограмма нивы.
В каждой паре рясен применялось от четырех до восьми разных
сюжетов. Обязательны были птицы, прорастающие семена и опыляемое
растение. Важность последнего сюжета подчеркивается тем, что на
самых поздних квадрифолийных бляшках с процветшим крестом имеется
только два изображения: крест и опыление четырех цветков.
Все это говорит о том, что рясны, опускающиеся вниз от
"небесного" головного убора, были весьма продуманно посвящены теме
"воздуха у земли": семена всех видов, птицы, опыление растений.
Украшение подобного рода могло быть частью свадебного убора,
так как аграрно-магическая тема являлась как бы иносказанием темы
плодородия вообще.
На некоторых ряснах из серебряных цилиндрических колодочек
очень явственно обозначаются вертикальные ряды из нескольких сотен
маленьких выпуклостей, создающих общее впечатление дождевых струй.
Идея оплодотворяющего дождя хорошо согласуется с общей символикой
женского головного убора 34. На выбранном примере такие "дождевые"
золотые рясны хорошо гармонируют с вилами-русалками, поливающими
нивы из рогов, изображенными на колтах этого гарнитура.
34 Килиевич С. Р. Детинец Киева IX -- XIII вв. Киев, 1982,
рис. 40.
Языческая символика рясен полностью соотнесена с символикой
колтов, завершавших внизу эти великолепные декоративные цепи.
"Русалки (вилы) суть женские существа -- очень красивые
девушки с длинными косами и крыльями. Они живут на краю света, а к
нам прибывают лишь однажды в году -- весною и в нужное время орошают
дождем хлебородные нивы. Они выливают росу из рогов и хлеба начинают
колоситься. От русалок зависит плодородие нив".
(Дмитрий Маринов. Народная вера)
Единственный параграф в этой книге предварен эпиграфом. Это
сделано потому, что значительная часть золотых колтов XI -- XII вв.
из княжеских кладов Киева и Чернигова является прямой иллюстрацией
наблюдений болгарского этнографа Д. Маринова над праздниками русалий
в честь русалок-вил 35.
35 Маринов Д. Народна вера и религиозни обичаи. София, 1914,
с. 191. Русалки заботятся также и об опылении цветущих хлебных
колосьев, "когда нивы сияют, так как это их брачное торжество" (с.
476).
Золотые колты с многоцветной перегородчатой эмалью найдены
преимущественно в столичных княжеских городах (Чернигов, Владимир),
но главная масса их происходит из Киева, из аристократической части
старого города вокруг древнего княжеского Теремного двора. Это
сильно сужает социальную среду бытования этих великолепных и очень
дорогих (по материалу и тонкости изготовления) предметов русского
узорочья. По всей вероятности, золотые колты, как и диадемы, были
собственностью великих княгинь.
При первом знакомстве с сюжетами изображений на золотых
колтах парадного убора русских княгинь нам может показаться, что
ничего языческого в них нет; почти все они с точки зрения
православного благочестия выглядят вполне пристойно: птицы,
растительный орнамент, женские головки, птицы у "древа жизни",
райские птицы сирины, изредка грифоны. Более того, на самой поздней
группе золотых колтов, относящейся уже к концу XII -- началу XIII
в., мы видим христианские изображения: Иисус Христос, святые Борис
и Глеб 36.
То обстоятельство, что христианские изображения завершают
почти двухвековую эволюцию композиций на золотых колтах, сменяя (и
заменяя), как и на диадемах, старую символику новой, церковной,
позволяет считать вытесняемую символику тоже связанной с
религиозно-магическими представлениями, как и более поздние
христианские изображения.
Колты украшались с обеих сторон, из которых одна была
лицевой, с более сложным сюжетом; на оборотной стороне преобладал
растительный орнамент. Изображения на лицевой стороне золотых колтов
могут быть подразделены на три или четыре хронологических группы
сменяющих друг друга сюжетов; узор же на оборотной стороне более
устойчив -- это всегда растительный орнамент в разных видах; он
продолжает существовать даже на самых поздних колтах с изображениями
христианских святых.
К ранним сюжетам следует отнести колты с грифоном на лицевой
стороне и птицей на оборотной (Киев) 37. Работа довольно
примитивная. Растительные символы не выделены особо, а размещены на
фигурах грифонов и птиц: на крупе и на шее у грифонов, на груди и на
крыльях у птиц. В дальнейшем грифоны исчезают из изделий киевских
златокузнецов.
Наибольший интерес для нашей темы представляют колты с
сиринами. Датируются они второй половиной XI в. -- первой половиной
XII в. 38 Заказчицами и владелицами этих колтов могли быть снохи
Ярослава Мудрого и жены его внуков и правнуков, княживших в Киеве
(Святополка, Владимира Мономаха, Мстислава и др.). Одной из владелиц
подобных колтов была киевская чаровница Потвора, жившая тоже близ
Теремного двора (см. выше).
36 Рыбаков Б. А. Языческая символика..., с. 353, рис. 1 и 2;
Он же Київськi колти и вiли-русалки, с. 96, рис. 1.
37 Макарова Т. И. Перегородчатые эмали..., табл. 2, с. 7-10.
38 Рибаков Б. О. Київськi колти.... с. 99.
На лицевой стороне этих колтов изображались тончайшим
рисунком перегородчатой эмали две птице-девы в кокошниках и с
нимбами. Тонкость рисунка, образованного золотыми перегородками,
видна из того, что красивые лики этих дев умещены на пространстве,
равном поперечному сечению карандаша. Птичьи тела сирен покрыты
многозначительным символическим орнаментом: в верхней части, у шеи,
это -- ряды синих волн, означающих или водную стихию вообще или же,
учитывая небесную область обитания крылатых дев, "хляби небесные",
источник благодатных дождей. Ниже волнистых рядов на синем фоне
показаны крохотные белые кружки, означающие, по всей вероятности,
дождевые капли или капли "росного тумана". Одно крыло у каждой
птице-девы приподнято, а другое, обращенное к зрителю, обязательно
украшено крупным "крином", символом прорастающего растения, подобно
"кринам" на крыльях грифонов, вздымающих Александра Македонского на
небо. Точно такой же "крин" помещен в особом кружке в центре колта
между сиринами. Все это связывает композицию лицевой стороны в
единое целое, подчиненное основной идее аграрномагических
представлений -- орошению молодых растений. Растение показано в
самой начальной стадии роста: это красноватое зерно с лопнувшей
оболочкой другого цвета, напоминающее лилию-крин лишь своим общим
контуром, но явно отличное от цветка. На некоторых нашивных бляшках
с эмалевым рисунком сирины изображались сплошь покрытыми знаками
ростков вместо оперения (дробницы XII в. на саккосе митрополита
Алексея).
Изображения сиринов-сирен ведут нас к очень важному разделу
древнерусских языческих верований. В русском переводе XI в.
греческой хроники Георгия Амартола античные сирены приравнены в
специальной глоссе к славянским русалкам-вилам:
"Яже и сирины наричутся, рекше вилы..." 39
Античные сирины связаны с богиней плодородия Деметрой,
славянским соответствием которой является Макошь. Сирены,
соблазнявшие Одиссея и его спутников, изображались в чернофигурной
вазовой живописи как огромные птицы с девичьими головами, летающие
над кораблем.
Образ птице-дев возник задолго до Гомера. В крито-микенской
культуре известны статуэтки крылатых женщин 40, а в Центральной
Европе в бронзовом веке существовали своеобразные погребальные урны
в виде грубоватых женских фигур с крыльями и штриховкой,
воспроизводящей оперение (Баденская культура).
В этой связи представляет особый интерес мнение А. Н.
Веселовского о родстве славянского образа вил-русалок с римскими
виолами-манами, в честь которых устраивались весенние праздники: "В
виле я вижу, -- писал Веселовский, -- сложный образ, в котором
римская Viola слилась с древним вела -- вила" 41.
39 Niederle L. Указ, соч., с. 59.
40 Качурис К. А. О позднеэлладских женских глиняных
статуэтках. -- Сов. археология, 1963, № 2, с. 144, рис. 1.
41 Веселовский А. Н. Разыскания в области славянской
филологии, вып. XXV, с. 288.
Сиренообразные урны бытовали в той части Европы (Средний
Дунай), где обитали италийские племена до их расселения на
Апеннинском полуострове. Праславяне были соседями этих племен. Это
придает особую ценность соображениям Веселовского.
Обильный материал о вилах содержится в сербском фольклоре.
Вилы -- красивые крылатые девы, живущие обычно вдалеке от людей у
воды ("Вилина вода", "Вилин извор"), на горах, на облаках. Они могут
превращаться в лебедя, в сокола, в волка и в змею. Вилы приносят
людям счастье. Рождаются вилы от трав или от росы (отсюда, очевидно,
и русалки?). Вилы излечивают болезни, предсказывают судьбу. По
Дата добавления: 2015-11-03; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Ш Д ШИРОТА ДЛИНА 15 страница | | | Ш Д ШИРОТА ДЛИНА 17 страница |