Экономическое и политическое положение в оккупированной Бирме

Разрушение промышленных объектов, портов, мостов, железных дорог проводилось англичанами при отступле­нии планомерно и основательно. Тактика выжженной земли была, пожалуй, единственным военным успехом британской армии в этой кампании. Бомбардировки япон­ской авиации, бои, прокатившиеся по стране, грабежи и бегство населения — все это в течение трех месяцев при­вело страну к разрухе. То, что оставалось, попало в руки к японским военным властям, которые старались выка­чать все возможное, не давая ничего взамен. Сельское хозяйство пострадало от военных действий не так, как промышленность и транспорт, и тем не менее к концу вой­ны площади лод рисом были вдвое меньше, чем в 1940 г., а поголовье домашнего скота резко уменьшилось. С пре­кращением внешней и свертыванием внутренней торговли Бирма лишилась притока валюты и товаров широкого потребления. Ввиду того что рис нельзя было продать, крестьяне сокращали площади лод ним, тем более что из­лишки риса отбирались оккупационными властями. С 1943 г. риса перестало хватать даже для потребления [234] внутри страны. Из всех отраслей хозяйства несколько возросли лишь кустарные промыслы, путем развития которых население пыталось покрыть потребность в тканях, обуви, соли и т. д.

Бирма превратилась в базу снабжения для дислоци­рованной в ней японской армии. Те излишки продоволь­ствия, что удавалось выбить из населения, уходили в ос­новном в Японию. Английская собственность была экс­проприирована, чудом сохранившиеся станки и машины вывозились из Бирмы. Были введены оккупационные деньги, ровным счетом ничем не обеспеченные; ими шла расплата за труд и услуги. Однако если японцам удалось наладить снабжение армии продовольствием, и тканями (с каждым годом делать это было все труднее), то ни пустить вновь некоторые заводы, ни восстановить рудни­ки и нефтепромыслы им не удалось, так как бомбарди­ровки союзной авиации сводили все труды на нет.

Как и другие завоеванные японцами страны, Бирма была превращена в громадный трудовой лагерь. Число бирманцев, мобилизованных в трудовые отряды, исчис­лялось сотнями тысяч. Многие тысячи бирманцев погибли на строительстве стратегической железной дороги Таи­ланд — Бирма и на сооружении оборонительных объек­тов. Работа в трудовых армиях также оплачивалась ок­купационными рупиями.

На положении различных классов, слоев и националь­ных групп бирманского общества японская оккупация отразилась неодинаково.

Английская буржуазия и английское чиновничество полностью исчезли. За ними последовали индийские дель­цы, ростовщики-четтьяры и полмиллиона индийских слу­жащих, рабочих и батраков. В результате этого укрепи­лись позиции заполнившей вакуум бирманской буржуа­зии, и первые месяцы японской власти были характерны появлением иллюзий в среде этой буржуазии, представи­тели которой пришли к власти (хотя и номинальной) в лице администрации Ба Мо. Однако их надежды оказа­лись беспочвенными. Во-первых, экономика страны ока­залась полностью в руках японских военных и прибыв­ших в страну японских коммерсантов, в первую очередь представителей крупнейших японских концернов и бан­ков. Во-вторых, для развития национальной экономики требовались капиталовложения. Если раньше бюджетные [235] ассигнования перепадали в первую очередь европейским и индийским компаниям, то теперь ассигнований просто не существовало, и потому деятельность бирманской бур­жуазии ограничивалась, как и прежде, традиционными рисорушками и мелкими, полукустарными предприятиями. Не помогло и объединение бирманских промышленников и торговцев в Бирманскую торговую палату, которая вы­нуждена была ограничиться в основном принятием резо­люций и петиций. Попытка Ба Мо создать Государствен­ный банк Бирмы с правом эмиссии денег удалась только частично: банк был создан, но руководство государствен­ными финансами японцы оставили за собой, разрешив банку заниматься лишь коммерческой деятельностью, ко­торая не могла развернуться из-за инфляции и необеспе­ченности валюты.

В несколько лучшем положении оказались бирман­ские чиновники, так какмногие посты в новой админи­страции достались бирманцам. Они далеко не все­гда пользовались реальной властью, так как над ними стояли японские консультанты и советники, но тем не менее порой могли помочь бирманскому торговцу или помещику.

Бирманские помещики, уступавшие прежде индийским в финансовых возможностях и масштабах землевладения, в начале японской оккупации также были подвержены иллюзиям: крупнейшие четтьяры бежали, правительство состояло из близких помещикам людей. Но и здесь выго­ды оказались фиктивными. Доходы все время падали из-за резкого сокращения площадей под рисом, падения цен на землю и отказа крестьян платить долги в натуре. Ес­ли в первые дни японской оккупации значительная часть бирманских помещиков относилась к приходу японцев не враждебно (за исключением тесно связанной с англича­нами прослойки), то с течением времени все большее чис­ло помещиков с нетерпением ожидало возвращения анг­личан и принимало участие в антияпонском движении сопротивления.

В очень тяжелом положении в годы оккупации ока­зался бирманский пролетариат. Нефтепромыслы были разрушены, рудники закрыты, промышленные предприя­тия ликвидированы, почти не функционировал порт, был разрушен транспорт. Деревня, вернувшаяся к натураль­ному хозяйству, также не нуждалась в наемной рабочей [236] силе, а мобилизация в трудовые отряды оказалась фор­мой рабского труда.

Своеобразное положение сложилось в деревне. Бедст­вия войны коснулись ее в общем меньше, чем городов, и примитивное крестьянское хозяйство могло восстановить силы уже через год. Однако японские поборы уничтожи­ли значительную часть семенного зерна, а закрытие внеш­него и сужение внутреннего рынка лишили крестьян сти­мула к расширению производства. И все-таки крестьянст­во, использовав острую нужду японцев в продовольствии, извлекло определенные и далеко идущие выгоды из япон­ской оккупации. Расчеты с крестьянами за отбираемый или покупаемый у них рис японские власти вели в оккупа­ционных рупиях, ненамного превышавших по стоимости бумагу, на которой они -были напечатаны. Крестьяне вос­пользовались тем, что в их руках скопилась масса этих денег, для того чтобы уплатить долги помещикам и рос­товщикам. Особенно активно этот процесс шел в Верх­ней Бирме, где большинство ростовщиков и помещиков были бирманцами и оставались на своих местах. Попыт­ки помещиков воспрепятствовать этому были встречены японцами равнодушно, так как действия крестьян поддер­живали курс японских денег и придавали им видимость авторитета: откажись японские власти признавать эти расчеты законными, крестьяне могли отказаться прини­мать деньги в уплату за столь нужный оккупационной армии рис.

В Нижней Бирме после бегства индийских помещиков освободилось большое количество земель, и крестьяне за­няли их. Таким образом, крестьянство в ходе войны не только расплатилось с долгами, но и сильно сократило четтьярское землевладение. Попытки английских властей после окончания войны восстановить статус-кво привели к аграрным волнениям такого масштаба, что они стали одной из причин быстрого падения британского господ­ства в Бирме.

В ходе войны произошла «бирманизация» Бирмы. Не­смотря на экономическую разруху, Бирма за 1942 — 1945 гг. изменилась настолько, что ни индийским ростов­щикам, ни индийским землевладельцам, торговцам и про­мышленникам не удалось восстановить свои позиции. Из­менения в социально-политической жизни и экономичес­кой структуре страны были столь решительны и необратимы, [237] что с окончанием войны достижение подлинной не­зависимости стало лишь вопросом времени.

В течение сухого сезона 1942—1943 гг. японская ар­мия не смогла развить своего первоначального успеха. Причиной тому были не столько трудности преодоления горных перевалов (в начале 1942 г. японские войска про­шли через не менее трудные участки джунглей), сколько общая военная обстановка в Азии и Европе.

На Тихом океане возросшая активность США сковы­вала основные японские силы. Индийский фронт для Японии потерял первостепенное значение: приходилось больше заботиться о сохранении достигнутых позиций, нежели о дальнейшем наступлении. Что касается Велико­британии, то ее судьба решилась в Европе. Победа совет­ских войск под Сталинградом, ставшая поворотным пунк­том в войне, сняла угрозу немецкого вторжения в Вели­кобританию и позволила последней перейти к наступа­тельным действиям в Африке и на Ближнем Востоке. На Индийском фронте инициатива также все более перехо­дила на сторону Англии. Судьбы войны решались теперь экономическими и людскими ресурсами воюющих стран. В этом отношении Япония далеко уступала своим про­тивникам, и, хотя до ее разгрома было еще далеко, побе­да союзников уже не вызывала сомнений.

Изменение военной ситуации повлияло на политику Японии в оккупированных азиатских странах, в том чис­ле в Бирме. Японское командование пошло на шаг, кото­рый представлялся слишком щедрым год назад, когда ослепленные легкими успехами японские генералы пола­гали, что до окончательной победы осталось совсем не­много.

В январе 1943 г. премьер-министр Японии заявил в парламенте, что менее чем через год Бирма и Филиппины получат независимость. В марте состоялся визит бирман­ских лидеров в Японию. Здесь обнаружилось, что отно­шение к ним японцев, столь пренебрежительное за полго­да до того, изменилось коренным образом. Ба Мо, Аун Сан и другие лидеры были награждены японскими орде­нами и приняты высшими чинами Японии. После не­скольких месяцев политических интриг 1 августа 1943 г. было создано первое правительство «независимой» Бир­мы. Помимо соратников Ба Мо из партии «Синьета» и правых политиков в правительство вошли и бывшие такины. [238] Аун Сан занял пост министра обороны, Такин Мья стал заместителем премьер-министра, Такин Тан Тун — министром сельского хозяйства, Такин Ну получил прак­тически ничего не значащий портфель министра иностран­ных дел. Не получив в правительстве большинства, таки-ны тем не менее заняли ряд ключевых постов.

Весьма важным следствием превращения Бирмы в формально независимое государство было преобразова­ние армии с увеличением ее численности и улучшением вооружения. Несмотря на то что независимость Бирмы была оговорена рядом условий, полностью привязывав­ших ее к державам оси, психологическое значение этого факта было также значительным. Причем с результатами этого пришлось столкнуться не самим японцам, а вернув­шимся после войны англичанам. Какой бы куцей ни была независимость 1943 г., получена она была помимо жела­ния Великобритании, и о возвращении к старым методам и разговорам о предоставлении ее вновь в отдаленном бу­дущем уже не могло быть и речи.

В новом правительстве Ба Мо старался обеспечить се­бе единоличную власть. В эти годы проявилось его тще­славие и как следствие этого — политическая слепота. Приняв титул «верховного правителя» («адипади»), Ба Мо, потеряв всякую связь с реальностью, пытался возро­дить обычаи старой, доколониальной Бирмы. Вся страна представлялась Ба Мо громадным военным лагерем, рас­положенным пирамидой, на вершине которой находится «верховный вождь». Все население страны было поделено на «армии». Ближе к вершине находилась «армия руко­водства», далее шла «армия крови» — бирманские воору­женные силы, «гражданская армия» — чиновники, «тру­довая армия». Организованы в отряды были и женщины, и монахи, и учащиеся.

Понимая, что своим назначением он обязан оккупан­там, Ба Мо не шел с ними на открытые конфликты: ког­да требовалось подписать указ о создании новых рабочих лагерей или о вывозе из страны имущества, «верховный правитель» был готов выполнить любое или почти любое требование японцев. Со своей стороны японцы считали Ба Мо «сильной личностью», а созданную им государствен­ную структуру Бирмы — весьма удобной для управления страной. Сложившаяся при Ба Мо обстановка до опре­деленной степени устраивала и антияпонские силы, внешне [239] сотрудничавшие с «верховным правителем». Исполь­зуя слабости Ба Мо, они проводили свою политику, игра­ли на национализме Ба Мо, укрепляли свои позиции в правительстве и армии.

Ба Мо сотрудничал с японцами и в то же время не выступал открыто против Аун Сана и его сторонников. Зная, что его министры руководят движением сопротив­ления, Ба Мо, однако, никаких мер против них не пред­принимал и продолжал тешить себя надеждой, что явля­ется не марионеткой японской оккупационной армии, а действительным вождем страны, которому удастся удер­жаться даже в случае победы союзников.

Дата добавления: 2015-11-03