Ранние франки 10 страница

Относительно времени появления турниров предполагаются разные даты, а относительно их изобретателя — разные имена. Однако учебный бой между двумя бойцами или группами бойцов может иметь такую же древность, как и сама война, а турниры, по всей видимости, возникли именно из этих учебных боев. В германских землях они часто происходили в начале и конце военных кампаний и, по всей видимости, идут от варварских времен. Летописец Нитхарт описывает дружеский поединок, имевший место во время встречи Людовика Баварского и Карла Лысого в 842 году. Возможно, участников поединка подвиг на него классический прецедент в троянских играх, описанный Вергилием в «Энеиде» (книга V, с. 553–587). На протяжении всех Средних веков происходили дружеские поединки между отрядами кавалерии — что было «правильным» турниром, отдельными всадниками — что называлось «рыцарским поединком», и между спешившимися рыцарями «у барьеров» арены, где происходили бои. Поединки пеших обычно происходили по очереди, гораздо реже между группами из двух или трех человек и совсем редко между достаточно большими группами. Точные значения различных названий, использовавшихся писателями того времени для боев разного вида, еще не совсем ясны. На протяжении XI и XII столетий турниры были исключительно опасны, поскольку использовалось стандартное боевое оружие и порой участники поединка гибли. Папа Иннокентий II выпустил запрет на турниры во время собора в Клермоне в 1130 году из-за вызываемых ими смертей, и это запрещение было повторено в 1139 и 1179 годах. Церковь плохо относилась к турнирам, поскольку рыцари, которые могли бы отправиться в Крестовые походы, тратили на них время и деньги. В 1148 году папа Евгений III издал указ, запрещающий турниры, и призвал рыцарей принять участие в Крестовом походе. Аналогичные обращения повторялись при последующих походах. Иннокентий III в 1206 году сделал послабления в запрете, отдав право разрешать турниры местным епископам, но в обмен на денежные взносы на Крестовый поход. Письмо епископа Тура, датированное тем же годом, показывает, как успешно это нововведение сказалось на сборе средств. Кроме развлечения, турниры давали довольно простую возможность покрыть себя славой на глазах обожаемой дамы (поскольку женщины к концу XII века начали посещать рыцарские турниры), причем без множества неудобств и затрат на долгие военные кампании в местностях, где знатные дамы, как мы понимаем, встречались очень редко. Некоторые рыцари, такие как Уильям Маршал, граф Пемброкский (ум. 1219), получали через турниры возможность приобрести определенное благосостояние за счет выкупов от побежденных рыцарей и продажи их лошадей и вооружения (которые, по правилам, доставались победителю). Граф Пемброкский, как утверждается, за свою жизнь победил во время турниров около 500 рыцарей. Погибших на турнирах нельзя было хоронить по христианскому обряду, и в некоторых случаях это правило соблюдалось даже для лиц высокого ранга. Однако рост образования постепенно ослабил тягу к острым ощущениям и уменьшил желание тратить жизнь на езду верхом. Писатели позднего Средневековья, такие как доминиканец Хумберт Романский, обвиняли турниры в греховности, считая причиной их проведения гордыню, а их результатом — еще большую гордыню. Хумберт полагал, что турниры поощряют жадность, любовь к азартным играм и блуд. Широкое распространение последнего достаточно пространно иллюстрируется летописцами того времени.

Весьма слабые короли Франции раннего времени были не в состоянии ввести в силу запрет на проведение турниров [174], но между 1200 и 1348 годами только в одной Англии было выпущено примерно сто сорок королевских эдиктов против турниров. Рыцари, принимавшие участие в турнирах, должны были быть арестованы, а земли тех, кто отправился за море, чтобы принять участие в турнирах, должны были быть конфискованы. Для королей турниры были не только нежелательной потерей хороших бойцов, но и возможностью для недовольных баронов собираться вместе и замышлять заговоры. Кроме того, ссора во время турнира могла разгореться в гражданскую войну. Согласно Матвею Парижскому, турнир, на котором, помимо прочего, был убит Жильбер (Гилберт), граф Эссекский, начался как шутка и завершился смертельным поединком. Ричард I, отчаянно нуждаясь в деньгах, продавал разрешения на турниры, которые проводились в пяти специально отведенных для этого местах под внимательным надзором королевских чиновников. Ричард был поклонником всего французского и считал турниры нормальной и желаемой частью жизни. Все, кто принимал участие в турнирах, должны были подписать документ, в котором обязывались, отправляясь на турнир, сохранять мир. Турнир проводился под наблюдением судьи и двух его рыцарей, а также двух чиновников, записывавших имена участников. В 1260 году французский король Людовик IX Святой запретил проведение турниров в своем королевстве из-за Крестового похода, и в нескольких случаях позже короли Франции повторили это запрещение.

Согласно Матвею Парижскому, к середине XIII века обычным стало употребление тупоконечной пики для некоторых разновидностей поединков. Часослов Джеффри д'Аспермона примерно 1290 года показывает копье с тремя наконечниками, что уменьшало возможность проникновения в тело (Национальная галерея, Мельбурн). Этот тип наконечника рыцарского копья назывался коронель из-за его сходства с короной. Lances enrochies, то есть копья с коронелями, упоминаются в поэме «Турниры в Шовенси» 1284 года. К концу столетия обычные турниры стали проводиться в соответствии с определенными правилами, в которых оговаривались тип доспехов, которые необходимо было надевать на себя, и используемое оружие. Набор этих правил, выпущенный в Англии не позднее 1295 года, предусматривал, что используемый меч не должен иметь заостренный наконечник. В этих правилах есть упоминания — едва ли не одни из самых ранних — о легковооруженных оруженосцах, которые сопровождали рыцарей и несли их флаги. Те, кто приходил посмотреть турнир, не имели права иметь при себе оружие (и даже приносить камень) под угрозой семилетнего заключения.

Хотя турниры начинались как упражнения, они скоро превратились в публичный спектакль, проводившийся по таким случаям, как свадьба и посвящение в рыцари, в результате чего участники турнира несли большие расходы на пышные одеяния, изысканное оружие и экипировку своих спутников. От совершенного рыцаря требовалась щедрость, а это означало, что платить надо было даже менестрелю, который воспевал подвиги рыцаря и его богатство. Совершенный рыцарь должен был отказываться от выкупа за плененных рыцарей и возвращать их оружие и лошадей или даже давать лучшее взамен прежнего. Таким образом, все могли видеть его презрение к материальным приобретениям, что не в последнюю очередь было призвано оказать впечатление на даму, которая, хоть и была недоступным образом чистоты в придворной любовной лирике, фактически являлась призом, что иногда вполне ясно можно видеть у поэтов и иллюстраторов. Рыцарь нес на себе какой-нибудь подаренный дамой сувенир — ее рукав или шарф; после того как турнир заканчивался, этот сувенир (в крови и порванный) могли вернуть даме, чтобы она его носила. Поскольку браки обычно заключались из соображений сохранения и увеличения имевшихся владений и никакого отношения к турнирам не имели, да и к тому же рыцари были в основном женатыми людьми, можно понять, что этот элемент рыцарской жизни являлся лишь частью замысловатой игры, довольно мало связанной с реальностью.

Типичным является турнир, произошедший примерно в 1200 году, описанный в поэме «Морис фон Краон». Турнир проводился французским рыцарем Морисом де Краоном в честь супруги его соседа, виконтессы де Бомон. Сам бой и потраченные на него деньги служили доказательством его преданности ей: только отважные и щедрые могли заслужить эту красавицу. Де Краон прибыл на поле боя в большом корабле на колесах и после формальной демонстрации удали показал свою щедрость, отпустив побежденного им рыцаря без выкупа и даже подарив ему собственную кольчугу. После этого не было вопросов о благосклонности виконтессы; она стала наградой Морису.

Доспехи, разработанные специально для использования на турнирах, по всей видимости, начали видоизменяться в середине XIII столетия. Жуанвиль описывает, что, когда он лежал на палубе своего корабля в приступе лихорадки, его люди защищали его от нападавших египтян, положив на него haubert a tournoier [175]. Список доспехов, приобретенных для турнира, проводившегося в Виндзорском парке в 1278 году, включал кожаные шлемы («galée de cor») по 16 пенсов каждый. Некоторые из этих шлемов были посеребрены, а другие, для лиц более высокого ранга, позолочены. Кожаные кирасы (quiretis) по 3 шиллинга каждая, кожаные наплечники и кожаные наголовники конских доспехов были предоставлены Мило ле Куирье. Деревянные щиты были куплены у Стивена-столяра за 5 пенсов каждый; позднее на них был нарисован герб владельца щита, точно так же, как герб был нанесен на одеяние бойца и попону его лошади. Питер Фурбиссер предоставил мечи из пергамента и китового уса за 7 пенсов каждый; они позднее были посеребрены, а ножны и головки рукояти позолочены. Поскольку не было предоставлено никакого другого оружия, этот турнир, по всей видимости, приобрел форму простой mêlée (свалки) с их относительно безвредными мечами из китового уса.

Глава 8 Военные (рыцарские) ордена

Крестовые походы имели как военный, так и религиозный характер, а в Святой земле эти стороны средневековой жизни нашли свое логическое воплощение в создании братств рыцарей-монахов великих военных орденов.

Место, которое считали Латинским приютом, основанным в Иерусалиме Карлом Великим, было приобретено в 1070 году купцами из Амальфи, Италия [176]. Здесь был основан госпиталь [177] для христианских паломников. Постепенно здесь образовалось братство по уходу за больными и ранеными. После взятия города в 1099 году Готфрид Бульонский и много других дворян даровали госпиталю земли как в Святой земле, так и в Европе. В то время госпиталь возглавлял один лишь Жерар, которого в папской булле более позднего времени назвали учредителем ордена госпитальеров. В 1113 году папа Пасхалий II объявил госпитальерам папскую протекцию. Постепенно госпитальеры получили полную независимость от юрисдикции местного духовенства, подчиняясь только папе. Их самые ранние законы, очень похожие на законы каноников-августинцев, связывали братьев клятвой бедности (имуществом ордена они владели сообща), чистоты (женитьба была запрещена) и послушания (подчинение правилам сообщества и старших по рангу). В самых ранних известных законах «ордена всадников госпиталя Святого Иоанна Иерусалимского» нет упоминаний ни о военных обязанностях, ни о разделении на рыцарей и сержантов. Однако правило, что оружие должно применяться только для защиты королевства или для нападений на города сарацин, был упомянут в папской булле Александра III (1178–1180) как «соответствующее обычаю Раймонда», то есть Раймонда де Пюи, который стал Великим магистром, первым гроссмейстером ордена после Жерара, и скончался примерно в 1160 году. Госпитальеры определенно были организованы как военный орден примерно к 1135 году, когда им был дарован замок Бетгемлин [178] в 1142 году, которой они владели до 1271 года. Европейские организации ордена состояли из провинций (позднее их назвали «лангами», то есть «языками») и из групп приоров, которые сами делились на командорства из нескольких рыцарей или сержантов.

Пример рыцарей-тамплиеров, возможно, привел к изменению целей госпитальеров. Они никогда не теряли из виду свою первоначальную задачу, уход за больными и ранеными, и поддержка больниц и госпиталей остается главным видом деятельности ордена вплоть до настоящего времени. Женщин впервые стали принимать в этот орден со времени повторного взятия Иерусалима, но, конечно, жили они в отдельных общинах. Со временем святой покровитель основателей ордена святой Иоанн Милостивый постепенно сменился на более важного святого Иоанна Евангелиста. Одеяние рыцарей поначалу было черным с белым крестом, концы которого расходились в стороны надвое, — эта разновидность ныне известна под названием мальтийского креста, поскольку после оставления Святой земли рыцари-госпитальеры долгое время находились на Мальте. [179] В 1259 году цвет военного облачения рыцарей сменился на красный, но белый крест на нем остался. Вместе с рыцарями-тамплиерами орден госпитальеров образовывал своего рода щит Иерусалимского королевства, предоставляя гарнизоны для многих его крупнейших крепостей и давая большое число дисциплинированных, умелых и опытных рыцарей для военных кампаний короля. Каждое поколение рыцарей приходило из Европы. Оно не росло в нездоровом климате Востока или под влиянием расслабляющих обычаев. Поскольку феодалам становилось все труднее находить рыцарям земельный надел, наделы стали раздаваться орденами. После потери последней крепости в Святой земле госпитальеры перебрались на Кипр, а в 1310 году [180] на Родос. Назначение одного из них «адмиралом галер» в 1299 году и последующие аналогичные назначения показывают, что госпитальеры нашли для себя новую сферу деятельности. Впоследствии они стали патрулировать воды Восточного Средиземноморья, подавляя пиратство и сопровождая пилигримов, тогда как их консулы в городах сарацин следили за соблюдением интересов паломников.

Орден рыцарей Храма (храмовники, или тамплиеры) был чисто военным и был основан в 1118–1119 годах Гуго де Пейнсом, простым рыцарем из Шампани, и фламандцем Годфруа де Сен-Омером для патрулирования дороги в Иерусалим и защиты пилигримов от бандитов и налетчиков. Название орден получил из-за того, что дарованные им Балдуином I помещения частично находились на месте, где, по преданию, располагался храм Соломона. Законы ордена были составлены самим святым Бернаром и утверждены папой Гонорием II в 1128 году на совете в Труа. Подобно госпитальерам, тамплиерам был дарован полный иммунитет от внешнего контроля, и они отвечали только перед папой. В 1145 году папой Евгением III им было даровано право носить белую мантию с красным крестом, но это право касалось только рыцарей; сержанты и прочие носили черное или коричневое одеяние, также с красным крестом. Флаг тамплиеров, с верхней черной половиной и белой нижней, «они называют Beauséant из-за того, что они учтивы и дружелюбны к друзьям Христа, но с врагами суровы и враждебны». Женатым рыцарям было разрешено вступать в этот орден пожизненно или на годичный срок, но они должны были обещать завещать ордену половину своей собственности. Однако им не выдавалась белая мантия. Внутри ордена существовала строгая иерархия: гроссмейстер, тамплиеры высших рангов, сенешали, маршалы и провинциальные маршалы, Командор Земли и Королевства Иерусалимского, ниже их — командующий флотом в Акре (современная Акка, Галилея, север Израиля). Эта иерархия существовала в учреждениях тамплиеров во всей Европе, где собственностью, подаренной ордену, управляли командоры провинций и приоры крупнейших владений и настоятели отдельных домов. Организация постоянно направляла деньги и новых рекрутов в Святую землю. Многие сеньоры, которые не могли принять участие в походах лично, давали вместо этого земли рыцарям; поскольку управление ордена было успешным, они становились все богаче; еще при Вильгельме Тирском [181] орден стали подозревать в том, что его истинной целью является овладение богатствами всего мира. В середине XIII века Матвей Парижский утверждал, что тамплиеры имеют 9 тысяч поместий. После потери крестоносцами Святой земли тамплиеры, в отличие от госпитальеров, не нашли новой официальной сферы деятельности. Они превратились в своего рода международных банкиров и стали ссужать деньги, и именно в Темпле (Храме), штаб-квартире тамплиеров в Лондоне, Губерт де Бург, к примеру, хранил свои богатства. Огромное состояние тамплиеров и их фактическая независимость от всех властей внутри королевства не могли не вызвать желания захватить их деньги. Секретность в их ритуалах и организации привела к слухам о том, что тамплиеры совершают ритуалы, о которых даже страшно говорить. В конечном счете французский король Филипп IV Красивый в своих попытках усилить власть короны решил наполнить собственную сокровищницу и в то же время восстановить контроль над землями, которыми орден владел во Франции. Ему удалось найти информатора, некоего Эскю де Флорана, бывшего рыцаря-тамплиера. С одобрения профранцузского папы Климента V король обвинил тамплиеров в богохульстве, поклонении идолам, убийствах, предательстве Святой земли и содомии. Под ужасными пытками многие рыцари признали обвинения и стали выдавать своих товарищей. В 1310 году, после двух лет расследований инквизиции, 44 рыцаря были сожжены в Париже, в Пор-де-Сен-Антуане. В 1312 году орден был полностью разгромлен (юридически упразднен Климентом V), и его земли были переданы — по крайней мере, теоретически [182] — госпитальерам [183]. Сколько бы ни содержалось правды в первоначальных обвинениях, признания, сделанные под пытками, не могут считаться надежным свидетельством.

Хотя эти два великих ордена в эпоху Крестовых походов преобладали, существовало много и других орденов, даже в Святой земле. Тевтонский орден берет свое начало от госпиталя, устроенного на корабле, вытащенном на берег какими-то германскими купцами во время осады Акры (1189). [184] В отличие от упомянутых двух орденов, которые имели приорства в каждой стране, рыцари-тевтонцы были исключительно немцами. Их одеяние было белым с черным крестом. Князь Фридрих Швабский позднее утвердил их статус как духовного ордена (1190). В 1191 году папа Климент III утвердил их своей буллой как духовно-рыцарский орден, подобный госпитальерам. [185] В начале XIII века орден действовал в Трансильвании. В 1226 году произошла большая перемена в судьбе Тевтонского ордена, когда польский князь Конрад Мазовецкий предложил ему провинцию Кульм на Висле, к югу от современного Гданьска (Данцига) на условии, что орден будет защищать земли Конрада от язычников пруссов [186]. Гроссмейстер ордена, Герман фон Зальца, друг Фридриха II (из Швабии, имевшего титул «короля Иерусалима»), убедил последнего даровать Кульм ордену с целью последующего завоевания Пруссии. Первые рыцари прибыли в Пруссию в 1230 году. Орден начал быстро увеличивать свои земли и строить замки на территориях, которые он завоевал. Позднее орден стал доставлять на эти земли переселенцев из Германии. В 1237 году орден формально объединился с небольшим орденом меченосцев [187], основанным в 1202 году епископом Риги для обращения в христианство населения Ливонии (современные Южная Эстония и Северная Латвия). В 1309 году штаб-квартира и резиденция гроссмейстера Тевтонского ордена окончательно переместились в Мариенбург (современный Мальборк на севере Польши), и орден занялся расширением своих владений за счет балтийских стран, поначалу во имя церкви, но позднее во имя германского императора. В Португалии уничтожение ордена тамплиеров привело к созданию в 1318 году ордена Христа королем Динишем I (правил 1279–1325), действовавшим по согласию папы. И король и папа имели право посвящать в рыцари этого ордена.

В XII веке в Испании существовали три отдельных военных ордена, чьей задачей было проведение Крестовых походов. Рыцари Калатравы и рыцари Сан-Хулиан-де-Перейро принадлежали к цистерианцам (Цистерианский орден — католический монашеский орден, основан в 1098 году во Франции монахами-бенедиктинцами). Первый орден был основан Санчо III Кастильским в 1158 году для удержания города-крепости Калатрава, освобожденного от мавров Альфонсо VII около 1146 года и отданного ордену цистерианцев. Рыцари Калатравы получили свою конфирмацию как военный орден в 1164 году. Орден Алькантары восходит своими корнями к братству рыцарей Святого Хулиана де Перейро, основанному в 1156 (или 1166) году двумя братьями рыцарями де Барриентос. Они получили конфирмацию у папы Александра III в 1177 году. В 1213 году ордену была доверена защита Алькантары, после чего орден получил известность как орден Алькантары. Рыцари обоих этих орденов носили багряно-красный крест на белой мантии.

Третий орден, рыцарей Святого Иакова (Сантьяго) Кампостелского, по традиции считают основанным Рамиро II Леонским (931–950), но конфирмация ордена была осуществлена папой Александром III в 1175 году. Отличительной особенностью рыцарей этого ордена был красный меч Святого Иакова с цветками лилии на навершии рукояти и концах поперечного перекрестья.

Глава 9 Крестовые походы

Турки-сельджуки были одним из многих племен тюркских кочевников, которые кочевали в Центральной Азии в X–XI веках в поисках новых земель для кочевий и завоевания. Они представляли собой свободную конфедерацию племенных групп, объединенных жаждой власти и наживы. Свое название они получили от князя Сельджука, который, как утверждали племенные вожди, был их общим предком. Упадок халифата Аббасидов с центром в Багдаде [188] привел турок, наряду со многими другими народами, на Ближний Восток, сначала в качестве наемников. В 1040 году сельджуки, кочевавшие с разрешения Газневидов на Копетдаге, разгромили государство Газневидов, захватив Хорасан и другие области. В 1055 году главный князь сельджуков Тогрул-бек захватил Исфахан, а между 1040 и 1055 годами весь Иран. В 1055 году он двинулся на Багдад, где заставил халифа Кайма дать Тогрул-беку титул султана. По мере того как силы сельджуков увеличивались, они все чаще стали совершать набеги и походы на христианские земли в Армении, Грузии и Восточной Римской (Византийской) империи. В 1065 году сельджуки взяли, разрушили и сожгли столицу Армении — Ани. Нуждаясь в больших безлюдных пространствах для кочевий, сельджуки разрушали города и селения, беспощадно истребляли оседлое население завоеванных территорий (или продавали людей в рабство). Затем настал черед Византийской империи. Империю в это время ослабляла борьба с нормандцами в Италии и на западе Балканского полуострова. В середине XI века империю потрясали феодальные усобицы, ожесточенная борьба за престол. С 1057 по 1081 год сменилось пять императоров.

В 1070 году новый (с 1068) император Роман Диоген, понимая важность возвращения захваченных турками армянских земель, отправился в поход с самой большой армией, которую только смог собрать. В ней, по всей видимости, было около 100 тысяч человек. Для этого император был вынужден набрать множество наемников, среди которых были и куманы [189], французы и нормандцы. Император, похоже, по природе был порывист и из-за того, что его приход к власти произошел благодаря его женитьбе на овдовевшей императрице, имел множество личных врагов, причем одним из самых ярых был один из его командиров, Андроник Дукас, племянник умершего императора. Роман быстро провел войско мимо озера Ван (около восточной границы современной Турции) и здесь с удивлением обнаружил, что к нему приближается войско султана Алп-Арслана. Куманы (тоже тюрки) поспешили дезертировать из византийского войска, а Руссель де Байель, командовавший французскими наемниками, так и не присоединился к битве.

Трудно сказать, в чем была причина несчастья, случившегося с Базилакесом, командиром отряда из Феодосиополя [190], — плохая подготовка, отсутствие дисциплины или обе эти причины. Столкнувшись с конной разведкой турок, Базилакес позволил заманить свой отряд в засаду далеко от византийского лагеря. (Кстати, «Тактика», хорошо известный труд императора Льва VI, достаточно выразительно описывает угрозу подобного рода действий.) И отряд Базилакеса был истреблен.

Роман построил свою армию перед лагерем согласно советам императора Льва относительно использования конницы. Фланги византийского войска были прикрыты двумя отрядами конницы, возможно несколько выдвинутыми вперед для того, чтобы нарушить порядки противника на флангах. Сильный резерв, которым командовал Андроник Дукас, Роман поставил во вторую линию, позади главных сил. Надо сказать, византийская конница не являлась идеальным средством против легковооруженных верховых лучников турок и должна была сопровождаться лучниками. Согласно «Тактике», если под тюрком-кочевником убивают лошадь, он почти беззащитен, так как не приучен сражаться в пешем строю. Поскольку византийцы имели меньше лучников, турки могли перемещаться вдоль боевых порядков византийцев, пуская в них тучи стрел. Мечи и булавы турки пускали в ход лишь тогда, когда видели, что ряды противника расстроены. В этих условиях правильным было бы, если бы византийцы сразу пошли на сближение, поскольку турки не смогли бы выдержать удара византийской тяжелой конницы, — но при этом требовалось, чтобы фланги и тыл были прикрыты рекой или болотом, чтобы не допустить окружения.

В этом сражении турки получили возможность воевать так, как они привыкли. Византийские конные лучники пробовали отвечать на турецкие стрелы, но, поскольку их было значительно меньше, эти стрелы не нанесли ощутимого урона, а вот потери среди самих византийцев были значительны. Императорская армия начала терять лошадей, и в конце дня Роман был вынужден двинуться вперед, что было сделано в прекрасном порядке. Турки, однако, начали медленно отходить, отказываясь от ближнего боя. К вечеру византийцы прошли место турецкого лагеря и остановились, усталые и испытывающие жажду. Роман приказал армии развернуться и вернуться в лагерь. По всей видимости, приказ не был понят всеми подразделениями, и, когда начался отход, на флангах появились разрывы, которыми турки не замедлили воспользоваться. В конечном счете Роман приказал войскам остановиться, развернуться и отбить нападение. В наши дни историки соглашаются с тем, что продолжение отступления византийского резерва после приказа остановиться было вызвано предательством его командира, Андроника. Хотя оставшиеся на месте войска отважно защищались, сражаясь спина к спине против окружившего их противника, а часть фланговых отрядов византийцев смогла вырваться из окружения, сам император был захвачен в плен, а воины центральной части его войска истреблены.

Империя (и особенно ее армия) так и не смогла оправиться от этой катастрофы, от последовавшей за разгромом междоусобицы и от полного опустошения провинций Малой Азии, которые на протяжении многих лет давали основную часть воинов для византийской армии. Когда позже крестоносцы шли по этим некогда цветущим землям, вокруг них простиралась пустыня. Турки прошли по Малой Азии почти не встречая серьезного сопротивления, поскольку в империи шла борьба за престол, и к 1082 году вся Малая Азия была захвачена сельджуками. Окончательный контроль над Малой Азией был установлен сельджуками в 1084 году, когда великий город Антиохия, важный опорный пункт у основания полуострова, пал из-за предательства командующего гарнизоном города Филарета.

Экономика Византийской империи после Манцикерта [191]пошатнулась, доля драгоценных металлов в монетах уменьшилась наполовину относительно ее предшествующего уровня. Остатки империи, на которые нападали с севера славянские государства и кочевники из причерноморских степей, с запада нормандцы из Южной Италии, а с востока турки-сельджуки, были спасены только блистательными дипломатическими интригами императора Алексея Комнина и благодаря распрям (которые он вызвал) между различными группами сельджуков. Убийство султана Мелик-Шаха в 1092 году и последующая усобица между его сыновьями, начавшаяся во время, когда Алексей снова наполнил казну, перестроил флот и твердо обосновался на троне, дали возможность византийцам проводить наступательную политику. Для этого императору требовались надежные, преданные наемники.

Хотя Первый настоящий крестовый поход начался в 1096 году (после того, как эмиссары императора обратились к папе Урбану II с просьбой отвоевать провинции Малой Азии, а папа в 1095 году на Клермонском соборе выступил с призывом отправиться в Крестовый поход для освобождения Гроба Господня), идея «священной войны» давно не была чужда Западной Европе. Еще в середине IX века папа Лев IV объявил, что того, кто умрет ради защиты христианства, ожидает награда на небесах. Реконкиста по возвращению территорий, захваченных мусульманами в Испании, начавшаяся в начале XI века [192], была энергично поддержана клюнийскими монахами (от монастыря Клюни), ведущим религиозным движением того времени. В 1064 году папа Александр II предложил индульгенции всем, кто воевал с неверными в Испании. Папа Григорий VII был особенно воинственным. Еще будучи кардиналом, он убедил Александра II поддержать агрессию нормандцев Вильгельма против Англии. Став папой, он обратился к императору Генриху IV в 1075 году с предложением послать экспедицию для того, чтобы восстановить владения Восточной Римской империи, утраченные после поражения при Манцикерте. Он, по всей видимости, намеревался лично ее возглавить, возможно полагая, что успешная военная кампания может дать ему преимущества в споре о верховенстве с патриархом Константинопольским. Григорий VII также поощрял походы, призванные отвоевать у мавров Испанию.

Мотивы церкви имели самый разный характер. Без сомнения, самым главным было желание распространить христианство, но важным соображением было направить агрессивную энергию западных рыцарей на какую-нибудь полезную цель и тем самым прекратить постоянные междоусобицы между крупными феодалами и королями, которые опустошали Европу. Кампания, призванная ограничить кровопролитие между христианами, началась на соборе в Шарру в 989 году. В 1054 году собор в Нарбоне попытался установить «божественное перемирие» [193] с «божественным миром», который защищал имущество церкви и бедных во время войны. После большого первоначального энтузиазма это движение разделило судьбу всех последующих идеалистических движений по ограничению войн, поскольку всего через несколько лет его покинули некоторые из самых ярых некогда его сторонников. В таких условиях следовало поддерживать любой план направить насилие в сторону от Центральной Европы. Третьей причиной было то, что отвоеванные земли в Испании стали принадлежать освободившим их христианским воинам, как вассалам престола святого Петра (престол святого Петра — престол римского папы, поскольку святой Петр был первым римским епископом, а все папы — его преемники). Этой системы стали придерживаться во всех последующих Крестовых походах.

Дата добавления: 2015-10-28