СС и немецкое движение сопротивления 8 страница

Однако Гиммлер поступил именно так, как ему не советовал граф. 20 мая 1945 года он нацепил черную повязку на глаз, надел на себя форму унтер‑офицера полевой жандармерии и прихватил документы некоего Генриха Хитцингера, внешность которого несколько напоминала его и который был не так давно расстрелян по решению трибунала. В сопровождении нескольких верных людей — Олендорфа, секретаря Брандта, Карла Гебхардта и адъютанта Гротмана — он переправился через Эльбу и попытался проскочить через контрольные посты англичан. Но те были начеку и всю группу задержали 23 мая. В 14 часов дня их отправили в сборный контрольный лагерь номер 031 под Люнебургом.

Когда задержанные были доставлены в лагерь, его комендант капитан Том Сильвестер обратил внимание на троих из них. Как он потом рассказывал, «двое были высокорослыми, а третий — маленький, невзрачный и убого одетый мужчина». Отослав двоих в отдельные камеры, он занялся с третьим. Во время беседы тот снял повязку с левого глаза и надел очки, после чего спокойно произнес: «Я — Генрих Гиммлер».

Сильвестер позвонил в секретную службу, откуда сразу же пришли два офицера. В тот же вечер в лагерь прибыл полковник Майкл Мерфи, начальник секретной службы при штабе фельдмаршала Монтгомери. У полковника возникло подозрение, что Гиммлер спрятал где‑то яд, и действительно при обыске у него была обнаружена ампула. Вызванный для обследования врач заметил у него во рту что‑то черное. Когда же Гиммлера стали подводить ближе к свету, он резко сжал челюсти… послышался хруст. Цианистый калий подействовал моментально: через несколько секунд Гиммлер был мертв.

Вместе со смертью Гиммлера 23 мая 1945 года закончилась и история охранных отрядов, история «черного ордена». Но лишь немногие из числа руководства СС последовали примеру своего шефа. Это были: убийца евреев Глобочник, принявший яд; главный врач Гравитц, подорвавший семью, а потом и себя двумя ручными гранатами; доносчик на Штеннеса — Конти, повесившийся в нюрнбергской тюрьме; высшие эсэсовские чины Фридрих Вильгельм Крюгер и Прютцман, наложившие на себя руки, — один дома, другой неподалеку от лагеря, где находился Гиммлер.

Военные трибуналы союзников и европейские суды привлекли многих гиммлеровских сподвижников к ответственности. Были казнены: комендант Аушвитца Хёс, высшие эсэсовские и полицейские чины Фридрих Йеккельн и Раутер, начальники главных управлений Кальтенбруннер, Поль и Далюге, командиры оперативных групп Олендорф и Науман, почетные фюреры СС Грайзер, Форстер и Зайсс‑Инкварт. Большинство же из них остались живы, отделавшись довольно мягкими наказаниями. Так, из 30 высших эсэсовских и полицейских чинов вышли на свободу 16, из 12 начальников главных управлений — 6, из 6 начальников управлений главного управления имперской безопасности — 3, из 8 командиров оперативных отрядов, действовавших в России, — 3. Значительное число командиров, получив различные сроки тюремного заключения, было затем амнистировано.

Некоторым зловещим фигурам из эсэсовской преисподней удалось скрыться. Одним из них был Айхман, на след которого, однако, в 1960 году вышли израильские агенты, через два года похитили и приговорили в Иерусалиме к смертной казни. Из числа оставшихся необнаруженными можно назвать Алоиса Брукнера, Гюнтера, Даннэккера, Рётке, шефа гестапо Мюллера и начальника концлагерей Глюкса.

Основная масса рядовых эсэсовцев попала в лагеря для военнопленных, и судьба их не шла ни в какое сравнение даже с теми, кто был осужден. В деревянных бараках и союзнических лагерях шли бесконечные дебаты побежденных и разочарованных людей, упрямцев, охваченных стыдом и сломленных. Их мучили совесть и ощущение вины, перед ними вставал вопрос: как же это могло произойти, что молодые люди их поколения могли так просто и даже с воодушевлением превратиться в орудие насилия, верных слуг извращенно понимаемых понятий преданности и чести, стать слепыми исполнителями воли фюрера?

Конечно, при этом находились различные отговорки и даже появилась трактовка коллективной вины всего народа. И в то же время были люди, пытавшиеся разобраться в истоках произошедшего. Видимо, в них самих было заложено нечто, позволившее им без раздумий окунуться в варварство и быть увлеченными безумной идеей власти, характерной для потерявших голову мещан. Перед их глазами, как в кино, проходила история СС, история потерянного поколения, выросшего в условиях черного пессимизма антибуржуазного культа и прельщенного орденом, обещавшим прелести первобытного сообщества на службе якобы гениального человека и благородной идеи.

Они вступали в орден с удвоенными победными рунами, поскольку он удовлетворял два самых страстных желания немцев — принадлежности к военному содружеству, что обеспечивало славу, надежность и блеск военных игр, и стремления стать частью тайной элиты — всемогущего тайного общества, ибо многие представляли себе политику и деятельность правительства как проявление воздействия оккультных сил, тайных кружков и серых кардиналов. «Черный орден» мог обеспечить своим членам немедленное превращение в господ нации, представителей секты избранных благородных людей.

Они верили во все, что им втолковывалось и вдалбливалось: народное сообщество, служба отечеству, новый социальный порядок, не замечая даже, что орден спускал их все ниже и ниже, ступень за ступенью, превращая в банду громил и бессловесных прислужников диктатора и его клики, не имевших совести и ничего не признававших. 30 июня 1934 года, в «ночь длинных ножей», начался отсчет внутренней ущербности СС. Было положено начало падения в пропасть и уничтожения шаг за шагом свободы, норм приличия, человечности да и самой империи. А ведь слово «рейх» было постоянно у всех на устах.

«Сказали ли мы сами себе „нет“, хотя бы в душе, когда наши войска после Мюнхена вторглись в Чехословакию? — воскликнул во время одной из лагерных дискуссий бывший унтерштурмфюрер СС Эрих Кернмайр. — Нет, тысячу раз нет. Мы были опьянены сознанием собственной силы: перед нами лежал весь мир. И это воздействовало подобно наркотику».

Одержимость идеей власти взорвала все границы и нормы. В определенной степени это объяснялось не только магией диктатора, но и верой немцев, выработанной веками, в то, что правительство не может поступать неправильно. К тому же при столкновении частного с общественным верх брало общественное.

Кровавая история охранных отрядов связана с историей древнегерманского национального государства, а деятельность их выражает гипертрофию национализма. Поняли ли немцы, и прежде всего «бывшие», этот урок истории? Я, например, ответа на этот вопрос дать не могу.

Представленные в данной книге материалы являются документами потрясающей силы, свидетельствующими о безумии стремления к власти, предостережением и призывом к ответственности всех, кому дорого будущее Германии.

ПРИЛОЖЕНИЕ

«ФЁЛЬКИШЕР БЕОБАХТЕР» —

ежедневная газета, официальный орган НСДАП.

Основана в 1919 г. на базе выходившей еще до Первой мировой войны еженедельной газеты националистического характера «Мюнхенер беобахтер». Вначале выходила дважды в неделю под патронажем общества «Туле» и имела в основном антисемитскую направленность.

После того, как в конце 1920 г. газета оказалась в трудном финансовом положении, ее выкупили члены немецкой рабочей партии Дитрих Эккарт и Эрнст Рем, получившие от командующего рейхсвером в Баварии генерал‑майора Франца фон Эппа 60 тыс. марок и превратившие ее в партийный рупор. Гитлер установил контроль над газетой в 1921 г. после того, как стал лидером НСДАП.

С февраля 1923 г. газета стала ежедневной и большего объема. В течение пяти лет главным ее редактором был Альфред Розенберг. Материалы газеты носили националистический и антисемитский характер, касались расовой доктрины. В ней, в частности, печатались «Протоколы сионских мудрецов» и т. п.

В конце сентября 1923 г. «Фёлькишер беобахтер» подвергла нападкам генерала Ханса фон Зеекта[155], командующего вооруженными силами Веймарской республики, назвав его «врагом народнического движения и пешкой в руках жидо‑масонских элементов», а заодно обвинила его в том, что он женат на еврейке. Разъяренный фон Зеект приказал генералу Отто фон Лессову, командующему мюнхенским гарнизоном, закрыть газету, применив в случае необходимости силу. Однако генеральный комиссар Баварии Густав фон Кар отказался санкционировать такой приказ на том основании, что это, мол, может повредить общественной безопасности. Лишь после пивного путча 1923 г. нацистская партия и газета «Фёлькишер беобахтер» были запрещены властями.

Выпуск газеты был возобновлен 26 февраля 1925 г.. В тот день номер вышел с большой передовицей, написанной Гитлером, под заголовком «Новое начало». Этот период был нелегким испытанием для единства нацистской партии — на партийных диспутах между правым и левым крылом нацистского движения Гитлера подвергали суровой критике. В августе 1926 г. Геббельс публично порвал с Грегором и Отто Штрассерами, приверженцами социалистического пути развития партии, громко осудив их со страниц «Фёлькишер беобахтер»:

«Только теперь понял я, кто вы такие: революционеры на словах, а не на деле. Мы преклоняемся перед фюрером. Мы чувствуем, что он величественнее нас всех вместе взятых, величественнее, чем вы и я. Он — орудие божественной воли, который определяет историю со свежей созидательной страстностью».

Подобная лесть стала обычной на страницах газеты, которую Гитлер использовал в собственных интересах для достижения политической власти. Статьи Гитлера пестрили предупреждениями об опасности для Германии в случае, если вместо национал‑социалистов к власти придут коммунисты. Геббельс также не стеснялся использовать страницы газеты для статей, в которых он, от третьего лица, расписывал собственные «выдающиеся достижения».

В 1927 г. Геббельс основал собственный печатный орган — газету «Ангрифф», издававшуюся в Берлине. Если «Фёлькишер беобахтер» выходила утром в Мюнхене и появлялась в столице лишь двенадцать часов спустя, то «Ангрифф» оказывалась на улицах еще до полудня.

В 1932 г. «Фёлькишер беобахтер» вновь испытала серьезные финансовые трудности. Владелец типографии Адольф Мюллер несколько раз угрожал прекратить печатание газеты, если не будут оплачены предыдущие тиражи.

«Фёлькишер беобахтер» разоряет меня, — жаловался Мюллер, — хорошо еще, что я имею неплохой доход от католических газет".

Обеспокоенного Гитлера выручил генерал Курт фон Шляйхер, оплатив все долги НСДАП и типографские счета из бюджета рейхсвера.

С первых дней 2‑й мировой войны «Фёлькишер беобахтер» начала с большим пафосом описывать славные победы вермахта, при этом не очень беспокоясь о достоверности.

Газета закончила свое существование вместе с третьим рейхом в мае 1945 г.

Дата добавления: 2015-10-28