СИЛА И БЕССИЛИЕ СС 5 страница

Бригадефюрер СС Бергер открыл в середине 1940 года во всех оккупированных странах Западной и Северной Европы вербовочные бюро, в которые и устремилась эта молодежь, не отдавая себе отчета в идеологических и политических последствиях своего поступка. В конце 1940 года для этих добровольцев в Эльзасе открыли учебный центр, где они проходили мировоззренческую и военную подготовку, а в феврале 1941 года уже сформировали дивизию СС «Викинг», в которую вошли фламандские, голландские, датские и норвежские добровольцы. Весь командный состав был, конечно же, немецким.

Так как в эти части войск СС вливались представители различных европейских народов, национал‑социалистская идеология в них приобрела расплывчатый характер, в частности исчезла антиславянская трактовка. Если Гиммлер вначале возражал против привлечения в войска СС народов Восточной Европы, считая это предательством по отношению к «германскому духу», то впоследствии Бергеру удалось убедить его. Он заявлял, что восточноевропейцы не более как добыча немцев и их следовательно можно поставить себе под ружье. Сначала это были прибалты, затем украинцы, а в конце концов дело дошло и до балканских мусульман. Так что в итоге в войсках СС оказалось до 200 000 представителей разных народов.

Общая численность войск СС постоянно росла: в середине 1940 года в их рядах насчитывалось 100 000, в конце 1941 года — 220 000, в конце 1942 года — 330 000, в конце 1943 года — 540 000 и в конце 1944 года — 910 000 человек. Воспользовавшись победами войск СС на полях сражений, Бергеру удалось добиться отмены их предназначения как частей вооруженной полиции.

В ходе боевых действий на Западе уже в 1940 году войска СС продемонстрировали, что могут соперничать с элитными пехотными дивизиями. Части войск СС первыми вторгались в Голландию, Бельгию и Францию, неудержимо и фанатично стремясь вперед, несмотря на потери, в едином наступательном порыве. Первым Железный крест за этот поход получил оберштурмфюрер СС Краас из лейбштандарта, что носило символический характер.

Впрочем, весь лейбштандарт «Зеппа» Дитриха продемонстрировал редкую для вермахта беспечность и пренебрежение к врагу. Действуя в районе Дюнкерка, он получил приказ форсировать канал и овладеть городом Ваттен, однако во второй половине дня 24 мая 1940 года поступил новый приказ из штаб‑квартиры фюрера: канал не форсировать. Дитрих его проигнорировал и через несколько часов занял противоположный берег канала, продолжая преследование противника. Оказавшись впереди танковых частей генерал‑полковника фон Клейста, Дитрих устремился в южном направлении, чтобы не дать возможность французам создать линию обороны по Луаре. Далеко оторвавшись от основных частей, лейбштандарт достиг Сен‑Этьена.

Полк СС «Фюрер» прорвал линию Греббе, а дивизия «Мертвая голова» форсировала Сену и захватила плацдармы на Луаре.

С удивлением и некоторой растерянностью генералы вермахта следили за боевыми действиями эсэсовских частей, солдаты которых представлялись им новым типом воинов, пренебрежительно относившихся к рациональному и строго регламентированному ведению войны. Многие, однако, считали, как отмечал социолог Вернер Пихт, что «эсэсовцы являлись скорее всего принесшим клятву сообществом, готовым выполнить любой приказ фюрера». Когда командир дивизии «Мертвая голова» доложил танковому генералу Эриху Хепнеру, которому дивизия была придана, что боевая задача выполнена, невзирая на большие потери, старый кавалерист воскликнул с яростью:

«Так это же образ мыслей мясника и даже палача!»

Офицеры вермахта столкнулись с тем, что фюреры войск СС так и не научились бережно относиться к вверенным им людям. Многие из них действовали, исходя из заученного в юнкерских школах тезиса: «высшая заповедь войск СС — нести смерть и принимать ее, если придется, мужественно». Войска СС несли такие потери, каких не знала армия. Передышку перед ударом по Франции командование войск СС использовало для того, чтобы восполнить громадную убыль офицерского состава за счет ускоренного выпуска юнкеров.

Видя в частях СС соперника на поле боя, командование вермахта стало беспокоиться, тем более что Гитлер в своей речи в рейхстаге 19 июля 1940 года высказал похвалу «храбрым дивизиям и полкам войск СС». Восхваление фюрера, собственные успехи и сдержанность вермахта укрепили высокомерие и дух корпоративности эсэсовцев, надменно взирающих на окружающий мир. От битвы к битве войска СС превращались в военную элиту, особый аристократический коллектив с собственными законами и взглядами.

Группенфюрер СС Ганс Юттнер, начальник главного оперативного управления, строго следил за тем, чтобы части войск СС во всем соответствовали нормам и требованиям вермахта, стремясь отделаться от бытовавшего прежде мнения об полицейском характере. Это вскоре почувствовал даже Теодор Айке, псевдореволюционный антимилитаризм которого уже не вписывался в концепцию военной гвардии. От него стали требовать неукоснительного выполнения распоряжений и приказов командования войск СС, созданного летом 1940 года. Айке пожаловался обергруппенфюреру СС Вольфу в Берлин: «Против меня началась травля. Стоило мне покинуть территорию родины, определенные круги стараются подорвать доверие рейхсфюрера СС, которое он всегда ко мне испытывал».

Юттнер же считал необходимым в интересах повышения реноме войск СС снять Айке с командования дивизией «Мертвая голова».

На это были веские причины. 26 мая 1940 года один из командиров рот 2‑го полка отдал приказ о расстреле 100 британских военнопленных: во многих подразделениях дивизии были распространены варварские обычаи и нравы охранников концлагерей. Айке получал оружие из концлагерей Дахау и Ораниенбург и своевольно закупал в неоккупированной части Франции грузовые автомашины, поскольку командование вермахта не выделяло их его дивизии, передвигавшейся на конной тяге. Когда Айке в августе 1940 года обязал подлежавших увольнению солдат дать клятву в том, что они не будут распространяться о порядках, царивших в дивизии, в дело вмешался Юттнер. Он приказал немедленно уничтожить письменные обязательства и поручил офицерам эсэсовского суда допросить поставщика оружия в дивизию и конфисковать нелегально приобретенные автомашины. Вместе с тем он пригрозил Айке в случае дальнейших нарушений установленных в войсках СС порядков передать его дело на рассмотрение суда СС.

Айке в ярости заявил Юттнеру, что он выполнял только личные распоряжения рейхсфюрера СС и не потерпит такого тона в отношении к себе. В ходе завязавшейся перепалки главное оперативное управление провело расследование стиля руководства Айке: приказ по дивизии об устройстве увеселений; неправомерные наказания командиров полков за небольшие провинности; официальные объявления о случаях венерических болезней офицерского состава и тому подобное. Об этом доложили Гиммлеру, и он в раздражении написал Айке:

«Дорогой Айке, когда я прочитал о ваших деяниях, у меня возникли сомнения, в полном ли вы рассудке. Более того, я стал сомневаться, можете ли вы командовать дивизией».

Тем не менее до начала 1943 года рейхсфюрер не разрешал Юттнеру снять Айке с дивизии, ограничившись вынесением тому выговора.

Строительство войск СС между тем продолжалось ускоренными темпами. Весною 1941 года они имели уже в своем составе четыре дивизии и одну бригаду, которые использовались на Балканах вплоть до нападения на Советский Союз. Лейбштандарт, действовавший в Южной Сербии, прорвался к Албании и захватил горный перевал в Грецию. Дивизия СС «Рейх» овладела Белградом.

Но не успели они уйти на отдых, как получили новые распоряжения из штаб‑квартиры фюрера, запланировавшего поворот войны на Восток. Армия Гиммлера, насчитывавшая уже 160 000 человек, была распределена по группам армий вермахта: лейбштандарт и дивизия СС «Викинг» поступили в распоряжение группы армий «Юг», «Рейх» — группы армий «Центр», а дивизия СС «Мертвая голова» и полицейская дивизия — группы армий «Север».

Но еще до начала вторжения 22 июня 1941 года Гиммлер отдал распоряжение, все же связавшее войска СС с концентрационными лагерями.

Рейхсфюрер СС почувствовал себя достаточно сильным, чтобы по‑своему определить суть войск СС, изменив формулировку верховного главного командования вермахта.

22 апреля 1941 года главным оперативным управлением была издана директива с перечислением 179 частей, ведомств и служб охранных отрядов, отнесенных к войскам СС. В их число вошли и концентрационные лагеря с управлениями и охраной, которая получила такие же удостоверения личности и форму одежды, что и фронтовые части. Вопросами их вооружения, обучения и перевода в другие концлагеря стало ведать главное оперативное управление. До весны 1942 года ему подчинялась и инспекция концлагерей, которая только тогда была передана в главное административно‑хозяйственное управление.

Протестовали ли боевые подразделения против приравнивания их к отрядам палачей и изуверов из лагерей уничтожения? Нет, они безропотно и молча восприняли приказ Гиммлера, как промолчали в конце 1939 года, когда в спецподразделения были включены 6500 человек охранников концлагерей Айке. Они молчали и позже, когда в войска СС были направлены 5000 человек из подразделений «Мертвая голова», сформированных и обученных в тех же лагерях смерти, осуществлявших политический террор в оккупированных странах Европы. Не вызывало протестов и появление в рядах войск СС отъявленных негодяев, на совести которых десятки тысяч умерщвленных заключенных (хауптштурмфюрер Ботман, например, отправил на тот свет в газовых камерах со своею ликвидационной командой 300 000 евреев).

Фюреры войск СС, по‑видимому, тешили себя мыслью, что дисциплина и понятие чести в подразделениях позволят им сохранить определенную дистанцию от политической преисподнии «черного ордена». Но это им не удалось. Из войск СС в карательные отряды выделялись целые подразделения, части войск СС принимали непосредственное участие в подавлении варшавского восстания Да и бригада дружка Бергера — Оскара Дирлевангера, сформированная целиком из уголовников и прославившаяся необыкновенной жестокостью и садизмом, официально числилась как боевая часть войск СС.

Эсэсовские военные тем не менее надеялись сохранить незапятнанными свои мундиры, тем более что Гиммлер сделал многозначительный жест, создав в начале апреля 1941 года нечто вроде собственных войск, которые намеревался использовать в своих политических целях. В отличие от боевых частей, которые, попадая на фронт, переходили в подчинение войскового командования, эти спецподразделения оставались в непосредственном распоряжении Гиммлера. Основу их составили подразделения «Мертвая голова», из которых формировались пехотные и кавалерийские бригады. Их командующим был назначен бригадефюрер СС Кноблаух. Бригады эти двигались за фронтовыми частями, действуя против партизан и евреев.

Однако мечты и планы Гиммлера вновь не осуществились. Так как восточный поход требовал все более войск, ему приходилось отдавать из этих бригад один полк за другим в распоряжение воюющей армии. В середине 1942 года все они были вновь включены в состав войск вермахта. И чем далее продвигались дивизии СС по бескрайним просторам России, тем дальше отходили они от приказов и планов рейхсфюрера СС.

Солдаты войск СС попали там в совершенно иные условия, нежели это было на Западе. Продолжая верить в фюрера и конечную победу, они колесили по степям, болотам и лесам России — герои и одновременно жертвы бредовых идей. Туда, где надо было прорвать фронт обороны противника или прикрыть бреши в собственных боевых порядках, бросались войска СС.

Так, лейбштандарт создавал плацдармы на Днепре, прорывался в Крым через перекопские укрепления и овладел Таганрогом и Ростовом. Дивизия СС «Викинг» преследовала противника вплоть до Азовского моря, а дивизия СС «Рейх» прорвалась к Москве южнее Бородино. Необычайную стойкость показали войска СС и в отражении первого крупного контрнаступления противника. Например, полк СС «Фюрер» под командованием оберштурмбанфюрера СС Отто Кумма удерживал оборонительные позиции под Ржевом, несмотря на сильные морозы и непрерывные атаки советских войск, до тех пор, пока командующий 9‑й армией генерал Модель[139], собрав резервы, не остановил противника. Сменившийся с занимаемых позиций Кумм предстал перед генералом и на вопрос о том, сколько у него осталось людей, показал в окно. В строю стояли 35 человек, оставшиеся от полка численностью 2000 солдат и офицеров.

Даже Теодор Айке, получив звание обергруппенфюрера СС, стал вплотную заниматься военными вопросами. Его дивизия «Мертвая голова» была окружена 8 февраля 1942 года с еще пятью дивизиями вермахта юго‑восточнее озера Ильмень, под Демянском. Продержавшись более месяца, они все же вырвались из окружения в основном благодаря эсэсовцам.

Демянск, Ржев, оборонительные бои на Миусе, Ладожское озеро, Волхов — вот лишь некоторые вехи боевого пути войск СС, вызывавших страх и уважение даже у их противников. Восторженно отзывались о них генерал Вёлер, командующий 8‑й немецкой армией, и командир 3‑го танкового корпуса генерал фон Маккензен.

Однако не все армейские офицеры и генералы разделяли это мнение, считая эсэсовцев выскочками и зазнайками, пользующимися всяческой поддержкой государственного руководства. А многие фюреры войск СС высказывали мысль, что командование сухопутных войск направляет их в «горячие точки», чтобы обескровить и тем самым избавиться от нежелательного соперника.

«Войска СС будут столь ослаблены в этих боях, что уже не смогут встать на ноги», — ворчал Айке.

Да и Гиммлер стал опасаться, что их устранят с дороги будущего развития событий. Командир 2‑го полка дивизии СС «Мертвая голова» оберфюрер СС Симон заявил даже, что имеет доказательства того, что штаб 2‑го армейского корпуса сознательно не довел до них приказ штаб‑квартиры фюрера о выводе дивизии из боя и сохранении датских добровольцев.

Многие офицеры вермахта относились к войскам СС настороженно и отчужденно, так как видели в них носителей варварства и ожесточенности, граничащей с безумием, проявляющихся не только по отношению к противнику, но и военнопленным, а главное к беззащитному гражданскому населению. Эсэсовцы частенько нарушали принятые в частях вермахта традиционные понятия морали и этики, которые они пытались соблюдать, несмотря на все жестокости войны.

Защитники войск СС пытались позже доказывать, что такое их поведение объясняется, мол, негуманными способами ведения войны со стороны Советов. Правда, в трофейных советских приказах были указания на необходимость расстрела пленных немецких солдат, а штаб 26‑й советской дивизии докладывал вышестоящему командованию 13 июля 1941 года: «Противник оставил на поле боя до 400 убитых, в плен взяты около 80 человек, которых вскоре расстреляли в связи со сложностью положения».

В приказе № 0068 от 2 декабря 1941 года по Приморской армии, оборонявшей Севастополь, указывалось: «Пленных часто расстреливают без допроса и не направляя их в соответствующие штабы. Впредь расстреливать их только при оказании сопротивления или попытке бегства. Расстрел пленных на месте пленения вызывает страх у солдат противника, готовых перебежать на нашу сторону».

Апологеты СС игнорировали тот факт, что наступавшие немецкие части расстреливали советских военнопленных большими группами, уничтожая, прежде всего, комиссаров, тогда как оборонявшиеся советские войска зачастую не имели возможности отправить пленных в тыл. На отдельные проступки советской стороны солдаты войск СС отвечали массовым возмездием и с такой жестокостью, которая переходила все мыслимые границы.

Антигуманный характер ведения войны и преступления, в особенности со стороны бывших охранников концлагерей и солдат подразделений «Мертвая голова», не оставляли и следа от понятия чести. Так, уже через две недели после начала вторжения в Советский Союз солдаты дивизии СС «Викинг» расстреляли 600 галицийских евреев. Летом 1943 года солдаты дивизии СС «Принц Евгений» ликвидировали всех жителей сербской деревни Кошутица из‑за того, что по ним якобы стреляли из местной церкви. Весною 1944 года полицейская дивизия СС уничтожила деревню Клиссура в Северной Греции за нападение партизан на одно из ее подразделений. В июне 1944 года рота дивизии СС «Рейх» уничтожила деревню Орадур на юге Франции вместе со всеми жителями за пленение партизанами одного из офицеров дивизии. Двумя месяцами позже солдаты танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» расстреляли 64 канадских и британских военнопленных в Нормандии.

Следует отметить, что в вермахте подобных преступлений почти не было. Общий отдел оперативного управления верховного главного командования вермахта в своей сводке от 2 августа 1943 года отмечал: «Из 151 проступка 19 приходятся на военнослужащих сухопутных войск, 53 — на войска СС, а в 79 случаях злоумышленники не установлены. Число изнасилований велико».

На Украине солдаты войск СС вели себя столь безобразно, что жители убегали из своих деревень к партизанам и в Красную Армию. 30 мая 1943 года два русских агронома обратились в комендатуру Большой Рогозянки с просьбой отдать приказ солдатам войск СС не избивать жителей, ничего не реквизировать и оставить население в покое. «Ведь до появления эсэсовцев местное население относилось к немецким войскам и Адольфу Гитлеру с большой симпатией», — писали они в своем заявлении.

Сообщения о зверствах и недостойном поведении суперменов войск СС поступали не только из России. Так, в ноябре 1942 года румынский генеральный штаб заявил протест о случаях избиений эсэсовцами румынских чиновников, нарушениях румынских законов и подрыве государственного авторитета. Полицейский атташе Бёме телеграфировал из Бухареста: «Румынский генеральный штаб считает необходимым, чтобы установленные в государстве дисциплина и порядок соблюдались обеими сторонами».

Штурмбанфюрер СС Райнхольц отмечал 15 июня 1943 года: «Методы ведения боевых действий дивизиями СС на Балканах стали приносить вред немецким интересам в этом регионе».

Когда бригадефюрер СС фон Оберкамп, командир дивизии СС «Принц Евгений», попытался объяснить один из проступков своих солдат недоразумением, оберфюрер СС Фромм заявил: «С тех пор, как вы появились здесь, одно недоразумение, к сожалению, происходит за другим».

Многие из подобных «недоразумений» происходили из‑за недостатка надлежащего воспитания личного состава войск СС. К тому же их боевые успехи и ускользающее военное счастье побудили Адольфа Гитлера снять с эсэсовцев последние ограничения, так как у фюрера появилась последняя отчаянная надежда, что именно войска СС спасут его от надвигавшейся катастрофы.

Весною 1942 года. Гитлер дал согласие на формирование новой дивизии СС «Принц Евгений». Позднее на основе кавалерийской бригады была развернута дивизия СС «Флориан Гайер», а осенью того же года запрет на формирование новых соединений войск СС вообще отменили. Одна за другой появлялись новые дивизии СС — мотопехотная «Хоэнштауфен», «Фрундсберг», «Нордланд», «Гитлерюгенд», боснийская дивизия. Был снят и контроль вермахта над оснащением и вооружением дивизий СС. Новые типы боевой техники — от самоходных артиллерийских орудий до бронетранспортеров — стали поступать в войска СС в первую очередь.

Вскоре в эти войска стали поступать и танки. Без них эсэсовцы терпели большие потери в личном составе. Лейбштандарт «Адольф Гитлер», дивизии «Рейх» и «Мертвая голова» преобразовали в танковые и свели в танковый корпус, командиром которого был назначен Пауль Хауссер. Вскоре появились и новые танковые корпуса. Танковый корпус Хауссера в 1943 году сорвал наступление советских войск под Харьковом и сыграл решающую роль в контрударах немецких войск на южном направлении.

Войска СС превратились в ударную силу на Восточном фронте. Дважды им удавалось разблокировать советские «котлы» — под Черкассами и Каменец‑Подольском. Тем самым они «не допустили нового Сталинграда», как расценил действия войск СС американский историк Штайн. В первом из этих «котлов» в январе 1944 года оказались два немецких корпуса, а во втором месяц спустя — целая танковая армия.

«Конечно, — отмечал Штайн в своей хронике войск СС, — не все их действия заканчивались успешно, иногда не принося вообще никакого результата. Но главным было то, что наступление противника удавалось остановить».

Как мы уже отмечали, войска СС несли очень большие потери. Только в период с 22 июня по 19 ноября 1941 года они потеряли 1239 офицеров, 35 377 солдат и унтер‑офицеров, из которых 13 037 убитыми. Дивизия СС «Викинг» при прорыве окружения под Черкассами потеряла все танки, тяжелое оружие и половину личного состава. Показательна докладная записка штаба дивизии СС «Мертвая голова» (командир ее Айке был убит в феврале 1943 года под Харьковом) от 15 ноября 1941 года: «Потери офицерского и унтер‑офицерского состава в частях дивизии составили 60 процентов. Особенно ощутимы потери унтер‑офицеров, в результате чего одна из рот не в состоянии вести наступательные действия. Да и в обороне она мало чего стоит, имея сломанный становой хребет. Целый ряд командиров рот не могут организовать разведку противника в собственной полосе обороны».

Главное управление СС пыталось восполнить потери, но поступавшее в дивизии пополнение уже не соответствовало ни элитарному характеру войск СС, ни их боевому уровню. Если в начале войны эсэсовцы шли в бой с воодушевлением, воспламененные культом Гитлера и убежденные в необходимости принесения жертв во имя новой Германии — фюрера и рейха, что представлялось молодым идеалистам само собой разумеющимся, то могилы и деревянные кресты на просторах России очень скоро положили конец этому заблуждению. Добровольцам второй волны, в значительной степени лишь считавшимся таковыми, недоставало легковерия их предшественников. Они и службу‑то свою несли с большой неохотой, подчас под давлением. Вступив в ряды войск СС без воодушевления, будучи плохо обученными и скептически настроенными, они принесли в свои части образ мышления, резко отличавшийся от прежнего.

Главное оперативное управление отмечало весною 1943 года: "Духовный уровень солдат плох, заметно отрицательное влияние родительского дома, церкви и многого другого. Поэтому многие рассуждают так: «Если меня призовут, тут уж ничего не поделаешь, добровольно же не пойду».

Главный вербовщик Бергер уже не мог поставлять в войска СС желаемого пополнения, поскольку исчерпал свои возможности. В конце 1942 года его основу составляли уже призывники. Немцы, наслышанные о жестоких методах ведения боевых действий и больших потерях, были настроены против войск СС.

В феврале 1943 года командование войск СС получило 13 донесений из различных пунктов вербовки добровольцев, в которых говорилось: «Набор идет плохо. Былого воодушевления к военной службе нет. Молодежь отказывается записываться добровольцами… Отмечаются случаи пассивного сопротивления… Даже страх перед гестапо не оказывает должного воздействия».

В донесениях из Мюнхена и Нюрнберга отмечалось негативное воздействие родителей, которые порой прямо запрещали парням записываться в войска СС. А из Вены сообщали о прямом противодействии церкви: «Кто пойдет служить в войска СС, окажется в аду». Имелись случаи отказов от направления в юнкерские школы. Заметным был и рост антивоенных настроений: «Мы не хотим войны. Кому она нужна, пусть тот и воюет».

Обо всем этом Бергер доложил рейхсфюреру СС, на что Гиммлер заявил 14 мая 1943 года: «Для меня вполне очевидно планомерное отравление нашей молодежи церковью с ее христианским вероучением, которому мы почти ничего не противопоставляем, особенно сейчас, в ходе войны».

В поисках новых резервов Бергер перенес свои усилия по вербовке добровольцев в центры допризывной подготовки гитлеровской молодежи и лагеря трудовой повинности, упреждая призывные комиссии вермахта, применяя давление и угрозы, заставляя, в частности, подписывать заранее подготовленные бланки заявлений.

Вот как описывает происходящее в письме своему отцу один из «кандидатов» в войска СС. Письмо было затем передано Гиммлеру. «Дорогой отец! Сегодня я пережил самую большую подлость и низость в своей жизни. К нам прибыли трое эсэсовцев и один полицейский, которые потребовали от всех шестидесяти человек подписать заявления о приеме в войска СС, угрожал нагоняем или тремя сутками ареста. Все парни были сильно возбуждены и возмущены, некоторые попытались как‑то выбраться из помещения, воспользовавшись открытыми окнами. У дверей стоял полицейский и никого не выпускал. С меня всего этого хватит, я ведь стал другим человеком».

Из окружного управления Мозеля в партийную канцелярию было направлено сообщение следующего содержания: «Из парней, проходящих трудовую повинность, отбираются юноши ростом выше 165 сантиметров, которых принуждают „добровольно“ вступать в ряды войск СС, прикрываясь приказом, полученным будто бы непосредственно из штаб‑квартиры фюрера».

В Засбах‑Ахерне вербовщики, придя в учебное помещение, заявили, что «никто не покинет здания, пока не подпишет заявление о добровольном вступлении в одну из частей войск СС».

В Мюльхаузене эсэсовские офицеры пригрозили строптивым «кандидатам» выселением родителей из Эльзаса.

Фронтовое командование войск СС было явно недовольно пополнением, о чем Юттнер докладывал Бергеру уже в августе 1941 года, а потом в марте и сентябре 1942 года. О принудительной вербовке командованию становилось известно не только от самих молодых солдат, но и из писем их родственников. Да и выучка их оставляла желать лучшего.

«Большая часть таких солдат, — докладывал командир дивизии СС „Мертвая голова“ Айке, — почти совсем не обучена. На лицах их читаются незаинтересованность и нерешительность».

Таковы были солдаты, прибывавшие из самой Германии, еще хуже обстояло дело с «фольксдойчами», что отрицательно сказывалось на боевом духе войск.

Примечательно, что даже истинные добровольцы очень скоро разочаровывались в войсках СС, а офицеры штаба дивизии СС «Флориан Гайер» были уверены, что «определенная часть „фольксдойчев“ считают эту войну не своей и не хотят рассматривать свою службу в войсках СС как обязательство перед немецким народом». Айке высказывался еще более резко: «Среди „фольксдойчев“ имеется много умственно недоразвитых, значительная часть их не умеет ни писать, ни читать по‑немецки. Они не понимают командного языка и склонны к непослушанию и бездельничанью. Отданные приказы и распоряжения не выполняются под предлогом того, что, мол, им непонятно, чего хотят от них командиры. Чаще всего этим прикрывается трусость».

В результате этого некоторые командиры дивизий отказывались от такого пополнения.

Что же касается европейской молодежи, то она шла в войска СС с воодушевлением. Численность добровольцев ненемецкого происхождения достигла в них 200 000 человек. Однако будни войны быстро отрезвляли и их. К тому же лозунг антибольшевистского крестового похода не мог скрыть все более разраставшегося движения сопротивления немцам в большинстве стран Европы.

Попадавшие в войска СС из разных стран добровольцы, обладавшие различными взглядами и идеологиями, непосредственно в подразделениях сталкивались с прусской муштрой и зашоренным тоталитарным мировоззрением. Там им приходилось общаться с людьми, которые не имели ни малейшего представления, как себя вести с представителями других народов и вероисповеданий. Поэтому вскоре посыпались жалобы на высокомерное обращение с ними со стороны офицеров и унтер‑офицеров. А фламандцы, голландцы и норвежцы даже протестовали против немецкой муштры. В начале 1943 года резко возросло число заявлений добровольцев из Голландии, Дании и Бельгии об увольнении из войск СС. В Норвегии же бывшие солдаты войск СС вообще выступили против вербовщиков Бергера.

В главном управлении СС в октябре 1942 года был сделан малоутешительный вывод, что непродуманное обращение с такими людьми в войсках СС приводит к изменению их мировоззрения и даже превращает некоторых из них во врагов. Военной цензурой, например, было перехвачено письмо голландского юнкера Веера своему другу в Амстердаме, в котором он написал, что чувствует радость вследствие высадки войск союзников в Италии. Гиммлер сразу же приказал предать его суду эсэсовского трибунала.

Бельгиец Леон Дегрель, штурмбанфюрер СС, награжденный Железным крестом с дубовыми листьями, как потом оказалось, находился в войсках СС с единственной целью: воспрепятствовать плану Гиммлера об отделении от Бельгии территорий, заселенных фламандцами, и присоединении их к Германии. А пропагандист национал‑социалистского движения в Голландии Фоорхеве оказался на деле противником Германии и великогерманской политики. Он сказал одному из своих друзей, что, «благодаря вступлению в войска „этих тупоумных идиотов“, можно реально противодействовать планам СС».

Даже самые недалекие европейские добровольцы войск СС стали понимать, что данные им обещания не выполняются. Некоторые из них наивно думали, что своей службой у немцев они смогут обеспечить независимость своих стран в новой Европе Адольфа Гитлера. Для поддержания этих настроений руководство войск СС, изображая, как говорится, в красках будущее, которого, как они знали, никогда не будет, шло на некоторые хитрости. Так, в Бад Тёльце юнкерская школа была преобразована в так называемую европейскую военную академию, в которой ненемцы могли даже критически оценивать национал‑социалистскую партийную программу, а в Голландии планировалось сооружение «памятника германскому воину».

Но и у офицеров войск СС представление о мире, в который они когда‑то верили, стало меняться. Идеологическая нить, связывавшая таких фюреров, как Штайнер, Хауссер, Биттрих и Дитрих, с «черным орденом», становилась из месяца в месяц все тоньше и тоньше. Вера в Гитлера была подорвана, уверенности в окончательную победу уже не было, появились угрызения совести. Личный состав дивизий СС, оказавшийся между идеологическими фронтами, толком уже не знал, относится ли он по‑прежнему к охранным отрядам.

Дата добавления: 2015-10-28