До свидания, читатели. Прощайте, мои герои. 5 страница

Глава 11

Мне было не слишком удобно, на самом деле, потому что если я и ненавидел что-то, так это спать на спине. Именно поэтому я и не спал, уже несколько часов чувствуя и слыша сопение Фрэнка где-то под своим ухом. Впрочем, сложно было сказать, от чего конкретно мне не спалось: от неудобного положения или от нежелания переставать чувствовать тепло этого парня на своём боку. Я был готов хоть целый день лежать так, если Фрэнк тоже согласится не двигаться и греть меня. Мы лежали поверх одеяла, прямо в одежде, что было, на мой взгляд, абсолютно правильным - я пока что был недостаточно смел для чего-то большего, а Фрэнк явно не относился к любителям быстрого развития событий в отношениях.
Уставившись в темный потолок, медленно моргая и двигая пальцами затекшей от веса Айеро руки, я поймал себя на мысли, что очень просто обо всём думаю. Взять хотя бы слово «отношения». У меня ведь никогда их толком не было, а теперь я даже не зацикливаюсь на том, что, по сути, вот они, мои отношения, сопят мне на ухо и безумно приятно греют бок. Да. Меня беспокоит не наличие Фрэнка рядом всё чаще и ближе, а то, что мне абсолютно не хочется как-то затормозить всё и оттолкнуть. Зачем? Ведь это приятно. Приятно знать, что, глядите, кто-то хочет разговаривать со мной, хочет обнимать меня и целовать, хочет, чтобы мне было приятно. И, в то же время, всё это неизвестное мне, что я чувствую сейчас - это приятно и хорошо до легкой дрожи и желания глубже дышать, подстраиваясь под вдохи и выдохи лежащего рядом со мной парня. Я никому ничего не должен, могу чувствовать всё, что захочу - так почему бы не позволить себе
это? В конце концов, больше не сработает отговорка, что у меня всё ещё впереди. Черта с два. Мне почти тридцать, пора бы уже понять, что то, что меня ждало, больше не томится в ожидании - оно стало настоящим. Пришло время открыть глаза и понять, что теперь можно чувствовать. Можно немного приоткрыть себя кому-то другому и, в то же время, узнать, что же прячется внутри этого другого. Фрэнк странный, такой неизвестный и непонятный, непосредственный, как ребенок, и при этом знает жизнь куда лучше тех, кто прожил столько же, сколько и он. Я ещё не знаю, насколько он израненный внутри, а может - и не израненный вовсе, может, до меня был кто-то, кто смог вылечить его. Ведь он говорил, что раньше у него были довольно серьезные отношения…
Черт, я ведь и забыл об этом совсем. Внезапное, неприлично сильное любопытство вспыхнуло внутри: интересно, это был парень или девушка? Он сказал, что любил кого-то целых семь лет.
Семь лет. Это, должно быть, безумно много. Сколько всего можно узнать друг о друге за семь лет, сколько сделать, сколько пережить и дать друг другу. Сложно даже попытаться представить, каково это, когда сам никого, кроме родных, не знал столько лет подряд.
Фрэнк заерзал, негромко всхрапнул и перевернулся на другой бок, оказавшись спиной ко мне. Теперь не дыхание, а его волосы слегка щекотали мою шею, но, к счастью, тепло его тела никуда не делось. Он был ниже меня и слегка худощавый. Должно быть, худощавость осталась у него после детского дома. Я не из тех, кто строит иллюзии насчет этих мест, впрочем, нельзя отнести меня и к тем, кто считает детские дома чуть ли не тюрьмами. Нужно просто понимать, что такие заведения находятся на попечении государства, а государству не всегда есть до них дело. С другой же стороны, есть просто хорошие люди, которые помогают приютам, как могут. Так что, на мой взгляд, дети, растущие без родителей, похожи на растения без солнца. В детских домах их кормят и дают крышу над головой, теплую постель и общение со сверстниками, добрых воспитателей и учителей. Но все это не идет к одному воспитаннику - распыляется на сотни ребят. Никакие, даже лучшие воспитатели и лучшие спонсоры, не могут дать каждому ребенку в отдельности того, что ему нужно больше всего в жизни - родительской любви и заботы. Отросток растет, тянется вверх, ищет солнечных лучей, но их нет, и листья бледнеют, опускаются, становятся почти неживыми. Алексу повезло - он оказался в заботливых родительских руках в четыре года, в возрасте, когда ещё не поздно получить солнечный свет. А Фрэнк? Он ведь попал в детский дом никак не раньше тринадцати лет. Какими были его настоящие родители? Почему они бросили своих детей в детском доме, что вынудило их это сделать? А может, их уже нет на свете? Что если Фрэнк потерял своих настоящих родителей так же, как мы с Майки потеряли папу и едва не лишились мамы?
Снова засопев, Фрэнк во сне нашел пальцами мою руку и опять замер. Это походило на то, как маленькие дети находят во сне игрушку, без которой просто не могут спать. Была ли у Айеро такая игрушка? Каким он был в детстве? Ведь не все дети в детских домах молчаливы и замкнуты, есть те, кто привыкает к этому, смиряется… Впрочем, я могу только предполагать. Потому что, как и большинство людей, видел всё это только по телевизору. Конечно, можно просто взять и расспросить обо всём Фрэнка, но мне очень не хотелось ковыряться внутри него без разрешения - сегодня я и так залез с расспросами дальше, чем нужно. Он расскажет всё сам, когда захочет и будет готов. Если будет.
Сон медленно и неуверенно, но всё же брал своё, только мысли всё никак не хотели засыпать, плавно перетекая одна в другую. Я уже не мог их контролировать, как и своё тело, которое казалось теперь не моим, а у меня тела не должно быть и не было. Но ведь если у меня не будет тела, не будет и меня? Или тело не имеет значения? Интересно, каким бы я был с другим телом. Более замкнутым или, наоборот, раскрепощенным? Впрочем, какая разница, это тело или то. На самом деле, внутреннее содержимое формируется независимо от такой мелочи. Конечно, в некоторых случаях может зависеть и от тела. В тех, когда… Боже, пошевелите кто-нибудь своими покрывающимися плесенью мозгами и подумайте сами над этим. Странная идея. Ведь фактически мозги, способные думать, не могут покрыться плесенью? Разве что те, которые хранятся в месте, где работает Майки. Бедный Майки. Он же проводит ночь не с кем-то теплым, как Фрэнк, а с этими чертовыми плесневыми мозгами. Нет, стоп, мы же пришли к выводу, что…
Ужасно хочу спать и, кажется, уже сплю. Весь этот бред в голове, про который завтра я даже не вспомню такой забавный, когда сам воспринимаешь его как будто со стороны. Он отдельно, а я сам по себе внутри своей черепной коробки.
Пора засыпать.

***

Кто, на ваш взгляд, лучше - человек или животное? Любое животное, от льва до воробья (всяких моллюсков и одноклеточных в расчет не берем, как и, пожалуй, пауков). Несомненно, человек разумен, человек развивается, человек создает, человек осваивает космос в конце концов. Но сколько у него преимуществ - столько же и недостатков. Если присматриваться внимательнее, второго даже больше. А теперь взгляните на обыкновенных птиц. Посмотрите, какие они живые и практически беззаботные, заботливые и не думающие о таком дерьме, как деньги, зависть, похотливость, смысл жизни и одиночество. Они свободны ото всего этого, а значит - живы. Обратите внимание на тех же хищников. Они властны и сами себе хозяева, и при этом их поведение не наносит вреда тому и тем, что их окружает. В природе всё сбалансировано - хищники были созданы убийцами, а не стали ими самостоятельно. Можете ли вы то же самое сказать про людей? Про тех, кто убивает других? Разве у людей это заложено от природы? Разве человечеству нужны хищники? Нет, конечно нет, скажете вы. Тогда какого черта одни режут вторых, третьи не ограничиваются одним убийством и уничтожают десятки, сотни человек сразу. Почему четвертые затевают войны. Это уже и не вопросы даже, а мое растерянное бормотание. Бормотание человека, который не может понять, зачем и ради чего люди не могут жить и не трогать жизнь других. Все эти войны, которые помнит история и которые рождаются сейчас, ради чего они? Власть, могущество, контроль, деньги, возвышение над другими - как это всё бессмысленно и насколько ненужно обычным людям. Но их же ведь мало кто спрашивает, не так ли?
Пожалуй, в следующий раз утром я подумаю о чем-нибудь другом. Не стоит на весь день нагружать себя подобными мыслями, да и к тому же, когда ты сонный, думается не слишком быстро и полно.
Когда я проснулся, Фрэнка уже не было, и, судя по остывшему месту рядом со мной, его не было уже давно. Я мог бы предположить, что это он тихо передвигается по кухне, изредка чем-то гремя, но к этим шагам я уже давно привык и мог легко угадать в них Майки. Удивительно, как это он до сих пор ничего не свалил. Интересно, сколько времени?
Потянувшись и поежившись от холода - оказалось, спать в одежде и без одеяла не так уж и тепло, если тебя никто не греет - я неохотно поднялся на ноги, чувствуя приятную расслабленность во всем теле, которая всегда есть, если хорошо выспаться. Солнце было уже довольно высоко, а это значит, что я проспал почти до полудня.
Насчет шагов я не ошибся. Это действительно был Майки: судя по одежде, он пришел с работы совсем недавно. Усталость и желание лечь спать не смогли побороть его любовь к порядку, и поэтому он передвигался по кухне, наводя чистоту. Где-то внутри меня шевельнулось чувство вины: это я вчера не стал мыть посуду после того, как мы с Фрэнком попили вечером кофе.
Остановившись в дверях кухни, я задумчиво облизнулся, наблюдая за движениями брата. Интересно, он уже догадался о том, кто был моим ночным гостем, или думает, что я угощал Линдси? Что-то подсказывало мне, что Майки обо всём догадался - он не из тех, до кого слишком долго доходят простые вещи.
- Доброе утро, - он наконец закончил со своей маленькой уборкой и повернулся ко мне, вытирая руки. У него был очень усталый вид: работа в ночные смены никому не идет на пользу, особенно работа в морге. Я и не замечал особо никогда, как брат осунулся и похудел, а ведь он никогда и не был полным. Бледная кожа имела сероватый оттенок, под глазами тени и тяжелый взгляд из-под всегда чуть нахмуренных бровей. Чувство вины внутри зашевелилось ощутимее - почему я раньше не замечал, до какого состояния дошел Майки? Ему очень сильно нужен отдых, ото всего. Хотя бы несколько дней.
- Привет. Как ты? - бесконечно глупый вопрос, когда ответ на него так очевиден. Майки только махнул рукой и подавил зевоту.
- День нормального сна и я буду в норме, - он потер глаза и, не удержавшись, всё-таки широко зевнул. - К тебе приходил Фрэнк? - конечно, он догадался.
Я согласно кивнул.
- Оставался на ночь, - всё же, Майки не заслуживает того, чтобы я скрывал от него такие важные вещи. Как бы он не отреагировал сейчас, я должен был ему признаться. Он мой брат, друг и попросту единственный человек, которому я могу полностью доверять.
Впрочем, при всей своей решительности, я всё равно ожидал, что Майки будет недоволен. Но, к моему удивлению, на лице его не появилось раздражения или растерянности. Не знаю, скорее всего, это отчасти было вызвано усталостью, но скорее всего он действительно не собирался и не хотел злиться.
- Рано или поздно кто-то должен был начать оставаться с тобой на ночь. Просто я никогда не задумывался о том, что это не обязательно будет девушка, - Майки ещё раз зевнул и, тряхнув головой, прошел мимо, в дверях остановившись и хлопнув меня по плечу, ухмыльнувшись. - Только не трахайтесь на первом свидании, ладно?
Я закатил глаза и несильно пихнул его локтем в бок.
- Конечно, мамочка.
Майки фыркнул и, успев толкнуть меня в ответ, с удивительной для такого уставшего человека прыткостью скрылся в своей комнате. Посмеиваясь, я двинулся в обратном направлении, к ванной. У меня самый лучший брат.

Глава 12

Сложно описать то, что чувствуешь, особенно тогда, когда чувствуешь это впервые. Маленькие, непривычно цепкие и мягкие, щупальца незнакомых ощущений медленно, кажется, бесконечно медленно, но верно оплетают тебя изнутри. И сложно бывает сказать, когда ты ещё мог вырваться из их прочной хватки, а когда они оплели тебя настолько, что ты не можешь даже пошевелиться. Но это оцепенение - не гадкое и обездвиживающее. Напротив. Оно греет, до дрожи приятно сжимая всё внутри, впитывается плоть и становится твоей частью, которую уже никогда не сможешь оторвать от себя.
Хочется дышать. Делать частые, глубокие вдохи, шумно выдыхая, а затем снова и снова жадно глотать воздух, чтобы успеть надышаться. Казалось бы, всё то же самое, что и было вчера: та же дорога, по которой ходишь каждый день, те же запахи, те же люди - ничего не преобразилось и ты видишь их такими же. Мир не приобрел внезапные краски, как, бывает, пишут в книгах. Только - внутри тебя самого. Сложно объяснить. Ты меняешься - тебя меняет то, что ты чувствуешь. Никакой романтики, только чувства, обнаженные вдруг перед тобой самим. Раньше ты думал, что любовь - это окрыляющее счастье, яркий фейерверк, буря, крик, удовольствие, выжигающее всё, что можно, лишающее возможности думать. И это не было ошибкой, но - всё только глубоко внутри тебя. Ты и не заметишь ничего этого, до определенного момента - а может будешь чувствовать каждую секунду, переживая всё снова и снова. Нельзя сказать точно, как именно ты будешь любить. Но нужно быть готовым к тому, что любовь окажется совсем не такой, какой ты представлял её себе.
Впрочем, я не уверен в том, что всё это верно. Не все обдумывают и смакуют в мыслях каждое своей ощущение, а я просто не могу по-другому. Мне обязательно нужно обдумать абсолютно всё, что затрагивает меня изнутри, и, кажется, это не совсем правильно. Нужно учиться просто чувствовать, просто давать ощущениям брать верх над разумом, и тогда обязательно будет легче. Когда-то я умел это. Давным давно, где-то в той жизни, когда всё было хорошо, а ощущения, неконтролируемые и щекочущие, руководили мной, выливаясь в рисунки. Где-то хранятся мои рисунки - хранюсь я, такой, каким был до того, как боль выжгла меня самого из моего тела. Я умел рисовать - а значит умел чувствовать, ярко и без оглядки. Сумею ли я когда-нибудь снова? Перестану ли я бояться простого карандаша и белых листов блокнота для рисования? Где-то с рисунками хранится один почти чистый, я только-только начал его тогда.
Фрэнк немного опаздывал. Я глубже засунул руки в карманы легкой ветровки. Недавний ливень, уничтоживший царившую в городе жару, принес с собой похолодание и слишком ранние отголоски осени. Я не виделся с Фрэнком всего три дня, но чувствовал, что соскучился: мне хотелось поговорить с ним, просто увидеть его снова. Я думал про него постоянно, думал о том, что, может, то, что я соскучился, родилось не из постоянных мыслей о нем, а откуда-то глубже. Я анализировал себя снова и снова, пытаясь понять: я думаю о том, что соскучился, или соскучился на самом деле? Скорее всего, мне просто не стоит быть таким напряженным, но я не могу перестать. Не так быстро. Не так легко. Я привык к такому себе и мне кажется, что другим я никогда и не был.
Сегодня был последний день моей работы - начиналась смена Линдси, и я даже не был уверен насчет того, что я рад появившемуся у меня свободному времени. Безусловно, меня тянуло к Фрэнку, но, в то же время, я почти боялся того, что чувствовал. Все эти щупальца, которые ещё не стиснули меня слишком сильно, были настолько непривычны, что я растерялся - что мне делать? Сопротивляться? Нужно было думать об этом раньше, уже практически поздно: если я и смогу оторвать их от себя, то останутся шрамы.
Глядя на мрачное, серо-желтое, с медленно плывущими серыми обрывками облаков небо, я устало выдохнул. Мне нужен отдых от самого себя.
Наконец, спустя ещё несколько минут, позади меня раздались торопливые шаги. Поколебавшись секунду, я обернулся. Фрэнк ещё не подошел, но я видел, что он довольно улыбается. Он улыбался всегда искренне - это было видно по его глазам. Казалось, он не сможет спрятать никаких своих эмоций, даже если очень постарается - выражение глаз всегда выдаст его. Наверное, именно поэтому он всегда вел себя так, как ему захочется: то разговаривая без умолку, то молча глядя в пол, то рассуждая о чем-то, что, казалось бы, не должно приходить в голову парню в его возрасте. Впрочем, я в его возрасте хотел умереть и буквально это со мной и произошло - я был сломлен. Стыдно - перед Фрэнком. Он, несмотря ни на что, остался собой, пронес детскую непосредственность через всё, что пережил.
- Привет.
Фрэнк остановился в шаге от меня, внимательно и радостно разглядывая моё лицо. Я неловко поежился, не доставая рук из карманов и стараясь смотреть не вниз и хотя бы на плечи Айеро.
- Привет.
- Извини, я немного опоздал, был сложный день. Ничего?
- Ничего, - я поспешно покачал головой, чуть улыбнувшись. - Мне полезно побыть на свежем воздухе.
- Думаю, мне тоже. Морг не идет на пользу никому, кроме твоего брата, - Фрэнк облизнулся и двинулся в сторону, противоположную той, откуда пришел. Мы встретились в парке - единственном месте в городе, пригодном для прогулок. - Иногда мне кажется, что Майки только на работе чувствует себя уютно, но я же не знаю его так хорошо, как ты, мне сложно судить.
- Он просто не слишком общителен. Никогда не любил много разговаривать, даже со мной. Так что такая работа - идеальный вариант для него, - я зашагал рядом с парнем, иногда искоса глядя на него, замечая, что он занят тем же. Когда наши взгляды встретились, я почувствовал волну смущения, но постарался не показать его. - А как ты оказался в морге? Мне показалось, это не самое подходящее для тебя место.
- Далеко не самое, - Фрэнк рассмеялся. - Но других желающих проходить практику там не было, вот я и согласился - никакой конкуренции. Я думал, Майки или Боб тебе расскажут.
Я прикусил губу. Возможно, мне и рассказывали об этом, но я уже забыл. Никогда не запоминаю всякие мелочи подобного рода, даже если впоследствии они оказываются важными. Иногда это возвращается мне не очень хорошими последствиями, но сейчас Фрэнк вроде бы ничего не сказал больше по этомк поводу.
Сегодня он был в меру разговорчивым. Он говорил и спрашивал, жадно слушая меня, всем своим видом показывая, что ему действительно интересно. Меня довольно сложно разговорить, я вообще не думал, что с кем-то, кроме Майки могу разговаривать в таких количествах, но Фрэнк вовлек меня в оживленный разговор легко и непринужденно, так, что я заметил это далеко не сразу. А когда заметил - понял, что хочу идти вот так весь день, не умолкая и не переставая слушать. Это было чертовски приятно.
Приятно быть рядом с Фрэнком.

Глава 13

Я никогда не любил книг, где чуть ли не на каждой странице новый поворот сюжета, бури эмоций и переживаний, часто появляются новые герои или происходит что-то, чего не может случиться в реальности. Такие книги мало связаны с действительностью и отражают её не слишком достоверно. Это несколько отталкивает меня, потому что, открывая книгу (если это не фэнтези или не фантастика), я хочу увидеть там частичку жизни. Такую, которую можно представить и прочувствовать, раскусить и изучить, стать её частью, пропитаться атмосферой происходящего. Потому что действительность на самом деле такая: ты можешь и не замечать, что втянут в эпицентр бури, что-то меняется, но не со скоростью перелистываемых страниц. Очень вкусно получается, когда открываешь книгу, а быстро перелистываемые страницы, кажется, складывают внутри тебя долгое, размеренное, многодневное повествование.
В жизни то же самое, только вряд ли можно сказать, что жить так же вкусно. День перелистывается за днем, складываясь постепенно в томик чувств и пережитых эмоций где-то внутри, и это не происходит резко - к сюжету, который течет с положенной плавностью, складывается и течет, казалось бы, незаметно. Только на середине книги начинаешь понимать, что сюжетная линия тесно сплелась с твоей жизнью.
Прохладный ветер бросает прямо в лицо воздух, заставляя сделать жадный вдох, глоток. Успокоение. Мне хорошо быть здесь, и всё равно, что мы проходим по парку уже четвертый - постойте - пятый раз, плевать, что небо собирает обрывки облаков в тучи над моей головой, нет дела до того, что мне холодно и я с трудом скрываю дрожь от этого. Мне хорошо от того, что я не один, и от того, что тепло внутри, разливается и чуть ли не обжигает. Мне не хочется ничего, кроме того, чтобы продолжать идти целую вечность, слушать и говорить, согреваться и - кто знает - согревать.
Разве что - взять Фрэнка за руку.
Время тянулось так медленно, и всё же, я не сразу заметил, что мы больше не разговариваем, а идем, близко друг к другу, к выходу из парка. Точно, ведь мои попытки скрыть то, что я замерз, оказались тщетными, и теперь мы идем в кафе. Не слишком ли... Просто? Сентиментально? По-книжному? Глупо? Как?
- Джерард, ты когда-нибудь перестанешь думать свои, не сомневаюсь, очень важные мысли? Тебе не кажется, что если бы ты умел отвлекаться от этого, то тебе было бы проще?
Вопрос и - ещё сильнее - внезапная проницательность Фрэнка застали меня врасплох. Черт, где он научился так разбираться в людях? Или он действительно просто очень проницателен? Наверное, всё, что крутится в моей голове, всего лишь написано у меня на лице - не сложно догадаться. Да и Фрэнк не дурак. Впрочем, не уверен, что я умею хоть отчасти понимать его так же хорошо, как он научился понимать меня.
- Было бы, но я не уверен, что могу от этого отвлекаться, - я слабо улыбнулся, облизывая сухие губы. Ветер усиливался, но мы уже почти пришли.
- Может, у меня получится это исправить? - даже не глядя на него, я чувствовал, что он улыбается.
- Я слабо поддаюсь внушению, - тихо рассмеявшись, я пожал плечами. - Так что тебе нужно очень много терпения.
- У меня есть достаточно времени, чтобы проверить своё терпение, - мы зашли в кафе и теперь усаживались за один из столиков. Я видел, что Фрэнк действительно улыбается, простым, мягким взглядом рассматривая меня. - Как думаешь, у нас много времени?
Он говорил так же легко и без напряжения, как и смотрел, и, наверное, именно это не давало мне снова пуститься в раздумья.
- Думаю, много, - не удержавшись, я улыбнулся в ответ. Фрэнк хотел ещё что-то сказать, но нам пришлось отвлечься, чтобы сделать заказ. Я готов был заказать все горячие напитки, имеющиеся в меню, но пришлось ограничиться одним только кофе. Айеро, который, кажется, вообще не умел замерзать, выбрал простую воду.
Просто, просто, просто, просто. Вот, как это было. Как было мне рядом с ним. Даже молчать, думать и при этом видеть, как он с мягким спокойствием глядит на меня или думает о чем-то своем. Никакого напряжения или недопонимания, никакого раздражения от тишины.
- А как тебе кажется, - я грел руки горячей чашкой, расслабленно вдыхая запах кофе. Фрэнк неторопливо потягивал воду, и я чувствовал, как его колени чуть касаются моих. - Как тебе кажется, это хорошо, что мы встретились снова?
- Снова? - недоумевающе переспросил я и, прежде, чем он успел открыть рот, до меня дошло, о чем он говорит. - Так ты тоже помнишь?
Фрэнк рассмеялся, в очередной раз заставляя меня улыбнуться: у него необычный, но очень забавный смех.
- Конечно помню. Потому что нас редко вывозили куда-то, и поездка в парк была огромным событием, - он глотнул воды, а я невольно проследил за движением его кадыка. - Ты ведь, наверное, был в шоке, когда я подошел к тебе тогда.
Я кивнул, снова вспоминая подробности того дня. Даже странно, как всё это вылетело у меня из головы пару дней назад, и я сам не напомнил обо всем этом Фрэнку.
- Я был в шоке, да.
- Это было написано у тебя на лице. Собственно, я выглядел странно, но дело было в простом споре: мне хотели доказать, что я не смогу подойти к первому попавшемуся человеку и заговорить с ним, но это было до невозможности просто.
- И на что же был спор? - кофе в моей чашке оказался приторным, но согревающим, поэтому я по-прежнему не выпускал теплый фарфор из рук. Фрэнк грустно улыбнулся и опустил взгляд.
- На поцелуй.
- Так ты... - задать или не задать следующий вопрос? Айеро снова взглянул на меня, и его вид показывал, что он не против вопросов. - Это был спор с человеком, которого ты долго любил?
- Да, с ним, - Фрэнк кивнул. - И можешь спрашивать ещё, потому что всё было не так печально, как тебе могло показаться. Просто мы оба выросли из того, что нас связывало, - он задумчиво облизнулся, чуть прищурившись. - Он точно вырос, а теперь настала и моя очередь.
- Ты уже тогда...
- Джерард, - закатив глаза, Фрэнк укоризненно уставился на меня, - только попробуй сказать что-то вроде "Ты уже тогда был геем?". Конечно уже тогда, я родился таким и меня никогда не интересовало, почему и зачем. Какая разница? Я же не смогу это изменить.
- Я не собирался спрашивать, пытался ли ты это изменить, - пожав плечами, я ответил ему таким же взглядом. - Извини, если чуть ли не задал глупый вопрос.
- Очень глупый, - ухмыльнувшись, Фрэнк откинулся на спинку стула. - В общем, у нас не было ничего интересного, кроме, пожалуй, того, что я думал, что был влюблен действительно серьезно. Но сейчас я могу сказать, что это не так, потому что мы толком даже не знали друг друга. Не думаю, что можно говорить о любви к человеку, если не знаешь его.
- Да, ты прав, - я кивнул, немного лихорадочно пытаясь сообразить, а знаю ли я хоть немного самого Фрэнка.
- Ну а ты? У тебя был кто-нибудь?
Вот мы и добрались до этого. Допив кофе и пару секунд покрутив на языке его вкус, я прямо взглянул на Фрэнка и, не давая себе запнуться, спокойно ответил:
- Нет, никого. Я девственник.
Не знаю, что толкнуло меня сказать это прямо сейчас и так прямо, но я почувствовал, что либо нужно признаться сейчас, либо придется заводить разговор об этом в самую неподходящую минуту.
Некоторое время - для меня это тянулось очень долго - Фрэнк молчал, задумчиво хмурясь. Интересно, о чем он в этот момент думал? Что я хочу услышать от него сейчас?
Без понятия.
- Черт, - наконец он широко ухмыльнулся и взглянул на меня. В глазах у него тепло плескалось веселье и понимание - странное сочетание. - Да ты просто монах.
Несколько секунд я растерянно смотрел на него, а потому понял, что ничего не могу с собой сделать - и громко рассмеялся. И как только он смог угадать, что лучшего выхода из положения не придумаешь? Боже, был бы я на его месте - не знал бы, что сказать, целую речь придумал бы, бесполезную и пустую, а он одним словом снял всё напряжение и показал мне, что бояться нечего - его ничего не пугает и не отталкивает.
- Если я монах, - немного успокоившись, я склонился к Фрэнку через стол, довольно и свободно улыбаясь. Что это со мной? - Если я монах, то ты самый настоящий ангел господень, ты на это намекаешь?
И снова смех - теперь мы смеялись вместе.
Стойте. Мне кажется, или этот парень уже начал приучать меня просто наслаждаться моментом, а не погрязать в своих бесконечных в мыслях?

Глава 14

Если бы меня попросили описать Фрэнка одним словом, то без раздумий я бы ответил - теплый. По всем своим качествам он был для меня теплым - согревающим изнутри и снаружи. Я сказал ему об этом, когда мы виделись в последний раз у меня дома. На мои слова он только смущенно улыбнулся, продолжая неторопливо перебирать пальцами мои волосы и таращиться в экран, где крутили какой-то экшн. Не люблю такие фильмы.
После кафе и почти получасовых попыток Фрэнка отказаться, потому что "я и так неприлично часто у тебя бываю, так не должно быть", мы наконец снова сидели у меня дома перед экраном телевизора. Я полулежал на Фрэнке, который свободной от игры с волосами рукой обнимал меня. Мне оставалось только поглаживать пальцами его крепкую руку и стараться не уснуть от такого удобства - уютно было как никогда раньше. Но я продолжал упорно бороться со сном, чтобы подольше наслаждаться ситуацией. Фрэнк дышал тихо и глубоко, а я старался дышать в унисон с ним.
- Оставайся на ночь.
- Джерард, я и так...
- Я знаю, что ты можешь упрямиться до последнего, но, - я приподнялся и повернулся так, чтобы лучше видеть его лицо, - пожалуйста, Фрэнки.
- Фрэнки?
- Да.
Он улыбнулся, хоть я и заметил, что ему неловко.
- Успокойся, - я мягко и более уверенно, чем обычно, коснулся ладонью его скулы. - Скоро Майки будет торчать дома целыми сутками, у него целую неделю теперь будут выходные. А потом - дневные смены, и ты не сможешь быть здесь ночью.
- Ты как подросток, который пользуется отсутствием родителей в доме и приводит к себе друзей, - Фрэнк рассмеялся и растрепал мои волосы. - Сегодня я остаюсь, договорились.
Я довольно улыбнулся и потянулся вперед, не задумываясь над тем, что делаю. Целовать Фрэнка, располагаясь ниже него, было не очень привычно - но ничуть не менее приятно. Его губы были такими же мягкими и осторожными, как в прошлый раз, только чуть более настойчивыми. Что вызывало у меня ответную настойчивость. Довольно странным ощущением было понять, что я не должен ставить перед собой никакой стены и могу делать то, что мне хочется, то, что будет для меня приятным - и для Фрэнка. Я чувствовал, что эти губы действительно хотят меня целовать. Прошло, наверное, меньше минуты, когда я понял, что буквально начинаю задыхаться: ставший влажным и смелым поцелуй доводил до головокружения. На секунду я отстранился, чтобы глотнуть немного воздуха - и снова вернулся к Фрэнку, пальцами по-прежнему осторожно поглаживая его скулу и чувствуя теплые волны по всему телу каждый раз, как его зубы на долю секунды ловили мою нижнюю губу, едва ощутимо прикусывая. Мне вдруг захотелось вцепиться в этого парня изо всех сил, удержать его на месте, чтобы не разрывать поцелуй ни через минуту, ни через час, черт, да никогда вообще!
Но, почувствовав такое желание, я понял, что пора заканчивать - и почти в тот же миг губы Фрэнка стали двигаться медленнее, хотя я ничего не успел предпринять. Как будто мы подумали об этом одновременно и одинаково.
- Нетерпеливый, - он улыбнулся, теплыми пальцами мягко убирая мои волосы за ухо и глядя на меня с такой теплотой, что я, облизнувшись, широко улыбнулся ему в ответ.
- Не больше, чем ты.
- Думаешь, я тоже нетерпеливый?
- Очень нетерпеливый, - я кивнул, коснувшись носом подбородка Фрэнка и снова вернувшись в своё удобное полулежачее положение. - Просто не всегда это показываешь. Думаю, ты ещё не полностью привык ко мне.
- Как и ты ко мне.
- Да.
- Точно.
- Угу, - я закрыл глаза и чуть улыбнулся, чувствуя окружающий меня кокон тепла, исходящий от Фрэнка.
- Спать хочешь? - шепот раздался у меня над самым ухом, от чего я даже немного вздрогнул.
- Да.
- Выключить телевизор? - Фрэнк зашевелился, видимо, в поисках пульта. Я согласно промычал в ответ, чувствуя, как сон постепенно завоевывает все большую часть моего мозга. Надо же. Мне не казалось, что я хочу спать настолько сильно.
- Спокойной ночи, - снова шепот, теперь уже совсем тихий. Отсветы света от телевизора больше не тревожили глаза за опущенными веками. Уснул я почти мгновенно, слыша и чувствуя рядом с собой глубокие, равномерные вдохи и выдохи Фрэнка.
На следующее утро я проснулся уже в своей постели (не знаю, как Фрэнк доволок меня до моей комнаты, потому что я был крупнее его), а самого Айеро уже и след простыл. Что, впрочем, не было удивительным: оказалось, что я проспал почти до полудня. Майки вернулся и возился с чем-то в своей комнате. Было тихо и спокойно, и мысли были неторопливыми, что я очень любил.
Теперь, спустя неделю, я, кажется, уже забыл, что значит быть спокойным. Не предполагал раньше, что я такой параноик, хоть и знал, что от малейшей проблемы впадаю в длительную задумчивость. Оказывается, когда дело доходит до проблем покрупнее, мои мысли готовы меня сожрать. Заживо. Обглодать даже мои косточки, щекоча самые глубины сознания. Хотя, наверное, проблемы как таковой и нет вовсе, но не думать о происходящем я не могу, потому что оно не прекращается.
Думаю, Майки определенно замечал, что я стал немного нервным, нетерпеливым и при малейших звуках со стороны своего телефона тут же кидаюсь к нему. На самом деле, я и сам чувствовал себя из-за всего этого неловко, вспоминая слова Фрэнка про подростка. Именно как неуверенный в себе зеленый подросток.
Девочка-подросток.
Но мне всё равно было паршиво от того, что я уже целую неделю не видел Фрэнка, и сделать с собой я ничего не мог. Это было за гранью моих возможностей и сил, и это выбивало меня из колеи. Так привычно было медленно разбираться во всем, приходить к верному выводу, а теперь я не мог. Неделю пытался понять, какого черта со мной происходит – и не понял. Я знал, что это из-за Фрэнка и того, что я чувствую к нему, но почему мои внутренности так на всё реагируют понять не мог.
Даже если это любовь – вероятность того, что это и есть она, меня не пугала, - то почему я не могу понять её действия? Чувствовать настолько сложно – или наоборот, слишком просто, чтобы требовалось анализировать всё происходящее? Я безнадежно запутался в себе и окончательно понял, что вряд ли уже смогу вернуть себе прежнюю гармонию с самим собой.
- Эй, ты ещё там? – нетерпеливый голос Фрэнка из трубки заставил меня вздохнуть. Я там, да, но никак не здесь. Мы разговаривали по телефону второй раз за неделю, и я чувствовал себя почему-то неловко. Никакого удовольствия от таких разговоров я не получал, только очередную порцию глупых мыслей. Почему Фрэнк звонит – и редко? Почему не очень много разговаривает и дает мне молчать? Может, ему это и нужно от меня? Или он просто не знает, о чем можно поговорить со мной? Из меня действительно не очень хороший собеседник.
- Да, Фрэнк, я слушаю тебя.
- В общем, я хотел спросить, ты не против приехать ко мне?
Волнение схватило меня за горло, и мне пришлось прокашляться и сосредоточиться, чтобы понять: нужно ответить. И ещё что-то… Точно, голос Фрэнка звучит непривычно нервно.
- Без проблем. Всё в порядке?
- Всё в порядке, да, если только… - он не договорил и выдохнул. Я почти видел, как он морщится и теребит что-нибудь попавшееся ему под руку. – Ничего. Правда, всё хорошо. Приходи завтра в два часа дня к городской библиотеке, хорошо?
Как будто я могу сейчас отказать или придумать какую-то фантастическую причину для отказа.
- Да, конечно.
- Договорились, - буркнул Фрэнк и отключился. В этот момент мне показалось, что я уже готов возненавидеть его.

Дата добавления: 2015-10-28