Июня 1987 — величайший день в моей жизни. Я только хотела, чтобы Джейк и Сет вели себя нормально.

13 июня 1987 года был одним из тех душных, пасмурных дней, когда воздух был тяжелым, неподвижным и заряженным. Мы в течение нескольких дней ждали бурю, надеясь на перерыв в жаре.

Напряжение, которое воцарилось в просторном Бьюике Джейка, можно было резать ножом. Горчичного цвета чудовищу было около десяти лет, поэтому у него не было кондиционера или кассетного проигрывателя. Я помню, как мы застряли в пробке на автостраде Лонг-Айленда, нервничали, слушали Huey Lewis and the News - Jacob's Ladder, если быть точной. Эта песня ужасно злила Джейкоба, и она до сих пор заставляет меня нервничать, каждый раз, когда я ее слышу... я не так часто слушаю Huey Lewis and the News.

Сет ехал на заднем сиденьи, уступив пассажирское сиденье мне. Джейкоб следил за дорогой. Его свободно падающие волосы прилипли к потной щеке, и пальцы изо всех сил сжимали руль. Мои ноги утонули в мягком бархате сиденья, как приклеены. Пот стекал у меня по груди. Все молчали.

Я не знала что сказать ни тому, ни другому. Сет и Джейк очевидно злились друг на друга. Я была настолько смущена, насколько Сет обеспокоен. Никто никогда не рисовал мне открытку на день рождение, и я никогда не говорила Сету, что приближается мой день рождения, и я совершенно уверена, что не упоминала, что ирисы — мои любимые цветы.

Сделать для меня открытку было так мило и по-ухажерски, но я все равно знала, что он встречается с Кармен. Они говорят, что женщин сложно понять. Видимо, кем бы «они» ни были, они не встречались с Сетом Клирвотером.

К тому времени как мы подъехали к парковке, было совершенно ясно, что ни погода, ни настроение в машине не удержат меня. Сотни детей толпились вокруг стадиона: бегали, смеялись и скандировали имя Эдварда Каллена. Его лицо было повсюду, на футболке каждого. У каждого волнение плескалось через край; вы бы никогда не подумали, что его лирика была настолько угнетающей. Вы бы также никогда не подумали, что Мейсены воспевали неудачников. Можно подумать, что фиолетовые волосы, пирсинг в носу и военные ботинки были социальной нормой. Можно подумать, что все вокруг носят рваные джинсы, джинсовые куртки со значками Мейсенов... или черные кожаные куртки с текстами песен Мейсенов, нацарапанными белой корректирующей жидкостью. Можно подумать, что серебро было настоящим золотом. Можно подумать, что мужчины и женщины повсюду подводят глаза черной подводкой.

И вот, они здесь.

Вот, Сет и Джейк попали в струю, они как все.

Может быть и я тоже.

Я выпрыгнула из машины и не могла сдержать улыбки. Сет и Джейк тоже улыбались. Наконец, их настроение поднялось, хотя давление в воздухе еще ощущалось.

Я раздала билеты. Удивительно, но Сет задержал свою руку на моих пальцах немного дольше положенного. Я поймала Джейка на том, что он кинул смешной взгляд на него. Я не могла больше беспокоиться об этом. Я была здесь ради Мейсенов. Они могут бросать друг на друга столько забавных взглядов, сколько им захочется. Черт, я держала их обоих за руки, и это сделало их счастливее.

Должна ли я упомянуть, что у нас были прекрасные места?

У нас были прекрасные места.

Мы хоть секунду сидели? Да ни за что в жизни. Мы встали со своих мест, аплодировали и скандировали его имя, когда поднялся ветер и подул с залива и кружил вокруг открытого стадиона.

Мы смотрели на сцену на наличие признаков жизни. Музыка гремела из колонок — микс, который я могла петь и мне нравилось: Love and Rockets, INXS, The Violent Femmes. Огни моргнули на сцене. Толпа восприняла это как знак и зааплодировала. Затем мир вспыхнул зеленым и желтым, затем последовал раскат грома, который потряс концертный амфитеатр.

Люди вскрикнули и засмеялись. Откуда-то с залива прозвучала сирена.

Огни на сцене моргнули снова. Администратор пробежал по сцене, в последний раз проверяя инструмены и провода.

Второй раскат грома был оглушительным, секунды спустя небо разверзлось, потоки воды залили всех и вся.

На этот раз крики людей были такие же оглушительные, как и раскаты грома. Все побежали в укрытие, но в амфитеатре у залива не было особого укрытия.

Джейк, Сет и я оглядывались туда-сюда друг на друга.

- И это все? - спросила я.

Кто-то пригнулся и пробежал мимо меня, чуть не столкнув меня с сиденья. Джейк поймал меня в объятия.

- Я не думаю, что они продолжат играть в таких условиях, - прорычала я.

- Мы должны дождаться, - рационально предложил Сет.

Поэтому мы побежали к машине, сжимая корешки билетов в руках. Мы втроем сели на мокрые бархатные сиденья, отчаянно сканируя дрянные местные радиостанции в поисках прогноза погоды, смотрели сквозь запотевшие стекла в поисках признаков того, что Мейсены могут продолжить. Мы открыли окна и покричали ребятам в соседних машинах. Молнии сверкали над водой. Спустя сорок пять минут того, что называется Лонг-Айлендским цунами, некоторые люди начали расходиться.

- Черт! - прокричал Джейкоб, ударив по рулю.

- Господи, Джейк! Успокойся! - приказал Сет.

- Тебе легко говорить, ты их видел раньше.

Еще больше машин стали заводиться и уезжать.

- Я хочу сказать, что мы можем подождать еще, - предложила я. - Это не так плохо.

Сет и Джейк посмотрели на меня, как на сумасшедшую.

- Что? - спросила я. - Что, черт возьми, такое с вами двумя сегодня?

Джейкоб стиснул зубы. Сет откинулся на заднем сиденьи. Но прежде чем кто-то из них смог ответить, (я не уверена, что кто-то планировал это сделать), жидкие аплодисменты раздались внутри стадиона, и звук электрогитары прорывался сквозь стук дождя о капот машины.

Люди начали выскакивать из автомобилей и бежать ко входу. Сет, Джейк и я задержались только на секунду.

Я заметила его еще на пути из глубины стадиона. Я бы узнала его высокую, худощавую фигуру где угодно. Он прогуливался туда сюда по краю сцены, размахивая перед собой микрофоном. Остальные Мейсены находились под своего рода навесом, но не Эдвард Каллен. Его футболка с Мелвинсами насквозь промокла, прилипла к груди. Джинсы намокли от дождя и опасно висели на бедрах. Он топал по лужам, которые образовывались на сцене. Он позволял людям, которые прорывались к сцене хватать себя за щиколотки.

Я бежала по проходу так быстро, как только могла, игнорируя галлоны воды, которые небеса выливали мне на голову.

- Помни, где встретимся! - было последним, что я слышала от Сета. Мы выбрали осветительный столб у главного входа, если мы разделимся. У меня все это вылетело из головы, потому что:

Я.

Находилась.

Там.

Я была там с Эдвардом Калленом... и несколькими тысячами других, (но они ни в малейшей степени не имели значения). Эдвард и я были в одном здании, вместе, отчасти. Многие люди ушли, и толпа стала гораздо меньше. Стулья были в спешке сметены, чтобы сделать укрытие, и все собрались у сцены в небольшую, промокшую кучку людей.

Эдвард остановился и посмотрел на сморщившуюся аудиторию. Я думаю, мое сердце остановилось на секунду.

- Они сказали, что нам не нужно играть, - сказал он в микрофон.

Толпа засвистела.

- Они сказали, что дождь предположительно будет идти несколько часов.

Он поднял взгляд на темные облака и выгнул спину и позволил дождю брызгать ему в лицо и на грудь.

- Я сказал, а не пошли бы они! - прокричал он в небо.

- Пошли они! - аудитория прокричала в ответ хором. Я потерялась в криках.

- Они соорудили мне крышу, - Эдвард Каллен сказал в микрофон, повернулся вокруг и с сожалением покачал головой на членов своего коллектива, защищенных крышей. Он повернулся к аудитории и хлопнул своим военным ботинком по особенно большой луже, обрызгал ребят в первом ряду. - Я сказал, крыши для трусов! - прокричал он, порвал футболку так, что вырез горловины висел рваный и мокрый на мокрой груди.

Толпа взорвалась. Джаспер выстукивал ритм, и Мейсены разразились стеной звука.

Что я могу сказать о моем первом шоу Мейсенов? Эдвард был гораздо лучше вживую; он кричал и рычал и стонал свою проникновенную лирику. Он держал зрительный контакт с аудиторией. Он взмахнул руками, когда танцевал под дождем. Он кажется праздновал то, что все мы здесь собрались, все разгоряченные, мокрые и неряшливые, вместе.

Группа была резкой и громкой, и музыка казалось держала всех необоснованно вместе. Мое внимание распалось на миллион разных частей: диссонанс, темп, чертову стену дождя, но затем все части собрались вместе снова, чтобы создать что-то, что заставило меня кричать и вопить.

В воздухе пахло оставшимся электричеством после шторма, марихуаной и сигаретным дымом и потом. Вода стекала по моим волосам, по глазам, так что огни сцены выглядели как потекшие цветные мелки, мерцающие в сумерках.

Несмотря на все это, он не останавливался. Эдвард зацепил нас и держал. Он стоял вопреки всему, что заставляло нас злиться, он доказал, что это не имеет значение, что ты можешь найти удовольствие в боли, и в тот вечер, наслаждаться дождем.

И наконец, после последнего выхода на бис, Эдвард стянул свою промокшую футболку через голову и бросил ее в толпу. Люди, конечно, нурнули и боролись и порвали ее на кусочки. Но я все еще стояла как вкопанная, как олень, попавший в свет фар, пораженная электрическим током, который прошел через меня от вида мокрой, обнаженной груди Эдварда. Я никогда раньше такого не испытывала.

Эдвард помахал аудитории. Его медные волосы прилипли ко лбу, и вода заливала худое лицо. Волосы под мышками у него тоже были влажными. Таким было его прощание.

Это может показаться глупым, но было такое чувство, как будто мы двое разделили мгновение там. Ну, по крайней мере, мне хотелось так думать.

После того как группа ушла со сцены, и погасли огни, я ринулась на наше место встречи, улыбка расплылась на моем лице, моя мокрая футболка прилипла к телу на теплом ветру. Когда я увидела Джейка, прыгнула к нему в объятия.

- Разве это не... - начала спрашивать я.

- Потрясающе! - прервал Джейк, обвил меня руками и покружил. - Чертовски потрясающе!

- Я знаю, - пискнула я, освобождаясь из его рук. - А когда он...

- Смотри! У меня кусочек его футболки!

Джейк протянул рваный, квадратный, изношенный и мокрый кусочек черного хлопка. Я выхватила его у Джейка. - Боже мой, Джейк! Боже мой!

Я смотрела то на лицо счастливого друга, то на крошечный кусочек футболки, а затем нерешительно вернула его и не хотела отпускать. Неохотная улыбка появилась на мокром лице Джейка.

- К черту все, - пробормотал он себе по нос, и порвал этот кусочек на две части.

- Вот, Белла, - сказал он и протянул мне.

- Правда? - спросила я. - Правда?

- Правда, - ответил он. - Я хочу, чтобы он был у тебя. Это просто... я не знаю. Но быть там... с тобой...

- Я знаю, - сказала я, потирая хлопок, который прикасался к коже Эдварда Каллена, между пальцами.

- Я думаю, что люблю тебя, Белла.

Я замерла. Моя челюсть отвисла.

- Я думаю, что люблю тебя, - повторил он.

- Ты любишь ее?

Джейк и я подпрыгнули от знакомого голоса. Я обернулась и увидела, что Сет стоит за мной, мокрый и злой.

- Это не твое дело, - проворчал Джейк.

- Это не так, и ты это знаешь! - голос Сета был достаточно громким, чтобы проходящие мимо люди останавливались и смотрели.

Я смотрела на Сета и Джейка, пытаясь придумать что-то, что разрядит ситуацию. - Послушайте, парни, я думаю, нам надо просто...

- Это ты сказал, что я должен пойти с ней! - крикнул Джейкоб, делая шаг навстречу Сету.

- Подождите. Что? - спросила я.

- Я не говорил тебе, что ты должен сказать ей, что любишь ее! - крикнул в ответ Сет.

- Подождите, - снова попыталась я.

- А что если это так? - спросил Джейк. - Какое тебе дело?

- Ты? - засмеялся Сет. - Ты любишь Беллу? Да, правда. - Сет сказал это так, как будто сама идея была абсурдной.

Возмущение хлынуло из меня, быстро и ярко. Я мгновенно разозлилась на Сета за то, что он сплавил меня с рук своему другу, и за мысль о том, что Джейк не может полюбить меня. Я была возмущена тем, что Джейк просто тусовался со мной, потому что Сет сказал ему это сделать.

- Хватит! Я не могу больше этого выносить. Я ухожу, - заявила я, и потопала прочь от них обоих.

- Белла, стой! - скомандовал Джейк.

- Я, блин, так не думаю, - прокричала я.

- Белла! - кричал Сет.

Я развернулась. - Вы двое заслуживаете друг друга, вы знаете? Насмехались надо мной. Играли с моими эмоциями, как будто я принадлежу вам. Я вам не принадлежу! И вы не будете решать с кем мне встречаться. Я не ваша собственность! Я сяду на электричку, или возьму такси или пешком пойду, но ни за что в жизни я не поеду домой с вами обоими!

Я развернулась и побежала.

- Господи, Белла! - услышала я восклицание Сета. Звучало так, как будто он погнался за мной, но я не оборачивалась назад, чтобы проверить. Я явно слышала звук драки.

- Отстань от меня, - хмыкнул Джейк.

- Ты слышал, что она сказала? - проворчал в ответ Сет.

Это все, что я слышала. Вскоре шум толпы поглотил их голоса. Я нырнула в сторону от стоянки и оказалась на разбитой, неровной старой асфальтовой дорожке. Я решила, что должна побыть в стороне немного, так как была уверена, что Сет и Джейк будут искать меня. Сейчас я не могла смотреть на них, и точно не могла представить, что проведу следующий час с ними в машине. Поэтому я убивала время и гуляла от задней части стадиона до залива.

Было темно на этой старой полоске асфальта, и только гудящие огни стадиона бросали на мир оттенки серого. Жужжали цикады и солоноватая вода плескалась в камышах. Комары по очереди садились мне на руки. Ветер поутих и дождь превратился в туман. Облака неслись по вечернему небу.

Наконец, когда мне показалось, что голова стала ясной, полились слезы. Я не знала, что думать. Я совсем не понимала Сета; я ему нравилась, но он хотел, чтобы со мной пошел Джейк, а сам этого не сделал. И вдруг я почувствовала, что не могу доверять и Джейку тоже. Серьезно, если Сет скажет ему прыгнуть с Бруклинского моста...

Я бродила в одиночестве, пока не набрела на остатки старой пристани. Все что осталось, это несколько серых досок, возвышающихся над водой. Я осторожно ступала на доски, выбирая путь, нашла место куда сесть, закрыла глаза и слушала гул жуков вокруг меня. Я сделала глубокий вдох соленого воздуха. Я чувствовала, как под мокрой футболкой опускается и поднимается грудь, легла и позволила себе расслабиться.

Я вздохнула и позволила воспоминаниям вернуться к концерту. Я достала маленький кусочек хлопка из кармана, поднесла к носу и глубоко вдохнула. Я помню, что подумала, что пахло одеколоном Chaps и потом. Я сделала еще один глубокий вдох.

Где-то вдали хлопнула дверь.

Я напевала любимую песню: колыбельную Мейсенов. Я помню боль во взгляде Эдварда сегодня, когда он пел, стоял совершенно спокойно под дождем,умоляя зрителей о любви. Это помогло мне успокоить нервы. Это помогло успокоить сердце. Я не знала насколько важно это будет для меня.

Шаги эхом раздавались на асфальте, приближаясь в моем направлении.

Я продолжила напевать и вдыхала сквозь футболку, пропитанную запахом Эдварда.

Наконец шаги остановились. Кто бы это не был, он стоял прямо за мной. Я вздохнула, расстроенная тем, что одиночество закончилось.

- Что тебе надо? - спросила я, не открывая глаза.

- Надо? Я просто хотел сесть, - последовал веселый ответ. Мои глаза открылись. Он смотрел вниз на меня, подняв брови, зеленые глаза светились в ночи.

Эдвард Каллен.

Дата добавления: 2015-10-28