Элементы зла ― #1 3 страница

Послышался короткий сигнал извещения о том, что лифт поднялся, и я вошла в просторную кабину. Нажав на маленький светящийся квадратик с надписью: «Штаб», находившийся наряду с аналогичной и красной (экстренной) кнопками, я улыбнулась зазвучавшему музыкальному сопровождению.

Спустя минуту лифт доставил меня вниз.

Покинув кабину, я оказалась в мрачном помещении, кажущемся безграничным. Оно было больше всей библиотеки. Это место разделено на несколько секций.

Первая предназначалась для отдыха. Она представляла собой кучку милых, бежевых диванчиков из старого крыла библиотеки, где сейчас находилась восточная литература; журнальный столик с большим плазменным телевизором, но Ловцы редко его смотрели. Есть бильярд, и он пользовался популярностью.

Вторая секция служила кухней, но это мертвая зона.

Третья — жилой сектор для тех, кому негде жить. Что-то вроде общаги Ловцов.

Четвертая секция предназначалась для физических тренировок. На западной стороне, отделенной стеклянной стеной, лежали маты, висели боксерские груши и прочие прибамбасы, развивающие навыки борьбы. Это моя самая нелюбимая часть штаб-квартиры. Потолки — высокие, бетонные, как и стены. Пол — деревянный и гладкий, но я, почему-то, часто находила, обо что запнуться. Небольшое пространство отдано под документацию дел Ловцов. И, наконец, главное «достояние» — Портал.

В виде величественных, бронзовых ворот с коваными петлями и орнаментом в виде линий с завитками, переплетающихся между собой Портал скромно обосновался в противоположном конце штаба. У него нет замка. Его может открыть только Хранитель.

Эта еще одна не менее хлопотная должность включает в себя множество функций. Но в первую очередь Хранитель должен следить за Порталом, чтобы с ним ничего не случилось, чтобы к нему не подобрались чужие, и чтобы оттуда не выбрались души. Еще Хранитель занимается тем, что составляет отчет о количестве доставленных к Порталу Ловцами душ. Он сопоставляет эти данные с общим числом умершим, к примеру, за неделю, и если что-то не сходится, то отправляет Ловцов на поиски пропавших духов.

Можно сказать, Хранитель возглавляет отдел Службы Доставки.

Мой босс — Роберт Александрович. Высокий, темноволосый мужчина сорока лет, который обожал носить клетчатые рубашки с классическими брюками и кедами. Но, несмотря на своеобразный и молодежный стиль в одежде, Роберт Александрович очень рассудителен, мудр, спокоен и серьезен. Он — прирожденный начальник, только добрый. Его единственный минус заключался в отсутствии чувства юмора. Лично я никогда не слышала, чтобы он шутил.

Иногда один его взгляд может превратить тебя в прах.

Мне повезло.

Почти все Хранители — ссохшиеся старики, ворчливые и утратившие разум. Они не уходят со своих должностей не потому, что не хотят, а потому, что за столько лет преданной службе Порталу приросли к своим местам.

Я думаю, Роберта Александровича не ждет такая участь. Я не уверена точно, сколько лет он работает Хранителем. Но он занимал эту должность, когда меня еще не было на этом свете. Роберт Александрович только выглядит на сорок. На самом деле ему намного больше лет.

Хранители бессмертны.

Как только они заступают на этот пост, их жизнь каким-то волшебным образом связывается с Порталом, который отныне обязан охранять. Если Портал просуществует тысячу лет, его Хранитель проживает столько же. Но если по каким-либо причинам Портал уничтожается, Хранитель умирает.

Но последнее случается крайне, крайне редко. Так что Хранители могут не переживать за свою вечность.

Я бы хотела стать Хранителем. Мне нравилось сидеть в тишине и спокойствии. По крайней мере, это лучше, чем смотреть на растерянные души умерших людей, преследовать Заблудших и получать тумаки от них. Работа Хранителя — идеальна. Если не считать той части, связанной с бумагами. А это одна из их неотъемлемых обязанностей. Но, думаю, я бы справилась с этим, ведь, как-никак, еще работала в библиотеке.

Если я доживу до этого времени, то через двадцать-тридцать лет смогу занять должность Хранителя. Конечно, это маловероятно, потому что:

а) нынешний Хранитель Роберт Александрович не собирается в ближайшие сто-двести лет покидать свой пост;

б) я пока что недостаточно умна для того, чтобы стать Хранителем;

в) вероятность того, что меня могут назначить на эту должность ничтожно мала, хотя даже в такой невероятной работе, связанной с миром призраков, возможен карьерный рост;

Обычно начинают, становясь Ловцами, к примеру. Есть достаточный перечень низших специальностей в Системе. Их выбирает за тебя Око — человек, способный видеть твою предрасположенность к той или иной специальности. Затем, отслужив какое-то время, предлагается повышение. В основном Ловцов берут в Кадры — пыльная и совсем неинтересная работа, чем-то похожая на работу Хранителя, только вечность не прилагается. И это унизительно. Только лучшие из лучших получают возможность стать Страгловцами — элитным боевым отрядом Системы. Это самое прекрасное, что может случиться с Ловцом. Так же есть вероятность стать непосредственно Хранителем. Но такое происходит лишь в одном случае: когда нынешний Хранитель сам предлагает занять его место по определенным причинам. Например, повышение.

Даже после должности Хранителя карьерный рост не заканчивается.

Хранитель имеет возможность вступить в ряды Наблюдающих — они, вроде как, старейшины. Мудрейшие из мудрейших. Сильнейшие. Они тоже бессмертны.

Наблюдающие занимаются тем, что контролируют порядок во всей Системе.

Выше по должности Наблюдающих могут быть только Судьи. Они заправляют всем. Они создают новые правила и решают, кто может продолжить службу, а кто — нет. Они наказывают. Они милуют. Они буквально владеют судьбами каждого в Системе.

Насколько мне известно, состав Судей еще ни разу не менялся за все время существования Системы. Ими можно стать лишь гипотетически. Так что лучшее, на что может рассчитывать Хранитель, это стать Наблюдающим. А я могу мечтать лишь о должности Хранителя.

— Здравствуй, Женя, — прозвучал голос из темноты.

Я вздрогнула, и рюкзак чуть не выскользнул из моей руки. Обернувшись на голос, я увидела темноволосого Хранителя в кричащей красной рубашке, читающего газету. Кроме нас в штабе никого не было.

— Я… эмм, здравствуйте, Роберт Александрович, — пробормотала в ответ.

— Сколько можно просить тебя называть меня Робертом, — раздался его спокойный, ровный голос. — Когда ты так официально обращаешься ко мне, я чувствую себя на свой возраст. Поверь, это очень большая цифра.

— Ну, вы же мой босс, — отозвалась я запоздало. — Я должна обращаться к вам официально.

Роберт Александрович, свернув газету, подошел ко мне. Он был значительно выше, с коротко стриженными каштановыми волосами, поэтому мне пришлось задрать голову, чтобы видеть его гладковыбритое лицо.

— Как прошло задание? — буднично поинтересовался он.

— Нормально, — я пожала плечами.

Роберт Александрович интересовался об этом каждый раз, когда я возвращалась с пойманными призраками. Я работала Ловцом всего лишь год, и он беспокоился о том, как я справлялась с этим в эмоциональном плане. Мы познакомились в прошлом июне, когда я, проработав две недели продавщицей мороженого и получив солнечный удар, устроилась младшим помощником в эту библиотеку. Роберт Александрович понимал, каково мне пришлось, ведь в большинстве случаев Ловцы с рождения знали о том, кем им суждено стать в будущем. Я относилась к тому небольшому числу, которым их предназначение свалилось на голову, как гром среди ясного неба.

Но справлялась я действительно неплохо.

— Хорошо, — кивнул Роберт Александрович и направился к Порталу.

Я переместилась в Середину и последовала за ним, по пути вытаскивая из рюкзака Шкатулку.

Он остановился перед Порталом и приложил ладонь, на которой была черная метка Хранителя, к механизму, повторяющего контуры знака, на поверхности врат. Процесс начался.

Тонкие, железные завитки, окружающие устройство, зашевелились и зашипели, словно змеи, и расплелись, скрываясь у краев Портала. Раздался громкий щелчок.

Роберт Александрович сделал пару шагов назад, и двери Портала раскрылись. Убежище Ловцов заполнил яркий, переливающийся свет. Я отвернулась, крепко зажмурив глаза, и вслепую открыла Шкатулку.

— Выпускай, — сказал Хранитель.

Хранители всегда находились и в Середине, и в мире живых, поэтому сейчас Роберт Александрович видел меня.

Я открыла глаза, но видела плохо из-за света. Моргая и ощущая слезы дискомфорта, я открыла крышечку отделения в Шкатулке. Голубоватый, плотный дым тонкой струей вылился наружу и принял очертания Григория Самсонова.

Призрак растерянно замотал головой.

— Где я? В аду?

На моем лице невольно расплылась улыбка.

— Нет. Это не ад, — ответила я, взглянув через его голову на Роберта Александровича, который наблюдал за мной.

— Тогда, что это за место? — Григорий остановил свои жаждущие ответов глаза на мне.

— Вы доверяете мне? — уточнила я уклончиво.

Мужчина кратко кивнул.

— Д-да. Да.

— Хорошо. Вы должны уйти в свет, — сказала я, указывая на открытый Портал. Сияние был столь ярким и сильным, что невозможно было понять, где оно кончалось.

— Там рай? — обрадовано спросил призрак, опуская руку, которой защищался от света.

— Там покой, — отозвалась я.

Призрак окинул меня сомневающимся взглядом. Затем издал громкий вздох.

— Какая уже разница, — произнес он тихо и отвернулся к Порталу. — Я все равно мертв. Знаешь, — призрак обратился ко мне, — у меня было время поразмыслить, пока я находился в этой… Шкатулке. Быть мертвым, наверно, здорово. По крайней мере, я освобожден от выплаты ипотеки.

Горькая усмешка слетела с его бледных уст, и Григорий Сергеевич неуверенно шагнул в сияние, стремительно поглотившее мужчину без остатка.

Его удаляющаяся фигура напомнила мне кое-кого.

Папу.

Я стояла и смотрела, как он исчезал. Я чувствовала бессилие оттого, что ничего не могла сделать, чтобы не дать ему уйти.

Но мертвым не место в мире живых.

Я отпустила отца. Я была вынуждена это сделать, потому что мое рвение оставить его повлекло бы за собой серьезные последствия.

Я была последней из семьи, кто видел папу, пусть уже и неживого. Его поймал другой Ловец. Роберт Александрович позволил мне попрощаться с ним. Поэтому сразу после того, как я привела из школы еле держащуюся на ногах Аню домой, то сразу ринулась в библиотеку, чтобы проводить призрак любимого родителя.

Когда он ушел, я упала на колени перед этим самым Порталом и не могла остановить слезы.

— Женя? — сквозь мысли я услышала Роберта Александровича.

— Ммм? — я быстро перевела на него отрешенный взгляд.

Его лицо выражало любопытство и беспокойство одновременно.

— Ты свободна, — сказа он. — Задание выполнено. Хорошая работа. Молодец.

Я кивнула и закинула рюкзак на плечо.

ПЯТАЯ ГЛАВА

В моем роду были люди, знающие об Ином Мире.

Мой прадед — Альберт Георгиевич Ларин — был Ловцом.

Я выяснила это, когда одним ужасным днем одиннадцать месяцев назад чуть не сожгла северную часть библиотеки. Расставляя книги в алфавитном порядке, я была взвинчена из-за ссоры с родителями. Мгновение, и вот мои руки покрылись белым пламенем. Я завизжала так громко, что, наверно, меня услышал даже Иной Мир.

Надо было видеть лицо Роберта Александровича, когда я размахивала руками и жгла столь ценные для него книги совершенно необычным огнем. Мы с трудом потушили мое пламя, а потом он сразу выдал, что знает этот огонь, имя которому — Алмазный. Такой был у моего прадеда, который поистине невероятным образом передался мне по наследству. Они были знакомы друг с другом. Мой прадед работал в Службе Доставки здесь, в Эхо.

Роберт Александрович поведал мне о призраках, Системе и о том, что я имею ко всему этому непосредственное отношение. Только для него было странным то, что я не была посвящена в это.

Спустя несколько дней после произошедшего Роберт Александрович отвел меня к Оку, и все подтвердилось.

Меня назначили Ловцом, стали учить контролировать свой огонь. Так же я узнала, что подобной способностью наделены все Ловцы. У каждого огонь имеет свой оттенок. Например, у Кости Рубиновое пламя — самое жаркое. Зато мое — Алмазное — самое прочное.

Возникновение этой магической способности уходило глубоко в древность. Я не помню всех деталей легенды, но, кажется, добрый Бог и злой Бог влюбились в одну человеческую девушку, однако она была смертной. Девушка выбрала хорошего божественного парня, на что плохой парень разозлился и в отместку своему врагу проклял ее душу, которая после смерти застряла в измерении загробным и живым мирами. Она томилась в неизвестности, брела по миру, не зная покоя, в абсолютном одиночестве.

И это свело девушку с ума.

Время шло. Она обезумила. Ее проклятая душа скопила в себе столько тьмы, что девушка сумела прорваться сквозь барьер между миром живых и тем местом, где она скиталась из года в год.

И пролилось ее отчаяние на невинных людей.

Добрый Бог больше не мог смотреть на их страдания и на страдания своей возлюбленной, но и окончательно уничтожить ее рука не поднималась. И решил он наделить способностью смертного человека, обратив его душу в огонь. Это пламя было способно рассеять тьму проклятой девушки, обреченной на вечные муки.

Человек выполнил просьбу Бога, принял его дар и помог девушке обрести покой.

В общем-то, так и завязалась история Системы.

Немного банально, но романтично.

Вот так вот судьба подтолкнула меня к предназначенному.

После всего я пыталась разузнать что-нибудь о своем прадеде. Отрыла дома несколько фотографий с ним. Покопалась в памяти и вспомнила то немногое, что рассказывал о нем папа. Прадедушка был военным. Он умер в пятьдесят лет, тридцать из которых проработал Ловцом — об этом уже рассказал Роберт Александрович.

Нельзя выбирать, быть Ловцом, или предпочесть спокойную жизнь. Это можно только принять.

Какой бы нормальный человек добровольно согласился гоняться за душами умерших? Какой бы нормальный человек смог связать свою жизнь с призраками?

Это безвыходность передается исключительно по наследству. Но возможны пропуски поколений. То есть, сын отца Ловца может быть обычным человеком, а внук стать Ловцом, как и дед. Может быть и так, что один ребенок Умеет видеть призраков, а другой — нет.

Это дело случая.

Мой дед и отец были Нормальными. Моя младшая сестра тоже Нормальная. Но мне не повезло.

Я — Видящая Духов.

Я — Ловец.

Я связана с Системой.

От этого никуда не убежать.

Это останется со мной на всю жизнь. И, возможно, после нее тоже.

Я поднялась на второй этаж библиотеки. Деревянный пол жалостливо скрипел под ногами. Я старалась идти осторожно. Не хотелось провалиться вниз и сломать себе что-нибудь. Дверь архива была в самом конце пустого коридора.

Я услышала грохот и подскочила, замерев.

— Вот черт! — из-за двери архива раздалось знакомое, приглушенное шипение.

Я на носочках приблизилась к двери и хотела открыть ее бесшумно, но она предательски скрипнула.

Что-то громоздкое вновь рухнуло на пол, оглушив меня на мгновение. На цыпочках я прошла внутрь и осмотрелась. Архив — это не крошечное темное помещение, где при одном вдохе заканчивался кислород и невозможно развернуться. Архив этой библиотеки представлял собой гигантское помещение с высокими, светлыми потолками, покрытыми узорами в виде трещин. Здесь бесчисленные ряды шкафов, забитые старой документацией. Здесь легко заблудиться. Но в архиве много света благодаря большим окнам.

Я прошла вперед и увидела справа склонившуюся над коробками мужскую фигуру в синих джинсах и белой футболке. Самая подходящая одежда для работы с пылью и грязью. Костя разбрасывал книги и журналы в стороны, ворчливо проклиная этот мир. Вокруг него кружил столб пыли. Бедняга. Для него это настоящий ад, потому что у него аматофобия — смертельная боязнь пыли и грязи. Ну, он сам приписал ее себе.

Когда я, наконец, решила подойти к нему, Костя резко разогнулся и повернулся ко мне.

— Я не должен сейчас торчать здесь и вдыхать эту гадость! — воскликнул он, вскинув руками.

Я открыла рот в изумлении, но не от его реакции.

— Ты услышал, как я пришла?

Костя закатил свои глаза умопомрачительного голубого цвета и вздохнул.

— Тебя не услышал бы только мертвый, — проинформировал он. — Хотя в этом я тоже сомневаюсь… — он проигнорировал мой обиженный взгляд и продолжил. — Я понял, что это ты, когда ты поднялась на этот этаж. А теперь иди сюда и помоги мне.

Я хмыкнула.

— А где волшебное слово?

— Быстрее, — пробубнил он, вернув внимание к коробкам.

— Неправильный ответ.

— Пожалуйста, Женька, — застонал Костя, опустившись на корточки, но не повернувшись ко мне. — Я должен был разобраться этими хламом еще вчера. Точнее я вообще не должен был заниматься архивом! Это — твоя работа.

— Роберт Александрович посчитал иначе, — сообщила я, с трудом сдерживая удовлетворение в голосе.

— Я нифига не успеваю, — пожаловался он. — Я не сделал даже половины! Иногда босс требует невозможного. Сам бы попробовал проторчать денек среди тонн пыли и старых, вонючих бумаг.

— Ну-у, — я направилась к нему, — учитывая нашу вторую «работу», Роберт Александрович всегда требует невозможного.

— И призраков вполне достаточно, — Костя бросил к куче черно-белых журналов еще один такой же. — Устраиваясь сюда, я не думал тратить свои лучшие часы на уборку в древнем архиве, где никто не убирался, наверно, лет триста.

— Этой библиотеки сто пятьдесят шесть лет.

Костя метнул на меня раздраженный взгляд. Я улыбнулась.

— Ненавижу, когда ты умничаешь, — сказал он.

— Да. Знаю.

Он вздохнул и отвернулся.

— Устраиваясь работать в библиотеку, ты планировал бездельничать, слушать музыку и флиртовать с читательницами до двадцати и командовать мною. Верно?

— Эй! Ты пришла меня поддержать, или как? И… я ни с кем не флиртую. Не говори ерунды.

— Ага, — усмехнулась я. — Рассказывай об этом кому-нибудь другому.

— Ладно. Хватит болтать. Сделаем это, когда разберемся с этим, — Костя обвел руками архив.

Я покачала головой.

— Ммм. Думаю, мне стоит отправиться вниз. За залом некому присмотреть. Роберт Александрович оторвет головы нам обоим, если пропадет хоть одна книга.

Костя громко фыркнул и поднял глаза, чтобы одарить меня уверенным взглядом.

— Женька, не смеши меня. Какой идиот станет воровать книги из библиотеки? Кто вообще сюда сунется в летние каникулы?

— Вообще-то, таких людей называют клептоманами.

Богданов криво улыбнулся.

— Ты все равно останешься и поможешь мне.

Я вскинула брови и скрестила руки.

— С чего вдруг такая уверенность?

— Возможно, с того, что ты не сумеешь устоять перед моей неземной и божественной красотой.

Меня раздражали самовлюбленные люди, но это черта характера не делала Костю плохим человеком. Наоборот, меня всегда забавляло, когда он делал себе комплименты. И я знала, что он не относился к своей внешности всерьез. Он, конечно, понимал, что красив, но так же умел шутить над собой. Это потрясающее сочетание, делающее его удивительным.

Я громко рассмеялась, запрокинув голову.

— Прости, но это не очень веский аргумент, — пробормотала я, все еще смеясь. — Тебе придется придумать более убедительную причину, чтобы я осталась и помогла тебе.

Костя надул губы в притворной обиде.

— Эх, а я так надеялся, что тебе будет достаточно просто насладиться моей великолепной внешностью и лучезарной улыбкой, — с театральным разочарованием произнес он и тяжело вздохнул.

Да по нему Большой театр плачет.

— Прости, приятель, но я провожу в твоей компании столько времени, что твоя ослепительная красота на меня не действует.

— Ты ранишь меня в самое сердце, Женя, — он приложил ладонь к левой стороне груди.

Артист.

— У тебя есть одна попытка, чтобы попросить меня о помощи, — заявила я, шутливо задрав подбородок.

Роберт Александрович, рано или поздно, все равно отправил бы меня на помощь Косте, потому что тот не справлялся со своим поручением. Честно говоря, мне это тоже казалось невозможным: за день навести уборку в таком большом архиве. И, боюсь, что даже мы вдвоем с Костей не сумеем доделать все здесь до конца сегодняшнего дня.

Костя изобразил, что усиленно размышляет над моими словами, пока я думала, с чего стоит начать уборку. Затем он взмыл на меня свои бездонные, аквамариновые глаза, сел на одно колено и взял мою ладонь в свою.

Я растерянно вытаращилась на него.

— Тогда, — тихо начал он. — Как насчет дружеской помощи? Ты же не откажешь в просьбе лучшему другу? — он крепче сжал мои пальцы.

Мы много времени проводили вместе, так как работали в одной библиотеке. Мы оба Ловцы. Нас связывала тайна, о которой не знал никто из моего окружения, и поговорить об этом я могла только с ним. Костя милый, добрый, веселый и искренний. А еще он знал, как повлиять на меня. Он был прекрасно осведомлен о моих слабых местах. И сейчас во время этой шутливой сценки, которая часто возникала у нас, глядя в его полные надежды глаза, я не могла отказать, даже если бы собиралась сделать это.

— Ладно. Уговорил, — отозвалась запоздало, стараясь сохранить свой голос ровным, но это было непросто, так как Костя продолжал держать меня за руку. Это сбивало. Непроизвольно, конечно.

Богданов выдал одну из самых обаятельных улыбок, что находились в его арсенале, и кратко поцеловал тыльную сторону моей ладони.

— Я не сомневался в тебе, — сказал он и поднялся с колена.

Покраснев до кончиков пальцев ног, я опустила голову, чтобы скрыть от него свое смущение. Похоже, я никогда не смогу привыкнуть к манере его общения и подобным выходкам.

Заметно приободрившись, он стал давать мне указания.

— Возьми эту коробку, — ткнул пальцем на ту, что стояла у его ног, — и отнеси туда, — затем указал в сторону конца соседнего ряда, где уже стояло несколько таких же коробок.

— О-о-о-окей, — кивнула я.

— Затем возвращайся ко мне, и начнем разбирать следующий ряд. А! И… да. Спустись вниз, возьми ведро с тряпкой из уборной. Набери воды. Протрешь пыль. А еще босс сказал вымыть здесь полы.

Костя отлично вжился в роль моего начальника.

— А ты чем займешься? — спросила я.

— Самым сложным, — он пожал плечами. — Буду сортировать нужный хлам от ненужного.

Мда. Очень сложная работа.

Я вздохнула.

— Хорошо.

Я взяла коробку и отнесла ее туда, куда сказал Костя. Затем спустилась на первый эта и по пути в уборную увидела у стойки какого-то парня. Я направилась к нему. Ничего, Костя может подождать. Разобравшись с посетителем, отправилась в уборную за ведром и тряпкой.

Поднявшись в архив, я ожидала услышать ворчание Кости в свой адрес о том, что так долго пропадала. Но он был не один. Напротив него стоял Роберт Александрович. Они о чем-то разговаривали, но прекратили, когда вошла я.

— Почему ты не в зале, Женя? — спросил он.

— Она помогает мне, — ответил за меня Костя. — Я не справляюсь.

Роберт Александрович посмотрел Богданова, сведя брови вместе. Костя громко сглотнул.

— Ловить призраков у тебя получается куда лучше, чем заниматься уборкой, — произнес Хранитель и оценивающе огляделся.

— Совершенно верно! — охотно согласился Костя. — Потому что уборка — это женское дело.

У меня непроизвольно отвисла челюсть. Это он на что намекает?

Я поймала на себе его хитрые, суженные глаза, в которых плясали бесенята. Он решил спихнуть работу в архиве на меня, а сам свалить отсюда, надавив на жалость Роберта Александровича? Совсем не по-рыцарски. Но… это же Костя. И он выручал меня бесчисленное множество раз. Я просто не имела права злиться, или обижаться на него.

— Да, — неуверенно проговорила я, не сводя глаз с расцветающего на глазах Кости, улыбка которого становилась ярче и шире. — Лучше мне заняться архивом. Конечно, если вы не хотите, чтобы Костя не сошел с ума от своей фобии и не разнес тут все.

— Фобии? — нахмурился Роберт Александрович.

— Угу, — я не удержалась и ухмыльнулась.

Боязнь пыли — это, возможно, самый глупый страх, о котором я когда-либо слышала.

— У тебя страх перед работой, бездельник, — Роберт Александрович нахмурился сильнее и покачал головой, выражая свое недовольство.

— Эй! — возмутился Костя. — Я один из ваших лучших Ловцов!

Да. Это бесспорно так. Костя не самый старший Ловец в Эхо, но уже сумел добиться уважения от других Ловцов, да и от Хранителя в том числе, хотя Роберт Александрович не любил кричать об этом вслух, наверно, чтобы Костя не зазнавался.

— Зато от тебя нет никакой пользы в библиотеке, — нашел слова наш босс.

— Я, как магнит, притягиваю много симпатичных читательниц, — самодовольно заявил Богданов. Я закатила глаза и громко поставила железное ведро на пол. — Так что я полезен и тут и там. Просто признай, Роберт, я незаменим.

Но вместо подтверждения Костя схлопотал сердитый взгляд Хранителя. Бравая улыбка сползла с его лица, и я тихо захихикала.

— Ладно, иди в зал, — в итоге сказал Роберт Александрович.

Костя встал по стойке смирно и отсалютовал ему, как солдат своему командиру.

— Так точно! — прокричал он.

— Прекрати эту клоунаду.

Роберту Александровичу не нравилось, когда Костя был самим собой. Он требовал от каждого Ловца максимально серьезного отношения к своей работе. Но в мире почти не существовало вещей, способных убить веселье в Косте Богданове.

Хотя… когда умер мой папа, он не улыбался. Вообще.

Его улыбки, его смех, его шутки, хоть и не всегда уместные, спасали и спасают меня. Костя отвлекал своей бессмысленной по большей части болтовней. И я рада, что он именно такой, какой есть. Я рада, потому что уверена, что он никогда не изменится.

Роберт Александрович обратился ко мне:

— Точно справишься?

Я кивнула, надевая резиновые перчатки.

— Хорошо. Если не закончишь до закрытия, я отправлю к тебе Костю.

— Пожалуйста, сделай все до закрытия! — одними губами произнес Богданов, встав за спиной Роберта Александровича, чтобы тот не видел его умоляющего выражения лица.

— Постараюсь успеть, — сказала я ему, а смотрела Хранителя.

— Ладно. Мы не будем тебе мешать. Пошли, — обратился он к Косте.

Роберт Александрович ушел из архива. Костя остановился напротив меня, и на его веселом лице не было и намека на чувство вины.

— Юный джедай, без моей помощи готов ты свершить деяние великое, — заговорил он смешным голосом и изобразил мастера Йоду из «Звездных Войн».

Я не смогла сдержать улыбки.

— Вали отсюда, пока я не запустила в тебя чем-нибудь.

Костя широко ухмыльнулся и щелкнул меня по носу.

— Прости за это. Но еще минута в архиве, и мой мозг взорвется. Ты же не хочешь потерять эту светлую и умную голову, верно?

— Ну, на счет умной я бы поспорила…

— Ладно, — он похлопал меня по плечам, послав благодарный взгляд, и побежал к выходу. — Спасибо! — крикнул и исчез за дверью.

— Всегда пожалуйста, — ответила я пустоте.

Уборка — изнурительное и выматывающее занятие, но отлично помогает отвлечься и не думать обо всем, что находилось за стенами архива.

За вторую половину дня я успела перебрать документацию правой половины помещения. Я настолько погрузилась в работу, что мне это начало нравиться. Ужас, да? Жаль было бросать дело в самом разгаре, но ко мне пришел Роберт Александрович и сказал, что рабочий день закончился, поэтому я могу быть свободной, но к уборке придется вернуться завтра. Мое тело, скрипящее и изнывающее от усталости, было только «за».

Я отнесла коробку с мусором и ведро в уборную и прошла в пустой читальный зал. Подойдя ближе к библиотечной стойке, я услышала звуки рока. «System Of A Down». Любимая группа Костя.

Улыбнувшись, я обошла стол и подошла к нему сзади. Костя сидел на стуле ко мне спиной, сложив ноги на краю центрального модуля стойки. Он слушал музыку в наушниках. Я кашлянула, убеждаясь, что меня не слышно.

Решив совершить небольшую шалость, я нависла над ним. С трудом сдерживая смех, наблюдала, как Костя мотает головой в такт музыке. Я немного наклонилась вперед. Затаила дыхание.

— Бу-у-у! — громко сказала я и обрушила ладони на расслабленные плечи Кости.

Он отреагировал моментально. Пытаясь встать, грохнулся со стула и шлепнулся на пол. Я захохотала, и Костя послал мне обиженный взгляд снизу.

— Очень смешно, — проворчал он, вытаскивая из ушей наушники и поднимаясь с пола.

— Ага, — я энергично закивала и снова засмеялась.

Костя недолго сохранял серьезный вид и вскоре захохотал вместе со мной. Наш смех заполнил зал, затерявшись эхом среди бесконечных стеллажей с книгами.

— Считай, это моя месть за то, что ты кинул меня в архиве, — успокоившись, пояснила я.

Костя выключил музыку и поставил стул на место.

— Ух-ты. Ты знаешь, что это такое? Ты же пушистая и безобидная, как котенок, Женек, — он послал мне теплую улыбку. — Ты не способна на месть.

Дата добавления: 2015-10-28