6 страница. - Нет Нет, нет, нет - причитает он, расширенными глазами глядя на Бэкхёна

- Нет… Нет, нет, нет… - причитает он, расширенными глазами глядя на Бэкхёна, приподнявшегося на одной руке и уже спокойно глядящим на него. В глазах еще дрожат слезы, сердце трепещет, застигнутое страхом, и Чанёль чувствует, как боль затапливает его изнутри. Он вскакивает на ноги, продолжая с ужасом смотреть на Бэка, а затем разворачивается и бежит в лес. Подальше отсюда, подальше от Бэкхёна. Лишь бы ему не было больно, лишь бы снова не сделать что-то непоправимое.

●•°••❀❀❀••°•●

Бэкхён засыпает ближе к утру. Рана на руке оказалась не такой уж ужасной, на тот момент зубы у Чанёля не были волчьими. И на том спасибо. Хотя и ощутимо острыми, острее, чем у обычных людей.

Обеззаразив руку и перевязав ее, он лежит в постели, глядя на еще темное небо за окном. В сердце – тревога, а на душе неспокойно. Если Чанёль убежал навсегда, он не переживет этого. Бэкхён прекрасно понимает, что совсем недавно сделал волчонок, насколько плохим и ужасным был его поступок. Но это был не тот Чанни, не его маленький волчонок, который хоть и лезет к нему с крепкими объятиями и осторожными поцелуями, все равно смущается каждый раз. Бэкхён вспоминает, что скоро полнолуние, и вполне логично, что Чанёль так себя повел. Чем ближе цикл, тем сильнее сущность волка вырывается на свободу. Она хочет поскорее завладеть телом и подчинить. Чанёль умело сдерживает свое животное «я», но бывают такие случаи, когда инстинкты, чувства (да, у его звериной сущности есть и чувства) волка усилены во много раз, их невозможно удержать.

Бэкхён спит дольше обычного, организм требует на время уйти от реальности, дабы справится с потрясением и хоть немного успокоить болезненно пульсирующую рану. Когда он открывает глаза, безучастно оглядывая комнату, на улице уже очень светло. Но не так, как это бывает во время солнечного, ясного дня: сероватая дымка делает предметы немного размытыми, нависшие тучи не дают и малому лучику пробиться сквозь них. Но дождя нет. И вряд ли он сегодня будет. Скорее, завтра, может даже ближе к вечеру. Но как бы то не было, погода не радует.

Бэкхён перестает дышать, когда в самом углу комнаты видит скрюченную фигуру. Чанёль сидит, подтянув колени к груди, и неотрывно смотрит на лежащего неподвижно Бэка. Глаза наполнены непролитыми слезами, он тихо скулит, забившись в этот угол, словно хочет слиться с тенью, чтобы его не видели, но при этом не смея уйти.

- Чанни, - тихо хрипит Бэкхён, и тот подползает на четвереньках к кровати, не смея забраться на нее и оставаясь на полу.

- Прости меня… П-прости… - он надрывно воет, непрерывно твердя одно и то же слово и при этом по-прежнему не отводя взгляда от чужого лица. Парень молчит, и Чанёль пугается еще сильнее, теперь уже роняя слезы на одеяло и опуская голову вниз.

Бэкхён привычно протягивает правую руку, пусть она и поранена, и гладит волчонка по спутанным волосам. Ведь действия всегда скажут лучше, нежели слова, они говорят о многом. Поэтому для них двоих важнее объятия, поцелуи и сопровождающие их ласковые, нежные, невесомые прикосновения. Чанёль в силу своей сущности считывает информацию именно таким образом.

- Глупый, глупый волчонок, - шепчет Бэкхён, не переставая касаться прядей, пропуская их меж пальцев, чтобы открыть покрасневшие мокрые от слез глаза. – Зачем ты убежал? Ты понимаешь, что если ты уйдешь, я не смогу дальше быть один? Люди отворачиваются от меня, они шепчутся за моей спиной, думая, что я этого не замечаю. Я могу вынести то, что все в этом мире повернулись ко мне спиной, но если это сделаешь ты… - он замолкает, переводя взгляд от окна снова на Чанёля. - Я не переживу.

- Но я сделал тебе больно… - скулит волк, и глаза снова на мокром месте. – Я пообещал в первую очередь себе, что никогда не причиню Бэкхёну боль. Но я не сдержал слово…

- Идем сюда, - Бэкхён хлопает по кровати, призывая Чанёля лечь рядом с ним. Тот широко распахивает глаза и яро мотает головой из стороны в сторону. Бэкхён хмурится и приподнимается с постели, недовольно глядя на волка. Поколебавшись, Чанёль все же укладывается рядом, но не ложиться близко, предпочитая оставаться на краю.

- Я не боюсь тебя, - начинает Бэк. - То, что вчера произошло… Я знаю причину. Но, Чанни… ты справишься. Как и всегда. У тебя получится уживаться с самим собой, принять волка внутри себя. Я верю в тебя.

Чанёль кажется до этого лежал, задержав дыхание, потому что после слов Бэкхёна он громко выдыхает и опускает глаза. Взгляд тут же стекленеет, когда он видит лежащую поверх одеяла перебинтованную руку. Он бросает быстрый взволнованный взгляд на Бэхёна, и боль в его глазах снова плещется жидким янтарем.

- Все в порядке, - Бэкхён легко улыбается, вытягивая руку и демонстрируя ее сохранность. Волчонок тут же перехватывает ее и подносит к губам, едва-едва касаясь короткими поцелуями узенькой ладони и тонких пальцев. Невероятно щемящая нежность разливается по всему телу, когда Чанёль прикладывает раненную ладонь к своей щеке, удерживая ее своей рукой. Бэкхён поддается вперед и целует слегка дрожащие губы, улыбаясь глазами.

- Все будет хорошо.

С праздником, дорогие читатели, со Светлой Пасхой!:)

Глава.

Через несколько дней погода резко испортилась. Все это время тучи кружили вокруг леса и деревеньки, бросаясь от одного края к другому, и в конечном итоге пролили свои крупные слезы на согретую и разнеженную весенними лучами землю.

Неделя, и начнется полнолуние, и пока что Чанёль находится дома. Ему не хочется носиться в такую погоду по лесу, и поэтому он тихо сидит за столом, переписывая буквы и слова с книги, одновременно тихо, по слогам, проговаривая каждое из них.

Бэкхёну же, наоборот, надо идти, несмотря на проливной дождь за окном. Кёнсу снова простудился, и его мама, не имея возможности прийти, прислала соседского мальчишку, чтобы передать просьбу осмотреть Кёнсу и по возможности вылечить. Поэтому Бэкхён долго топчется возле шкафа, пытаясь отыскать плащ с капюшоном, пока наконец не находит его в дальнем углу на крючке. Накинув его, Бэкхён целует волчонка, обещая вернуться поскорее, и выходит за дверь.

Дорога до поселения обходится бо́льшим временем, чем обычно. Стараясь не попадаться никому из жителей на глаза, хотя толку в этом никакого – все либо сидят по домам, либо в пабе, Бэк доходит до дома семьи До. Несколько громких ударов в дверь, и ему открывает отец Кёнсу. Они обмениваются рукопожатиями и вежливыми фразами, Бэкхён здоровается с миссис До и поднимается по лестнице в уже знакомую комнатку.

Малыш лежит в постели, глазки чуть приоткрыты, а пальчики сжимают мишку. Он, завидев входящего Бэкхёна, слабо улыбается и ждет, когда он подойдет ближе.

- Эй… парень, ты чего это разболелся? Весна на дворе, а ты тут с температурой лежишь, - Бэк наклоняется, губами проверяя температуру, ибо руки холодные и их прикосновение ни о чем не скажет.

- В кораблики играл, - шепчет мальчик, прижимая к себе игрушку и сворачиваясь клубочком, утыкаясь в прохладную ладонь своего друга. Бэкхён цокает языком, затем просит показать горло и задает несколько простых вопросов.

- Бэкки, как там Чанёль? – напоследок спрашивает Кёнсу, прежде чем парень спустится вниз и даст рецепт матери малыша. Бэкхён разворачивается, одаривая Кёнсу своей теплой улыбкой, и негромко произносит, стараясь придать голосу радость – хочется немного отвлечь ребенка:

- С ним все хорошо. Я как-нибудь вас познакомлю, - на что Кёнсу хмурит бровки, не понимая сказанной фразы.

- Я же знаком с Чанёлем…

- Он изменился, Кёнсу. Как только ты выздоровеешь, а на улице станет совсем тепло, я приглашу тебя к себе в гости.

Бэкхён уходит, добившись того, чтобы мальчик заметно повеселел и приободрился, и даже не представляет, что его обещанию не дано сбыться.

Улицы выглядят еще более мрачными, чем обычно, тугие струи прошивают воздух, создавая невероятный шум, и образуют плотную стену, из-за которой практически ничего не видать в радиусе нескольких метров. Бэкхён, прикрывая глаза ладонью, замечает совсем недалеко паб и спешит туда, чтобы немного переждать дождь и, отдохнув, отправиться домой.

Он заходит в помещение и садится у дальнего столика, намереваясь пропустить стаканчик-другой, дабы успокоить растрепавшиеся нервы, как голоса совсем близко заставляют его навострить уши. То, что Бэкхён слышит, заставляет его кровь застыть в жилах, а мысли спутаться, обрастая туманом и липким страхом.

Стараясь выбраться как можно незаметнее, он посильнее натягивает капюшон на голову, закрывая лицо почти полностью, и проскальзывает к выходу. Слава богам, никто не заметил присутствия здесь объекта своих разговоров, и Бэкхён выскакивает под проливной дождь, поспешно отдаляясь от паба и от деревни в целом.

Юноша не разбирает дороги. Дождь льется все сильнее, кажется, что он никогда не закончится. Ноги утопают в грязи, сапоги становятся все тяжелее, а высокая трава хлещет по икрам и рукам, пока Бэкхён бежит в собственную «зону спасения». Вот уже первые деревья мелькают в паре десятков метров, и он облегченно выдыхает лишь тогда, когда удается пересечь это расстояние. До крепкого строения Бэк доходит уже торопливым, но все же шагом.

Ворвавшись в дом, парень, не снимая сырые вещи, взлетает по лестнице на второй этаж и несется к себе в комнату. Резко распахнув дверь, он принимается искать дорожную сумку. Сердце бешено стучит, а сознание заполняют чужие голоса. Бэкхён как чувствовал, что все к этому идет, но чтобы так, после всего, что он сделал для них… И Господи… отец… мать…

- Бэкхён? – глубокий голос позади заставляет вздрогнуть и резко повернуть голову, от чего темные мокрые пряди хлещут по лицу. На пороге комнаты стоит встревоженный волчонок, в его взгляде – любопытство и немного волнения. – Что-то случилось?

- Чанни, собирайся, - Бэкхён проскальзывает мимо него, спускаясь обратно на первый этаж. Подойдя к шкафчику с травами, он достает из глубин полок потрепанную книгу с травами и кладет на дно сумки. Немного поразмыслив, туда же отправляются несколько мешочков с травами и мазями. Шорох за спиной дает предположение о том, что Чанёль стоит рядом. – Тебе надо уходить.

- Что? – Бэкхён разворачивается, но не смотрит на него, низко опустив голову и копошась в сумке. Чанёль не понимает. Почему? Бэкхёну надоело это место? Ему хочется найти лучше? Но что может быть лучше собственного дома? Бэк поднимает на него глаза, и у волка все внутри переворачивается: там плещется море страха, которое скрывается, но очень неумело. Бэкхён никогда не знал, что такое - хорошо врать и едва-едва мог скрывать свои настоящие эмоции.

- Чанёль… уходи. Не медли, здесь становится небезопасно, - глухим голосом произносит он. Парень впихивает волчонку в руки сумку со словами: - Вот, возьми. Отправляйся прямо сейчас. Найди Исина, отдай ему эту сумку. Никто не должен владеть всем тем, что передала мне мать. Никто, кроме Исина. И не пытайся вернуться, слышишь?

- Да что происходит? – не выдерживает Чанёль, начиная уже всерьез злиться. Только бы не сорваться, со своим немного расшатанным чувством самообладания сделать это крайне трудно. Бэк делает долгий выдох и прикрывает глаза.

- Пять лет назад я нашел на опушке леса своих родителей. Они оба были убиты. Запах пороха на тот момент еще не пропал, тем более, я слышал выстрелы. Ты тоже их слышал, помнишь? – Чанёль кивает. Он чувствует боль и страдания Бэкхёна, но не смеет подойти ближе. Лишь продолжает выслушивать объяснения любимого человека. – Спустя время я догадался, кто это сделал. Убийцами оказались люди из нашей деревни. Но что я мог? Мстить я не стал – в таком случае я ничем не буду отличаться от них… И я решил для себя, что буду просто жить. Жить здесь, в доме своих родителей и защищать это место. Помогать тем, кто действительно этого заслуживает. Но прошло уже пять лет, а черные сердцем и душой люди не дают нашей семье покоя. Сегодня я услышал, как они говорили обо мне и обвиняли в колдовстве. Похоже, что эти люди как-то узнали о то, кем была моя мать… Потому и убили ее. А отец пытался защитить свою семью… Они хотят добиться окончательной расправы. Теперь у них на очереди я. Но староста пока еще колеблется, ибо он знает меня… - кажется, что Бэкхён уже не рассказывает Чанёлю, а разговаривает сам с собой. Вдруг он впивается пальцами в плечи волчонка и смотрит в его глаза горящим взглядом. – Ты должен уйти. Чтобы они еще и тебя не поймали. Спасайся.

- Но как же ты? Почему мы не можем уйти вместе? – шепчет Чанёль и умоляюще заглядывает в темные глаза. – Пойдем. Пойдем со мной, Бэкхён…

- Нет, - Бэк отрицательно качает головой. – Я не могу бросить это место. Я должен остаться здесь.

- Но тебя могут убить! Я останусь с тобой!

- Если останешься ты, то убьют тебя! А я не вынесу этого! – полный боли крик сопровождается громким раскатом грома. Последовавший затем надрывный шепот заставляет дрожь липкими щупальцами пройтись вдоль позвоночника. – Я должен знать, что ты будешь в безопасности…

Бэкхён быстрым шагом подходит к Чанёлю и обхватывает ладонями его лицо.

- Еще ничего ведь не решено. Если они осмелятся прийти сюда, в чем я сомневаюсь, то для начала просто поговорят со мной. Не станут же они сразу взводить курок! Все будет хорошо, обещаю, - он поглаживает большими пальцами чужие скулы и едва заметно приподнимает уголки губ. – Я пойду следом за тобой. Как только все это закончится, я уйду отсюда, и мы снова встретимся. И уже никогда не расстанемся. Хорошо? – он улыбается сквозь слезы, а Чанёль тихо скулит от разрывающей горечи в глазах Бэкхёна и от боли в собственном сердце. Бэкхён упрям и его невозможно переубедить. А ведь Чанёль обещал себе, что будет защищать Бэкхёна, а не наоборот… И хочется верить, что все будет действительно хорошо. Поэтому волчонок судорожно кивает, касаясь губами лежащей на его щеке ладони, и следом тянется вперед, получая нежный поцелуй в губы.

- Дождь уже заканчивается, поэтому тебе стоит отправиться в дорогу сейчас, - Бэк отстраняется от волка, чтобы подхватить приготовленную сумку и окончательно уже отдать ее Чанёлю. Потом, будто что-то вспомнив, он хлопает себя ладонью полбу и мчится наверх. Чанёль стоит посередине комнаты, отдаленно слушая топот на втором этаже и тихий стук капель об оконное стекло, об листья, создающие при этом шепот, шепот самой матушки-природы, успокаивающий и умиротворенный.

Появившийся Бэкхён снова открывает сумку и кладет в нее книгу с заклинаниями.

- Это ты тоже должен забрать с собой и передать Исину, - поясняется Бэкхён. – Если люди придут сюда, то смогут найти ее, и тогда мне точно не поздоровится. Ну все, тебе пора.

Чанёль отстраненно кивает головой, закидывая сумку на плечо и направляясь в сторону выхода. Оглянувшись в последний раз на Бэкхёна, он совершает огромный прыжок в сгущающиеся сумерки, одновременно превращаясь в волка. Комья грязи отлетают от больших лап, когда он приземляется на них, последний брошенный через плечо янтарный взгляд, и вот уже за деревьями мелькает кончик рыжего хвоста.

Бэк, еще с минуту простояв на крыльце, цепким взглядом окидывает окружающий его темнеющий лес и поспешно заходит в дом, закрывая дверь на засов. Хочется верить, что эта ночь не станет последней в его жизни.

●•°••❀❀❀••°•●

Бэкхён всю ночь не мог уснуть. Он волновался за Чанёля, волновался о том, найдет ли тот Исина, сможет ли добраться до него. Боялся, как бы его волчонка не поймали, как бы не случилось того, после чего он будет жалеть, что отпустил Чанёля от себя… Бэкхён совсем не переживал в отношении своей участи, он даже не задумывался об этом. Успокаивая себя тем, что ничего не случится и староста будет на его стороне, Бэк провалился в короткий, но такой спасительный, сон.

Утро приносит с собой ясное и чистое небо, привычное слуху пение пташек и шелест кроны деревьев. Эту ночь Бэкхён провел в своей бывшей комнате, зарываясь лицом в подушку, насквозь пропитанную запахом Чанёля – так спалось легче и спокойнее. Поэтому в это утро Бэкхён чувствует себя более собранным и сосредоточенным. Ведь, по сути, ему нечего скрывать. Он не сделал ничего, за что его стоит судить. Скорее наоборот, парень помог многим людям как в своей деревне, так и в близлежащих. Но Бэкхён еще не знал, насколько сильно прогнили умы и сердца этих людей, слепо веря в хорошее и светлое в каждом из них. Хотя его слова и были для Чанёля не особо обнадеживающими, от чего Бэкхён кривится, но в глубине души считает, что все сделал правильно.

Он не боится умереть. Смерть – это не конец. Но если Чанёль погибнет из-за него, Бэкхён не простит себя за это. Эта мысль приводит его в неконтролируемый ужас, и он уверен в том, что будет страдать даже после своей смерти, каждый день погибая от мук совести.

Наступивший день проходит спокойно и ничем не отличается от предыдущих. Солнце уже перевалило за полдень, раскидав свои лучи-лапы во все стороны открывающегося горизонта и дальше, как вдруг резкий мужской окрик заставляет Бэкхёна замереть на первой ступеньке лестницы. Неужели…

Распахнув дверь, он выходит на порог дома, замечая на краю поляны нескольких мужчин во главе со старостой. У всех были ружья в руках, на что Бэк невесело усмехнулся. «Пришли-таки».

Кажется, что лес не хочет отпускать его: трава цепляется за ноги, неожиданно поднявшийся ветерок толкает в грудь, уговаривая сделать шаг назад, на что Бэкхён делает два вперед.

- Мистер Кан, чем могу быть полезен? – он встает в нескольких метрах от пришедших незваных гостей и скрещивает руки на груди. – Как жена, как Сьюзен? А малыш Лиам? Он по-прежнему покрывается сыпью из-за орехов?

Похоже, что мужчина теряется от подобных вопросов. Он оглядывается на группу людей, стоящую за его спиной, и нервно сглатывает.

- С ними все… в порядке, - затем, похоже, сообразив, что нужно взять себя в руки и быть жестче, выпрямляет спину и уже более грозным голосом произносит: - Бэкхён, ты обвиняешься в колдовстве и в связи с этим должен проследовать…

- У вас есть доказательства? – невозмутимо спрашивает парень, а у самого внутри все сжимается от волнения. Этот мужчина все же поверил слухам, распускаемым дурными языками. К старосте подходит кто-то из жителей деревни и шепчет на ухо. Видимо, эти самые «доказательства».

- Твоя мать была колдуньей. Ты проводишь все свое время здесь, в этой трущобе, почти ни с кем не общаешься. Твоя замкнутость и скрытность очень подозрительны. И за последний год участился падеж скота, упала урожайность зерна и овощей, - Бэкхён хмыкает, услышав эти глупые доводы, чем вызывает нахмуренность и ропот в окружении пришедших. – И еще… - пауза в монологе заставляет парня насторожиться. – Кое-кто видел, как ты колдуешь. Поэтому не отпирайся. Мы знаем, кто ты и на что ты способен и поэтому должны принять меры во имя спасения других людей.

- У вас нет весомых доказательств, вы не можете обвинять меня в том, чего не видели собственными глазами, - возражает Бэкхён, незаметно начиная пробираться назад, к дому. Группа мужчин меж тем придвигается ближе, ожидая прямого приказа. Бэк обводит их взглядом: они все… те, кто шептался за его спиной, строил свои догадки, предположения. Глупые люди…

- Нам достаточно того, что мы слышим. Преступник не становится невиновным, раз никто не видел, как он убивает или же крадет. Схватить этого колдуна, а дом сжечь дотла!

Не успевает Бэкхён и шагу ступить, как на него налетают, будто коршуны, и точным ударом приклада в висок заставляют повалиться на землю.

- Ты обвиняешься в колдовстве, и завтра утром состоится твоя казнь, - мужской голос доносится будто бы через слой ваты, взгляд затуманен, но Бэкхёну удается рассмотреть, как несколько мужчин отрываются от общей группы и с зажженными факелами подходят к дому. Всего пара мгновений, и он постепенно загорается, позволяя огню съедать бревно за бревном и забираться выше и выше, до самых небес.

Кулон горит на груди вместе с домом, и Бэкхён сгибается пополам, подхваченный двумя парами сильных рук и повисая на них словно тряпичная кукла. Ему кажется, что лес стонет вместе с ним, натужно скрипит и плачет. Бэкхёну очень больно, голова кружится, а слезы застилают глаза. Громкий надрывный крик заставляет мужчин вздрогнуть, а одного из них пробормотать:

- Ну точно одержимый… Давайте поскорее посадим его в темницу, пока он не очнулся окончательно, - они снова вырубают парня и связывают ему руки. А у Бэкхёна сердце кровью обливается, и в голове крики боли и страха разрывают сознание.

●•°••❀❀❀••°•●

Очнувшись, Бэкхён обнаруживает себя лежащим на куске жесткой соломы. Вокруг темно, пахнет плесенью и сыростью, блеклый свет проникает сквозь маленькое решетчатое окошко. Он в темнице. Голова сильно болит, виски будто тисками сдавило, а во рту пересохло. Бэкхён пробует встать, но ноги отчего-то не держат, и парень снова валится на «кровать». Одежда на нем вся влажная и грязная, ноги замерзли и пальцы онемели, но не успевает Бэк подумать о том, сможет ли он пошевелить ими, как дверь скрипит петлями, заставляя его повернуть голову и сощурить глаза.

Двое мужчин заходят в камеру и, не говоря ни слова, связывают ему руки, заведя за спину. Рывком подняв парня на ноги, они уводят его из камеры и куда-то ведут.

- Куда мы? – на удивление спокойно произносит Бэкхён, но его ответ остается без внимания.

Пропетляв по темным коридорам, они оказываются на улице. С непривычки Бэк щурит глаза от слишком яркого для него света, а когда зрение более-менее восстанавливается, тело прошибает холодный пот: посреди площади свалена огромная куча хвороста, с возвышающимся посредине столбом. От увиденного ноги подкашиваются, и если бы не двое мужчин, Бэкхён бы рухнул на пыльную дорогу.

Вокруг столпилось много людей, все перешептываются и с неприязнью смотрят на него. Бэкхён быстро обводит взором толпу, подмечая, что среди них нет семьи До и еще нескольких семей, кому он чаще всего помогал. Сьюзен также нет здесь.

Сам староста стоит на небольшом возвышении и молча наблюдает за тем, как парня тащат к приготовленному хворосту и привязывают за ноги и руки к столбу. Бэкхён крутит головой, пытаясь убрать с глаз длинную свалявшуюся челку, и глядит на эту толпу, испытывая к ней лишь жалость.

- Бён Бэкхён, сын ведьмы Марии, обвиняется в колдовстве и попытке убийства с помощью своих поганых трав, собранных в проклятом лесу! – гремит над площадью голос старосты. – Суд выносит незамедлительный приговор, а именно – сожжение на костре! Потом мы развеем его прах над нашими полями, дабы избавить наши семьи от неурожая…

- Вы! – не выдерживая, кричит Бэкхён. – Как вы можете такое говорить после всего, что наша семья сделала для вас и ваших родных? После всего, что сделала моя мать и мой отец, вы попросту пристрелили их, как животных! Вы называете нас демонами и чудовищами, но посмотрите на себя! Вы намного хуже нас! Ваши души гнилы и черны, вы забыли, что значит добро и сострадание! - Бэкхён пытается сдержаться, но слезы застилают взор и горячим потом катятся по щекам. Но он стискивает зубы и уже тверже и спокойнее продолжает. - Мне вас искренне жаль… Я не стану держать на вас обиду и молить о мести, но знайте: ваше зло вернется к вам сполна…

- Не смей проклинать нас, мальчишка! – мужчина взрывается бешенством и взмахом руки отдает приказ. Несколько человек с факелами подходят к костру и поджигают его.

Тонкие веточки сразу же подхватывают огонь и несут наверх, туда, где стоит Бэкхён. Он понимает голову, чтобы не видеть эти лица, чтобы не чувствовать, как языки пламени начинают облизывать его ступни. Небо сегодня по-особенному красивое… Можно было бы посидеть с Чанни возле костра и полюбоваться на звезды… И после порции поцелуев и крепких объятий наконец-то сказать о том, как сильно он его любит… Странно, что он не сказал этого раньше… Бэкхён кашляет густым дымом, а затем стискивает зубы, подавляя в себе крик боли. Он чувствует, что огонь повсюду, его жар плавит кожу, он выбивает на ней свои метки, как будто хочет оставить после себя что-то на память.

Находясь уже на грани восприятия, но по-прежнему отчаянно цепляясь за остатки разума, Бэкхён слышит топот копыт и крики людей. Лязг мечей, голоса, а затем неожиданно сильный поток ветра заставляет огонь исчезнуть, и парень судорожно вдыхает свежий воздух. Чьи-то нежные руки пытаются отвязать его от столба, и Бэкхён не выдерживает – по округе разносится душераздирающий крик боли. Сознание, также потерпев поражение, оставляет искалеченное тело, убегая в спасительную тьму и унося за собой слова:

- Потерпи еще немного, Бэкхён. Скоро все закончится, ты только держись.

Глава.

Когда Бэкхён приходит в себя, то первое, что он видит – это белый потолок с красивой лепниной по всему периметру. Матрас под ним кажется облаком в раю, а пуховое одеяло – покрывалом, сотканным из тумана и лучей утреннего солнца. Голова еще немного гудит, и поэтому, стоит чуть пошевелиться, как из пересушенного горла вырывается тихий стон. Сбоку послышалось шуршание одежды и вот уже весь обзор Бэкхёну закрывает устало улыбающийся Исин.

- С возвращением, - голос окутывает теплом, и Бэк невольно улыбается, прикрывая глаза. Но тут же распахивает их и уже испуганно смотрит в шоколадные напротив, силясь подняться с постели. Друг помогает ему принять сидячее положение, подложив под спину еще пару подушек, и сам садится на край постели, беря в свои прохладные ладони тонкие руки.

- Исин… - хрипит Бэкхён севшим голосом. Ему кажется, что у него в горле до сих пор гуляет дым от костра. – Где Чанёль? Он смог добраться до тебя? С ним все в порядке? Где он сейчас? Исин, не молчи! С Чанни все хорошо, он не ранен? Отвечай же!

- Тихо-тихо, успокойся, чего так расшумелся? – старший мягко надавливает на плечи Бэка, заставляя его облокотиться о подушки, и снова аккуратно сжимает чужие пальцы, осторожно поглаживая тыльную сторону ладоней. – Чанёль смог найти меня и все рассказать. Я доложил обо всем королю и как можно скорее собрался, чтобы предотвратить ужасное. Еще немного и я бы точно опоздал, - взгляд искрит сожалением и отражением чужой боли, что он видел недавно. Его младший друг слегка улыбается в ответ и ободряюще сжимает ладони Исина.

- А где… - Бэкхён крутит головой, пытаясь увидеть того, чье лицо было перед глазами все это время. – Где же Чанёль?

- А-а… Так сейчас цикл полнолуния, поэтому Чанёля здесь нет. Ты почти всю неделю провел без сознания, и Чанёль не смог ждать – время пришло. Сегодня третий день, так что тебе придется еще немного куковать без него, - Исин улыбается, на этот раз уже широко и весело и неожиданно подмигивает опешившему другу: - Что, все? Ты наконец-то признал свои чувства к этому волку? А то «что за чушь? Это не может быть правдой…». Я же говорил тебе, балда!

Бэкхён с минуту сидит и немигающим взглядом смотрит на откровенно потешающегося над ним Исина, а затем сползает с подушек вниз и тянет одеяло на себя.

- Боже, Син, отвали! Отличное время ты выбрал для подобных вопросов, ничего не скажешь!

Сквозь толщу одеяла он слышит хохот старшего и лишь сильнее зарывается в пышные складки.

- Ладно, тебе нужно отдохнуть. Поговорить мы еще успеем, - кровать прогибается, тихие шаги, и вот уже неслышно хлопает дверь.

Откинув край одеяла, Бэкхён выбирается из-под него и уже более внимательно осматривает окружающую его обстановку. Похоже, что он находится в королевском замке. Слишком все вокруг роскошное и красивое. Юноша, привыкший к простой обстановке, с восторгом рассматривает пушистый ковер под ногами, стол и кресла с резными ножками, огромную кровать с балдахином, картины в рамах, висящие на оклеенные узорчатыми обоями стенах. Все выглядит так сказочно, будто ненастоящее.

Бэкхён опускает ноги на кремовый ковер, наслаждаясь его мягкостью, и с удивлением обнаруживает, что на нем абсолютно нет шрамов: кажется, что все, что до недавнего времени произошло с ним, было лишь иллюзией. Но воспоминания говорят об обратном, от чего Бэк передергивает плечами, будто бы снова ощущая на своей коже облизывающие его язычки пламени.

Медленно подойдя к окну (все же неделя без движений сказалась на мышцах), Бэкхён видит внизу изумрудную лужайку, идеально подстриженные кусты и много-много пестрых цветов. Солнце едва-едва перевалило за полдень, длинные тени от замка ложатся на выложенные камнями дорожки, круглый фонтан со статуей сверкает брызгами в лучах небесного светила. Вдруг за спиной открывается дверь, и в комнату входит чистенькая и аккуратная служанка. Она ставит на небольшой столик поднос и, слегка поклонившись, бросив юноше робкую улыбку, также тихо выходит.

Бэкхён съедает принесенный ему легкий суп, чувствуя, как к нему потихоньку возвращаются силы. Когда последняя ложка оказывается у него во рту, дверь снова открывается и в комнату теперь уже входит высокий и стройный юноша в свободной белой рубашке и длинных светлых брюках с высокой талией. Темные волосы невероятно растрепаны, коньячные глаза горят живым блеском, а пухлые четко очерченные губы растянуты в по-мальчишечьи озорную улыбку. Бэкхён застывает в одной позе на краю кровати, так и продолжая держать во рту ложку.

- Здравствуй, - глубокий приятный тембр голоса смягчен искорками в глазах, и Бэк на автомате кивает головой, продолжая внимательно рассматривать вошедшего. Дверь, которую незнакомец оставил распахнутой, открывается еще шире и входит уже Исин, переодетый в темно-зеленые брюки и длинный камзол изумрудного цвета.

- Бэкхён, этот дурень захотел лично познакомиться с тобой, в неофициальной, скажем так, обстановке, и справиться о твоем здоровье, - Исин обреченно вздыхает и машет в сторону высокого парня рукой. - Познакомься, Его Королевское Высочество, наследный принц Ифань.

Дата добавления: 2015-10-28