2 страница. - Я я пойду приготовлю завтрак, потом позову тебя, - мямлит Бэкхён

- Я… я пойду приготовлю завтрак, потом позову тебя, - мямлит Бэкхён, направляясь к выходу из комнаты. Немного погодя он слышит тяжелые шаги за собой: Чанёль спускается следом.

Пока Бэкхён готовит овсянку, «волчонок» сидит на стуле (Бэкхён кое-как уговорил его сесть, как человек, не на пол, а на стул) и внимательно наблюдает за хозяином. Тот помешивает кашу в маленькой кастрюльке, стоящей на небольшой плите, работающей от угля, и то и дело оборачивается, следя за Чанёлем. Но он оказывается спокойным, что немного радует. Раньше, будучи волком, носился, словно ненормальный.

Чашка с дымящейся овсянкой оказывается рядом с Чанни на столе, и он тянет носом, вдыхая ее аромат. Губы растягиваются в улыбку, и Чанёль наклоняется, намереваясь есть прямо из чашки. Но неожиданно получает по лбу ложкой и скулит. Взгляд мгновенно становится жалобным и полным обиды.

- Что? – удивляется Бэкхён. – Ты должен есть ложкой. Теперь ты человек, так что давай, бери ее в руки и вперед.

Ложка оказывается в руках Чанёля, а тот непонимающе смотрит на сей предмет, переводя взгляд с нее на Бэкхёна. Он не понимает, не понимает, что от него требует хозяин. И почему он ударил его? Это ведь больно… Сбоку слышится протяжный вздох, и ложка пропадает из больших рук.

- Давай, я покажу тебе, как нужно пользоваться, а дальше ты сам, договорились? – и, не дожидаясь ответа, парень зачерпывает кашу и дует на нее. – Открывай рот.

Чанни, видя перед собой ложку, полную каши, послушно открывает рот и, почувствовав липкую жижу внутри, проглатывает, расплываясь в улыбке.

- Теперь ты.

Бэк вкладывает ложку в руку Чанёля, заставляя сжать рукоятку пальцами, вместе с ним зачерпывает очередную порцию овсянки и подносит ко рту. Дальше, уже без его помощи, Чанёль проделывает все эти действия, вознаграждаясь яркой улыбкой.

- А ты быстро учишься, молодец! – Бэк тянется, взлохмачивая рыжую шевелюру, и слышит чуть ли не мурчание со стороны Чанёля, обрадованного похвалой и улыбкой хозяина. Он поспешно отдергивает руку, смущаясь таким обожанием в глазах Чанни, и далее завтрак проходит в молчании. «Волк», хоть и немного неумело, но все же доедает самостоятельно кашу, пару раз роняя ложку на пол.

- Я сейчас пойду в деревню, мне нужно кое-что купить. Ты остаешься дома, - Бэкхён убирает посуду со стола, в то время как Чанёль внимательно слушает его. – Никуда не убегай, ничего не трогай. Я скоро вернусь, хорошо? – заметив, что Чанёль совершенно его не слушает, отвлекшись на слабые лучи осеннего солнца, скользящие по поверхности стола и пола, он повторяет. – Чанни?

«Волчонок», расслышав свое имя, вскидывает голову и смотрит на Бэкхёна. В глазах – ожидание и любопытство. Бэк подходит ближе, вытирая руки о тряпку.

- Я говорю, что ты остаешься один. Я скоро буду. Подождешь меня? – секунда, другая, и Чанёль яро кивает головой, соглашаясь. – Вот и умница. Давай-ка я тебя причешу, прежде чем уйти, а то ты похож на чучело.

Бэкхён поднимается к себе в комнату, заправляет кровать, свою и родителей, хватает расческу с тумбочки и спускается вниз. Чанёль по-прежнему сидит на стуле, прислушиваясь к шагам. Стоило Бэку спуститься вниз, он тут же расплывается в улыбке, дергаясь навстречу своему хозяину.

Волосы у него, в отличие от волчьей шерсти, мягкие, но такие же приятные на ощупь, и Бэкхён осторожно расчесывает спутанные пряди, любуясь играющим в них солнечным светом. А Чанёль вовсю наслаждается процессом: откидывает голову назад, прикрыв глаза, тихо и часто сопит, заставляя Бэка улыбнуться. Расчесав волосы Чанёля, он в последний раз пропускает через них свои пальцы, и его «волчонок» следует за рукой, глядя на парня из-под прикрытых век.

- Какой же ты ласковый, - нежно произносит Бэкхён, продолжая уже пальцами расчесывать рыжие пряди и чуть массировать кожу головы. – Ты не был таким, когда был волком. Интересно, почему ты…

Договорить он не успевает: Чанёль чуть приподнимается с насиженного места и облизывает щеку парня. Бэк так и замирает с протянутой рукой.

- Ч-чанни… Не надо так делать, - голос от такого неожиданного действия едва заметно подрагивает. – Ты уже не животное, ты человек. Не делай так больше. Т-ты не можешь так делать.

Чанёль, услышав непривычные нотки в голосе Бэкхёна, распахивает и без того большие глаза и вопросительно смотрит на стоящего напротив парня.

- Я пойду, - он прокашливается и отходит в сторону, направляясь в умывальную комнату. Быстро приведя себя в порядок и одевшись, Бэкхён выходит из дома, бросив напоследок взгляд на Чанёля, одиноко стоящего посреди комнаты. – Я скоро приду, будь здесь.

●•°••❀❀❀••°•●

Этим утром мороз, и Бэкхён поплотнее запахивает куртку, выходя на опушку леса. Трава и кончики еще не опавших листьев покрыты инеем, воздух такой прозрачный, чистый, все предметы кажутся четкими и резкими. При каждом очередном вдохе легкие заполняет морозный воздух, вырываясь изо рта теплым облачком пара. Бэк неторопливо идет по вытоптанной дорожке, направляясь в сторону поселения. Он, так же, как и родители, бывает здесь довольно редко, только в случае крайней необходимости. Его никогда не тянуло в деревню, поближе к людям, как бы легко он не находил общий язык с ними. Бён Бэкхёна по-своему уважали, любили, он помогал жителям деревни справиться с болезнями, был всегда добр и приветлив. Сверстники хотели как можно подольше пообщаться с ним, когда он захаживал в деревеньку, а девушки старались привлечь к себе его внимание – юноша он был привлекательный, немного скрытный, загадочный, обладающий природным очарованием и притягательностью. Но если Бэкхён и мог легко заговорить со старшими, то с людьми своего возраста дела обстояли похуже.

Придя в деревню, Бэк перво-наперво отправляется в дом семьи До – малыш по имени Кёнсу подхватил простуду, перешедшую в воспаление легких, и он помог семье справиться с болезнью. Сейчас мальчик уже шел на поправку, но ему еще нужно было принимать лекарства, приготовленные Бэкхёном. Тихий стук в дверь, и буквально через минуту на пороге появляется небольшого роста женщина приятной внешности.

- Бэкхён! – восклицает она, и ее губы складываются в сердечко, стоит ей легко улыбнуться гостю. – Проходи, проходи. А Кённи как раз вспоминал тебя ранним утром. Стоило ему открыть глазки, как он тут же произнес: «Мама, а Бэкки придет сегодня к нам?»

Бэкхён мягко смеется: малыш очень привязался к нему и даже наградил его этим прозвищем – Бэкки. Слишком по-девчачьи, но парень не возражал. Кёнсу был его маленьким другом, очень жизнерадостным и милым ребенком. Войдя в комнату к мальчику, Бэк застает того сидящим на кровати в окружении игрушек. Малыш поднимает голову и смотрит на вошедшего большими темно-карими глазами.

- Бэкки, - хрипловатым голосом произнес Кёнсу, забывая об игрушках и протягивая ручки парню. Тот подхватывает ребенка и присаживается на кровать, усаживая того к себе на колени.

- Привет, малыш, - поддерживая Кёнсу, Бэкхён аккуратно ощупывает его гланды и прикасается губами ко лбу. – Рад меня видеть?

- Ага, - Кёнсу пару раз кашляет, но все равно улыбается. Улыбка у него такая же, как и у мамы – в форме сердечка. – Как там Чанни, Бэкки?

- Он… с ним все в порядке, - замявшись, отвечает Бэкхён. – А вот с тобой, парень, не очень. Когда я приходил в прошлый раз, дела обстояли лучше.

- Я просто открыл окошко, чтобы подышать свежим воздухом, - оправдывается мальчик и снова кашляет в ладошку. Бэкхён качает головой.

- Ну ничего. Мы быстро поставим тебя на ноги, и ты опять будешь бегать по улицам. Я даже позову тебя к себе, и мы вместе с Чанёлем сходим на озеро. Хочешь?

- Да! Пожалуйста, пожалуйста, Бэкки, я очень хочу к тебе в гости!

- Тогда соблюдай все то, что я скажу твоей маме, а она – тебе. Договорились? – мальчик кивает в ответ и получает поцелуй в лобик. – Я пойду, у меня еще дела. Приду через пару дней проведать тебя. Выздоравливай, малыш!

Кёнсу машет ручкой и возвращается к своим игрушкам. Бэкхён проходит на кухню, застав там маму мальчика. Та моментально отрывается от своих дел, присаживается рядом с Бэкхёном и, предложив тому чашку чая, спрашивает о здоровье своего сына. Бэк подробно рассказывает обо всем, дает приготовленный еще дома сбор необходимых трав и тепло прощается с женщиной.

Улицы постепенно заполняются людьми. Кто-то спешит по своим делам, ребятишки бегают и играют, а те, кто немного повзрослее – спешат в местную школу. Да ее и школой-то не назовешь – один учитель на всех. Главное, научить детей считать, читать и писать, большего и не надо. Некоторые, завидев Бэкхёна, приветливо улыбаются и здороваются с ним, кто-то совершенно не обращает на него внимание, а некоторые смотрят на него даже с некоторой долей недоверия, мелькающего в глазах.

Придя на базар, парень долго выбирает широкие штаны и рубашку, рассматривая одежду со всех сторон и вспоминая, какого примерно роста Чанёль и не будут ли ему эти вещи малы.

- Бэкхён, - зовет его знакомый торговец, - зачем тебе такие большие вещи? Кому ты собрался покупать их?

- Могут пригодиться, мало ли, - улыбается Бэк, отдавая пару монеток и принимая сверток из рук мужчины. – Вдруг ко мне леший забредет, а у меня для него даже одежды нужной нет.

Торговец отмахивается от его шутки и, посмеиваясь, обращает внимание на следующего покупателя. А Бэкхён идет дальше, в уме перебирая небольшой список необходимых вещей – мыло, крупы, молоко… Что же еще? Решив, что в крайнем случае, завтра снова придет в деревню и купит то, что забыл, собирается вернуться домой.

Он неторопливо идет, думая над тем, что можно приготовить на обед и как там Чанёль, как замирает на краю поляны, видя сидящего на крыльце человека в капюшоне. И это точно не Чанёль, так как тот сидит рядом с незнакомцем. Внутри все холодеет.

- Эй, ты! Ты кто такой? – Бэкхён спешит к дому, но снова замирает, стоит человеку поднять голову и откинуть капюшон, являя миру хитрую улыбку с ямочкой на щеке.

- Исин!

Бэк оставляет в стороне купленные вещи и спешит к другу, стаскивая того с порога и крепко обнимая.

- Дружище, как же я рад тебя видеть! Вот уж кого-кого, но не тебя я ожидал увидеть.

Исин смеется, хлопая парня по спине и отстраняется, причем не снимая руки с плеча Бэкхёна.

- Что я слышу? Значит, какого-то незнакомца ты ожидал, а своего старого друга – нет? Как это… похоже на тебя. Считаешь, что кроме твоего волка у тебя и нет никого в этом мире, и все о тебе забыли. Балда! – Исин дарит младшему щелбан и снова смеется, глядя на надувшего губы Бэкхёна, потирающего ноющий лоб.

В стороне слышится скуление, и Бэк цепенеет, вспомнив о Чанёле.

- Это… Исин, в общем…

- Что, все-таки пришло время? – понимающе улыбается тот, глядя на Чанёля.

- Время для чего? – не понимает Бэк.

- Ну как же? Твой волк – оборотень. Я, еще когда первый раз увидел его, подумал об этом.

- А почему ты мне не сказал? – возмущается Бэкхён, одновременно беря пакеты и заходя в дом. Двое идут за ним.

- Я тогда не был уверен в своем предположении. Но теперь, - старший садится за стол, снимая плащ и кидая его на соседний стул. – Завари-ка чайку, Бэк. Надо косточки хоть немного согреть.

Бэкхён, и сам порядком замерзший, ставит посудину на огонь, и закидывает в маленький чайничек нужные травки. Листья земляники, ежевики, черной смородины, чабреца, зверобоя. Заваривает все кипятком и ставит на стол – чтобы настоялся некоторое время. Позже Исин удовлетворенно причмокивает, отпивая из кружки приготовленный Бэкхёном чай.

- Вот что-что, но чаи у тебя действительно получаются прекрасно, - Бэк едва заметно улыбается, уткнувшись в свою кружку: похвала от Исина – это всегда приятно. – Так значит, ему уже исполнилось 18?

Бэкхён от такой резкой смены тем в беседе с другом кашляет и, вытирая подбородок тыльной стороной ладони, переводит взор на тихо сидящего Чанёля. Тот, склонив голову набок, смотрит то на одного, то на другого. Заметив на себе взгляд Бэкхёна, он улыбается. Парень чуть улыбается в ответ и разрешает «волку» уйти погулять с условием, чтобы тот не отходил далеко от дома, а сам решает продолжить прервавшийся разговор с Исином.

- Так что ты там говорил насчет 18 лет?

Исин отставляет кружку в сторону и вынимает длинную трубку. Не спеша набив ее табаком, он закуривает и с наслаждением откидывается на спинку стула, выпуская колечки дыма изо рта. Бэкхён терпеливо ждет.

- Я имел в виду, что твоему Чанёлю уже исполнилось 18 лет, раз он стал человеком. Когда оборотни достигают совершеннолетия, они превращаются в людей. Правда, не все. Кто-то предпочитает оставаться волками до конца своих дней. Те же, кто приобретает человеческую сущность, стараются существовать в таком виде, приспосабливаясь к возникшим условиям. Похоже, что Чанёль решил остаться человеком, раз он живет с тобой, - Исин смотрит на младшего из-под полуопущенных ресниц и тонкой струйки дыма, выходящей из трубки. – Должен сказать, что оборотни возвращают себе волчью сущность, и могут делать это тогда, когда захотят. Но! Здесь есть одна, я бы сказал, проблемка: каждое полнолуние оборотни превращаются в волков и уж тогда, мой друг, они не настолько дружелюбны, какими бывают в обычные дни. В полнолуние они становятся настоящими животными, они теряют разум и превращаются в практически неконтролируемых существ. Инстинкты. В это время ими правят одни инстинкты. Я предупреждаю тебя заранее, чтобы ты был готов. Ты понял меня?

Бэкхён сидит, не в силах произнести ни слова, и поэтому лишь кивает в знак согласия. Он не может поверить, что когда-нибудь Чанёль, его Чанёль, маленький и резвый волчонок, сможет причинить ему боль.

- Скажи, - голос звучит немного хрипло, и он прочищает горло. – А можно сделать так, чтобы он смог… ну, стать человеком?

- Ты можешь научить его говорить, выполнять какую-нибудь работу. В принципе, он ничем не отличается от обычных людей, за исключением того, что будет превращаться в волка по своему желанию. Также он будет преданным тебе до конца своей жизни. Любить и оберегать тебя. Он привязался к тебе, Бэкхён, я видел, как он на тебя смотрит, - Исин делает очередную затяжку и хитро щурит глаза. Младший усмехается и отмахивается от его слов.

- Ладно, закроем эту тему. Мне надо еще подумать об этом. Спасибо за информацию, не знаю, где ты достаешь ее, но я благодарен тебе.

- Не буду говорить, где я достаю ее – у каждого свои источники, - Исин бывает таким загадочным, что у Бэка порой голова идет кругом, и мозг взрывается от различных предположений о том, кем же на самом деле является его друг.

- Куда направляешься сейчас? – интересуется Бэкхён, заранее готов к тому, что не получит ответ на свой вопрос. Но Исин снова его удивляет.

- Еду посетить королевский двор – сам Его Величество пригласил меня. Его сын захворал и необходима моя помощь, - Бэкхён пораженно выдыхает, а Исин посмеивается, докуривая свою трубку. – Ничего, Бэк, когда-нибудь и тебе улыбнется удача. Вот увидишь. Ты сможешь увидеть целый мир, а не только глухую деревеньку и непроходимый лес.

Они тепло прощаются друг с другом, Исин заверяет, что наведается к Бэкхёну как можно скорее и уходит, завернувшись в плащ и накинув капюшон на голову.

- Удивительный человек, - шепчет парень и оглядывается по сторонам. Чанёля нигде не видно.

- Чанёль! Чанни, идем домой! – сбоку слышится треск веток, и он замечает спешащего к нему оборотня. Он кажется таким неуклюжим в своем человеческом обличье, но Бэкхён считает, что тот просто не привык еще. Они молча ужинают, а парень украдкой наблюдает за Чанёлем. Тот все так же неловко держит ложку, старается как можно меньше пачкаться, и Бэкхён улыбается неуклюжести своего волчонка.

- Чанёль, - когда с ужином покончено, он подсаживается к нему и заглядывает в медовые глаза. – Чанёль, скажи: Бэкхён.

Волк смотрит на парня, склонив голову набок, как и прежде, и не понимает, что от него требует хозяин. Вроде ничего не приказывает, голос тихий и спокойный, такой приятный, словно лучи весеннего солнышка, что дарят умиротворение и тепло.

- Чанни… Эй, слышишь. Скажи: Бэк-хён. Давай же. Бэк-хён. Бэкхён. Ну же, Чанёль… Я знаю, что ты способный малый.

Оборотень хлопает глазами и абсолютно не понимает. Бэк вздыхает и собирается уходить, видя, что толку мало, но низкий, глубокий голос заставляет замереть:

-Б-бэк… хён. Бэк. Хён.

Парень резко поворачивается, широко распахнув глаза. Затем садится рядом с Чанёлем, совсем близко, внимательно глядя тому в глаза, и взволнованно шепчет:

- Что? Что ты сказал, Чанни? Повтори.

Чанёль, не отрываясь глядя на Бэкхёна, запинается, но все же произносит:

- Бэк… хён.

Тот расплывается в улыбке, глаза становятся совсем узкими, но видно, как они блестят от радости, и Чанни не может сдержать свою улыбку, видя, как счастлив хозяин.

- Бэк-хён. Бэкхён, Бэкхён… - он не переставая произносит имя, и его обладатель неосознанно хлопает в ладоши, совершенно не ожидая, что у него получится так быстро научить Чанёля произносить его имя.

- Погоди, погоди… Остановись, - Бэк кладет руки на плечи и чуть сжимает их, прося волка успокоиться. – А теперь скажи: Чан-ёль. Чанёль.

- Ча-а-ан… ёль, - тянет оборотень, все так же внимательно глядя на Бэкхёна. – Чан-ёль. Чанёль.

- Молодец! Умница! – Бэкхён звонко смеется и обнимает Чанни. – Мы обязательно научимся, вот увидишь. У нас все получится.

Глава.

Зима постепенно вытеснила осень из этих краев, наполняя его белым цветом и сильным морозом, в прозрачном воздухе которого танцуют маленькие снежинки. Бэкхён любил зиму так же, как и все остальные времена года, но с ее приходом в груди расцветало что-то, отличающееся от остальных чувств. Это было сродни волшебству… или чуду. То, во что Бэкхён не верил, но все равно мечтал когда-нибудь увидеть.

Чанёль тоже любил зиму. Любил носиться по выбеленному снегом лесу, гонять по деревьям белок и ловить ртом пушистые снежинки, фыркая от случайно попавшей на нос маленькой ажурной красоты. С приходом зимы он все чаще превращался в волка и пропадал до самой темноты в густом лесу. Где он бывал, Бэкхён не знал, а расспрашивать Чанёля было бестолку – тот еще не достаточно хорошо разговаривал. Лишь отдельными словами и небольшими фразами, не загруженными сложными словосочетаниями. Также Бэкхён старался лишний раз не показывать людям Чанёля – лишние вопросы были ни к чему. Он прекрасно понимал, к чему приведут его слова: «Чанёль – оборотень. Он может превращаться и в волка, и в человека. А в полнолуние становится неконтролируемым зверем. Но вы не волнуйтесь, я постараюсь держать все под контролем!». Кстати, полнолуния еще не было, но Бэкхён знал, что оно не за горами. Через несколько дней придет время. И тогда нужно быть осторожнее.

Понемногу привыкая к своей новой жизни, Чанёль перестал вести себя робко и скованно, как было прежде. Он принял свою новую сущность, радуясь тому, что теперь стал похож на своего хозяина. И Бэкхёну это добавляло проблем: он носился по всему дому, словно излишне активный ребенок, был жутко любопытным и пытался все попробовать. Один раз, глядя на то, как Бэк заправляет постель, он, стоило тому уйти на первый этаж, тут же скинул на пол все простыни, подушки и покрывала, и вознамерился сам заправить постель и сделать это не хуже Бэкхёна! Услышав грохот на втором этаже, парень, отбросив все дела, поспешил на место произошедшей «катастрофы» и застал Чанёля, запутавшегося в простынях и теперь лежащего на полу среди груды покрывал и подушек. А однажды, когда Бэкхён готовил лечебный отвар, Чанёль решил подсмотреть. И стоило только Бэку отвернуться, как волк принялся лезть во все баночки и мешочки, чихая и фыркая от наполнивших нос запахов и растертых листочков, цветочков и корешков. Бэкхён бы и рад отругать непутевого волка, но не мог злиться на него. Он просто не понимал того, что делает. Точнее не понимал последствий. Ему все было интересно, и Бэк прекрасно его понимал. А Чанёль, чувствуя за собой вину, пытался просить прощения: так как он привык выражаться не словами, а действиями, то он просто подходил к своему хозяину и утыкался лбом в плечо, тихо скуля и глядя печальным и виноватым взглядом. Ну как тут ругаться?

Теперь Бэкхён засыпал в комнате родителей, уступив свое место большому Чанёлю. И все равно просыпался в крепких объятиях, изнемогая от жары. Температурой собственного тела волк мог поспорить с печкой. И вроде как это неплохо: согревает холодными вечерами, к тому же если зима на дворе, но это было слишком. Да еще и эти действия со стороны Чанёля… Он был подобен тактильному маньяку: просил гладить его по волосам, часто обнимал, норовил облизать руки и лицо, но вовремя вспоминал, что ему нельзя так делать и останавливался на полпути. Зато ночью, когда Бэкхён засыпал, будто чувствовал свободу в своих действиях – объятия становились сильнее, он старался как можно ближе привлекать Бэкхёна к себе, а на вопрос «что ты делаешь?» отвечал, хлопая глазами: «Холодно». Да еще и водил по шее и щеке носом, глубоко вдыхая аромат бэкхёновой кожи, чуть ли не мурча от удовольствия. Бэк пытался отучить волка от столь интимных действий, но Чанёль либо не понимал, либо не хотел понимать, наивно полагая, что в этом нет ничего плохого. Нет, Бэкхён не считал это плохим! Просто во всех этих действия, да и во взглядах Чанёля, полных обожания и преданности, было слишком много чувств. Сильных и не объяснимых. Бэк объяснял это самому себе как преданность, оставшаяся в Чанёле от сущности волка. Ведь по-другому не могло быть, верно?

●•°••❀❀❀••°•●

С самого утра Бэкхён ощущает, что что-то изменилось. Чанёль не носится по дому, как обычно, не мешает парню заниматься домашними делами, лишь ходит из угла в угол и нервно кусает губы, иногда тревожно глядя на Бэкхёна.

- Чанни, с тобой все в порядке? – уже обеспокоенно спрашивает Бэкхён, оторвавшись от чтения книги. – Ты сегодня сам не свой.

Волк снова бросает на него взгляд, затем присаживается на стул, нервно постукивая ногой и глядя на Бэка грустными глазами.

- Луна, - всего одно слово и Бэкхён все понимает. Точно. Ведь сегодня полнолуние…

- Все будет хорошо, слышишь? – он присаживается рядом и накрывает большие руки своими. – Ты справишься. А я помогу тебе. – Чанёль отрицательно качает головой и вскакивает с места, продолжая свою нервную ходьбу.

- Нет. Я сам, - упрямо, со складочкой между нахмуренными бровями.

- Но Чанёль… Я же хочу помочь…

- Нет! Тебе будет больно! – кричит волк, резко поворачиваясь к Бэкхёну. Тот от неожиданности замолкает и, не мигая, смотрит на него, широко распахнув глаза. – Я не хочу. Чтобы больно… Не хочу.

Развернувшись, Чанёль выбегает на улицу и исчезает среди темных стволов деревьев, ветки которых густо засыпаны снегом. Бэкхён позволяет ему сбежать, давая возможность побыть одному и собраться с мыслями.

Еще утром затянутое молочными облаками небо к вечеру проясняется, позволяя Бэкхёну наблюдать за тем, как первые звезды робко зажигаются на чернильном полотне, натянутом над головой. Он кутается в меховой полушубок и смотрит на звезды, что, сплетаясь между собой, образуют созвездия. Мороз щипает за щеки и нос, а руки уже давно покраснели, заставляя Бэка выдыхать в сложенные лодочкой ладони поток теплого воздуха. Он надеется, что Чанёль образумится, поймет, что один он не справится со своим первым обращением и вернется к нему. Но вот уже ровный серебристый диск с темными пятнами поднимается все выше и выше над небом, а волка все нет.

- Ты все равно вернешься, - тихо произносит Бэкхён в темноту, вздыхая и заходя в дом. – А я буду ждать тебя, - напоследок, прежде чем хлопнула входная дверь.

Уже перевалило за полночь, когда Бэкхён резко просыпается от громкого воя и грохота во дворе за окном. Да еще и мамин кулон странным образом обжигает кожу на груди. Парень вскакивает с постели, прислушиваясь. Лунный свет льется через большое стекло, мягко скользя по полу и постели Бэкхёна, освещая ночную мглу и отпугивая тени, прячущиеся по углам, подальше от этого губительного света. Вой повторяется вновь, и Бэк вздрагивает.

- Чанёль… - шепчет он, уже на ходу обувая сапоги и натягивая верхнюю одежду.

Парень старается не шуметь, открывая дверь тихо и осторожно. Но петли все равно скрипят под действием мороза, и Бэкхён жмурится, чтобы через секунду распахнуть глаза из-за болезненного скуления. Забыв обо всем, и тем более о своей безопасности, он несется в сторону старого сарая, откуда доносится шум и вой. О ружье, висящем на стене, не может быть и речи – Бэкхён не хочет причинить боль Чанёлю.

Резко притормозив возле дверей, Бэк старается восстановить дыхание, теплым паром вырывающееся изо рта. Еще раз вздохнув, он открывает дверь и заходит, оставляя выход чуть приоткрытым.

В сарае сухо и воздух чуть теплее, чем за пределами строения. Небольшой стог сена, вилы и пустые стойла – раньше семья Бён держала корову – вот и все, что осталось. Несмотря на свет, льющийся через щель от распахнутой двери, вокруг так темно, хоть глаз выколи. Не слышно ни звука, хотя Бэкхён прекрасно слышал, что звуки доносились отсюда. Лишь собственное частое дыхание да громко стучащее сердце подают признаки жизни в этом стареньком сарайчике.

Неожиданно впереди Бэкхён слышит глухой рык, и из темноты выскакивает огромных размеров волк, сбивая парня с ног. Он падает на спину, ударяясь об пол спиной и затылком. Перед глазами пляшут цветные круги и темные пятна, а боль в затылке не дает сориентироваться. Бэкхён чувствует на груди тяжесть и хриплое тяжелое дыхание у себя над головой. Страшно открыть глаза, но он пересиливает себя… И видит два ярко-желтых глаза, больших, раскосых, в которых плещется ярость и настороженность, готовность убить любого, кто посмеет вторгнуться в личное пространство их обладателя. Шерсть на загривке вздыбилась вверх, волк ощерился, и поднятые уголки пасти открывают взору внушительный ряд зубов и длинные клыки. Утробный рык вырывается из глотки, обжигая лицо Бэкхёна жарким дыханием. А тот лежит на земле, широко распахнув глаза и не чувствуя собственного тела. Всепоглощающий страх сковал все конечности, парализовал мышцы. Это ведь Чанёль, его любимый волчонок, а он не сможет причинить ему боль, ведь так?

- Ч-чанёль… - начинает было Бэкхён, но рычание и клацанье зубов неожиданно близко от лица заставляют замолкнуть. Боже, как же глупо было приходить сюда, пытаться помочь! Чанёль сейчас не понимает его, сознание затуманено и истинная сущность волка вырвалась на свободу.

- Чанни… Это же я, Бэкхён, - часто и громко дыша, он снова пытается достучаться до оборотня. – Ты сказал, что не станешь… - глухое рычание заставляет замолчать на секунду, - не станешь причинять мне боль. Пожалуйста, Чанёль…

Волк еще продолжает тихо рычать, тяжело дыша. Затем резко наклоняется вперед, чуть ли не касаясь мокрым носом носа Бэкхёна, и глубоко вдыхает. Тянет в легкие воздух, в котором витает запах лежащего под ним человека, будто изучает, вспоминает. Где-то внутри слышно, как наружу пытается прорваться рык, грозный и яростный, но он подавляется, через силу, но все же. Минуты тянутся одна за другой, пока Бэкхён восстанавливает дыхание и лишь неподвижно лежит, боясь лишний раз пошевелиться. Длинная шерсть лезет в лицо, пока волк обнюхивает его, а затем неожиданно резко перед глазами появляются два желтых огонька с уже более осмысленным взглядом, чем ранее. Они оба смотрят друг на друга, разговаривая между собой лишь глазами. После волк резко отходит назад, давая Бэкхёну возможность вдохнуть в легкие поток кислорода, и вдруг большой прыжок над головой, и он выбегает за порог сарая, устремляясь в сторону леса. Лишь пушистый рыжий хвост мелькнул в лунном свете.

Бэкхён вскакивает на ноги, глядя оборотню вслед, и обхватывает себя руками, только сейчас чувствуя, насколько он замерз. Страх еще дрожит в грудной клетке, а зрачки глаз расширены до предела.

- Чанёль… - посиневшие губы отказываются повиноваться, а голос предательски дрожит.

Вой вдали заставляет вздрогнуть и устремить взор вдаль, в гущу лесной чащи.

●•°••❀❀❀••°•●

Полнолуние длится 2-4 дня. Прошло три дня, а Чанёль так и не появлялся. Бэкхён уже начал думать, что тот никогда не вернется, решив остаться в лесу и зажить другой жизнью в образе волка. Возникало ощущение, что маленького лохматого волчонка, что принес отец летним вечером, и вовсе не существовало. Но холод по утрам остро ощущался даже под несколькими теплыми одеялами. И топот ног, и преданный взгляд янтарных глаз... Было ли это на самом деле? Но что действительно отпечаталось в мозгу Бэкхёна, так это два желтых глаза, светящихся в темноте, горячее дыхание на щеке и клацанье больших зубов в миллиметре от лица. Такое не забудется так просто.

После полудня Бэк возвращается домой. Он был в соседней деревне. Ребенок у семьи, которая там жила, обварился кипятком, поэтому его помощь была необходима, несмотря на врача, живущего неподалеку. Дорога предстояла долгая, и Бэкхён взял лошадь. Хотелось как можно скорее добраться до дома, парень не горит желанием оказаться вечером посреди леса. Ружье он с собой не взял, так как не видел в нем необходимости. Бэкхён рассчитывал вернуться домой тогда, когда солнце еще не скрылось за горизонтом, но получилось так, что он задержался в деревне чуть дольше, чем планировал.

Тишина окутывает со всех сторон. Бэкхён не чувствует какой-либо опасности, все так же наслаждаясь той атмосферой, что все эти годы окутывала его. Сугробы снега, не такие большие, как на открытых пространствах, все равно радуют глаз, а комки снега, срывающиеся с веток, опадают на голову россыпью снежинок. Вдруг кулон начинает жечь, и Бэкхён хватается за него через ткань куртки и рубашки. Тревожный звоночек внутри заставляет поторопить лошадь, идущую слишком медленно. Животное срывается с места и скачет вперед, набирая скорость. Темные стволы деревьев мелькают перед глазами, но Бэк позволяет себе оглядеться, чтобы тут же пожалеть об этом решении: позади стая волков несется за ними. Подгоняя лошадь, Бэкхён спешит поскорее очутиться дома, моля Бога не оказаться в плену у преследующих его зверей. Хочется проверить, есть ли среди них Чанёль, ведь всякое может быть, и он снова поворачивает голову. В тот же миг что-то с большой силой ударяет его по виску, и Бэкхён падает с лошади в сугроб. Испуганное животное мчится дальше, оставляя седока позади.

Дата добавления: 2015-10-28