5 страница. Бэк встает из-за стола и поспешно собирает грязную посуду в кучу

Бэк встает из-за стола и поспешно собирает грязную посуду в кучу. Глаза прячет и отворачивается, чтобы Чанёль не видел его лицо. Хотя стук сердца он подчинить не в силах.

- Да ты и ни с кем не общаешься кроме меня, - бормочет он, старательно намывая тарелки. – Откуда ты можешь знать, что к другим не будешь испытывать подобное?

- Я просто знаю, - доносится со спины. – Ты ведь всегда рядом со мной… Бэкхён заботится обо мне. Он хороший. Поэтому я чувствую это.

Бэкхён замирает, спина напрягается, взгляд стекленеет. Неужели… всего лишь… преданность и благодарность? Тогда стоит молчать? Это и есть выход? Все, лабиринт пройден?

Отмерев, Бэкхён все же домывает посуду и, вытирая руки о тряпку, поворачивается к сидящему Чанёлю, с интересом рассматривающего танцующую в солнечном свете мошкару.

- Чанёль, мне надо уйти. Возникли дела в деревне. Сможешь побыть один? – волчонок кивает, не отрывая взора от своего несомненно увлекательного занятия, и тянет:

- Да… Я привык. Может, побегаю сегодня. Хотел добежать до воды, - он улыбается, обращая взгляд на Бэка. Тот понял, что он имеет в виду море: сам Бэкхён его никогда в глаза не видел, но очень хотел посмотреть. Он отражает улыбку Чанёля и убирает с глаз упавшую челку.

- Хорошая идея. Не пропадай допоздна. Хоть ты и умеешь постоять за себя, всякое может случиться. Договорились? – Чанёль снова кивает и встает из-за стола. Он все ближе подбирается к Бэкхёну, а у того сердце бьется на уровне горла: волк двигается непривычно грациозно и медленно. Но вдруг спотыкается и чуть не растягивается на полу. Бэкхён спешит подавить в себе приступ хохота. Чанёль сконфуженно смотрит на парня, он сейчас похож на нашкодившего ребенка.

- Бэкхён… - тянет он, добравшись-таки до него и чуть ли не нависая над ним. Голова опущена, похоже, что он немного смущен. – Ты мог бы… расчесать меня… прежде чем уйдешь?

Бэк не сдерживает смех. Но он не издевательский, а мягкий и солнечный. Чуть приподнявшись на цыпочки (Чанёль очень сильно вымахал), Бэкхён треплет волчонка по спутанным длинным волосам.

- Хорошо, чудо ты мое, неси расческу.

●•°••❀❀❀••°•●

Бэкхён соврал. Не было у него никаких дел в деревне. Просто ему нужно было хотя бы на время побыть подальше от Чанёля. Забыть о том, что вместе с ним живет этот непутевый волчонок, к которому, как оказалось, у него возникает не просто чувство заботы. И не симпатия, и не привязанность. Все намного глубже, намного сильнее и намного серьезнее.

Но, несмотря на отсутствие дел, парень направляется в деревню. Как раз есть возможность узнать, о чем толкует нынче люд да поспрашивать насчет надобности жителям лекарств.

Деревня встречает его как обычно. Народ спешит кто куда и, казалось бы, совсем не обращает внимание на пришедшего. Но если присмотреться, то можно заметить, как некоторые провожают Бэкхёна взглядом, шепчутся у него за спиной и стараются обходить стороной. Он не видит этого или же просто делает вид, что не о нем толкует сейчас деревенский люд. Ему своих забот достаточно.

Бэк проходит недалеко от дома семьи До и видит, как малыш Кёнсу возится возле ручейка, пуская маленькие деревянные кораблики. Мальчик сидит на корточках в теплой еще курточке и штанишках, на ногах – сапоги, он то и дело утирает рукавом нос, тычет палкой в очередной кораблик и бежит за ним следом, когда тот развивает скорость, свободно скользя по воде. Бэкхён улыбается и подходит ближе.

- Кёнсу, - малыш тут же реагирует на свое имя и поднимает голову, щуря на ярком солнце большие шоколадные глаза. Широкая улыбка озаряет его детское пухлое личико, а глаза загораются радостным огоньком.

- Бэкки! – он вскакивает на ноги и мчится к парню. Не сбавляя скорости, Кёнсу врезается в ноги Бэкхёна и тут же их обнимает, глядя на него снизу вверх. Бэкхён не может не улыбнуться рядом с мальчиком.

- Привет, Кёнсу. Ну, как твои дела? Выздоровел? – пальцы пропускают мягкие смоляные пряди, а малыш До яростно кивает головой. – Смотри, много в воде не возись, а то снова заболеешь. Хорошо?

- Хорошо, - повторяет Кёнсу и тянет Бэкхёна за собой. – Пойдем, Бэкки, поздороваешься с мамой. Она сегодня печет пирог.

- Не могу, малыш, давай потом, - мальчик останавливается и вопросительно смотрит на своего старшего друга. – Идем лучше на площадь, погуляем, а то ты здесь играешь совсем один.

- Но мама сказала оставаться мне рядом с домом… - сопротивляется было Кёнсу, но дальнейшие слова Бэкхёна заставляют его подпрыгнуть на месте и тянуть теперь Бэка в противоположную от собственного дома сторону:

- Я же с тобой. Мама отпустит тебя, если ты пойдешь со мной. И я куплю тебе что-нибудь вкусненькое.

День выдался ясным и теплым, так что прогулка прошла успешно. Кёнсу болтал без умолку, пока они вместе с Бэкхёном прохаживались по площади и заглядывали в находящиеся здесь лавки. Мальчик получил обещанное угощение – теплую булочку, которую он тут же съел, и кулек конфеток домой. За все время их прогулки Бэкхён не раз натыкался на недобрый взгляд жителей. Но он уже привык к подобному: многие в деревне не доверяли его семье и сторонились самого парня, как и раньше это было с родителями.

Во время прогулки с Кёнсу Бэкхён встретил Сьюзен, но у обоих не было так много времени, чтобы пообщаться: девушка спешила в местную школу, чтобы помочь учителю, а под ответственностью Бэкхёна находился маленький Кёнсу. Оба перебросились парой фраз и разошлись, пожелав друг другу удачи.

После того, как Бэк вернул мальчика домой и получил кусок пирога от миссис До, он отправился в местный паб, послушал, о чем толкуют люди, а говорили в основном о местных делах да мелькало несколько раз что-то из королевского двора. Бэкхён вспомнил, что сейчас Исин находится при дворе и надо бы его потом хорошенько обо всем расспросить. Только вот неизвестно, сколько друг пробудет там и намеревается ли вообще возвращаться. Но Бэк уповал на то, что Исин всегда навещает его, где бы он не находился прежде.

К тому моменту как Бэкхён вернулся домой, солнце едва-едва коснулось края горизонта. Время было ранее, и поэтому Бэкхён не удивляется, не застав Чанёля дома. Он устало проходит в комнату, на ходу снимая одежду с дороги, и плетется в баню, чтобы искупаться. Пусть вода не такая горячая, как хотелось бы, но она сохранила вчерашнее тепло и сейчас имеет как раз такую температуру, которую необходимо для того, чтобы все мышцы в теле расслабились.

Уже позже Бэкхён сидит на веранде, попивая чай и глядя на скрывающееся за деревьями солнце. Ему нравится наблюдать за тем, как небо постепенно меняет цвет: сначала оно чисто голубое, затем его края приобретают нежно-оранжевый оттенок, который после смешивается с размытым красным. Позже со всех сторон на пылающий круг надвигаются малиново-сиреневые тени, они постепенно захватывают все пространство, будто эта лиловая масса – пуховое одеяло для небесного светила. Мама накрывает его им, подтыкает края со всех сторон, чтобы Солнышку не было холодно, а после зажигает в его комнате много-много ночников – маленьких сверкающих звездочек. Они подобны сторожам – охраняют спокойный сон Солнца, оберегают его от кошмаров и монстров, таящихся в тишине и глубине ночи. А Луна – это самый прекрасный сон Солнца, это то, что нам разрешено увидеть, то, чем мы можем насладиться, пока сидим, укутавшись в покрывало и глядя на ночной небосвод.

Бэкхён выдыхает прохладный воздух – все же весна не настолько теплая, чтобы ночи не давали замерзнуть. Он оглядывается по сторонам, подмечая, что уже в который раз ждет вот так Чанёля, ждет его прихода, с неким волнением и нетерпением. Сейчас эти чувства сильны в нем, они намного сильнее, нежели раньше. Весь день, проведенный вдали от волчонка лишь усилил то ощущение необходимости в нем, необходимости чувствовать его рядом с собой, усилил тоску и одиночество. Ведь, если так подумать, кроме Чанёля у Бэкхёна и нет никого. Конечно, есть еще Исин, но у того своя жизнь. А жизнь волка… Теперь она неразрывно связана с жизнью Бэкхёна. Их нити судьбы сплелись друг с другом в крепкую вязь, ее невозможно порвать. Бэкхён не сможет отпустить Чанёля. Он не вынесет этой жизни без него.

И все же, где носит этого неугомонного волчонка? Бэк снова осматривает окружающие поляну деревья, вглядывается в темноту леса, надеясь увидеть тень и движение Чанёля, знак того, что он пришел домой. Но нет, его нигде нет. Протяжно вздохнув, Бэкхён поднимается с кресла-качалки, смастеренной отцом, и заходит в дом. Он уже успел приготовить ужин и потому оставляет его на столе, чтобы Чанёль покушал, когда вернется. А сам Бэк идет наверх, чтобы забыться сном.

●•°••❀❀❀••°•●

Он просыпается неожиданно и тут же видит рядом со своей кроватью сидящего Чанёля. Он прямо смотрит на проснувшегося Бэкхёна, глаза едва-едва мерцают в темноте расплавленным золотом. Бэк приподнимается на локтях и непонимающе смотрит на сидящего на полу волчонка.

- Чанёль, - голос чуть хриплый, а в глаза будто песок насыпали. – Ты почему так поздно вернулся? И почему сидишь здесь? Иди, покушай, я там оставил тебе на столе.

Но волк не обращает внимание на слова Бэкхёна. Он заползает на кровать, от чего парню приходится чуть отодвинуться на другую сторону, и снова смотрит на Бэкхёна. От этого пристального взгляда у него мурашки бегут вдоль позвоночника и останавливаются на загривке, и Бэкхён невольно передергивает плечами.

- Бэкхён, - голос у волчонка тихий и низкий, он ерзает на месте и снова смотрит в глаза напротив, - я сегодня бегал по лесу, по полям, я добежал до моря… Я много думал. – Он замолкает, и Бэкхён с минуту просидев в тишине, мягко подталкивает его:

- О чем ты думал, Чанни?

- Я думал о том, что ты мне говорил. О… о моей паре, - от этих слов у Бэка внутри все похолодело. – Еще я думал о том, что чувствую к тебе… Это то, что я не могу описать. Оно приносит мне… тепло, - Чанёль проводит широкой ладонью по груди, - а здесь, - касается места в области сердца, - что-то натягивается и вздрагивает. Я чувствую заботу, я чувствую, будто бы я… я дома. – Он поднимает опущенные во время монолога глаза на застывшего словно изваяние Бэкхёна. – Рядом с тобой я нахожусь как дома. Мое место рядом с тобой. Бэкхён – мой дом. И нигде мне не будет хорошо так, как мне хорошо с тобой. И это чувство не исчезнет. Я знаю, что оно навсегда. Я чувствую себя так… будто бы от сюда, - он снова касается своей груди, - и до сюда, - ведет пальцем до груди Бэкхёна, - тянется нить. Толстая и крепкая. Я связан с Бэкхёном. А Бэкхён связан со мной. Помнишь, я раньше спрашивал тебя о том, что такое любовь? Тогда ты не смог ответить, ты сказал, что у каждого есть свое понятие об этом чувстве. И я думаю, что понял… Я понял, что для меня значит любовь.

У Бэкхёна кружится голова, Чанёль слишком много говорит сейчас. И говорит о таких вещах, от которых у него перехватывает дыхание, и он не знает, куда деться. Бэкхён со страхом и волнением смотрит в лицо напротив, его взгляд скользит по рыжеватым длинным прядям, которые его рука так и норовит убрать, по золотистым с вкраплениями медового глазам, по полным и, Бэкхён точно знает, мягким и теплым губам. И когда эти самые губы произносят следующие слова, все внутри обрывается, словно падает вниз со скалы:

- Я люблю Бэкхёна.

Он не знает, плакать ли ему или смеяться. Потому что… в это сложно поверить. Преданность – да. Верность – да. Привязанность – да! Но чтобы любовь… Неужели это возможно?

Чанёль слышит, как быстро бьется сердце Бэкхёна, видит, как в его глазах мелькает сомнение и надежда, и придвигается ближе, накрывая своими горячими ладонями чужие.

- Я полюбил тебя с самого начала как попал к тебе домой. Уже тогда Бэкхён был дарован мне судьбой. Бэкхён сам стал моей судьбой. Но я был мал и глуп, я не знал, что это за чувство. И поэтому, как только мне исполнилось 18, я решил остаться человеком. Чтобы быть ближе, иметь возможность стать для тебя кем-то дороже, чем простой волчонок, охраняющий твой покой. – Сейчас голос Чанёля серьезен как никогда, и Бэкхён шумно вдыхает, понимая, как далеко все зашло и что все слова говорятся осознанно, без грамма шутки или же замешательства. Чанёль наклоняется еще ближе, и у Бэка все внутри сжимается от такой близости. – Я могу стать еще ближе к моему Бэкхёну?

Бэкхён опускает подрагивающие ресницы, успевая заметить как Чанёль наклоняется вперед, становясь еще ближе, и… чувствует как нос Чанёля трется об его. Он распахивает глаза и в шоке смотрит на волчонка. А тот медленно и как-то даже нежно проводит кончиком носа по его, а затем едва заметно приподнимает уголки губ.

Бэкхён не может подавить в себе смешок. Даже первый поцелуй у них выходит не по-человечески… Он глядит на смущенного Чанёля и теперь уже точно смеется, не громко, но все же. Прикрывая рот ладонями, он глядит сощуренными глазами на постепенно вытягивающееся лицо волчонка, и не может остановить смех. А Чанёль сидит и не понимает: над ним смеются? Все кончилось, так и не успев начаться? Кажется, что он того и гляди заплачет, и Бэк решает сжалиться над ним.

Обхватив чужое лицо и едва уловимо поглаживая большими пальцами скулы Чанёля, он счастливо улыбается, слегка дрожащим голосом произнося:

- Ты и так находишься ближе ко мне, чем кто-либо другой. Вот здесь, - Бэкхён прикладывает ладонь к сердцу, которое колотится как ненормальное. – Разве можно быть еще ближе?

Пальцы скользят по щекам, скулам, касаются широких бровей, высокого лба, длинных прядей, легким движением убирая их назад, чтобы лучше видеть лучистые, волшебные глаза цвета янтаря. Они зарываются в волосы, ласково перебирают их, затем спускаются ниже, на затылок, шею, пока кончики пальцев не чувствуют бьющийся пульс под чужой бархатистой кожей.

- Мой маленький волчонок… - шепотом, на грани слышимости, будто ветер прошелестел в кронах деревьев. Чанёль в этот момент нисколько не обижается на слово «маленький» - он просто не может оторвать взгляд от Бэкхёна, от его растрепанных ото сна волос, чуть покрасневших скул, от улыбки, которая все такая же широкая, хотя глаза выдают смущение, когда прячут свой темный блестящий взгляд за полуопущенными ресницами.

Чанёль не понимает, что происходит, когда неожиданно его губы встречаются с чужими. Что это? Почему Бэкхён закрыл глаза и не смотрит на него? Он едва касается подушечками тонких пальцев кожи шеи, и от такой ласки в голове все гудит. И почему так приятно, и сердце будто замирает, а внутри все сжимается до размеров молекулы? Почему губы горят, а в животе неожиданная легкость? Что это такое?

Поцелуй получается недолгим, всего несколько мгновений, но они кажутся целой вечностью. И стоит Бэкхёну оторваться от волчонка, как он тут же тянется следом за ним, словно у страждущего в пустыне отняли воду. Бэкхён посмеивается, но позволяет Чанёлю целовать его. А тот тычется словно слепой котенок в чашку с молоком, одаривая покрасневшие губы короткими поцелуями.

- Мм… Чанёль… Прекрати… - Бэкхён отстраняется и смеется, глядя в горящие глаза с расплескавшимся золотом на всю радужку. Он видит в глазах волка желание, но останавливает его. Не стоит так торопиться. Да и Чанёль пока еще не понимает, что творит.

Бэкхён в последний раз целует его губы, а затем тянет за собой, укладывая рядом. Чанёль с готовностью ложиться, уже привычным жестом обнимая. Они оба лежат в темноте, глядя друг другу в глаза и тихо улыбаясь. Бэкхён протягивает руку и убирает надоевшую рыжую прядь, шепча:

- Может, хочешь кушать? Ты сегодня много бегал, - но Чанёль отрицательно качает головой и лишь ближе прижимает его к себе.

- Я не сильно устал. И теперь даже не знаю, как заснуть. Кровь бегает очень быстро, - Бэкхён смеется над таким заявлением, и Чанёль присоединяется к нему.

- И все же стоит поспать. Завтра новый день, - он сам придвигается к пышущему жаром телу, плевать, что будет очень жарко, и утыкается носом в грудь волка. – Спокойной ночи, Чанни.

Чанёль глубоко вдыхает аромат, исходящий от лежащего рядом тела, из-за чего голова начинает немного кружиться – он усилился в несколько раз. Наверное, от переизбытка эмоций.

- Спокойной ночи.

Простите, пожалуйста, что я так долго писала продолжение! тт Но причины на это были серьезные. Я благодарна тем, кто ждал эту главу, надеюсь, вам она понравилась:)

Глава.

Как и всегда, Бэкхён просыпается раньше Чанёля. Открыв глаза, он бездумно смотрит в потолок. Мозг еще не до конца проснулся, и когда сбоку доносится ровное и тихое дыхание, парень резко поворачивает голову. От увиденного губы растягиваются в счастливую улыбку.

Засунув руки под подушку и скинув одеяло наполовину (зачем только укрылся, раз температура тела высокая), Чанёль тихонько посапывает на второй половине кровати. Волосы растрепаны, слабенькие лучи утреннего солнца лениво играют в длинной рыжей челке, закрывающей половину лица, и окрашивают ее в медово-янтарный цвет. Губы как у обиженного ребенка слегка надуты - щека зажата подушкой.

Бэкхён, перевернувшись на бок, протягивает руку, убирая с лица пряди, ведет пальцем по носу волчонка, касается кончиками гладкой щеки и останавливается возле губ. В голове сразу же всплывает вчерашнее признание и поцелуи, и щеки незамедлительно начинают пылать смущением, скрытые ото всех в пуховой подушке. И все равно губы сами собой улыбаются, а сердце в груди трепещет от волнения.

Он снова поворачивается к Чанёлю и теперь уже просто лежит и смотрит на сопящее чудо рядом с собой. Пока волк не начинает шевелиться, потягиваясь во сне, зевая и причмокивая губами, чем вызывает тихий смех рядом. Не спеша перевернувшись на спину, Чанёль смотрит на пронизанную солнечными зайчатами комнату и натыкается на ласковый взгляд.

Они оба с минуту смотрят друг на друга, не говоря ни слова и не шевелясь.

- Доброе утро, - шепчет Бэкхён, приподнимая уголки губ.

- Доброе, - также тихо произносит Чанёль. Он словно чего-то ждет от Бэкхёна, но тот лишь скользит взглядом по нему и молчит. Но его глаза… Чанёлю они говорят о многом. Темная радужка смешала в себе счастье, разбрызгав его блестящими искрами. И если Бэкхён и раньше выглядел спокойным и умиротворенным, то сейчас он помимо этого словно светится изнутри. Волк понимает, что таким его делает этот необыкновенный лес. Он отдает парню частичку себя, он меняет его, даже если Бэкхён и сам этого не замечает. Но сейчас его до краев переполняет еще кое-что. Да, любовь. Она действует на все существо, проникает глубоко, достигая самого сердца, заполняя мысли, окутывая душу, переплетая ее золотистыми нитями. Любовь перестраивает настроение, эмоции, чувства. Все это становится в разы сильнее. Чанёль с самого начала ощущал внутри себя это огромное «нечто». Как только Бэкхён, будучи мальчиком, протянул ему свою руку, Чанёль почувствовал тягу к этому маленькому человечку.

- Пора вставать, - Бэкхён откидывает одеяло, опуская ноги на прохладный пол, еще не успевший нагреться от солнечных лучей. Со спины слышится недовольное ворчание и шуршание простыней. Бэк поворачивается, сдерживая смешок – как же Чанёль порой тяжело поднимается по утрам! – и видит обиженный взгляд, устремленный на него.

– Что? – не понимает он, а Чанёль вытягивает губы в трубочку и выжидающе смотрит на парня. Бэкхён картинно вскидывает брови вверх, подходит к кровати и тянет одеяло на себя, приговаривая: - Хватит дурачиться, вставай!

Но Чанёль не сдается. Игра, которую начал Бэк, мгновенно подхватывается неугомонным волчонком, и он рывком притягивает Бэкхёна на себя, повалив его на кровать и укладываясь рядом. Бэкхён звонко смеется, когда Чанёль снова делает губы трубочкой, и сдается. Подтянувшись поближе к нему, он чмокает эти соблазнительные губы и тут же встает, посмеиваясь над поведением волчонка.

- Все, все, встаем, Чанёль, - Бэкхён дергает его за ногу и выходит в коридор. Чанёль, еще с минуту пролежав в постели, поднимается следом. Он, если быть честным с самим собой, сам удивляется собственной смелости по отношению к Бэкхёну. К открытому проявлению своих чувств. Но ведь теперь, после собственного признания, у него есть на это право, разве нет?

Половые доски поскрипывают как-то по-домашнему, от этого звука становится уютнее. А уж когда Чанёль спускается на первый этаж и видит Бэкхёна, чей силуэт пронзают пробивающиеся сквозь легкие шторы утренние лучи, все внутри теплеет и время будто замирает. Одна-единственная мысль в голове: вот оно. То, что дает покой в душе. То, что заставляет сердце биться чаще либо же замирать от волнительного ощущения счастья. Будто бы на груди свернулся маленький пушистый котенок и урчит, жмурясь от удовольствия.

Бэкхён вздрагивает, когда его обнимают со спины. Чанёль, положив подбородок ему на плечо, смотрит в окно и ничего не произносит. Бэкхён поворачивается в его объятиях, слегка улыбаясь:

- Каждый раз удивляюсь тому, как открыто ты проявляешь свои чувства. Ты так повзрослел, - рука тянется к лицу волчонка и осторожно ложится на щеку. – Словно твое признание поставило тебя на ступень выше.

- Я не знаю, - выдохнул Чанёль, опуская глаза. – Чувствую, что меняюсь, и что… моя сущность волка будет меняться вместе со мной. Ты… ты ведь не боишься этого? – Бэкхён отрицательно качает головой, не переставая улыбаться. Сегодня он это делает намного чаще. Он стал свободнее в плане своих чувств, облегчение и знание того, что Чанёль его любит и никогда не бросит, греет сердце.

- Когда-то ты не смог причинить мне боль, - отвечает Бэк, вспоминая встречу с Чанёлем во время первого полнолуния. – Не сможешь и сейчас, - он заглядывает в чужие глаза, стараясь увидеть там согласие со своими словами. И он его находит.

- Ну что, - уже веселее продолжает парень, поворачиваясь к волчонку спиной и беря в руки две тарелки с привычной ежеутренней кашей, - пойдем завтракать?

●•°••❀❀❀••°•●

Чанёль оказался очень жадным до прикосновений. Ему хотелось постоянно обнимать Бэкхёна, касаться обнаженной шеи, прижиматься носом к бьющейся жилке, вдыхая любимый и такой желанный аромат. А еще ему очень нравилось целовать Бэкхёна. Его губы напоминали ему мед с яблоками, которые он так любил. Поцелуи Чанёля были легкими, нежными и абсолютно невинными. Бэк и не требовал большего. Он тихонько смеялся, принимая трогательные ласки своего волчонка, успокаивающе поглаживая теплую щеку и порой чуть сильнее, чем нужно, сжимая рыжеватые прядки на чужом затылке. Но Чанёль чувствовал, что что-то, и по всей видимости это его второе «я», его сущность волка, требует чего-то большего. Рычит и хочет сорваться. Чанёль до последнего сопротивлялся напору, но скорое приближение полнолуния сломало его выдержку.

В один из вечеров Бэкхён, оторвавшись от заполнения книги с травами и рецептами, смотрит на начинающие сгущать сумерки, и одна замечательная и давно обещанная идея возникает в его голове. Он поворачивается к сидящему рядом Чанёлю, старательно выводящему буквы, улыбается, глядя как волчонок от усердия высунул кончик языка, и озвучивает свою мысль:

- Чанни, - волк не реагирует, лишь негромкое «ммм» подтверждает, что Бэк был услышан. – Пойдем, посидим перед костром? Помнишь, я обещал. Посмотрим на небо, погода сегодня хорошая, облаков не наблюдается. Пойдем?

Чанёль отрывается от своих буковок и согласно кивает, хлопая при этом в ладоши от предвкушения. Бэк быстренько собирает все записи, пряча книгу в шкаф с травами, откладывает в сторонку листы с кривоватыми, но старательно выведенными буквами и слогами, и идет к двери, утягивая Чанёля за собой.

Погода и вправду была чудесная: начало апреля, а в лесу уже блестящие листочки, кустарники с распустившимися цветами да теплый воздух, нагретый за день. Они оба приносят ветки, дрова укладывают рядом, чтобы время от времени подбрасывать их в огонь, после чего Бэкхён ловко поджигает сухие хворостинки, которые мгновенно занимаются желто-красным огоньком, перепрыгивающим с одной тоненькой веточки на другую, будто маленький блуждающий огонек, пытающийся сбить путника, случайно завидевшего его.

Бэкхён утирает вспотевший лоб, обводя взором поляну вокруг. Духота стоит сильная, разбавляемая едва-едва ощутимым прохладным ветерком, но очень уж хочется провести этот вечер возле костра рядом с Чанни. Он просит волчонка принести большое бревно, чтобы было на чем сидеть, а сам уходит в сторону дома, заверяя, что вернется через минуту.

Чанёль, завидев сваленное на краю поляны бревно, чистенькое и прочное, приносит его в указанное место и присаживается на него, наблюдая за потрескивающими от огня ветками. Ему нравится смотреть на огонь. Еще зимой он любил подолгу сидеть рядом с камином, глядя на то, как язычки пламени пляшут, словно в танце, невесомом и беззаботном. Торопливые шаги заставляют его оторваться от созерцания костра, и становится трудно дышать, стоит ему увидеть приближающегося Бэкхёна.

На нем легкая рубашка, несколько верхних пуговиц расстегнуты, и волчонок не может оторвать взгляд от открывшегося участка кожи. Что-то внутри него поднимается, ворчит и облизывается. Чанёль делает глубокий вдох, стараясь успокоиться.

- Жарко сегодня, но я хочу посидеть с тобой возле костра, как и обещал, - Бэкхён дергает за воротник и присаживается рядом. – Ближе к ночи, если мы хотим посмотреть на звезды, будет заметно прохладнее, поэтому я принес покрывало, - он укладывает сложенный кусок материи на бревно, затем открывает небольшой мешочек и бросает несколько щепоток травы. Воздух вокруг наполняется душистым ароматом, и Бэк, прикрыв глаза, приподнимает уголки губ, блаженно улыбаясь и с наслаждением выдыхая воздух, чтобы наполнить легкие приятным запахом.

- Я помню, как мама часто бросала в камин щепотку, чтобы я спал спокойнее – в детстве у меня был плохой сон, - произносит Бэкхён, глядя куда-то вдаль. Он усмехается, видимо, что-то вспоминая. – До сих пор не знаю, что входит в этот сбор. Хотя с моими знаниями это дело нескольких секунд, - неожиданно он меняет тему разговора. - Помнишь, как мы бегали на озеро? – Чанёль согласно угукает, не отрывая взора от Бэкхёна. – Надо будет как-нибудь наведаться туда снова. Давно я там не был…

- Я знаю место получше, - говорит Чанёль, бросая бревна в костер. – Видел прошлым летом. Там очень красиво во время полнолуния. – Бэк на последнем предложении смеется.

- Мы же не пойдем в это время туда! Хотя ты можешь контролировать себя в этот период, но я хочу пойти туда тогда, когда ты будешь человеком, - он поворачивается в сторону волчонка и, подперев рукой щеку, смотрит в янтарные глаза. – Хочу поплавать вместе с тобой.

Чанёль сглатывает, а зрачки заметно расширяются. Во рту становится сухо, а дыхание сбивается. Бэкхён, заметив перемены, хмурит брови и наклоняется немного вперед, так, что из-под глубокого выреза рубашки выпадает кулон, слабо покачиваясь на тонкой цепочке.

- Чанни, ты в порядке? – голос встревоженный, он перебегает глазами, а рука тянется к лицу напротив. Стоит узкой ладони коснуться щеки, как волк не выдерживает, вырываясь на волю.

Резко притянув за шею Бэкхёна, Чанёль впивается в губы, целуя немного грубо и настойчиво. Поначалу Бэкхён не может сориентироваться, но потом отвечает, стараясь сделать поцелуй мягче. Он протягивает руку, чтобы коснуться чужого лица, успокоить и безмолвно попросить об аккуратности, но сильные пальцы перехватывают руку на полпути, крепко сжимая запястье.

- Ммм… Ч-чанни, - Бэку, наконец-то, удается оторвать волчонка от себя. Отстранившись, он смотрит в обезумевшие глаза, зрачки которых невозможно расширены, дыхание хриплое и прерывистое. Бэкхён и сам тяжело дышит, но его немного пугает такое поведение Чанёля. – Что с тобой творится?

Волк снова не отвечает. Схватившись за плечи Бэка, он роняет его назад. Бэкхён ударяется головой об землю, уже начинающую зарастать травой, но его сейчас не волнует, насколько сильно он ударился. Чанёль наваливается сверху, придавливая тело, которое намного слабее и хрупче его, и снова набрасывается на Бэкхёна с поцелуями. Они откровенные, мокрые, Чанёль облизывает чужие губы, покусывает, проникает внутрь языком, совершенно не обращая внимания на протестующее мычание.

Бэка начинает трясти, когда волк разрывает рубашку, не потрудившись справится с пуговицами. В нем нет никакой нежности, осторожности, что были прежде. Он не такой. Он совсем другой. Чужой, заставляющий бояться его и его действий. И самое странное и страшное, что Чанёль не говорит ни слова. Он глухо рычит, кусая выступающие ключицы, шею, ухо. Глаза безумные, они горят ярким янтарным светом, а лицо, раскрашенное наполовину красноватым из-за огня от костра, наполовину скрытое тенью, выглядит пугающе.

- Ч-чанёль… - голос дрожит, страх волнами накатывает на него. В уголках глаз собираются слезы, размазывая темное небо над головой и превращая звезды в дрожащие брызги, пока чужие широкие ладони блуждают по телу, вызывая дрожь. Но не ту, что томлением отзывается во всем теле, а боязливую, липкую. – Чанёль… Прекрати, прошу. Я не хочу… Чанни… П-пожалуйста, перестань.

Он сучит ногами, пытаясь скинуть с себя тяжелое тело, но куда ему справится с тем, кто по природе своей в десятки раз сильнее его. Бэкхёну удается освободить руку из цепкого захвата. Он хочет ударить волка, несмотря на то, что тот намного, намного сильнее его. И эта попытка заканчивается провалом. Болезненный крик разносится, кажется, по всему лесу. И этот звук словно заставляет Чанёля прийти в себя.

Чанёль резко замирает, поднимая глаза и впиваясь взглядом в искаженное страхом и болью лицо. Бэкхён прижимает раненную руку к груди, которая тяжело вздымается и дрожит от неслышных рыданий. Взгляд мгновенно проясняется, волчонок с ужасом осматривает лежащее под собой тело, а потом отползает в сторону.

Дата добавления: 2015-10-28