Глава двадцать первая

– Что? – закричал я. – На этой четвероногом алкоголике?

Лобо не менее моего был напуган идеей Хлопа.

– Да ты и трезвый-то ни разу в жизни не мог на нем проехаться!

Но Хлоп уже седлал Водородку. Большой, уродливый, полудикий конь, казалось, был доволен тем, что Хлоп надевает на него уздечку и набрасывает седло на спину.

– Он вроде не собирается бунтовать, – заметил Хлоп. – Вот увидите.

– Да ты рехнулся!– сказал я. – Он только того и ждет, чтобы вышибить из тебя мозги копытом!

– А ну, не дуйся, подонок, – пробормотал Хлоп, затягивая подпругу. Он пнул коленом в грязно-коричневое брюхо, и Водородка чуть выпустил воздуху. Хлоп крепко затянул подпругу и сбросил с луки стремя.

– Ну, ребята, еще увидимся.

– Да тебе никогда не выбраться из этого загона, – сказал я хмуро. – Разве только, если кувырком через забор.

– Эх ты! – Хлоп махнул на меня рукой. – Ты в лошадях ни черта не смыслишь, Одиннадцать.

Повернувшись к Водородке, Хлоп принялся старательно ему втолковывать:

– Слушай, старый одер, мы с тобой провели немало веселых минут, позабавились на славу, и все такое прочее, но я сейчас в большой беде, понимаешь? Нам с тобой надо одолеть вон ту кручу и удрать в лес на вершине. Тебе ясно?

Водородку, казалось, не очень-то заинтересовали слова Хлопа, но Хлоп был и этим доволен и продолжал:

– Ты должен меня туда доставить, Водородка. Помнишь, как я купил тебя и спас от пули? Помнишь, как я тебя выхаживал, кормил и поил последние годы? Ну вот, одер мой любимый и собутыльник, – заключил он ласково, – настал, наконец, и твой черед помочь мне в трудную минуту. Сейчас у нас уже нет времени ерундой заниматься. Заметано?

Легко и быстро он вспорхнул в седло.

– А ну, отворяй, Одиннадцать, – сказал он, и я распахнул ворота загона.

Водородка сорвался с места и, точно пьяный смерч, закружился в загоне. Он то взвивался в воздух, то носился по загону, то вставал на дыбы, и все это с такой быстротой, что у нас в глазах рябило. В конце концов, Хлоп вылетел из седла, кувыркаясь, пролетел над крупом Водородки и грохнулся о землю.

– Будь ты проклят! – пробормотал разъяренный Хлоп, усаживаясь на земле. – Я же сказал тебе, что нам некогда собачьей ерундой заниматься!

Он встал и подошел к Водородке. Тот повернулся задом с нескрываемым намерением лягнуть его. Но Хлоп ухватился за луку седла и завертелся на месте вместе с лошадью.

В ответ Водородка дико разбушевался, до того, что на миг мордой коснулся земли. Хлоп с мрачной решимостью повис на седле, держась за луку, а потом ухитрился вставить ногу в стремя и снова уселся в седле.

– Отворяй ворота к дьяволу, кому говорят! – проревел он, натягивая поводья, чтобы заставить Водородку поднять голову и пустить его в направлении ворот. – А ну, пошел, тупоголовый гад!

Казалось, игра закончилась вничью. Хлоп яростно понукал рослого, воинственно настроенного жеребца, направляя его к воротам, а Водородка был столь же преисполнен решимости стоять в загоне и при первой возможности сбрасывать с себя Хлопа – почаще да побольнее.

Но вот Водородка вздыбился, врезался широкой грудью в ограду футах в восьми в стороне от ворот. Толстые перекладины затряслись и полетели в разные стороны. Конь и всадник выскочили в пролом и проскакали еще футов двадцать, пытаясь совладать друг с другом. Лошадь победила. Хлоп перелетел через башку Водородки и упал на спину. У него затрещали кости, но поводья он тем не менее удержал.

– Идиот ты, хвост метелкой, – прокричал Хлоп свирепо, не выпуская поводья. Он, пошатываясь, поднялся на ноги. – Ты мне жизнь должен спасти, а ты что, пришибить меня хочешь?

Но Водородка уперся намертво – он не желал, чтобы на нем ездили, и раздумывал своими пьяными мозгами, что лучше: осадить назад и потащить за собой повисшего на поводьях Хлопа, или же рвануться вперед, чтобы ударить Хлопа всеми четырьмя копытами. Покуда жеребец размышлял, Хлопу удалось втащить его обратно в загон через дыру в заборе. Водородка тяжело рухнул на землю. Покуда он, раздувая от негодования ноздри, с трудом поднимался на ноги, Хлоп снова уселся на него и вмазал лошади кулаком по голове. Водородка резко мотнул круто назад своей большой, похожей на таран, башкой, норовя сбить Хлопа с седла долой.

– Проклятая лошадь проклятого индейца должна быть его лучшим распроклятым другом! – прорычал Хлоп.

И в этот момент один за другим поблизости раздались три громких ружейных выстрела.

В суматохе мы не заметили, что по дороге, по направлению к хижине Хлопа, наяривает полицейский джип. Он был уже в паре сот футов от нас и быстро приближался. В нем сидели два полицейских с винтовками и представитель федеральных властей Стив Грей.

Мы все, конечно, услыхали эти выстрелы, но реакция Водородки была самой бурной и неожиданной. Должно быть, кто-то в прошлом стрелял в этого большого упрямого уродливого жеребца, не исключено, что в него угодила пуля. Во всяком случае, сейчас, при звуках выстрелов Водородка сразу перестал брыкаться, мельком глянул на джип, вытянул шею и понесся прочь с быстротою молнии.

– Боже милосердный, – прошептал Лобо. – Посмотри, как этот сукин сын чешет!

Хлоп непринужденно сидел в седле, направляя Водородку наискосок через пустошь в сторону Свиного Хребта. Когда джип подъехал к нам, Хлоп и Водородка были уже далеко.

Стив Грей вышел из машины с портативным радиотелефоном в руках и взглянул на удалявшегося всадника.

– Какого лешего вы стреляли в него? – спросил я сердито.

– Мы в него не стреляли, мы подавали сигнал нашим. Но если понадобится – будем в него стрелять.

Теперь мы увидели еще два джипа и несколько всадников – они мчались за Хлопом.

– Ничего у них не выйдет!– ликуя, заорал Лобо. – Он раньше их доберется до Свиного Хребта!

Похоже было, что прав Лобо. Джипы не могли показать хорошего времени – местность была слишком ухабиста, а конная погоня все больше отставала от скакавшего во весь опор Водородки.

– Бронсон, – сказал в радиотелефон Стив Грей, – он пытается уйти в лес на вершине Свиного Хребта. Если это ему удастся, мы его упустим. Быстренько направьте туда вертолет!

Водородка с Хлопом на спине уже быстро карабкался вверх по крутому, сужающемуся кверху каменистому склону Свиного Хребта.

Им предстоял дьявольски трудный подъем, и взять его нужно было быстро, а это было нелегко еще и потому, что Хлоп с Водородкой не вполне протрезвели.

Хлоп спешился и, не выпуская из рук поводья, тащил за собой здоровенную лошадь вверх по грудам камней, срывавшихся у него из-под ног.

Если у Водородки и была мыслишка расквитаться с Хлопом на этом трудном участке подъема, то он быстро передумал, потому что один из всадников, галопировавших у подножия горы внизу под ними, дважды раскатисто выстрелил, и пули, рикошетируя, провизжали по камням рядом с Водородкой. И тут в небе взревело – вертолет пронесся над нами, стремительный и страшный, словно злой рок, и направился к вершине горы, чтобы отрезать путь Хлопу. Когда машина прожужжала над нами, я разглядел на борту трех полицейских – один пилотировал, двое других сидели с винтовками наизготовку.

Стив Грей снова взялся за свой радиотелефон.

– Сначала дай парочку предупредительных выстрелов, Бронсон. Если не подействует, стреляй в него. Близ горной вершины – большая поляна. Там можешь сесть и отрезать ему путь.

Хлоп и вертолет приближались к поляне почти одновременно. Хлоп был лишь чуточку впереди, он тянул Водородку на поводьях за собой. Заметив воздушную погоню, Хлоп влез на спину огромному жеребцу. Тот не противился.

Оставалось проскакать галопом по слегка наклонной проплешине ярдов сто, н лес укрыл бы Хлопа от всех опасностей. Но этот путь был уже отрезан.

Сверхсовременный неуязвимый вертолет шел на посадку в пространстве, отделявшем Хлопа от деревьев. Мы услышали предупредительные выстрелы с борта вертолета.

Хлоп схватил сыромятное лассо, притороченное к седлу, быстро размотал, раскрутил над головой и гаркнул на Водородку. Конь рванулся и понесся галопом.

Теперь уже стрелки с вертолета целились прямо в Хлопа. Три выстрела один за другим прогремели со снижающегося вертолета. И тогда Хлоп сделал потрясающе высокий заброс лассо! Большая петля взлетела кверху футов на двадцать навстречу мощной нижней тяге огромного главного винта вертолета и, отнесенная потоком воздуха, точнехонько опустилась на маленький хвостовой винт.

Хлоп и Водородка неслись безумным галопом. Еще два выстрела грянули с борта снижающегося вертолета, но быстро сужающаяся петля уже намертво захлестнулась вокруг вала, на котором крепился хвостовой винт.

Хлоп и Водородка заарканили летящую железную тушу весом почти в две тысячи фунтов. Да, недаром этим грубым сыромятным лассо валили с ног мустангов, быков, а однажды даже медведя гризли!

Казалось, вот-вот и Хлоп сдернет вертолет с неба. Хвост машины дико задергался, а вращающиеся лопасти хвостового винта основательно скособочились.

Но Хлопа и Водородку на другом конце лассо тоже нещадно мотало из стороны в сторону. Что-то должно было не выдержать. Лопнула подпруга. От фантастического натяжения толстый кожаный ремень разлетелся на кусочки. Седло слетело с Водородки, и громадный жеребец вместе с Хлопом грохнулись оземь.

Но и вертолет был не в лучшем виде. Поскольку хвостовой винт вышел из строя, большая машина потеряла управление и почти падала на гору. Пилот, надо думать, работал как сумасшедший, не забывая молить всевышнего о пощаде, и небось крепко наложил в штаны. Мотор завывал то на высоких, то на низких нотах, вертолет описывал безумные петли и, наконец, пронесясь мимо вершины одинокой сосны, стоящей на обрыве Свиного Хребта, головокружительной дугой пошел к пустынной равнине у подножия горы. Лассо и седло все еще волочились за ним, раскачиваясь под машиной, похожей на рыбу, трепыхающуюся на конце лески.

Несколько секунд спустя вертолет рухнул на землю с такой силой, что подломились шасси. Гигантские верхние лопасти остановили свой бег, и вертолет застыл, накренившись, похожий на огромную искалеченную стрекозу.

Тем временем Хлоп и Водородка поднялись на ноги, и Хлоп, водрузив шляпу, вспрыгнул на непокрытую спину Водородки. Водородка дважды брыкнулся, впрочем, без особого энтузиазма – все случившееся произвело и на него довольно сильное впечатление. Хлопу без труда удалось пустить его быстрой, хотя и чуток пьяной рысью к ближнему дремучему лесу, к свободе.

– Сам Господь бы подскочил от удивления! – прошептал Лобо с благоговением. – Сукин сын заарканил аэроплан!

– Ну, подонок, – пробормотал я, так же, как и Лобо, потрясенный фантастическим подвигом Хлопа. – Величайший тип, будь он проклят!

Стоявший рядом с нами Стив Грей пробормотал, словно не веря глазам своим:

– Да, будь я проклят, – он оторвал взгляд от горы и повернулся к нам: – Ну, знаете, этот ваш приятель – настоящий мужчина.

– Хлоп – не просто мужчина, – сказал я, и от гордости у меня запершило в горле. – Он легенда, а не человек, провалиться мне на этом месте.

Дата добавления: 2015-10-24