День двадцать седьмой

Совещание Стивена с семейным адвокатом подходило к концу, ибо он наконец-то открыл истинную причину, почему спешит навести порядок в делах. Адвокат был сильно поражен и расстроен. Только-только умер старый герцог, а на очереди уже стоит другой Кеньон.

Когда совещание закончилось для Стивена было большим облегчением узнать о прибытии Фицджералдов. В приподнятом настроении он поспешил к гостям. Когда он вошел, Фицджералды и Розалинда трещали, как сороки. Жена поднялась, подошла и поцеловала его.

– Папа умирает от желания знать, зачем ты их пригласил, – вполголоса сказала она. – Не знаю как, но мне удалось утаить от него правду. Я просто восхищена собой.

– Что до меня, то я всегда восхищаюсь тобой. – Стивен обнял ее и сразу почувствовал себя не таким усталым. Он повернулся к гостям.

– Очень рад видеть вас обоих. Мария, вы выглядите просто замечательно. – Он поцеловал свою тещу, пожал руку Томасу. – Сколько времени вы можете здесь задержаться?

– На одну ночь. Самое большое, на две, – ответил его тесть. – Труппа может обойтись и без нас, но отсутствие нескольких актеров очень сильно сужает репертуар. – Он лукаво усмехнулся. – Надеюсь, мы сможем сегодня вечером повидать Кина, чтобы я мог освистать его.

Зная, что родители Розалинды захотят посмотреть какую-нибудь пьесу, Стивен заранее просмотрел репертуар театров.

– Сегодня Кин играет роль сэра Джайлза Оверрича в пьесе «Новый способ платить старые долги». От моей ложи в «Друри-Лейн» ничего не стоит добросить гнилым апельсином до сцены.

– Мой муж не будет ни свистеть, ни швыряться гнилыми апельсинами. – Мария посмотрела на Томаса суровым взглядом. – Верно?

– Верно, – согласился он. – Но ведь помечтать можно?

– Помечтать можно.

– Если уж мы заговорили о мечтах… – Стивен присел и принял чашку чаю из рук Розалинды. – Знаете ли вы оба старый театр «Атенеум» недалеко от «Ковент-Гардена»?

Мария кивнула:

– Много лет назад мы видели там «Так поступают в свете» Уильяма Конгрива. Мирабель была вполне прилична, но Милламант просто ужасна.

– У нее были очень милые лодыжки, – с поблескивающими глазами сказал ее муж.

– Во всяком случае, не милее моих, – холодно заметила Мария.

– Это еще надо проверить, – и Томас нагнулся с явным намерением задрать ей юбку на несколько дюймов.

Когда Мария хлопнула его по руке, Розалинда, очень удачно передразнивая голос и интонации Джессики, сказала:

– Родители опять за свое.

Все расхохотались. Когда общее веселье улеглось, Стивен как бы вскользь заметил:

– Хотели бы вы со своей труппой играть в этом театре?

– Это было бы очень недурно. – Томас отхлебнул чай. – Жаль, что мы не можем взять его с собой в дорогу.

– Но ведь если театр будет в вашем полном распоряжении, вы сможете перевести всю труппу в Лондон.

Последовало ошеломленное молчание. Томас громко звякнул чашкой о блюдце.

– Вы шутите, черт возьми?

– И не думаю. Напрасно вы поминаете черта, он тут ни при чем. «Атенеум» продается за вполне разумную цену, вместе со всеми аксессуарами, с костюмами и небольшим домом, где вы сможете жить. – Стивен слегка улыбнулся. – Он может стать вашим. И без всяких условий. Как владелец и директор, вы будете подотчетны только Марии.

Я не сомневаюсь, что под вашим совместным управлением театр будет иметь большой успех.

– Но… но… – Томас остолбенело посмотрел на жену. Она ответила ему красноречивым взглядом.

«Если бы мы с Розалиндой прожили так много лет вместе, как они, любопытно, сумели бы мы достичь столь полного взаимопонимания?» Безмолвный обмен мыслями происходил так интенсивно, что даже Стивен угадывал, что думает каждый из них. Как человек независимый, Томас не хочет ни перед кем быть в долгу, Мария же напоминает мужу об их материальной необеспеченности, о принесенных жертвах, о неосуществленных мечтах.

– Можем ли мы принять такой дар? – неуверенно произнес вслух Томас.

– А почему нет? – возразила Мария, все еще глядя в упор на мужа. – Мы уже слишком стары, чтобы разъезжать по Мидлендсу десять месяцев в году. – Все их годы совместной жизни она приносила свой блистательный талант в жертву ради благополучия мужа и семьи. Теперь она хотела принять «Атенеум» и ожидала, что Томас не станет артачиться и тоже примет этот щедрый дар.

Слегка кивнув, Томас повернулся к своему зятю:

– И за что нам такое?

– За то, что вы сделали для Розалинды, – спокойно отозвался Стивен. – И для меня, и для других. Одним словом, за вашу доброту. Мне кажется, что доброта вполне заслуживает вознаграждения. Хоть иногда.

– Просто прими, что тебе предлагают, Томас, – сказала Мария. – Множество затруднительных положений в пьесах разрешаются современным появлением Бога. Что плохого, если нечто подобное случится и в нашей жизни?

Она встала и поцеловала зятя.

– Да благословит тебя Небо, Стивен. Я не стану объяснять тебе, как много это значит для нас, потому что ты сам знаешь.

Она повернулась к мужу.

– С какой роли мы начнем? В ней непременно должны быть выигрышные роли для тебя, меня, Джессики, Саймона.

Когда Томас представил себе их лондонскую премьеру, все его сомнения улетучились.

– Почему бы нам не начать с Шекспира? Например, с «Зимней сказки». Там есть роли для тебя, меня, и нашей молодежи.

Мария одобрительно кивнула:

– Прекрасный выбор. Джессика и Саймон сыграют пару возлюбленных. Ты будешь подавлять публику своим величием, а я заставлю всех женщин горько оплакивать участь несправедливо обвиненной жены.

– Все так, да еще и счастливый конец, чтобы все, улыбаясь, разошлись по домам. – Томас резким движением схватил Марию и закружил вокруг себя. – Черт с ним, с Кином. Посмотрим «Атенеум» прямо сейчас.

И все четверо незамедлительно отправились осматривать театр. Они, словно ласточки, носились по старому зданию, строили различные планы, оживленно обсуждали, сколько новых людей придется нанять, как следует заново обставить театр. Фицджералды также разыграли впечатляющий отрывок из «Так поступают в свете», и Мария показала молодым людям, как, по ее мнению, надо исполнять роль Милламант.

Спустя долгие годы после того, как его, Стивена, не станет, Томас и Мария будут радовать и трогать до слез лондонских зрителей. Богатство имеет много преимуществ. И едва ли не самое важное – оно помогает претворять мечты в явь.

Глава 31

День выдался очень утомительный, поэтому Розалинда была рада, что родители решили не ездить в «Друри-Лейн». Через два месяца они будут жить в Лондоне и смогут ходить в театр, когда захотят, по крайней мере до открытия «Атенеума». А это, вполне возможно, произойдет в конце зимы, после того как будут проведены все подготовительные работы и широко прорекламировано возобновление спектаклей.

После ужина мужчины остались в столовой, чтобы поговорить о делах за бокалом портвейна, а Розалинда с Марией удалились в гостиную. Она была рада побыть наедине с матерью, ибо Фицджералды согласились остаться всего на две ночи.

– Я просто жду не дождусь, когда закончится сезон и мы сможем навсегда переехать в Лондон, – сказала Мария, расхаживая по гостиной. Она выглядела такой же молодой, как в тот день, когда подобрала Розалинду на набережной. – Иметь собственный дом, Роза! Театр в Лондоне, в котором мы сможем ставить все, что захотим, и достаточно денег, чтобы можно было спокойно дожить до того времени, когда все утрясется и наладится. Стивен не просто спаситель, он наш ангел-хранитель.

Удобно устроившись на диване, Розалинда снисходительно улыбалась. Можно было подумать, что из них двух она старшая.

Мария повернулась к ней, и в ее глазах заблестели шаловливые огоньки.

– Однако тебе нужно беречь мужа. Ты цветешь, а он выглядит очень неважно. Ты должна помнить, что мужчины – слабые существа. Им не так легко выдержать то, что выдерживают женщины в спальне.

Радость, которую испытывала Розалинда от встречи с родителями, лопнула словно мыльный пузырь от этого напоминания о жестокой реальности. Слезы, которые копились все эти дни, прорвались судорожными рыданиями.

– В чем дело, милая? – с тревогой спросила Мария. – Вы с мужем хорошо ладите. Это нетрудно понять по тому, как вы смотрите друг на друга.

– Он… он умирает. – Роза попыталась взять себя в руки. – Я знала об этом еще до нашей свадьбы, но, мама, я не представляла, что мне придется так плохо. – Слезы полились еще сильнее.

Розалинда выплакала всю скопившуюся в ней боль. Хотя мать и ничем не могла ей помочь, то, что она наконец смогла излить свое горе, было для нее большим облегчением. Когда слезы наконец иссякли, она хриплым голосом сказала:

– Но у меня есть и одна хорошая новость. Я жду ребенка.

– Это и впрямь замечательная новость, Роза. Это должно быть большой радостью для вас обоих.

– Я еще не сказала Стивену. Хочу быть полностью уверенной.

– Расскажи мне, какие признаки ты замечаешь? – велела мать.

Розалинда послушно перечислила все перемены, происходившие в ее теле, не забыв упомянуть о глубоком внутреннем убеждении. В конце концов Мария удовлетворенно кивнула:

– Ты, несомненно, в положении. Бог даст, у тебя будет хороший здоровый ребенок, который сможет отвлечь тебя от горестных мыслей.

Ее озарила неожиданная мысль:

– Господи, если родится мальчик, с первого же своего вдоха он станет следующим герцогом. – Она покачала головой. – Подумать только, мой первый внук – герцог. Хорошо, Роза, что ты отыскала своих знатных родственников. Если Стивен все-таки умрет, тебе понадобится их поддержка, ради ребенка ты должна свободно вращаться в высшем обществе.

Мария пришла к этому выводу куда быстрее, чем Розалинда.

– Уэстли были так добры ко мне. – Она взяла Марию за руку и сказала, стараясь, чтобы ее голос не звучал жалобно: – Но ведь ты все равно моя мама, правда?

– Ну конечно, Роза. – Мария улыбнулась так тепло, что у Розалинды полегчало на сердце. – И всегда ею буду. Всегда-всегда.

Дата добавления: 2015-10-24