6 страница. - Кто там скребется?

- Кто там скребется? - крикнула я, натягивая одеяло до шеи. - Входите смело.

В спальню вступила Ниночка.

- Вилка, простите… - убитым голосом прошептала она.

- Вроде ничего плохого ты не сделала, - зевнула я, косясь на будильник. - Давай сразу перейдем на «ты», а? Очень скоро ты станешь моей мачехой - надеюсь, не заставишь отделять гречку от пшена? Кстати, ты всегда вскакиваешь в несусветную рань?

- Смешно! - хихикнула Ниночка. - Это я про крупу. Если честно, то обожаю поспать, только на новом месте плохо получается. Прости, не хотела!

- С удовольствием прощаю, но не понимаю, за что.

Ниночка плюхнулась в кресло.

- Прости, стоять тяжело.

- Так и будешь безостановочно кланяться и извиняться? - зевнула я.

- Вчера Ленинид сказал: «Выбирай любую комнату», - зачирикала Ниночка, - ну я и попросилась на второй этаж - там красиво, окон много, светло. А ночью проснулась и поняла: здесь же кто-то жил. И так мне нехорошо стало! Весь сон пропал! Спустилась вниз, иногда вкусная булочка помогает заснуть, а там девочка у чайника, Олеся…

- Кристина, - поправила я.

- Ой, извини! Ну мы с ней разговорились, так и узнала, что спальня твоя. Это ужасно!

- Ерунда.

- Нет, нет, ужасно, - замотала головой Ниночка. - Представляю, какое я тут впечатление произвела: заявилась незваной, вытолкала хозяйку из любимой кровати… Наверное, неправильно поняла слова Ленинида. Это его дом? Или он съемный? Кристина говорила что-то, я не разобралась.

- Мы здесь поселились ненадолго, - ответила я обтекаемо, пытаясь успокоить искренне расстроенную девушку. - А что выбрала мою комнату… Ну, ты ведь беременная, имеешь право на капризы.

Ниночка нахмурилась.

- Понимаешь, я совсем не знаю жизни. Меня воспитывали бабушки, преподавательницы Московского университета, - одну никогда не отпускали, вечно с ними ходила. Не поверишь: до десятого класса в школу за руку водили. Друзей у меня не имелось. Бабуси всем экзамены устраивали, не успеет человек порог перешагнуть, как они шерсть дыбом и начинают: «Вы кто? Из какой семьи? Зачем пришли? Сколько иностранных языков знаете?» Никто из ребят и девчонок их долго не выдерживал, посидят на допросе и убегают.

- Тяжело, - согласилась я.

- Вот и совершаю постоянно ошибки при общении, - серьезно продолжила Ниночка, - потому что опыта нет. И по хозяйству я полная дурочка. Знаешь, боюсь утюга!

- Хорошая фобия, - кивнула я. - У одной моей подруги, Люси, аллергия на кастрюли и сковородки. Как видит утварь, мигом чихает, кашляет, пятнами покрывается. Поэтому Люська никогда не ходит в хозяйственные магазины и не готовит, у нее в доме муж у плиты стоит.

- Скажите, пожалуйста! - поразилась Ниночка. - Ну и ну! Нет, у меня не так, просто обжечься боюсь. И потом, гладить ведь очень нудно!

Я глянула на будущую маменьку. Похоже, девушка и впрямь беспредельно наивна. Она поверила рассказу про Люсю, не засмеялась, а только удивилась, услыхав о кухнефобии. Интересно, где она сумела познакомиться с Ленинидом, как ухитрилась забеременеть и почему заботливые бабуси отпустили выращенную в тепличных условиях внучку в суровый мир повседневных опасностей?

Словно подслушав мои мысли, Ниночка захлопала в ладоши.

- Давай расскажу о себе? Все-все! От детского сада до встречи с дорогим Ленинидом. Мои родители служили дипломатами в Японии. Я родилась в Токио… Здорово?

- Угу, - кивнула я.

Неудобно прерывать невесту Ленинида, но в мои планы не входило выслушивать в подробностях чужую биографию. Теперь ясно, отчего у Ниночки нет подруг. Может, конечно, в ее одиноком детстве и отрочестве виноваты авторитарные бабушки, но, очевидно, девушка просто не умеет думать о других людях и не принимает в расчет их желания.

- Но Японию я совсем не помню, - весело болтала Нина. - Папа и мама привезли меня, трехлетнюю, погостить к бабусям, а сами вернулись в Токио. И тут случилась страшная вещь - катастрофа в подземке. Ужасно! Погибла куча народа, в том числе и мои родители. Ты, наверное, помнишь об ужасном происшествии?

- Нет, - помотала я головой.

- Как же так? - изумилась Нина. - Газеты писали о катастрофе.

- Трагедия случилась давно, - стала оправдываться я.

- Следует знать о такой беде, - назидательно заявила Нина. - Это же очень важная вещь - мое детство! Понимаешь? Именно в юные годы формируется характер личности, и если хочешь понять человека, непременно изучи…

Я потеряла нить разговора. Как назло, невероятно захотелось пить и есть, но перебивать беременную женщину показалось неудобным. И тут затрезвонил мобильный. Никогда я не была так рада противному звуку! Забыв обо всех правилах приличия, живо схватила трубку и счастливо гаркнула:

- Алло!

- Здравствуй, свет очей моих, - полетел в ухо вкрадчивый голос Федора, начальника отдела пиар издательства «Марко». - Наверное, оторвал от написания очередного великого романа?

- Что случилось?

- Сейчас держу в руках твою новую книгу «Ужас из хорошей семьи» и должен сказать: она великолепна!

Сначала я обрадовалась до беспамятства. Ни Федор, ни Олеся Константиновна никогда не хвалят произведений Арины Виоловой. Редактор плотно работает над романом, правит текст, ловит «блох» и, как правило, недовольна текстом. Лишь один раз Олеся Константиновна вдруг сказала:

- Детектив получился сносным, Виола Ленинидовна, я даже пару раз улыбнулась.

Но это была единственная хвалебная фраза, сорвавшаяся с уст молодой женщины. Кстати говоря, несмотря на то, что мы с Олесей знакомы несколько лет, наши отношения не потеряли официальности, до сих пор говорим друг другу «вы». Вот Федор давно перешел на «ты», и он щедр на обтекаемые комплименты. Фразы вроде «великая писательница земли русской» или «солнце издательства «Марко» пиарщик повторяет без устали с самым серьезным выражением лица, вот только о конкретной книге ничего не говорит. Мне отчего-то при каждом льстивом пассаже делается неудобно. По непонятной причине кажется, что Федор издевается. Наверное, я капризная баба. Суровость и неулыбчивость Олеси Константиновны пугает, а приветливость Федора вызывает недоверие.

- Великолепная вещь, - с не присущей ему совершенно не фальшивой искренностью продолжал сейчас рекламщик, - суперкнижка! Читатели опустошат полки! Великому и Ужасному придется допечатывать тираж. Представляешь его лицо в момент подписания соответствующих распоряжений?

Я невольно хихикнула. Великий и Ужасный - это Никита Баландин, коммерческий директор издательства, о жадности которого ходят легенды. А еще Баландин славится замечательной привычкой - пробегая по коридорам «Марко» и случайно налетая на автора, чьи романы попали в список бестселлеров, Никита притормаживает и задумчиво спрашивает:

- Ну скажи, почему я тебя продал?

Несчастный автор, как правило, начинает растерянно моргать, а Баландин летит дальше, продолжая громко недоумевать:

- Не пойму! Все раскупили! Ну народ, чего ни дай, хватает! Продал без остатка!

Обижаться на Никиту нельзя, потому что он очень талантливый человек - на три метра под землей чует коммерческий успех или провал проекта.

- Великолепная книга, чудесная, восхитительная… - лился изо рта Федора дождь комплиментов.

Мне стало нехорошо. Подобный елей слишком даже для пиарщика! И потом, похоже, Федор и впрямь испытывает неприкрытое восхищение, сегодня он не врет, как обычно. Неужели рекламщик прочитал мой детектив? Да быть того не может! Всех новых сотрудников, нанятых в свой отдел, Феденька встречает фразой:

- Мы здесь книги продвигаем. А те, кто желает читать, пусть идет в библиотеку.

Неужели в «Марко» пошатнулись дела и сотрудники от скуки и отсутствия работы начали листать то, что выпускает их родное издательство?

- Уже выразил восхищение Петьке, - заявил вдруг рекламщик.

Я вынырнула из пучины потока лести.

- Кому?

- Парфенову, нашему главному художнику.

- А он тут при чем? - искренно удивилась я. - Ты о чьей книге говоришь? Смею напомнить, что в детективах Арины Виоловой нет картинок. Живописец трудится лишь над обложкой.

Кстати, о художниках. Они тоже не читают книг. Просто получают листочек с кратким содержанием и живо малюют эскизы обложки тома. Из-за этого порой случаются казусы. Прошлый мой детектив украшен изображением козы, причем интенсивно розового цвета. Никто потом так и не сумел объяснить впавшей в недоумение госпоже Виоловой, при чем тут милое домашнее животное, ведь ни о каких козочках в книге и слова нет, а называется она «Поросенок с яблоком». Вероятнее всего, в художественном отделе перепутали зверушек.

Незадачи случаются не только с моими детективами, и не в одном «Марко». Недавно зарулила в книжный магазин, хотела купить крохотному Никитосу, сынишке Томочки, замечательные стихи «Кошкин дом». Бессмертная детская классика нашлась сразу - отлично сделанное издание с яркими иллюстрациями. Я внимательно изучила обложку и испытала легкое недоумение: там присутствовали курица с ведром, утка с багром и лошадь с… факелом. Это каким же надо быть идиотом, чтобы торопиться к месту пожара со здоровенной палкой, на конце которой ярко полыхает огонь? Даже глупая курица дотумкала прихватить водички, а считающаяся крайне умной коняшка несет горящую паклю. Интересно, где витал мыслями художник, рисуя картинку?

- Как это при чем Парфенов, киса? - возмутился Федор. - Ты хоть видела новый роман?

- Мне его еще не показали, - ехидно ответила я, - писателям последним дают авторские экземпляры.

- И правильно, - не смутился Федор. - Зачем они им? Небось, и так помнят, кто там убийца. Ха-ха! Книжонка супер, изменен формат, он стал чуть меньше, теперь томик влезает в сумочку, бумага роскошная, четкий рисунок…

И тут до меня дошло:

- Погоди, ты хвалишь не текст, а, так сказать, новую упаковку романа?

Федор кашлянул.

- Конечно. А ты о чем подумала?

Я? Я-то наивно предположила, будто написала замечательный детектив, от которого пришел в восторг даже циник Федор. Но пиарщик, естественно, не вникал в содержание, его восхитил новый дизайн томика.

- Ну, хватит о ерунде, - решительно продолжал между тем Федор, - давай о деле. Как относишься к телику?

- Извини, - осторожно ответила я, - времени не хватает даже на сон, вся в делах. Телевизор не смотрю, но не по причине снобизма, а от тотальной занятости.

- Придется тебе капитально пересмотреть график, - сообщил Федор и рявкнул: - Собирайся, киса!

- Куда? - испугалась я.

- Уже сказал - на телик.

Следовало бы напомнить Федору, что он всего лишь интересовался отношением госпожи Виоловой к волшебному ящику. Но рекламщик, как все мужчины, совершенно не воспринимает критики, поэтому я лишь уточнила:

- Меня позвали на съемку?

- Именно так.

- Ехать сейчас?

- Немедленно.

- Куда?

- Хороший вопрос. В город Тюмень.

На секунду я оторопела, потом поинтересовалась:

- Придется лететь в Сибирь?

Федор издал протяжный стон.

- Нет, шутка.

Меня охватила здоровая злость.

- Давай разговаривать нормально, без идиотских приколов.

- Первая начала - спросила, где находится телик. Улица Королева, Останкино, центральный подъезд, через час! - гавкнул Федор и отсоединился.

Я, забыв про Ниночку, рванулась к шкафу и уставилась на вещи. Лед тронулся, господа присяжные заседатели! «Марко», как и обещало, усиленно делает из писательницы Виоловой звезду, это уже не первое приглашение на центральный канал за две недели. Господи, я так хочу славы и денег! Я мечтаю стать второй Смоляковой! Вернее, неправильно - лучше быть первой Виоловой или…

Я потрясла головой. Потом помечтаем, сейчас следует решить сложную проблему: в чем идти? Голубая майка с сердечками? Слишком легкомысленно, к тому же я засветилась в ней на ток-шоу «Болтаем без остановки». Розовая кофточка с перламутровыми пуговицами? Она замечательно оттеняет цвет лица. Не пойдет - в симпатичной блузке была на интервью с Даной Саркисовой. Вот сине-красно-желтые шорты и свитерок в мелкий цветочек еще не ходили «в люди». Но оператора точно перекосит при виде моих обновок. Я теперь хорошо знаю: желаешь сделать гадость человеку, стоящему за камерой, натяни на себя нечто в полосочку, капочку, ромбик или нацепи слишком яркое, многоцветное одеяние.

- Слушай дальше, - ожила Ниночка. - Трагедия полностью изменила мою жизнь, пришлось… Эй, ты куда?

- В ванную, - крикнула я, стаскивая с вешалки нежно-зеленую размахайку.

- Но я только начала рассказывать о себе! - возмутилась Ниночка. - Садись и слушай. Мне важно выговориться.

- Извини, времени нет, опаздываю на работу, - пропыхтела я, втискиваясь в узкие джинсы. Конечно, мне будет не особо комфортно в излишне обтягивающих штанах, но они делают меня стройнее, а ради красоты можно и потерпеть.

- Бабушки сразу взялись за воспитание… - неслась дальше Ниночка. - Вернее, они мне не совсем родные бабушки. Тут придется сделать отступление. В свое время… Виола, погоди!

- До свидания, - невежливо брякнула я, выбегая из комнаты, - потом доболтаем.

- Какая ты невнимательная, - загудела Ниночка. - Ладно, пойду с тобой. Слушай дальше. Тетка отца со стороны матери…

Подталкиваемая в спину бубнежом Ниночки, я, прыгая через две ступеньки, добралась до прихожей и попыталась избавиться от будущей маменьки.

- Не выходи, там сыро, - предупредила я.

- Ерунда, беременным полезно гулять! Так вот, Цецилия Калистратовна…

- Это кто? - автоматически поинтересовалась я, завязывая шнурки кедов.

- Вилка! Ведь уже объясняла! Тетка отца со стороны матери. Вернее, она ему не мать, а третья жена второго мужа и…

Я пошагала по дорожке, села в джип, завела его и увидела, что Ниночка открывает заднюю дверь. Ужас зашевелил волосы. Нет! Никогда! Ни за какие пряники не возьму с собой прилипалу!

- Куда собралась? - вылетел изо рта маловежливый вопрос.

- Прокачусь в Москву, - радостно заявила Ниночка. - Скучно одной сидеть, а так заодно расскажу свою семейную историю. Тебе необходимо с ней ознакомиться, это очень важно.

- Еду не в город, - соврала я.

- А куда?

- В… в… в Псков! Да, именно туда.

- Ой, как интересно! - забила в ладоши Ниночка. - Зачем?

- Сниматься в телепрограмме.

- Долго?

- Ты о чем?

- Много времени занимают съемки?

- Часа два, три, как получится.

- Отлично. Никогда не бывала в Пскове, - заквохтала невеста Ленинида. - Пока ты станешь в студии париться, пошатаюсь по городу, посмотрю достопримечательности. Очень люблю правильный отдых, не принадлежу к людям, которые бездумно лежат на пляже, слушают дурацкие радиостанции или тащатся от любовных романов. Нет, я получила правильное воспитание. Свободное время необходимо проводить с толком, например осматривать памятники архитектуры. Музыка - только Чайковский. А читать нужно лишь Пушкина. Отлично получилось: пока мы едем в Псков, как раз успею рассказать всю историю семьи. Цецилия Калистратовна…

Мои ослабевшие руки отпустили руль. Ну и влипла! Впрочем, никогда не следует предаваться унынию, безвыходных ситуаций не существует. Я повернула голову и сказала Ниночке, уже успевшей без приглашения уютно устроиться на заднем сиденье:

- Если мы отправляемся в Псков, то понадобится минералка.

- Правильно, - кивнула Ниночка, - покупать воду у обочины опасно.

- Можешь принести бутылочку из кладовой?

- Охотно, - кивнула Ниночка, вылезла из джипа и скрылась в доме.

Понимая, что совершаю некрасивый поступок, я нажала на газ и понеслась в сторону выезда из поселка. Прости, Ниночка, вечером непременно привезу тебе симпатичный подарок! Надеюсь, будущая маменька не откажется от пирожного? Или, учитывая ее интересное положение, лучше купить фруктов?

Глава 12

- Ты ползла на животе? - вскинул брови Федор, увидав меня.

- Торопилась как могла, - отдуваясь, ответила я.

Федор схватил госпожу Виолову за руку и поволок сначала вверх по лестнице, потом всунул в лифт, затем пропихал по бесконечным коридорам и ввел в просторную комнату, где гомонил народ.

- Ира, - крикнул пиарщик, - держи!

Полная женщина в бежевом костюме оглянулась.

- Пришли?

- Ага, - кивнул Федор.

- Это она?

- Точно.

- Ну, в общем, ничего, - с легким сомнением констатировала Ира, оглядывая меня с головы до ног. - Но надо подогнать под образ. Она не против?

- Она согласна, - быстро ответил рекламщик. - На все! Арина, ты готова?

- К чему? - предусмотрительно поинтересовалась я.

Ира и Федор переглянулись, потом женщина рассмеялась.

- Слушай, а она прикольная!

- Сказал же, подойдет, - потер руки пиарщик. - Ну, чуток рога обломаешь… Не в первый же раз! Вспомни Погодина. Дуб дубом поначалу стоял, а теперь!

- Звезда, блин… - скривилась Ира. - Намедни в буфете столкнулись, он такую морду сделал, словно не я ему сопли вытирала!

- А, забей, - посоветовал Федор.

Ира махнула рукой.

- Пойду с гримерами договорюсь, а ты ей пока объясни про соответствие образу.

- Иес, мой генерал! - отдал честь пиарщик.

Ирина ткнула его в бок кулаком и ушла. Федор повернулся ко мне.

- Ну, как ощущения?

- Теперь понимаю, что чувствует собачка, когда ее хозяин встречает на улице знакомого, - ответила я. - Впрочем, порой случаются крайне вежливые люди - они здороваются и с той-терьером.

Федор хрустнул пальцами.

- Хорош пальцы растопыривать! - нервно воскликнул он. - Слушай внимательно, тем более что, учитывая наши отношения, ща натреплю то, че вообще не надо рассказывать. Значитца, так. Когда от нас некая писака сбежала, Баландин сначала все стулья в кабинете от злости сгрыз, затем отмашку дал - приказал новую звезду зажигать. У издательства должны быть суперавторы! Компронэ, мадам? Ну, устроили мы совет в Филях, начали колоду тасовать. Елена Милова всем хороша, но бухает конкретно. Как нажрется, тянет ее на подвиги - то в ресторане лакеям морды подносом побьет, то любовничка своего с другой бабой застанет и бланшей парочке наставит. С одной стороны, здорово, Милова постоянно поводы прессе выдает, журналюги таких любят, с другой - звезде «Марко» следует уметь себя вести. Отмели Милову, обратили взор на Ганину. А там своя печаль. Милейшая Светлана Васильевна не пьет, не курит, с мужиками не трахается, живет с тремя кошками и стабильно выдает четыре книжки в год. Вроде бы полный порядок, ан нет! Скажи, лапа, ты Ганину когда-нибудь видела?

- Нет, - ответила я.

- Повезло, - щелкнул языком пиарщик. - Она ж страшнее кредитки с минусовым балансом. Передних зубов нет, кожа на лице буграми, размер туловища, как у танка. Светлана Васильевна боится стоматолога, поход в институт красоты считает дурью и не желает отказывать себе в свежеиспеченных пончиках. В общем, не прошла она у нас тест на красоту. Вычеркнули из списка Ганину, добрались до Майи Клыковой. Вот тут все наоборот: внешность блестящая, везде силикон и шрамы от подтяжек, ногти гелевые, зубы металлокерамические, волосы до талии, блондинка. От красоты закачаешься, и пишет стабильно. Но снова не покатило - у Майечки любовник из криминальных кругов. И потом, она ж очень высокомерная, сквозь зубы «здрассти» цедит, такая простым людям улыбаться не станет, а именно они книжки покупают. Надо тем, кто кассу делает, поцелуи раздавать. В общем, голова кругом, список сокращается, зажигать некого. И тут меня осенило: Арина Виолова! Замужем, сама из простых, муж мент. Внешне, правда, не Софи Лорен, но ведь и не Квазимодо. Конечно, одеваться не умеет, но мы подскажем, научим. Не захочет обучаться - заставим, объясним и про славу, и про деньги. Скажи, лапа, хочешь славы и денег?

- Конечно, - кивнула я. - Ты встречал людей, которые отвечали иначе?

- Полно таких, - отмахнулся Федор. - Та же Ганина, к примеру, - ей для счастья лишь корм кошачий нужен. А ты молодец, правильно мыслишь. В общем, лапа, я всех подмял и за тебя поручился, сказал: «Арина супер, начинаем под мою ответственность». Баландин, правда, упирался рогами, копытами по забору бил и орал: «Твоя Виолова лентяйка, от нее книжек не дождаться!» Но я поклялся, что рукописи ты больше задерживать не станешь. Сечешь фишку, да, мой зайчик?

Я вспомнила про девственно чистые листы бумаги на своем письменном столе и быстро закивала.

- Отлично! - заулыбался Федор. - Начинаешь оправдывать доверие. Теперь внимание! Как быстрее всего обрести популярность? Отвечай!

- Не знаю, - промямлила я.

- Надо торговать мордой! - воскликнул пиарщик. - Наш народ теленаркоман. Если кого-то регулярно показывают по ящику, то слава к нему прибегает на легких ножках. И я ради тебя расстарался. Видела Ирку?

- Толстуху, которая забыла со мной поздороваться?

Федор выкатил глаза.

- Тише! Ей с тобой пока нет никакой причины раскланиваться. Ирка суперпрофессионал - она раскрутила Ивана Погодина!

- А это кто?

Федор прищурился.

- Издеваешься?

- И не думала даже, на самом деле не знаю.

- Ну и фиг бы с этим, - вздохнул пиарщик. - Может, оно и лучше, что ты дура, на белом листе писать легко. Сейчас Ирка купила в Германии шоу, называется «Жизнь животных». Нужна ведущая, мы пришли на кастинг.

У меня затряслись ноги.

- Предлагаешь работать на телевидении?

- Надеюсь, что возьмут, - зашипел Федор. - Значитца, так. Со всеми соглашайся, всем улыбайся и кланяйся. Не корчи звезду, не растопыривай пальцы, не ной, не капризничай, никакого права пока не имеешь. Посадят в помойное ведро, закроют крышкой и спросят: «Как тебе там?» - отвечай с самым счастливым видом: «Замечательно!» Программа лицензионная, ведущую загримируют. Не смей возражать! Молчи! Помни: вот они, слава и деньги, маячат перед носом. Усекла, лапа?

Я усердно закивала, пытаясь справиться с сердцебиением.

- Федь! - заорала Ирина, вновь появляясь в комнате. - Гони эту на грим.

Пиарщик пихнул меня в спину.

- Алле! Шевели ходулями! И помни: Ирка - бог, понравишься ей, Погодин тебе тапки подавать станет, а «Марко» во много раз увеличит тиражи и гонорары. Все зависит лишь от тебя!

Вздрагивая, словно кошка, вышедшая из жарко натопленной комнаты на мороз, я пошла за Ириной и оказалась в комнатенке, утыканной зеркалами.

- Садитесь, - хриплым голосом велела девушка в рваных джинсах, стоявшая у окна. - Ир, как договаривались?

- Ага, и побыстрее, - ответила режиссер и моментально ушла.

Девица набросила на меня клетчатый пеньюар и вежливо осведомилась:

- Вам удобно?

Из открытого окна нещадно дуло, кресло оказалось высоким, мои ноги не доставали до пола. К тому же из спинки выпирало нечто твердое и весьма больно впивалось в ребра. Но я, помня наставления пиарщика, ответила:

- Да.

Девушка принялась ловко орудовать спонжиком. Ее пальцы были противно-холодными и сильно пахли табаком, в конце концов я не выдержала и чихнула.

- Что-то не так? - равнодушно осведомилась гример.

- Все чудесно, - пытаясь не дышать, заверила ее я.

- Ну и шикарненько, - пропела девица.

- Валька! - заорали за спиной.

Я чуть не свалилась с кресла.

- Чё? - нахмурилась гримерша.

- За фигом ей морду мажешь? - зачастил тоненький паренек, выныривая к окну.

- Ирка приказала.

- А шмотки?

- Во блин! Так она не в этом…

- Не!

- И где ты раньше был? Идиот!

- Сама такая! - не остался в долгу юноша. - Во, пусть натягивает!

Манера телелюдей общаться между собой, не замечая меня, перестала удивлять. В чужой монастырь нечего лезть со своим уставом, наверное, тут так принято.

- Переодевайтесь! Только осторожно, не измажьте гримом платье! - рявкнула гримерша.

Я трясущимися руками схватила скользкую шелковую тряпку.

- Еще туфельки вот… - заботливо заворковал паренек, сверкая серьгой в ухе. - Размерчик подходит?

- Да, да, - закивала я, - все отлично.

Гримерша внимательно посмотрела на меня, а юноша хихикнул.

- Прикольно!

- Вали на свое место, Витька, - нахмурилась девушка, - а то сейчас…

Конец фразы потонул в шуме - в комнатенку внеслась толпа народа и завертела меня в разные стороны. Люди автоматически выполняли работу. Один привесил сзади на пояс черную коробочку, просунул под платьем микрофончик на проводе, прикрепил его на воротнике и велел:

- Не трогай петлю.

- Да, да, - ответила я, не понимая, при чем тут веревка.

Белокурая девушка присобачила еще одну коробочку с проводочками, но на сей раз это был не микрофон, а белая пупочка, которую следовало всунуть в ухо. Параллельно с проводимыми манипуляциями гримерша осыпала меня пудрой.

- Воды не пей, - велела она, - морда заблестит.

- Да, да.

- Микрофон не задень, - напомнил парень.

- Да, да.

- Ухо не вырони, - напутствовала блондинка.

- Да, да, - ошалело твердила я. - Спасибо, супер, всем довольна! Жизнь прекрасна!

- Ирка злится, - проорали из коридора, - всех на … посылает. Где болталово?

- Уже ковыляет, - крикнул парень. - Ну, шагай!

- Спасибо, - на всякий случай сказала я и очутилась в коридоре возле незнакомого подростка в сильно мятой рубашке.

- По-моему, она дура, - донесся из гримерки чей-то голос.

- Долго ждать? - спросил мальчишка. - Одевалась, как на свадьбу. Пошкандыбали!

- Да, да, - бормотнула я и попыталась поспешить за разгневанным пареньком.

Каждый шаг давался с неимоверным трудом - туфли немилосердно жали. Увы, я не принадлежу к категории Золушек, ботиночки тридцать шестого размера мне малы совершенно. Узкое шелковое платье мешало сделать нормальный шаг, а еще я все время боялась уронить коробочки, сдвинуть микрофон и потерять «ухо».

В конце концов мы очутились в темной комнате, по полу которой змеились толстые провода. Несколько мужчин в джинсах и мятых рубашках сновали между какими-то приборами.

- Здравствуйте, - сказала я.

Никакого ответа не последовало, я решила слегка прибавить громкости.

- Добрый день!

- Петька, наведи левый правый, - завизжало в ответ с потолка.

Я невольно задрала голову. Никого.

- Арина! - взорвалось у меня в голове. - Арина, слышишь?

Я чуть не упала от неожиданности и завертела головой. Где же орущая женщина? Вокруг лишь хмуронеприветливые мужики.

- Арина, ответь! - не умолкало в мозгу.

Мне стало плохо. Все, допрыгалась, Вилка, пошли уже глюки! Интересно, как скоро я начну считать себя царицей Савской или Нефертити? Может, пока не поздно, обратиться к психиатру?

- Арина, не стой дурой! Сейчас же отвечай!

- Здрассти, - пролепетала я и нервно оглянулась.

- Садись! - приказало невидимое существо. - Господи! Она ваще нормальная? Понимает по-русски? Садись, тебе говорят! Плюхайся живо, времени нет!

И как бы вы поступили на моем месте? Вспомнив суровые наставления Федора, я старательно заулыбалась и, сообщив неведомо кому:

- Да, да, все супер, - опустилась на пол.

Поверьте, простое действие оказалось сложновыполнимым. Платье не джинсы, с расставленными ногами не плюхнешься, а еще на мне коробочки и проводочки, их нельзя потревожить. Справившись с проблемой, я перевела дух. Кажется, удалось, правда, в процессе приседания потерялись туфли, но это к лучшему, несчастные ноги получили некоторую передышку.

- Ты че делаешь? - завизжало в голове. - Совсем офигела? Эй, Нюська, Нюська! Выгоню на …! Ты где?

Передо мной словно по мановению волшебной палочки возникла маленькая, худенькая девушка, естественно, в джинсах.

- Упала? - приветливо спросила она. - Осторожней, гляди под ноги.

Поскольку девочка была единственной, кто обратил на меня внимание, я рискнула вступить с ней в диалог:

- Не сочтите за сумасшедшую, но некий голос в голове велел немедленно сесть. Я выполнила приказание, а он обозлился и начал материться.

Нюся хихикнула.

- Это режиссер. Она тебя будет вести на съемке, ее надо слушаться.

- Да, да.

- И отвечать!

- Кому?

- Постановщику.

- Но я никого не вижу.

- И не надо! Говори, и все.

- Понятно.

- А сесть следовало в студии на кресло.

- Ой, простите.

- Ничего, еще не то случается, - философски ответила Нюся и помогла мне встать.

- Наконец-то! - гавкнуло в голове, когда Нюся устроила меня на очень неудобном предмете, помеси пуфика и табуретки. - Выпрямись.

Я вытянула шею.

- Ты умеешь сидеть прямо? - заорала Ирина.

- Да, да.

- Тогда покажи это! Ладно, ничего, оставайся в таком положении.

- Подвиньтесь влево, - попросил один из мужчин за камерой.

Я послушно повиновалась.

- Чего елозишь? - завозмущалось «ухо». - Блохи жрут?

- Да, да! То есть нет, оператор приказал.

- Приказываю тут я! Усекла?

- Да, да.

- Супер! Нюся, инструктаж!

Худенькая девочка вновь материализовалась из пустоты.

- К вам, хозяйке студии, пришла в гости шиншилла, она рассказывает свою историю.

Я икнула и пролепетала:

Дата добавления: 2015-10-24