Глава 48. Mirage Hotel, Лас Вегас, 19 ноября 2003.

На следующий день после вторжения полиции на ранчо Неверленд я, как и прошлым вечером, был занят тем, что старался справиться с кризисной ситуацией. Следил за последними новостями различных телеканалов и вел бесчисленные телефонные разговоры. С Майклом мы обговорили возможные стратегии реагирования, прежде всего вопрос, какой именно адвокат возьмет на себя защиту и будет следить за расследованием еще до того, как оно начнется.

Мы обсудили несколько кандидатур, тщательно взвесили достоинства и недостатки каждого. Пока что доверили подготовку предстоящего процесса Марку Герагосу. Герагос был опытным адвокатом, который еще в 1996 году сыграл свою роль в деле «Whitewater“, где речь шла о сделках с недвижимостью Хиллари и Билла Клинтона.

Назавтра «случай» Майкла Джексона был самой горячей новостью на всех каналах, во всех странах мира. Нам пришлось недолго ждать, прежде чем уверенный в своей победе вдохновитель скандала, окружной прокурор Том Снеддон, которого в США называют «бешеным псом» за непримиримость, устроил пресс-конференцию и дал Дайане Даймонд весьма самодовольное телевизионное интервью. Снеддону, без сомнения, было ясно, что за ним наблюдают миллионы людей, и он выходит в эфир по всему миру, в центре внимания мировых СМИ. Какой еще госслужащий из провинции может похвастаться подобной аудиторией? Конечно же, он объявил, что им двигает вовсе не месть за то, что в 1993 году Снеддон проиграл в деле с Чандлерами. И, разумеется, он не питает никакой злобы лично к Майклу Джексону. Все же, он не смог удержаться и не рассказать во время пресс-конференции парочку дурных анекдотов о Майкле. Это было несовместимо со статусом госслужащего, и позже ему пришлось извиниться.

Прекрасно инсценированный спектакль Снеддона для СМИ сразил нас именно тогда, когда Майкл и все, кто с ним работал, верили, что постепенно оправились от удара Башира. Мы были полны надежды, что сможем помочь артисту начать все заново. Атака Снеддона взорвалась подобно бомбе и в мгновение ока уничтожила многомесячные усилия. Вместо того, чтобы воплощать в жизнь многообещающие организаторские и творческие планы, нужно было снова думать о борьбе, встречных мерах и стратегии защиты. Единственное, что я мог сделать – это сохранять хладнокровие и искать решение неизбежных вопросов.

Майкл, не выходивший из своего пятикомнатного номера в Лас Вегасе, все еще пребывал в состоянии шока, он не спал всю ночь. Это было ужасный момент, стопроцентно худший в его жизни. Было совершено посягательство на его дом, его убежище. Государственная власть неудержимо вторглась в его личное и в обычное время такое мирное королевство, самым унизительным образом выставила напоказ его личную жизнь. Тот факт, что Майкл находился в «Mirage», когда полиция наводнила ранчо, был довольно слабым утешением, но это спасло его от прямого унижения. Невозможно себе вообразить, что было бы, если бы он в это время был на ранчо. Разбуженный со сна угрюмыми полицейскими, заспанный и беспомощный, в пижаме, в самом центре обыска, один на один со служащими, которые все кругом перелопачивают и целыми ящиками выносят из дома его вещи. Это могло бы убить его.

Но, даже не присутствуя там, в тот день Майкл окунулся в ужасный кошмар.

Прошла еще одна бессонная ночь в «Mirage». Майклу становилось все хуже, безвыходная ситуация словно парализовала его. Он впал в полное отчаяние; никто из нас никогда не видел его таким.

Когда я в своей комнате продолжал следить за теле- и радионовостями, мне из номера Майкла позвонила чрезвычайно взволнованная Грейс. В этой трудной ситуации она старалась как можно ласковее заботиться о детях, которые пока что не должны были знать что-либо об ужасных обвинениях в адрес их отца. В ее голосе звучала паника. Я вскочил, бегом пересек коридор и чрезвычайно удивился, когда увидел, какая суета творится перед дверью Майкла. Охранники, работники гостиницы, даже несколько гостей беспомощно стояли в коридоре. Я проложил себе путь через толпу, открыл дверь и зашел.

Открывшийся вид погрузил меня – после вчерашнего обыска – в еще больший шок. Майкл дал выход своей злости и в приступе ярости и беспамятства сбросил на пол несколько ваз и ламп. Сам он выглядел ужасно.

События вчерашнего дня доконали Майкла. Его мир в буквальном смысле слова лежал в руинах. Побледнев, едва слышно всхлипывая, он стоял среди учиненного им беспорядка. Испуганные дети, цепляясь за няню Грейс, стояли неподалеку и наблюдали за ним, пока мать Майкла, Кэтрин, и его сестра Рэбби присели на корточки, чтобы собрать осколки.

Я подошел к Майклу и начал уговаривать его успокоиться. Осколки хрустели под ногами, когда я повел его к дивану, на который мы вместе сели.

Майклу было тяжело говорить о своих чувствах, не то что показывать их публично. Но в тот раз он словно взорвался. Ярость, горе и бесконечное разочарование вырвались наружу. Это был первый и единственный раз, когда я наблюдал у него такое излияние чувств. Но я мог понять: это было уже чересчур. Для кого угодно это было бы больше, чем можно выдержать. Я наблюдал за матерью Майкла, которая все еще сидела на корточках и пыталась убрать беспорядок. Мне было жаль ее. Неудобно на нее смотреть. Я сказал ей, чтобы она оставила все, как есть, мы попросим служащих убраться. Но она невозмутимо продолжила свое дело и ответила, что Майкл ее сын, что она страдает вместе с ним и может понять его. Меня растрогали ее слова. Семья Майкла встала на его сторону.

Еще до того, как мы стали планировать следующий шаг, нас отозвал в сторону управляющий «Mirage» и потребовал немедленно покинуть гостиницу. Если мы уйдем прямо сейчас, то можем воспользоваться черным входом, чтобы не видели газетчики.

Майкл был очень разочарован предложением, не в последнюю очередь потому, что хорошо знал управляющего и несколько раз подавал ему идеи по оформлению отеля, которые тот с благодарностью воплотил. Куда же нам идти? Обратно на ранчо? Это казалось невозможным. Для Майкла Неверленд никогда не будет таким, как прежде. Ранчо потеряло свою невинность. Майкл никогда не стал бы жить там снова.

Вместе со всей командой мы оставили «Mirage». Для начала собирались найти другую гостиницу. «Caesars Palace» дали согласие по телефону. Но когда мы прибыли, наш шофер Гэри Хорн обнаружил, что менеджера, который обычно заботился о нас, здесь нет. Гэри вернулся к машине, в недоверии качая головой, и объяснил, что в «Caesars» нам не попасть. Один из работников сообщил, что они боятся, как бы не был выдан ордер на арест Майкла.

Когда Майкл узнал, что на месте его совершенно явно отказываются впускать – как прокаженного – он снова разволновался. Кричал «This is against the law!» (Это противозаконно!), и другие слова, намного хуже. Тот, кого еще вчера везде приняли бы с распростертыми объятиями, отныне считался нежеланным гостем из-за обвинений и того, каким образом подавались новости о нем.

Надо было искать новый отель. Мне вспомнилось, что несколько недель назад я вел переговоры с людьми из Hotel Green Valley Ranch по поводу съемок «One More Chance». Владельцы были очень заинтересованы в этом: съемки создавали положительный пиар для их заведения, за который они собирались хорошо нам заплатить.

Green Valley Ranch – прекрасный, окруженный пальмами роскошный отель, с подсветкой по вечерам. Он находится на южной границе Лас Вегаса, в Хендерсоне, штат Невада. Здесь нам были рады. Нам удалось немного отдохнуть ночью, а на следующее утро выяснилось, что нас и здесь окружили репортеры. Передвижные телестанции со спутниковыми антеннами на крышах стояли вплотную друг к другу, на нас было направлено множество огромных объективов, микрофонов и прожекторов.

В тот день Майкл должен был явиться в прокуратуру Санта-Барбары для проверки законности содержания под арестом (судя по тому, как разворачивались события, это была не проверка законности – его просто арестовали. Т.е. он фактически должен был явиться туда, чтобы сдаться добровольно, для проведения процедуры регистрации подозреваемого при аресте – Justice Rainger), ему также должны были зачитать обвинения. К нам присоединился адвокат Марк Герагос, который уже связался с прокуратурой Санта-Барбары и сделал кое-какие приготовления. Был выдан ордер на арест, шли переговоры о залоге в три миллиона долларов. В ответ на это Герагос сообщил прокуратуре, что мы, само собой, явимся добровольно и что Майкл очень заинтересован в законном развитии разбирательства. Он должен был непременно сегодня лично прибыть в Санта-Барбару. Марк настаивал на скорейшем вылете.

Майкл отбивался руками и ногами. Он был вне себя, в полном отчаянии, потому что знал, что эту явку в прокуратуру покажут по всем каналам. В то время как Стюарт Бекерман объявил на пресс-конференции, что Майкл Джексон с помощью своих защитников опровергнет все обвинения и докажет, что они совершенно беспочвенны, сам Майкл впал в заблуждение – он думал найти кого-нибудь, кто мог бы представлять его в Санта-Барбаре. Еще больше ему бы понравилось сию секунду улететь куда-нибудь. Тем более, он знал, что паспорт придется сдать вместе с залогом. Но хотя бы по причине осадного положения, в которое мы попали, о бегстве можно было забыть. Не считая этого, Майкла в этом случае сразу же объявили бы в розыск.

Майкл выглядел в соответствии с обстоятельствами – то есть, ужасно, и Карен Фей, его визажистка, приложила все возможные усилия, чтобы привести его в порядок. Между тем Марк Герагос метался туда-сюда по комнате и торопил нас.

Когда мы подъезжали к частному самолету, ожидавшему нас в VIP-зоне аэропорта Henderson Executive в Лас Вегасе и готовому доставить нас в Санта-Барбару, между Марком и мной разгорелась дискуссия. Он считал, что я должен вернуться в Green Valley и оставаться с Принсом, Пэрис и Бланкетом. Майкл решительно возражал против этого. Если меня не будет рядом, все отменяется, можете забыть об этом.

Мне предложение Марка показалось странным. Неужели он сомневался в своей собственной стратегии? О залоге ведь уже договорились. Или же он втайне опасался, что Майкла все-таки арестуют, и тогда мне пришлось бы взять на себя ответственность за его детей?

Марк объяснил: если я буду присутствовать в прокуратуре, можно рассчитывать, что меня сразу же начнут допрашивать, и я буду вынужден высказываться по делу. Как говорил Марк, будет лучше, если я не буду в этом замешан. Лучше для Майкла. Так мы сможем его защитить.

Я остался, раздираемый противоречивыми чувствами.

Дата добавления: 2015-10-24