Глава 9 Мученик

Трагическая гибель Блейза Забини потрясла Хогвартс, но не менее тягостное впечатление на окружающих произвело состояние Драко Малфоя. Слизеринца нашли стоящим на коленях в луже крови возле стены Астрономической башни, прижимающим к себе изломанное тело сокурсника. Преподаватели в первый момент были шокированы произошедшим – в Хогвартсе уже очень давно не происходили несчастные случаи, более пятидесяти лет назад погибла студентка от взгляда василиска, но с тех пор школа была самым безопасным местом и дети были защищены. И теперь профессора ужаснулись, увидев двух подростков, студентов Слизерина, одного – мертвого, окровавленного наследника знатного и могущественного древнего рода Забини, и другого – Драко Малфоя, наследника не менее великого рода, который крепко прижимал к себе погибшего друга и пустым взглядом смотрел куда–то в небо, а по бледному лицу мальчика текли слезы. Немедленно были вызваны Альбус Дамблдор и Северус Снейп. Попытки забрать тело Забини и увести Малфоя не дали результатов, Драко крепко держал однокурсника и, казалось, вообще не воспринимал происходящее, не реагировал на уговоры и просьбы. Пришлось применить усыпляющее заклятие, и только тогда два тела упали на каменные плиты – мертвый Блейз и спящий Драко. Малфоя доставили в больничное крыло, а о произошедшем сразу же сообщили родителям по каминной связи. Нарцисса Малфой прибыла в Хогвартс незамедлительно и, не сдерживая слез, опустилась на кровать рядом с бесчувственным сыном, нежно трогая его белокурые, разметавшиеся пряди и целуя вздрагивающие ресницы. Мадам Помфри, видя эту трогательную сцену, сама не смогла сдержать слез. Люциус Малфой, вопреки ожиданиям, так и не появился в Хогвартсе…

К телу Блейза применили замораживающее заклятие и тайными переходами доставили его в подземелья. Сообщить Франческе Забини о смерти ее единственного сына взялся сам Альбус Дамблдор.
Новость об ужасных событиях моментально разнеслась по школе, хотя свидетелей трагедии не было, а учителям запрещалось говорить о произошедшем с учениками. Тем не менее, на утро весь Хогвартс знал о кошмарном происшествии, случившемся этой ночью. Студенты были потрясены. Блейз Забини всегда был популярной личностью – первый красавчик в школе, единственный наследник огромного состояния, чистокровный волшебник и аристократ, к тому же весьма неглуп, тонкий эстет, большой любитель хорошо поразвлечься и обожаемый почти всеми девчонками школы.
Учащимся, несмотря на то, что было воскресенье, запретили покидать территории своих факультетов до особого распоряжения, и в студенческих гостиных зарождались самые невероятные слухи, сплетни и домыслы.
Франческа Забини, мать Блейза, красавица–колдунья, постоянная героиня всех светских хроник, прибыла в Хогвартс не по каминной сети, как Нарцисса Малфой, а в великолепной летающей карете, запряженной шестеркой белоснежных крылатых скакунов–пегасов. Ее встретили Дамблдор и Северус Снейп и проводили в апартаменты, которые занимал Блейз. Увидев мертвого сына, Франческа дико вскрикнула и упала на грудь мальчика, обнимая холодное тело, покрывая поцелуями губы и закрытые глаза. Мужчины деликатно отошли в сторону, не мешая матери предаваться горю, но когда Франческа Забини наконец подняла лицо и взглянула на Альбуса Дамблдора и Северуса Снейпа, мужчины были поражены метаморфозам, произошедшим с ней. Юная, сказочно красивая девушка, какой была светская львица, в один миг превратилась в постаревшую лет на сорок убитую горем женщину, ранее юное прекрасное лицо покрылось сетью морщин, а в иссиня–черных шелковых роскошных прядях на глазах появлялась седина.
– Я хочу забрать сына домой, – произнесла Франческа Забини охрипшим до неузнаваемости голосом.
– Конечно, мадам, – почтительно ответил директор Хогвартса.
Мать Блейза взмахнула палочкой и в воздухе появился прекрасный хрустальный гроб, инкрустированный алмазами и крупными изумрудами. Тело юноши приподнялось с постели и опустилось в гроб, который медленно и торжественно поплыл к выходу. Платье Франчески стало меняться на глазах, превращаясь из роскошного светского наряда в траурное одеяние, а длинная черная вуаль закрыла ужасно изменившееся лицо некогда прекрасной итальянки. Альбус Дамблдор с почтением поклонился прошедшей за гробом женщине, с трудом сумев скрыть удивление от того, что мадам Забини была метаморфом. Об этом не знал никто.

Состояние Малфоя ни на сколько не улучшилось после того, как парень пробудился. Страшные воспоминания сразу же вернулись к нему. Драко затрясло как в лихорадке, слезы снова потекли по щекам и, не смотря на присутствие Нарциссы и Северуса – матери и крестного, мальчик не только не смог успокоиться, а наоборот, ему становилось все хуже и хуже. С ним случилась истерика, чего за Драко никогда не наблюдалось, даже в раннем детстве – отличительной чертой всех Малфоев были железная выдержка и стальные нервы. Может быть потому, что рядом не было отца, Драко позволил своим истинным чувствам вырваться наружу, и сейчас парень кричал, плакал, выбивался из удерживающих его объятий матери, сквозь слезы принимался звать то Блейза Забини, то Гарри Поттера, а потом обессилено упал на подушки и затих, отсутствующим взглядом уставившись в потолок. Северус снова усыпил крестника, а мадам Помфри поставила диагноз – нервное истощение, и порекомендовала незамедлительную госпитализацию в клинику Святого Мунго, потому что были серьезные основания для опасений за психику слизеринца.
Но отправить Драко в больницу сразу же не удалось. О трагической гибели Блейза Забини стало известно в Министерстве магии, и в Хогвартс приехали авроры для выяснения обстоятельств смерти студента. Малфоя вывели из сонного состояния, и начался многочасовой допрос. И тут к ужасу Нарциссы, ее сын вдруг начал брать всю вину на себя. Драко уже спокойно и даже безразлично заявил, что это он убил Забини, хотя и не преднамеренно и не планируя заранее, но, тем не менее, он один является убийцей бывшего сокурсника. Вину признавал в полном объеме, рассказав о случившейся ссоре и последовавшей дуэли, которой совсем и не было, так как Блейз не оказывал ему сопротивления, а он, наслав на итальянца сногсшибательное заклятие, скинул сокурсника с башни. Самопишущее перо ведшего допрос дознавателя быстро записывало показания подростка, порхая по пергаменту, в то время как другие авроры в присутствии декана Слизерина производили обыск в апартаментах Драко и Блейза. Нарцисса, слушая показания сына, сама была на грани обморока, а слизеринец продолжал сознаваться во всех смертных грехах. Он рассказал о фальсификации результатов финального школьного матча по квиддичу, признался в воровстве у профессора Слизнорта зелья «Феликс Фелицис», сознался в том, что еще на каникулах в Лютном переулке приобрел запрещенное сильнодействующее средство, с целью применить его на студенте с факультета Гриффиндор, чтобы опоить его и совратить. Далее, Драко признался в изнасиловании Гарри Поттера, которое он якобы планировал долго и тщательно, а затем в лжесвидетельстве на дисциплинарном слушании, в результате чего по его навету гриффиндорца незаслуженно исключили из школы. Драко был готов признаваться еще и еще, и аврор понял, что если так и дальше пойдет, мальчишка возьмет на себя убийство самого Мерлина и заявит о своей причастности к гибели Атлантиды. Подросток был явно не в себе и требовал в качестве наказания исключительную меру – смертное заклятие Авада Кедавра. Поцелуй дементора казался парню слишком легкой карой за содеянные им преступления.
В тот же день Драко Малфоя в сопровождении авроров, матери и крестного доставили в клинику Святого Мунго и разместили в изолированной палате с магическими решетками на окнах. Началось официальное следствие по делу о гибели Блейза Забини. Весь Хогвартс шумел, как растревоженный улей от обилия событий, произошедших в последнее время: слизеринская оргия с главным действующим лицом Гарри Поттером, оказавшимся гомосексуалистом; изгнание его из Гриффиндора с последующим исключением из школы, дисциплинарное слушание, отмена запрета на физические наказания и публичная порка слизеринцев, трагическая гибель Блейза Забини в тот же вечер, нервное расстройство Малфоя, его арест и заключение в клинику Святого Мунго. Давно в Хогвартсе не происходило столько шокирующих и скандальных событий…

Но череда трагических событий на этом не оборвалась. В понедельник, когда ученики отправились на занятия, бурно обсуждая произошедшее за выходные, случилось еще одно несчастье – самоубийство третьекурсницы из Райвенкло. Девушка во время большой перемены поднялась на Астрономическую башню и бросилась вниз. Никто не успел ее спасти, все произошло слишком быстро и неожиданно и падение никто не смог предотвратить. Студентка погибла сразу же, из расколотой об камни головы вытекала густая темная кровь и мозги, а в сжатой ладони нашли записку, в которой неровным детским почерком было написано, что ее жизнь без Блейза Забини лишилась смысла и она уходит туда, где он ждет ее, и где они навеки будут вместе. Новость о самоубийстве третьекурсницы вмиг разнеслась по школе, началась массовая истерия. Занятия отменили, студентов в приказном порядке собрали в гостиных и запретили покидать пределы своих факультетов, свободный доступ на Астрономическую башню закрыли и наложили на нее запирающее заклятие, чтобы никто больше не смог подняться туда и броситься вниз, повторив смерть своего кумира. Все школьные метлы заперли в сарае под личную ответственность мадам Трюк, а метлы, являющиеся собственностью обеспеченных студентов, были конфискованы в порядке предосторожности. Но, тем не менее, в тот же день только благодаря бдительности старосты Гермионы Грейнджер была предотвращена еще одна попытка суицида. Гриффиндорка с пятого курса попыталась выброситься из окна башни, но ее успели спасти. Девушку немедленно отправили в больничное крыло под присмотром МакГонагалл. Под вечер за ней приехали обеспокоенные родители и забрали девочку домой. Слухи о самоубийстве и второй неудачной попытке выплеснулись за стены школы. На следующее утро появилась шокирующая, разгромная статья в «Пророке» о том, что произошло в последнее время в Хогвартсе – начиная с того, что Мальчик–Который–Выжил оказался гомосексуалистом, и заканчивая убийством Блейза Забини, сумасшествием и арестом Драко Малфоя и массовыми суицидами студенток. Статья в «Пророке», написанная Ритой Скитер произвела в магическом мире эффект разорвавшейся бомбы. В школу понаехало несчетное количество различных комиссий и инспекторов из Департамента Образования во главе с самой Оливией Олифэнт. Авроры допрашивали и преподавателей, и учащихся, занятия отменили, в школе ввели практически комендантский час, но, тем не менее, при таких усиленных мерах, на следующий день двух слизеринок нашли мертвыми в туалете для девочек. Они вскрыли друг другу вены, чиркнув палочками по запястьям. Предсмертные записки так же были найдены рядом с окровавленными телами, в содержании которых никто не сомневался, хотя улики сразу же забрали авроры. Слизеринки последовали за Блейзом Забини в надежде воссоединиться с ним в загробном мире. К концу вечера школе стала известна еще одна пикантная подробность – Пэнси Паркинсон, потрясенная смертью подруг и находящаяся на грани нервного срыва, созналась в том, что была любовницей и Блейза Забини, и Драко Малфоя одновременно, и от самоубийства ее удерживает только то, что Драко еще жив, хоть и арестован. Девушка клялась, что найдет способ отправиться за любовниками и подругами, если Драко отправят в Азкабан и подвергнут поцелую дементора. Никто не сможет удержать ее – она убьет себя любым доступным способом.
На следующий день министр подписал указ о временном закрытии школы чародейства и волшебства Хогвартс и преждевременном роспуске студентов на каникулы. Родители, шокированные и напуганные происходящим, поспешно приезжали и забирали своих детей. В школе царил хаос и истерия, в единственной гостинице Хогсмида не было свободных мест, Хогвартс–экспресс отъезжал от станции с переполненными вагонами. Это было похоже на эвакуацию или поспешное бегство, как будто школу поразила эпидемия страшной чумы. Альбуса Дамблдора особым распоряжением временно отстранили от должности директора, а исполняющей обязанности назначили небезызвестную мадам Долорес Амбридж. Начался ряд служебных расследований, на которых стала подниматься тема о моральном воспитании учащихся, хотя, и завуалировано, но стал проскальзывать вопрос о взаимоотношениях между учителями и преподавателями. Долорес Амбридж, слащаво улыбаясь, задавала профессорам вопросы о взаимоотношениях Гарри Поттера и Альбуса Дамблдора, который опекуном ему не являлся, но, тем не менее, относился к ребенку с явной симпатией, чрезмерно опекал его, протежировал и выказывал явное предпочтение Гарри по сравнению с другими учащимися. Подобные намеки воспринимались преподавателями с возмущением, но исполняющую обязанности директора это не останавливало. Она дала интервью в прессу, сообщив, что намерена докопаться до истины и выявить причины, которые привели к таким трагическим последствиям. Долорес Амбридж заявила, что подозревает Альбуса Дамблдора в растлении малолетних, совращении не только девочек, но и мальчиков.
Магический мир бурлил от одного скандального заявления за другим. Не менее шокирующим стало известие о том, что красавица Франческа Забини тронулась умом и распродает свое имущество – земли, замки, драгоценности и породистых крылатых скакунов. Сняв все средства со счетов в Гринготсе, она раздает свое состояние многодетным малообеспеченным семьям волшебников. А заявление светской львицы о том, что Мерлин забрал ее единственного сына за ее великие злодеяния, вызвали у общественности многочисленные сплетни о том, что прекрасная Франческа от горя сошла с ума. За несколько дней раздав многомиллионное состояние нуждающимся, мадам Забини, забрав хрустальный гроб с телом сына, без единого сикля в кармане, покинула туманный Альбион и отправилась на свою родину во Флоренцию, желая похоронить Блейза в семейном склепе в Палаццо Строцци.

За всеми этими событиями бегство Гарри Поттера из школы и его исчезновение из магического мира отошло на второй план. Про Золотого Мальчика даже не упоминали в газетах. Пресса не успевала хвататься за горячие сенсации, которые теперь случались каждый день. И если интерес к Поттеру на время ослабел у всего магического мира, заинтересованного сплетнями о том, кому и сколько перепало от щедрот спятившей Франчески, то оставались два человека, два великих мага, которые не только не забыли о Гарри на это время, а наоборот, его исчезновение обеспокоило их. Оба – Дамблдор, и Волдеморт – бросили все свои силы на поиски сбежавшего из магического мира Золотого Мальчика. Альбуса Дамблдора не расстроила его очередная отставка с должности директора школы, а происки министерской чиновницы и ее громкие компрометирующие заявления, обвиняющие его в педофилии и растлении малолетних, старый волшебник просто игнорировал, не считая нужным обращать на это внимание. Дамблдор и члены Ордена Феникса начали усиленные и тщательные поиски сбежавшего к магглам Гарри, но эти поиски результатов пока не дали. Мальчик поспешно покинул школу, даже не взяв с собой вещи, и сумел скрыться бесследно. Найти волшебника, который не использует магию, очень сложно. Если бы Поттер взял с собой палочку, то по исходящим от нее колебаниям магической энергии такой сильный маг, как Дамблдор, мог бы засечь парня, обнаружив его местонахождение. Но при Гарри не было ни единой магической вещи, и, судя по всему, парень находился достаточно далеко, так как установить с ним ментальную связь тоже не удавалось.

Несмотря на трагические события, которые захлестнули магический мир, жизнь продолжалась, и наступил долгожданный день свадьбы Флер Делакур и Билла Уизли. Майский день выдался на редкость жарким и солнечным, в воздухе летали бабочки и майские жуки, солнечные зайчики слепили глаза, цветущие деревья благоухали ароматами, и казалось, что сама природа радовалась светлому дню бракосочетания двух влюбленных.
Рон немного нервничал, поглядывая на Гермиону, деловито снующую в толпе гостей. Ему предстояло с ней серьезно поговорить, потому что накануне они поссорились из-за Гарри. Гермиона наговорила Рону много обидных слов, обвинив его в предательстве, и категорично заявила о полном разрыве их отношений. И сейчас, стоя вместе с Фредом и Джорджем у разбитого во фруктовом саду огромного золотого шатра, ожидая появления новых свадебных гостей, младший Уизли прокручивал в голове то, о чем он должен поговорить с Гермионой и мысленно содрогался от мысли, что девушка в очередной раз подтвердит их разрыв.
А тем временем в саду творилось нечто невообразимое — нанятые официанты в белых мантиях вместе с музыкантами из оркестра сидели под деревом, оживленно разговаривая, громко пересмеиваясь и пыхтя табачными трубками. На дальнем конце двора появлялись новые гости в праздничных нарядах — на шляпках волшебниц по последней моде колыхались и распускались экзотические цветы, подрагивали крыльями и громко свиристели зачарованные птицы, создавая безумную какофонию звуков, а на шейных платках и цилиндрах почтенных волшебников сверкали всеми цветами радуги самоцветы, ослепляющие всех вокруг. Гости радостно галдели и смеялись, а у них под ногами сновали садовые гномы, так и норовя стянуть что-нибудь со стола, очень часто устраивая между собой потасовки, переходящие в коллективный мордобой.
Несмотря на всю праздничную суету и неразбериху, спустя какое-то время начал восстанавливаться порядок, гости стали рассаживаться на золоченые стулья, установленные рядами в шатре, и когда все были в сборе, пришло время начинать церемонию бракосочетания. Нагретый солнцем шатер наполнился трепетным предвкушением, негромкий говорок сидевших в нем людей время от времени перемежался вспышками возбужденного смеха. По проходу между рядами прошли, счастливо улыбаясь и кивая родственникам и друзьям, мистер и миссис Уизли. Молли облачилась в новую аметистовую мантию и подобранную ей в тон шляпку, которую подарили матери близнецы. Мгновение спустя в дальнем конце шатра появились старшие братья — Билл и Чарли — оба в парадных мантиях и с большими белыми розами в петлицах. Билл заметно волновался. Общий вздох восхищения вырвался у всех гостей, когда в проходе появилась Флер Делакур в сопровождении отца. Невеста была прекрасна и ослепляла всех своей красотой. Шлейф ее свадебного наряда поддерживали Джинни и Габриэль — обе в золотистых платьях. Рон невольно залюбовался невестой старшего брата, но, с трудом оторвав взгляд от прекрасной вейлы, парень увидел взволнованную Гермиону. Он густо покраснел, уши ярко заалели, но Уизли сумел выдавить из себя улыбку, и, к его великой радости, девушка подарила ему ответную улыбку. У парня словно крылья за спиной выросли, захотелось немедленно подойти к ней, взять за руку, а лучше обнять, крепко прижать к груди, наговорить ей кучу красивых глупых слов, рассказать, как он страдает и как ему плохо без нее, попросить прощения за все, а еще вдруг безумно и отчаянно захотелось оказаться на месте Билла, и чтобы в свадебном наряде в сопровождении отца шла Гермиона Грейнджер, и все завидовали ему и говорили, какая красивая у него невеста. Может быть так действовал волшебный безумный май, а возможно повлияла всеобщая атмосфера счастья и радости, но Рон в этот момент осознал, как сильно он влюблен в девушку, с которой вместе вырос, увидел, какая она прекрасная и желанная, и ему захотелось немедленно сказать ей о своей любви, а еще лучше спеть, а может даже закричать на весь мир что он, Рональд Уизли, самый счастливый парень, потому что самая красивая девушка Гермиона Грейнджер улыбнулась ему. Сейчас Рон думал о том, что все будет хорошо, что они обязательно найдут Гарри и друг простит его, а через год в это же время в этом фруктовом саду будет проходить другое торжество, посвященное его бракосочетанию. Он сам будет так же взволнованно стоять в парадной мантии с розой в петлице в ожидании невесты, а его лучший друг Гарри Поттер обязательно согласится быть шафером на их свадьбе. Гарри тоже будет волноваться, стоя с ним рядом, краснеть и заикаться, а когда появится Гермиона под руку со своим отцом, они вместе с восхищением будут любоваться ей, и друг обязательно скажет, что он, Рон Уизли, чертовски везучий парень, потому что женится на самой красивой и умной девушке в мире. Так будет обязательно, Рон был уверен в этом, потому что по-другому и быть не могло. В этот счастливый момент хотелось думать только о хорошем и верить в безграничное счастье, которое непременно ожидает их всех.
Рон стоял и глупо улыбался своим мечтам, не сводя взгляда с Гермионы, а в это время совсем близко раздался певучий голос, который произнес:
– Леди и джентльмены, мы собрались здесь, чтобы отпраздновать союз двух юных влюбленных сердец.
Рон с трудом оторвал взгляд от Гермионы и увидел маленького волшебника с торчащими во все стороны волосами, который стоял перед Биллом и Флер.
– Уильям Артур Уизли, берете ли вы Флер Изабелл Делакур...
Сидевшие в первом ряду миссис Уизли и мадам Делакур негромко всхлипнули в кружевные платочки, а трубные звуки, донесшиеся из задних рядов, дали ясно понять, что и Хагрид извлек из кармана скатерку, заменявшую ему носовой платок. Гермиона, повернувшись к Рону, светло улыбнулась ему, а ее глаза были полны слез. Рон почувствовал как его рот растянулся от уха до уха в самой наиглупейшей улыбке в мире, но сейчас он был таким счастливым, что хотелось об этом кричать на весь свет.
Но вдруг что-то произошло, все почувствовали присутствие чего-то злого и безжалостного, многие испытали в этот миг сковывающий сердце леденящий ужас, а потом с улицы стали доноситься тревожные крики и шум беготни. Среди гостей в шатре началась паника, люди стали вскакивать со своих мест, опрокидывая на пол золоченые стулья, и устремлялись к выходу. Все пытались скорее покинуть закрытое пространство шатра и оказаться под открытым небом, видя в этом свое спасение. Началась давка и те, кто падал на пол, уже не могли подняться самостоятельно, потому что запаниковавшая толпа, не разбирая дороги, бежала прочь из шатра, не обращая внимания на упавших, пиная их ногами и наступая на руки. Рон и Гермиона вскочили со своих стульев, но в общем хаосе еще не могли понять, что же произошло, только чувствовали вместе с остальными дикий, животный ужас и безумное желание бежать сломя голову от неизвестного кошмара. Вдруг в шатре над головами обезумевших от ужаса людей пронеслась вспышка света, и золотая материя вспыхнула огнем, который начал быстро распространяться. Гости поняли, если они не выберутся наружу, то сгорят заживо. Люди начали метаться, как загнанные животные, толкая друг друга, отовсюду раздавались крики и плач. Рон сумел пробиться к Гермионе и, схватив ее за руку, потащил на выход, задыхаясь от едкого дыма, от которого слезились глаза и болело горло. Он увидел Джинни, которая пыталась поднять, судя по всему, раненую Габриэль Делакур, младшую сестру невесты, и бросился к девушкам. Гермиона поспешила за ним. У француженки была повреждена нога, девушку затолкали в общем хаосе, и когда она упала, кто–то наступил ей на щиколотку, сломав кость. Применять исцеляющее заклятие было некогда, нужно было срочно выбираться из объятого пламенем шатра, в котором еще метались обезумевшие люди, в дыму и гари натыкающиеся друг на друга. Подтолкнув Гермиону с Джинни к выходу, Рон схватил на руки Габриэль и они стали пробираться среди мечущихся в панике людей, в любой момент ожидая что шатер рухнет и они сгорят заживо.
На улице творился такой же хаос. Опустив француженку возле дерева, Рон огляделся по сторонам и увидел появляющиеся из воздуха, материализующиеся на глазах фигуры в черных плащах и масках и понял, что на их дом напали Пожиратели Смерти. Наверняка они искали здесь Гарри. Рон заметил, что не все гости успели трансгрессировать, очень многие в образовавшемся хаосе и охватившей панике были обезоружены, их палочки теперь находились в руках слуг Темного Лорда и, лишившись своего оружия, волшебники чувствовали себя беспомощными, растерянными и перепуганными до смерти. Многие были ранены – кого–то покалечили в давке, а кто–то попал под проклятия Пожирателей Смерти, которые многочисленными вспышками вырывались из палочек нападающих. Вдруг раздался жуткий треск – это перегорели деревянные опоры, поддерживающие шатер, и тот рухнул, погребя под собой тех, кто не успел оттуда выбраться. Те, кто это увидели, дико закричали, какая–то волшебница попыталась броситься на пепелище, но ее парализовало Петрификус Тоталусом, и женщина упала на землю, полностью обездвиженная. Рон пытался отыскать в обезумевшей кричащей толпе, окруженной Пожирателями Смерти, своих родных, но вдруг рядом услышал громкий хрипловатый голос, который закричал:
– Вон Уизли, хватайте их!
Рон резко повернулся, вскидывая в их сторону палочку, и увидел, как несколько слуг Волдеморта бросились к ним, направляя на них свои палочки. Он успел применить только одно заклятие, и в следующий миг его разоружили. Гермиона выпустила в нападающих заклятие широкого удара, и это на время их остановило, но не сильно помогло.
– Бегите! – крикнул Рон Гермионе и Джинни. – Спасайтесь!
– Я тебя не брошу! – закричала в ответ Грейнджер, выпуская новое проклятие.
– Я тоже не оставлю тебя, – твердо ответила Джинни, но в этот момент луч света, направленный на них одним из Пожирателей Смерти, попал в дерево, которое мгновенно вспыхнуло. Рон как в замедленной съемке увидел еще несколько поднятых палочек, из которых уже вырвались проклятия в их сторону, и резко бросился вперед, закрывая собой сестру и любимую девушку. Его отбросило в сторону, парень вскрикнул от дикой боли, но нашел в себе силы подняться и закричал:
– Спасайтесь, иначе будет поздно!
Гермиона и Джинни с отчаянием обреченных выпустили несколько заклятий в нападающих, но, видя, что их окружают, Грейнджер схватила за руку Джинни в тот момент, когда огненная вспышка должна была поразить их, и девушки успели трансгрессировать. Увидев это, Рон облегченно вздохнул и бросился оттаскивать от горящего дерева Габриэль, но в следующий миг ему к виску приставили палочку, и грубый хрипловатый голос повелительно произнес:
– Только дернись, Уизли, и ты покойник.
Рон почувствовал, как его запястья тут же скрутили магическими веревками, заломив руки за спину, а Пожиратели Смерти взяли его в тугое кольцо. Габриэль Делакур, в порванном и перепачканном сажей золотом платье лежала со сломанной ногой недалеко от горящего дерева и тихо плакала. Прекрасное лицо юной вейлы было покрыто гарью, которая размазывалась бегущими ручейками слез, а волосы в беспорядке спутались. Ее грубо подняли с земли и тоже заломили руки за спину.
– Отлично, Уизли у нас, – произнес один из слуг Волдеморта, видимо, главный среди напавших на «Нору».

– Но Поттера здесь нет, – злобно прошипела из–под маски женщина в тугом кожаном корсете, только что подошедшая к заложникам.
– Они выдадут нам Поттера, Беллатрикс, иначе эти умрут, – ответил мужчина, кивнув на удерживаемых Рона и Габриэль.
– Пора уходить, – произнесла Лестрейндж и первая трансгрессировала.
Кто–то из Пожирателей Смерти взмахнул палочкой и выкрикнул:
– Морсмордр!
Зеленое сверкающее пламя вырвалось из его палочки и резко взлетело в небо. Рон увидел колоссальных размеров череп, контуры которого образовывали изумрудные звезды, со змеей, выползающей изо рта, словно язык. Сияющий оскал поднимался над домом Уизли все выше и выше, пылая в облаке зеленоватой дымки, мерцая на небе, словно новое созвездие.
Вокруг опять раздались жуткие вопли, но в следующий миг Рона кто–то крепко схватил, и на него навалилась полная тьма, он почувствовал неприятное ощущение невесомости, окружающий его мир растаял, и парень на долю секунды ощутил, как пронзает время и пространство, уносясь от «Норы» – от своих близких, родных и друзей.

Раздался громкий хлопок, Рон ступил в пустоту, ожидая падения, но сильные руки подхватили его и, грубо встряхнув, поставили на ноги.
– А где девчонка? – резко спросил Люциус Малфой, стремительно подошедший к группе Пожирателей Смерти, которые удерживали Рона. – Я же приказал взять дочь Артура Уизли.
– Девчонка здесь, Малфой, – ответил Яксли, и Люциус увидел вторую группу Пожирателей Смерти, которые только что появились во дворе замка, удерживая юную девушку в золотом платье с разметавшимися, спутанными волосами, частично скрывающими ее перепачканное сажей лицо. – Артур Уизли вынужден будет принять наши условия, пока его сын и дочь находятся у нас.
– Хорошо, – холодно произнес Люциус. – Надеюсь, это жалкое отродье дорожит своими отпрысками больше, чем Поттером. Мальчишку в камеру, – приказал Малфой и двое Пожирателей Смерти в масках подхватили Рона под руки и поволокли по крутым лестницам и сырым коридорам.
В конце концов, он оказался в подземной тюрьме Малфой–Мэннор, пропитанной запахами крови, пота и экскрементов. Уизли понял, что он не единственный пленник, которого доставили сюда. Люциус Малфой любой ценой стремился выполнить приказ Волдеморта и найти Гарри, поэтому в ход шли любые методы, в том числе похищение магов и магглов, которые могли хоть что–то знать о настоящем местонахождении Поттера, и применение к ним пыточного заклятия, если они не хотели говорить.
Рона поставили на колени, после чего кто–то произнес заклинание и магические веревки исчезли, руки стали свободными. При тусклом свете огарка свечи, Рон увидел стены и низкий потолок каменного застенка, грязный соломенный матрас и яму, служившую отхожим местом. Пожиратели Смерти развернулись и вышли, исчез свет факелов, падавший из коридора, захлопнулась обитая металлом дверь с маленьким окошком, ключ загремел в замке и Уизли остался один на один с пустотой и своими мыслями…

Следующие несколько дней Рон Уизли познал пытку неизвестностью. Пустота и могильная тишина сводили его с ума. У парня было вдоволь времени для размышлений о своем плачевном положении, но при отсутствии свежих впечатлений все они сводились к следующему – раз он все еще здесь, значит отец пока еще не нашел Гарри. Он будет заложником в этих казематах Малфой–Мэннора до тех пор, пока его не обменяют на Гарри Поттера, который займет его место в этой камере.
Однообразные мысли о настоящем сводили Рона с ума, безызвестность о том, что могло случиться с другими членами его семьи, доводила парня до состояния ярости, сменяющейся отчаянием. Пожиратели Смерти могли захватить в заложники маму, Джинни, Гермиону, кого угодно. Родные и близкие люди, возможно, находились в соседних камерах и страдали так же, как и он. Рон также ничего не знал о судьбе бедной Габриэль, которую по ошибке, из–за одинакового платья приняли за Джинни…
Еще хуже, чем однообразные мысли о настоящем, были воспоминания, потому что они заставляли о многом сожалеть. Сны, отрывочные и болезненные, почти всегда были о Гарри, о том счастливом времени, когда они были лучшими друзьями, когда, не задумываясь, могли отдать друг за друга свои жизни…. А потом Рон вдруг узнал, что его друг, человек, которого он считал почти своим братом, оказался не таким как все, всей школе стало известно что Поттер – гомосексуалист и в первый момент Рон был в шоке. А потом появилась злость – злость на то, что друг оказался предателем, извращенцем, грязным пидором… И Уизли первый отрекся от него. Ему было очень больно перечеркивать годы их дружбы, но он сделал это. Гарри пытался что–то объяснить, доказать, но он не хотел ничего слушать. Достаточно было знать, что Поттер спит с парнями и более того, с ненавистным слизеринским подонком Драко Малфоем. Только одна эта мысль вымораживала Рона Уизли. Его друг Гарри – подстилка Малфоя. За одно это Рон ненавидел бывшего друга и хотел его убить. Гермиона пыталась защитить предателя–Поттера, даже встала на его сторону, но Уизли никогда бы не смог простить такого чудовищного коварства со стороны бывшего друга… Гарри исключили из школы и он в тот же вечер трусливо бежал из Хогвартса. На следующее утро, когда Гермиона пришла в хижину Хагрида, чтобы снова поговорить с Гарри и рассказать ему о публичной порке слизеринцев, она застала плачущего великана над чемоданом Поттера. В первый момент девушка потеряла дар речи, поняв, что произошло – Гарри покинул магический мир, не взяв с собой ни палочки, ни мантии–невидимки, ничего….
Гермиона тогда обвинила в случившемся его, Рона Уизли, наговорила много обидных и жестоких слов и категорично заявила, что между ними все кончено. А спустя несколько дней после смерти Забини, во время очередного допроса, Малфой сознался в том, что оклеветал Поттера, что все было подстроено заранее и Гарри, еще ни разу не имевший секса, был подвергнут групповому изнасилованию в гостиной Слизерина под воздействием возбуждающего зелья. Скандальное признание Малфоя Рон прочитал в «Ежедневном пророке» и новость ввела его в ступор. До него наконец–то дошел весь ужас случившегося – Гарри опоили и публично унизили, изнасиловали, надругались, а потом умело оклеветали, а он, его лучший друг, вместо того чтобы встать на сторону Поттера, как это сделала Гермиона, – трусливо отрекся от него и плюнул Гарри в лицо. Вспоминая об этом, Рон ненавидел и презирал себя за подлость и молил Мерлина только об одном, чтобы Гарри был так далеко отсюда, чтобы никто не смог его найти. Он готов был остаться навсегда в этой зловонной камере, лишь бы отец не нашел Поттера и не выдал его Люциусу Малфою в обмен на свободу сына.
Мысли о трусости, подлости и предательстве друга сводили Рона с ума, ему требовались немалые усилия, чтобы сохранить рассудок. Гермиона после досрочного роспуска студентов из Хогвартса на каникулы, не вернулась домой к родителям, а вместе с Дамблдором, МакГонагалл и членами Ордена Феникса стала принимать самое активное участие в поисках Гарри. Рон тоже собирался присоединиться к Гермионе после свадьбы Билла и Флер, но теперь, находясь в зловонной темнице Малфоев, вынужден был предаваться только бесплодной ярости, которая изматывала сильнее, чем тяжкий труд.
Однообразие изредка нарушалось шагами за дверью. Через окошко в двери Рон получал миску со скудной едой и свечи. Домовые эльфы поспешно проталкивали глиняную тарелку и быстро исчезали. Все его вопросы и крики оставались без ответа, и Рону Уизли начинало казаться что он проведет в этой камере всю оставшуюся жизнь… Но раз он до сих пор здесь, значит Гарри пока на свободе и только эта мысль не давала Рону окончательно двинуться рассудком.
От безделья Уизли начал изучать камни, из которых были сложены стены камеры. Узники, побывавшие здесь до него, оставили после себя множество надписей и рисунков, при этом в ход шло что угодно – уголь, мел, сажа, собственная кровь. Многие рисунки были сделаны столетия назад. На одном большом закопченном камне Рон обнаружил чертеж с какими–то геометрическими расчетами и магическими формулами. Похоже, кто–то, хорошо знакомый с замком Малфоев, пытался определить положение камеры относительно внешних стен, но результат оказался неутешительным для узника – выцарапанные под чертежом слова молитвы были весьма красноречивы. Даже если бы у Рона имелся сподручный инструмент, чтобы сделать подкоп, эта работа затянулась бы лет на тридцать.
Однажды, пытаясь занять себя изучением свидетельств чужого бессилия и отчаяния, Рон вдруг заметил краем глаза какое–то движение. Повернувшись, парень увидел человека, чудом поместившегося на узком карнизе над выгребной ямой. Рон поднял свечу повыше и осветил фигуру неожиданного гостя, тот отшатнулся от света. Это был мужчина с ужасными увечьями и травмами – с выколотыми глазами и чудовищными следами ожогов на лице, перебитыми и вывернутыми неестественным образом пальцами рук, с пробитыми гвоздями запястьями и ногами, побывавшими в колодках. Его раны давно перестали кровоточить, но от этого становились еще ужаснее. Человек, оказавшийся в камере, не отбрасывал тени и слегка просвечивал, и Рон подумал, что это, наверное, призрак того, кого много лет, а может быть и столетий назад замучили в темницах Малфой–Мэннор. Проплыв над ямой, призрак остановился у стены и поманил Рона к себе, парень приблизился к самому темному углу камеры. Призрак, оказавшийся в двух шагах от Уизли, слабо искрился, и сквозь его силуэт была видна кладка стены. Сумеречное существо подавало какие-то знаки, и Рон понял, что его просят заглянуть в выгребную яму. Это было, конечно, очень глупо, но гриффиндорец послушался, хотя не надеялся увидеть там ничего, кроме тьмы и собственных экскрементов. Однако он увидел черный колодец, а в нем на неопределенном расстоянии от пола камеры — гладкую поверхность воды и клубящийся над ней туман. Но самым поразительным было то, что в этой воде через туман отражались звезды. Рон невольно обратил взгляд вверх, но там, конечно, был только низкий темный потолок. Уизли снова посмотрел в колодец на клубящийся туман и мерцающие звезды. Не отрывая взгляда от изображения, он нащупал рукой камень и бросил его в омут — раздался тихий всплеск, отражение звезд смазалось, круги пошли по воде, а затем он снова увидел хрупкий звездный блеск. Пораженный Уизли повернул голову — призрак все еще находился рядом и его изуродованные ступни висели в воздухе на некотором расстоянии от пола. Выколотые глазницы были закрыты, а призрачно–белое обезображенное шрамами лицо было обращено в сторону Рона Уизли.
Призрак присел на край омута и сделал над ним круговое движение покалеченной рукой – словно повинуясь ему, туман заклубился сильнее, вода начала медленно вращаться, пока ее поверхность не превратилась в вогнутую чашу и Рон вдруг почувствовал, как его отрывает от пола и затягивает в омут. Он крепко зажмурился и ощутил, что проваливается в пустоту...
Несколько мгновений Рон чувствовал, что падает сквозь водоворот, но вдруг ощущение пустоты и падения прошло, и он услышал отдаленный шум голосов. Рыжий открыл глаза и обнаружил, что находится в пустом школьном коридоре. Он огляделся по сторонам и пошел на звук. Выйдя из-за угла, Уизли увидел большую толпу студентов с разных факультетов, но подавляющим большинством были все же слизеринцы и гриффиндорцы. В центре толпы в окружении зевак стоял Гарри и... он сам. Рон подошел поближе, но на него никто не обратил внимания.
– Спорим, Поттер, что завтра мы вас сделаем? - усмехнулся здоровый слизеринец, капитан команды по квиддичу.
– Кишка тонка, змееныши, - фыркнул Гарри и тут вдруг вперед выступил Малфой, находящийся, как всегда, в окружении своих телохранителей Крэбба и Гойла, а также манерного богатенького дружка Забини.
– Боишься поспорить, Потти? - с нескрываемым чувством превосходства надменно спросил Малфой, растягивая слова.

Дата добавления: 2015-10-02