Убить маргинала

Субботний вечер, около шести.

Я лежу на койке в подсобке. Гитара косится на меня из угла. По-

моему, она догадывается, что я собираюсь с ней сделать.

– C меня хватит, – шепчу я ей.

Я сыт по горло жизнью маргинала. Мне надоело жить на дне, меня

тошнит от болтания между мирами. Меня выворачивает от сгоревших

макарон.

Я нашарил взглядом спички на полке. Топливо – опилки от

буржуйского коттеджа. С трудом поднялся и влез ногами в ботинки.

Я взял гитару за горло и потащил к выходу. Она не сопротивлялась.

Опилки на кострище у моего творческого пня вспыхнули сразу же.

Пришлось подтащить охапку каких-то нужных плотницких брусков,

чтобы горело дольше.

Когда разгорелось и весело затрещало, я взял гитару,

прислонившуюся к сосне. Повернулся к костру, от которого уже вовсю

дышало жаром. Вдруг смертельно захотелось курить. Закурил. Может

быть, в холодильнике остался ДядиВовин самогон? Я зашел в

подсобку, открыл холодильник. Так и есть. Целых пол-литра в

пластиковой бутылке.

Я налил в кружку и махнул залпом.

Пора.

Я вышел к костру. В голове бомбой замедленного действия

тяжело взорвалась порция самогона. Меня пошатнуло.

Нет, не могу. Не могу, хоть тресни. Я не палач.

В который уже раз подхватил гитару на руки. Унесу ее в лес, как

делали в сказках с прекрасными царевнами. Сжигание на костре

попахивает инквизицией.

Я лез в чащу, как медведь, с шумом и треском. Собрал всю

паутину опухшим от алкоголя лицом. Дальше, нужно унести ее

подальше отсюда. Чтобы никогда больше не найти.

Наконец, я остановился возле какой-то валежины. Поставил

рядышком. И почти побежал назад без оглядки.

А потом было очень много самогона. И очень много ночи. Я

забился в подсобку и пытался уснуть, но никак не получалось. Как

назло, мои животные куда-то исчезли, я один. Темнота навалилась на

единственное слепое оконце, иногда мне казалось, что в стекло кто-то

стучится. То тихо, то громко. Но очень настойчиво. Тогда меня

охватывал ледяной ужас. Тогда мне казалось, что гитара вернулась ко

мне. Вернулась в другом облике.

Я покрывался тысячной по счету испариной и пытался накрыться

грязным ватником с головой. Бешено стучало сердце. «Это отходняк

от алкоголя», – успокаивал я себя, – обычный отходняк…» И вновь

вздрагивал от шороха за окном, пытаясь вспомнить, закрыл ли дверь

на задвижку.

Воскресное утро. В слепое оконце били яркие солнечные лучи.

Я лежал на койке, а подушка и мое «одеяло» - грязный ватник –

валялись на полу. Рядом прикорнул пушистый Жорик. Где ж ты

раньше был, бродяга? Ну и ночка выдалась… Я посмотрел по

сторонам. И похолодел. Гитара… Она стояла в том же самом углу, что

и вчера вечером.…Словно я и не уносил ее в лес.

Я подошел к гитаре. То, что я увидел, уже не вызвало во мне

никаких реакций – очевидно, нервная система решила поберечь себя.

К черному гитарному боку прилипло несколько свежих хвойных иголок.

Этой ночью она была в лесу. Но тогда как?!!...

Дата добавления: 2015-10-02