Раз разбойник, два разбойник.

Див упорно, шаг за шагом, двигался к центру лагеря, где разъяренным медведем метался Венд, круша вражеские головы. Крики боли, звон мечей и горестные вопли вокруг смешались в неразборчивый гул, пульсирующий в ушах. Давно привычные звуки. Словно и не было этих двух лет спокойствия. Тело само реагировало на угрозу, вбитые намертво движения не требовали участия разума. Все же, родившись воином, невозможно уйти от судьбы.

Противники оказались неумелыми, да и короткие сабли не выдерживали никакой конкуренции с его двуручником. Теплый метал пел под пальцами, и что-то глубоко внутри него отзывалось на эту радость. Невозможно стать хорошим воином, оставаясь безразличным к схватке. И практически невозможно оторваться, почувствовав удовольствие от боя.

Разбойников оказалось больше, чем они предполагали. Разношерстный сброд, необученный, но жаждущий добычи. Див со все большим трудом отбивался от наседающих противников. Отступил на шаг, затем еще один… Никакое мастерство не поможет, когда давят количеством. Дыхание сбилось, мышцы налились усталостью, раненое когда-то плечо, то и дело, простреливало болью, а врагов, лезущих, как саранча, меньше не становилось. Где-то слышались победные крики — своих, или чужих — не разобрать, его оттеснили слишком далеко. О победе здесь уже не говорилось — выжить бы. Его неспешно и умело выводили на открытое пространство, за границу лагеря, а там шансов — вообще никаких.

Действовать, не задумываясь — замедлить движение меча, выманить одного противника вперед, подставляясь под удар. Хладнокровно и неожиданно, поднырнуть под руку, увернуться от блестящей стали, и вырваться из круга. Это ничего, что бок печет огнем, и рубашка намокла от крови, отступать, бежать, быстро, пока не окружили снова. Путь обратно в лагерь заблокирован, значит, вперед. Роща — какое-никакое укрытие. Скрыться, конечно, не удастся, но пусть попробуют убить его в одиночку. Зло оскалившись, Див запретил себе чувствовать боль, встряхнулся, избавляясь от навалившейся усталости. В конце концов, он только встретил человека, которого, кажется, любит, и сразу умирать? Не дождутся.

Кэль опасливо оглянулся — но сзади никого не было. Раннее утро только вступало в свои права, царящий вокруг сумрак причудливо искажал деревья и кусты, пугая до дрожи. Притаись где-то здесь человек — он бы его и не заметил. Тело, окоченевшее за ночь, слушалось неохотно, но Кэль упрямо крался вперед. Туда, где раздавался звон и крики, совсем недалеко от его ночного убежища. Пусть, он ничего не умеет, но мысль, что где-то рядом убивают знакомых, близких людей, заставила выбраться из укрытия.

Кэль едва сдержал крик, увидев, наконец, сражающихся. Двое чужаков атаковали раненого, шатающегося от усталости Дива. Он, то и дело, пятился назад, с трудом парируя удары. Одна рука висела плетью, и тяжеленный меч, обычно порхающий, как бабочка, едва двигался. Несколько мгновений Кэль с испугом ждал, что Див вот-вот упадет, настолько страшно он выглядел. Противники, видимо, думали так же, и один из них самонадеянно шагнул ближе, собираясь добить. Тяжелый двуручник мелькнул молнией, но разбойник успел отпрыгнуть, лезвие лишь рассекло тяжелый пояс с ножнами, да оставило длинную, кровоточащую царапину.

Кэль беспомощно сжимал кулаки, не зная, что делать. А если… отвлечь? Одного хотя бы. Было безумно страшно шагнуть вперед, еще страшнее — окликнуть головорезов, загонявших Дива, словно волки. Те оглянулись, но в погоню не бросились, лишь затрещали что-то на своем, степном, языке. Кэль сделал несколько шагов вперед, чувствуя, как холодеет внутри. Один с разбойников, видимо, засомневался, опасливо поглядывая на едва живого, но явно не собирающегося сдаваться противника.

Еще один шаг. Под ноги что-то попало, и на миг опустив взгляд, Кэль опознал разрубленный пояс. Только вот, сидя в кустах, он не заметил, что рядом с ножнами для меча есть еще одни — с кинжалом. Тело действовало быстрее разума — Кэль мгновенно присел, и выхватил оружие, тут же попятившись назад. Разбойник закричал угрожающе, отойдя от Дива, но не поворачиваясь к нему спиной. Тот, похоже, наслаждался передышкой, атаковать он был не в силах.

Кинжал оказался красивым, древним — чтобы это определить, достаточно было одного взгляда. Ценная вещь. Наверняка, ее попытаются вернуть. Кэль медленно пятился, а разбойник так же медленно двигался вперед, громко что-то обещая, или угрожая, кто их знает? Неожиданно, спина коснулась дерева, Кэль на миг отвлекся, и едва успел отпрыгнуть — взмах сабли пришелся туда, где он стоял еще мгновение назад. Чужак двигался невероятно быстро. Наверное, от шока, Кэль сделал то, чего сам от себя не ожидал — швырнул кинжал, удобно лежащий в ладони, прямо в злое, страшное лицо. Когда-то давно, еще дома, он неплохо бросал ножи. Разбойник не успел увернуться, но острая сталь лишь раскроила ему щеку, заставив со звериным рыком броситься вперед.

Кэль бежал так, как не бегал за всю свою жизнь. Острые ветки хлестали по лицу, корни попадались под ноги, в глазах темнело от страха. Он не сумел уйти далеко — куда ему до сильного, тренированного воина. Чудом уклонился от очередного удара, споткнулся, и практически без сознания упал на землю, ожидая неминуемой боли и смерти. Степняк занес саблю, довольно скалясь и… упал назад, хрипя и захлебываясь кровью из перерезанного горла.

— Эй, с тобой все в порядке? — рядом присел такой же разбойник, грязный и оборванный, с окровавленным ножом в руке.

Дата добавления: 2015-10-02