По дороге из Бостона в нью-йорк, 31 октября, 1902

Большинство пассажиров циркового поезда разошлись по своим вагонам и купе, чтобы почитать или лечь спать, или заняться чем-нибудь иным во время путешествия. Коридоры, в которых суетились люди, пока все готовились к отъезду, теперь были уже пусты, когда Поппета с Виджетом шли от вагона к вагону, тихо как кошки.

На каждой двери в купе висит карточка с указанием имени циркового артиста занимающего данное купе, написанное от руки. Они останавливаются перед тем, на котором можно прочесть «С.Боуэн» и Виджет подносит свою руку к двери, чтобы постучать в матовое стекло.

— Входите, — раздается голос изнутри, и Поппета проскальзывает в открытую дверь.

— Мы не помешали? — спрашивает она.

— Нет, — говорит Селия. — Входите же.

Она закрывает книгу, исписанную символами, и кладет её на стол. Все купе напоминает взрыв в библиотеке, груды книг и бумаги, сваленные на лавки обитые бархатом и полированные деревянные столы. Свет танцует по комнате в такт движению поезда, отражаясь от хрустальных люстр.

Виджет задвигает дверь и защелкивает на щеколду.

— Хотите чаю? — спрашивает Селия.

— Нет, спасибо, — говорит Поппета.

Она нервно поглядывает на Виджета, который в ответ только кивает.

Селия наблюдает за обоими, Поппета кусает губы и отказывается встречаться с Селией глазами, в то время как Виджет прислоняется к двери.

— Выкладывай, что такое? — спрашивает она.

— Мы... — начинает мямлить Поппета. — У нас проблема.

— Какого рода? — спрашивает Селия, сдвигая груду книг, чтобы ребята смогли присесть на фиолетовые скамейки, но близнецы остаются стоять, где стояли.

— Я думаю, что должно было кое-что произойти, чего не произошло, — говорит Поппета.

— И что же это? — спрашивает Селия.

— Наш друг Бэйли, он должен был присоединиться к нам.

— Ах, да, Виджет что-то упоминал об этом, — говорит Селия. — Я так понимаю, что он этого не сделал?

— Нет, — говорит Поппета. — Мы ждали его, но он не пришел, но я не знаю, это из-за того, что не хотел или потому что мы рано уехали.

— Понятно, — говорит Селия. — Что до меня, то это кажется трудным решением присоединяться к цирку или нет. Может быть, у него не было достаточно времени, чтобы всё хорошенько обдумать.

— Но он должен был прийти, — настаивает Поппета. — Я знаю наверняка, что должен был.

— Ты что-то видела? — спрашивает Селия.

— Вроде того.

— И как же это «вроде того» выглядело?

— Всё не так однозначно, как это было раньше, — говорит Поппета. — Я ничего не вижу так же ясно, как прежде. Какие-то обрывки, которые не имеют смысла. За год я не увидела ничего осмысленного, и ты это знаешь.

— Я думаю, что это преувеличение, но я понимаю, от чего тебе так кажется, — говорит Селия.

— Это не преувеличение, — говорит Поппета, повышая голос.

Люстры начинают дрожать, и Селия закрывает глаза, делая глубокий вдох, и ждет когда те вернуться к медленному покачиванию, прежде чем заговорить.

— Поппета, нет здесь человека, кто был бы больше огорчен, чем я, из-за того, что случилось в прошлом году. И я говорила тебе уже, это не твоя вина, и нельзя было ничего поделать, чтобы предотвратить это. Ни ты, ни я, ни кто-либо другой не смог бы ничего сделать. Ты это понимаешь?

— Да, — говорит Поппета. — Но что толку видеть будущее, если я не могу ничего сделать, чтобы его предотвратить?

— Ты не можешь предотвратить будущее, — говорит Селия. — Ты можешь быть только готовой к тому, что произойдет.

— Ты могла бы предотвратить будущее, — бормочет Поппета, оглядывая множество книг, разложенных повсюду.

Селия берет Поппету пальцем за подбородок и поворачивает её голову, чтобы взглянуть ей в глаза.

— Только горстка людей на этом поезде имеют представление, каким образом я управляю цирком, посвящая всю себя этому, — говорит она. — Вы оба среди этих людей. Но, несмотря на то, что вы оба безмерно умны, тем не менее, не понимаете всего происходящего и вам бы вряд ли понравилось, если бы вы во всем разобрались. А теперь, расскажи мне, что ты видела.

Поппета закрывает свои глаза и пытается сосредоточиться.

— Я не знаю, — говорит она. — Всё было очень ярко, и охвачено огнем и Бэйли там был.

— Тебе придется постараться получше, — говорит Селия.

— Я не могу, — жалуется Поппета. — Я всё вижу размыто, нет четкой картинки с тех пор как...

— А это, скорее всего из-за того, что ты не хочешь видеть что-либо ясно, после всего что случилось, и я не могу сказать, что виню тебя за это. Но, если ты хочешь, чтобы я что-то сделала, чтобы предотвратить это, неважно что, мне нужно знать больше.

Она расстегивает длинную серебряную цепь, которая обвивает её шею, сверяется со временем карманных часов, что висят на цепочке, а затем подносит их к глазам Поппеты.

— Поппета, пожалуйста, — говорит Селия. — Тебе для этого не нужны звезды. Просто сосредоточься. Даже, если тебе не хочется.

Поппета хмурится, а затем она обращает всё своё внимание на карманные серебряные часы, которые раскачиваются перед ней в теплом свете.

Её глаза сужаются, фокусируясь на отражении в кривой дужке часов, а затем её взгляд смягчается, и девушка будто глядит куда-то в пространство, на что-то, находящиеся вне поезда.

Она начинает раскачиваться, в то время как её веки закрываются и она падает назад. Виджет рванулся вперед, чтобы успеть поймать сестру, прежде чем та упадет на пол.

Селия помогает ему передвинуть Поппету на одну из скамеек у стола, пока она на соседней полке чашка в цветочек из китайского фарфора заполняется из чайника сама по себе кипятком, который тут же заваривается в чай и испускает обжигающий пар.

Поппета моргает, глядя на люстры, будто видит их впервые в жизни, прежде чем повернуться обратно к Селии, чтобы взять в руки чашку с чаем.

— Это больно, — говорит Поппета.

— Мне очень жаль, моя дорогая, — говорит Селия. — Я думаю, способность видеть становится сильнее, а тебе всё труднее с этим справляться. — Поппета кивает, потирая виски. — Расскажи мне всё, что ты видела, — говорит Селия. — Всё. Мне все равно, если в этом не будет никакого смысла. Постарайся это описать.

Поппета смотрит на свой чай, прежде чем начать говорить.

— Я видела огонь, — говорит она. — Начинается всё с костра, но… только его больше ничего не сдерживает. Как будто весь внутренний двор охватил пожар, вокруг очень шумно и жарко, и... — Поппета умолкает, закрывая глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что увидела. Она открывает глаза и вновь смотрит на Селию. — И ты там есть. С тобой стоит кто-то еще, и кажется, идет дождь, а потом вас там больше нет, не могу толком объяснить. А потом там уже появляется Бэйли, не во время пожара, а потом. Так мне кажется.

— Как выглядел этот другой человек рядом со мной? — спрашивает Селия.

— Мужчина. Он был высоким. В костюме, на нем была шляпа-котелок, кажется. Трудно сказать наверняка.

Селия, прежде чем заговорить, опускает на мгновение свою голову себе на руки.

— Если это тот о ком я думаю, то я точно знаю, что он сейчас в Лондоне, поэтому он не может быть здесь, как ты считаешь.

— Но он здесь, я уверена в этом.

— Чувство времени никогда не было твоей сильной стороной. Ты сама только что сказала, что твой друг тоже там был, но сначала ты утверждала, что его нет в цирке. Эти события могут случиться спустя недели, а то и месяцы, Пета.

— Но мы должны что-то сделать, — настаивает Поппета, ударив чашкой о стол. И прежде чем жидкость из чашки выплеснулась и успела залить открытую книгу, она будто застыла в воздухе, словно её окружила невидимая стена. — Чтоб быть готовыми, как ты выразилась.

— Я сделаю всё, что смогу, чтобы предотвратить погружения цирк с дым. Я сделаю его более защищенным от огня, настолько, насколько это возможно. Пока этого будет достаточно? — Спустя мгновение, Поппета кивает. — Вот и хорошо, — говорит Селия. — Мы сойдем с поезда в считанные часы и можем обсудить это позже.

— Постой, — говорит Виджет.

Он сидит на спинке одной из лавочек, обитых бархатом, и не вмешивался в разговор. Теперь же он обращался к Селии.

— У меня есть вопрос к тебе прежде, чем ты нас прогонишь.

— Какой? — спрашивает она.

— Ты сказала, что мы не понимаем всего того, что происходит здесь, - говорит он.

— Вероятно, я подобрала не самые правильные слова.

— Это ведь всё игра, не так ли? — спрашивает Виджет.

Селия смотрит на него, и уголки её губ медленно растягиваются в грустную улыбку.

— Тебе понадобилось шестнадцать лет, чтобы во всем разобраться, — говорит она. — Я ожидала от тебя большего, Видж.

— Я догадался обо всем некоторое время назад, — говорит он. — Не так-то просто увидеть вещи, которые ты не хочешь, чтоб я видел, но последнее время я смог собрать все кусочки воедино. Ты не была на стороже, как обычно.

— Игра? — переспрашивает Поппета, переводя взгляд то на своего брата, то на Селию.

— Как шахматы, — поясняет Виджет. — А цирк - шахматная доска.

— Не совсем так, — говорит Селия. — Все не так очевидно и просто, как в шахматах.

— Мы все играем в игру? — недоумевающе, спрашивает Поппета.

— Нет, не мы, — говорит Виджет. — Игра происходит между ней и кем-то еще. А все мы, вроде балласта?

— Всё не так, — говорит Селия.

— Тогда как? — не унимается Виджет.

В ответ, Селия только смотрит на него, прямо в глаза, не моргая.

Виджет в ответ смотрит молча на неё некоторое время, в то время как Поппета с любопытством за ними наблюдает. В конце концов, Виджет не выдерживает и моргает. На его лице написано удивление. Затем он опускает взгляд вниз на свою обувь.

Селия вздыхает, и когда она начинает говорить, то обращается к ним обоим.

— Если я не была полностью честна с вами, то только потому, что я знаю много такого, чего вы не захотите знать. Я собираюсь попросить вас, чтобы вы доверяли мне, когда я говорю, что стараюсь сделать всё только лучше. Нужно соблюсти очень тонкую грань, чтобы удержать всё в равновесии, учитывая множество факторов. Лучшее, что мы можем сделать сейчас, это принять всё, что происходит в данный момент, и не беспокоиться о том, что уже случилось или только произойдет. Договорились?

Виджет кивает и Поппета неохотно следует его примеру.

— Спасибо, — говорит Селия. — А теперь идите и постарайтесь отдохнуть.

Поппета обнимает её, прежде чем выскользнуть за дверь, обратно в коридор. Виджет задерживается на мгновение.

— Прости, — говорит он.

— Тебе не за что просить прощения, — говорит она ему.

— И всё же, прости.

Он целует ее в щеку, прежде чем выйти, не дожидаясь ее ответа.

— Что это было? — спрашивает Поппета, когда Виджет к ней присоединился в коридоре поезда.

— Она позволила мне, прочесть её, — отвечает Виджет. — Всю её, ничего не утаивая. Она прежде так никогда не делала.

Он отказывается это обсуждать, пока они медленно идут по коридору поезда.

— Как думаешь, что мы должны делать? — спрашивает Поппета, когда они добирались до своего вагончика, а мармеладные котята ползают у них на коленях.

— Думаю, нам следует подождать, — говорит Виджет. — Думаю, это всё, что мы можем сейчас сделать.

***

ОСТАВШИСЬ В ОДИНОЧЕСТВЕ В СВОЕЙ КОМНАТКЕ, ЗАПОЛНЕННОЙ КНИГАМИ, Селия начинает рвать свой носовой платок на полоски. Затем она кидает кусочки шелка и кружева в пустую чайную чашку и поджигает. Она повторяет весь процесс снова и снова, работая до тех пор, пока подожженная ткань не обугливается, оставаясь белой, но при этом охваченной пламенем.

Дата добавления: 2015-10-02