Первый груг Ада: 5. Три надлома 43 страница

— Спасибо, — шептал ты, — спасибо тебе, ты спасла меня... Спасибо, спасибо, спасибо! — в комнату ворвались врачи и начали делать Вайлин массаж сердца. Они еще боролись за ее жизнь, но ты знал, что все кончено.

— Спасибо, — повторил ты и вышел из ее комнаты.

Тех, у кого не осталось родственников, хоронили на небольшом кладбище при хосписе. Хотя, конечно же, это кладбище отличалось от тех, что были когда-то раньше, когда людей еще хоронили в земле. Могила Вайлин состояла из маленького надгробия, на котором обычно высекали то, что завещал написать покойный. На сами похороны Ты придти не решился. Пришел к ней только через неделю и, усевшись у надгробия, прочитал несколько слов на камне, которые были адресованы, конечно же, тебе: "Мой дорогой друг, я верю, ты разукрасишь этот мир в те цвета, в которые захочешь сам! Ты способен на это как никто другой!"

— Хочу в ядовито-розовый! — воскликнул ты, — или нет... в голубой! Хотя, постой... вот дом одного гавнюка из школы я бы точно в пурпурный раскрасил, дабы знал, как ко мне приставать! Да-да! А вот девочке из параллельного класса, которая мне, к слову сказать, очень нравится, я бы разукрасил всю улице в фиолетовый! Мне сказали, что это ее любимый цвет, так что... А мне нравиться оранжевый... и знаешь... тот мандарин, что ты мне дала в последний раз, он был очень вкусным... странно правда?! Ты полностью изменила меня... Может в действительности ты не человек, а? Богиня? Точно богиня! Я не верил в Бога... но теперь буду верить во все! И в тебя в первую очередь!

— Эм... — твой разговор с надгробьем прервал мужской бас. Ты вздрогнул, но все же обернулся на голос. Окликнул тебя, как оказалось, мужчина в белом халате, что был врачом Вайлин, — Вы Тери Фелини, если я не ошибаюсь? — осведомился он.

— Да, это я, — с опаской кивнул Ты, — только не говорите, что она задолжала хоспису, и я теперь до глубокой старости должен расплачиваться с ее долгами! — воскликнул ты, на всякий случай прячась за надгробие, — Если это действительно так, я воскрешу тебя для того чтобы придушить! — прошипел Ты уже надгробию.

— О нет! — врач искренне рассмеялся, — нет что вы, просто она просила меня кое-что вам передать, — мужчина протянул тебе небольшой сверток.

— Хм... может, тротил? Взорвать ненавистных соседей? Это я всегда готов, — бормотал ты себе под нос, беря в руки сверток и открывая его. Но это оказались лишь письмо и обыкновенная общая тетрадь, каких сейчас уже почти не продавалось. Письмо было коротким: "Тери, я рада, что теперь ты знаешь цену своей жизни... и все же... на тот случай если тебе вновь станет скучно, я даю тебе задание... Я хочу, чтобы ты сделал все, что не успела сделать я. Мои пожелания ты сможешь прочесть в тетради, что идет вместе с этим письмом. Целую, но не прощаюсь! Я уверена, мы еще встретимся в одном из параллельных миров и станем королями мира каких-нибудь зеленых Чупакабр! До встречи;P

P.S. Не забывай есть мандарины!"

Прочитав письмо, Ты заулыбался, но эта улыбка быстро сползла с твоих губ, как только ты открыл сто листовую тетрадь и осознал, что каждая ее страница испещрена сотнями, тысячами пожеланий Вайлин.

— Ты издеваешься?! Да мне десяти жизней не хватит исполнить все эти желания! — начал причитать Ты, буквально набрасываясь на надгробие. Ты даже не заметил, как врач, все так же улыбаясь, тихо удалился, оставив тебя наедине со своей подругой.

— Ладно... щас посмотрим... так... «попробовать зеленое мороженое», ну это я смогу... — вчитывался ты в мелкий почерк. — Нет, ведь не лень было писать всю эту муть, а?! Я тебя спрашиваю! Молчишь? Ну и молчи, еще поговорим... так... «Сходить на мужской стриптиз»?! Вайлин, ты сбрендила! Как ты себе это представляешь?! Ты же знаешь, что я по мужикам не загоняюсь... так... а это че за хрень? Как я тебе рожу мальчика? Блять, как?! Каким местом?! Ладно... Спокойно... Если пару твоих желаний я не исполню, я не виноват! Что тут дальше... «завести тараканов»... так... каких к хералям тараканов, сама их заводи! Я тебе заведу... я тебе таких тараканов заведу! И притащу сюда... Посмотрим, как тебе понравится, когда они изгадят весь твой камень надгробный... и еще голубей принесу! Они знают свое дел! Пипец!.. Как можно было о стольком мечтать?! А? Я же помру все это делать... О... Так... «Сходить в парк развлечений и покататься на Самом большом в мире Тосамском колесе обозрения»... ТЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, СКОЛЬКО ЭТО СТОИТ?! Я ЖЕ ШКОЛЬНИК! У меня денег нихера?! "Клево потрахаться" ЧТО ЕЩЕ ЗА ЖЕЛАНИЕ?! Извращенка!!! Хотя, соглашусь, я бы тоже был не прочь… «Круто потрахаться с парнем» НЕ ДОЖДЕШЬСЯ!!!! «Круто потрахаться с двумя моряками» ТЕБЯ ЧТО ЗАЕЛО?! За такие желания тебя в рай не возьмут! Надеюсь больше такого… «Заняться оральным сексом с дворником» Так… это уже не смешно… у меня страшные подозрения на счет тебя! Не разочаровывай меня, Вайлин! «Спасти мир от инопланетного вторжения» О, ну это я всегда рад… каждый день это делаю! Вайлин, я точно тебя убью!!!

...Ты разбирал желания Вайлин весь день, Ты бы занимался этим еще и всю ночь, но два охранника вывели Тебя за пределы хосписа.

— На сегодня приемный день закончен, приходите завтра.

— И приду! Приду и еще дам Вайлин в тык! Думала, умерла и все проблемы решены?! Они только начались!

Ты сделал свой выбор…

Ты отказался от Лиса…

Ты стал Тери…

Единственным и неповторимым….

Властелином собственной жизни…

Теперь ты был способен на все!

****

В класс я летел на крыльях любви и счастья, и даже проснувшаяся резь в заднице не могла сейчас испортить моего настроения. Я выиграл! Выиграл!!! И теперь в моем распоряжении было целых два желания. Я, наверное, так бы не радовался двум тоннам золота, как этому!

— Миф-ф-ф-фи!!! — почти пропел я, вбегая в класс и тут же кидаясь к своей парте.

— Фелини! Вы опоздали! И смеете так фривольно врываться в класс?! — задребезжал у меня в ушах голос учительницы. Меня слегка передернуло, но я, все же, вернулся за дверь, постучался в нее, вновь заглянул в класс (уже не фривольно!), и смиренно поинтересовался:

— Простите за опоздание, я могу войти?

— Заходи, — одарила меня учительница не самым любящим взглядом и отвернулась к доске. Вот и ладненько! Я вприпрыжку добрался до парты и уселся на свое место.

Мифи все это время с какой-то подозрительной сосредоточенностью пялилась в экран компьютера, то хмурясь, то слегка краснея, то откровенно злясь. Вообще-то, она часто вела себя странно (чья бы корова мычала), но сегодня она еще и странно выглядела! Точнее, странными были ее волосы. Они были красными! Еще до нашего знакомства в глубоком детстве Мифи сделал один из первых нано усовершенствований своего тела, наномашины, которые от одного только желания хозяйки меняли цвет ее волос. Довольно безобидная пусть и очень дорогая вещица. И последние месяцы у Мифи волосы постоянно были окрашены разными оттенками синего или зеленого, поэтому такая резкая смена имиджа не могла не насторожить меня.

— Что это с твоей мочалкой на башке? — как можно более изящно поинтересовался я.

— Иди, убейся! Я занята, — однотонно бросила мне Мифи и вновь углубилась в написание чего-то видимо очень важного.

— Убиться я всегда успею, но все-таки... с чего вдруг такие перемены в цвете волос, и с каких это пор ты начала печатать больше десяти слов в минуту?

— Тери, отвали! — нервно бросила она, начиная покусывать нижнюю губу, —... в любви моей ты без сомненья... — пробормотала она себе под нос.

— Чего? — я нагнулся поближе к подруге и откровенно уставился в ее монитор. То, что она писала, было похоже на поэму... только вот очень кривую и какую-то уж слишком сопливую.

— Че это? — только и смог я выдавить из себя.

— Не видишь что ли?! Стихи любви... — становясь такой же красной, как и ее волосы, пробормотала Мифи.

— Прости, что? — я почувствовал, что сейчас либо упаду в обморок, либо заржу. Обморок меня все же обошел, а вот смех сдержать оказалось очень трудно, поэтому, не выдержав, я все же прыснул, при этом вернувшись на свое место и отвернувшись к окну. Я надеялся, что Мифи ничего не заметит, но она заметила. И пришел я к этим воистину гениальным умозаключением, которые опирались на то, как зло она ударила меня клавиатурой по голове. Клавиатура была очень тонкой, поэтому треснула и разломилась на две половинки.

— НЕЕЕЕЕТ! — тут же послышался вопль Мифи, — Тери сломал мою клавиатуру!!! — оба обломка полетели в мою сторону, и оба, конечно же, в меня попали, ибо, когда ты находишься от человека всего в паре десятков сантиметров, попасть в него труда не составляет.

— Фелини! — это уже орала учительница, — опять ломаешь школьное имущество? Хочешь еще на месяц вылететь из школы?! — пригрозила она мне. Дело в том, что официально меня выгнали из школы не за взлом школьных архивов, а за ломку школьного имущества, а если быть совсем точными, за то, что я умудрился разбить четыре унитаза. Я уже вижу, как тащусь в школу с бейсбольной битой, дабы разбить ко всем чертям несчастные унитазы. Интересно, что же они мне такого сделали? Надо поболтать с обломками, узнать! А то я ведь и сам от себя такого никогда не ожидал! Ладно бы еще раковины, но чтобы я конфликтовал с унитазами? Уму моему это непостижимо!

— Ты что с ума сошла! — заныл я, потирая ушибленную голову. Что-то ей в последнее время достается. Хотя... с жопой все равно не сравнить. Подумав об этом, я невольно окунулся в воспоминания прошлой ночи, побледнел, покраснел, потупил взгляд, затем впал в слепое бешенство, снова побледнел и... Короче я стал почти не отличим от Мифи.

— Ты че помираешь что ли? — спохватилась она, на что я промычал что-то нечленораздельное, начиная вытирать слюни и глупо улыбаясь, — хм... у тебя что-то произошло? — наконец Мифи вернулась в наш бренный мир!

— Ага! — моя улыбка стала шире, — Но сначала расскажи, с чего это ты вдруг решила написать подобную херню?

— Ну... — Мифи замялась, — Я долго думала... Все-таки мне очень нравится Лурна... Но когда я узнала, что она смертельно больна... Это так страшно. Я всегда боялась этого, ты же знаешь, еще со смерти брата... Знать, что в какой-то момент тебе придется похоронить любимого тобой человека, это кошмарно!

— Нда-а... и поэтому ты решила написать сопливый стишок? Не вижу связи!

— Тери! Ты дебил! Между зелеными козюльками и концом света, ты связь видишь, а между моим страхом перед потерей любимого человека и стихами нет?!

— Именно так, — нахмурился я, действительно не понимая, к чему клонит Мифи.

— Дурак! — фыркнула подруга, вытаскивая из полки в столе запасную клавиатуру, благо их у нас в школе было столько, хоть жопой жри. К нам списывали все то, оборудование, которое выходило из моды и переставало покупаться из-за появления более совершенных прототипов, — Я вчера наговорила Лурне кучу гадостей, потом всю ночь не спала, и сегодня решила, что извинюсь перед ней! И... и предложу встречаться дальше! Вот! — заявила подруга, вновь все внимание, переключая на монитор, — Ну а у тебя че? — бросила она мне уже больше на автомате.

— А... фигня... с Зуо переспал, — махнул я рукой, как ни в чем не бывало.

— А... понятно... стоп! — Мифи очень медленно повернулась ко мне, — ну ка повтори!

— А?

— Нет, дальше!

— Фигня?

— Тери, блять!

— Я переспал с Зуо, — пробормотал я, чувствуя, что начинаю смущаться.

— Ах У Е!!! ЧЕРТ! — вырвалось из Мифи.

— Имироно! — послышался визг учительницы.

— Да! — Мифи вскочила со своего места, явно все еще потрясенная моими словами.

— Еще один звук с вашей стороны и я выгоню обоих!

— Да! Хорошо! Кхм... То есть! Мы больше так не будем! — Мифи явно паниковала.

— Чтобы больше не одного звука!

— Да!

Мифи плюхнулась на свое место и следующие пять минут, ощущая пристальный взгляд учительницы, мы молча списывали с доски разнородную фигню, думая естественно не об этом. Но лишь наш цербер отвернулся:

— Рассказывай! Все рассказывай! В подробностях! Вплоть до поз и децибел стонов!

— Я эм... ну... это было ужасно! — начал я свой рассказ. Естественно, в тех подробностях, о которых просила меня Мифи, я рассказывать не стал, да если уж на то пошло и не мог, потому что первую часть ночи умирал от боли, а вторую прибывал в эйфории. К тому же сам я почти ничего не делал, а описывать, как Зуо меня нагибал, мне не особенно хотелось.

— Ахренеть! Это же просто ахренеть! Тебя трахнул Зуо! С ума сойти! — шипела Мифи, хватаясь то за голову, то за сердце, — Мой мальчик вырос! Я так тобой горжусь! — наконец заявила она, смахивая с глаз невидимые слезы.

— Не издевайся... — фыркнул я в ответ.

— Ну и что? Вы теперь встречаетесь? Ведь Да?!

— Ага... если бы... — мое настроение быстро поползло в минус, — Ему было скучно, он меня поимел... вот и все...

— А глаза то горят! Точно все не так просто! — ехидно заметила Мифи, — Ну?! Если все так плохо, чего же ты такой счастливый, а?! — тут я не смог сдержаться, повернулся к Мифи, улыбнувшись при мысли о том, что я могу не все, но многое. Мифи почему-то в первую секунду шарахнулась от меня:

— Это че за улыбка маньяка убийцы оленей! — выдохнула она, и я спохватившись, перестал улыбаться.

— Просто... просто Зуо проспорил мне два желания!

Мифи уже повторно начала хвататься за сердце, изображая, что вот-вот испустит дух.

— Секс! Загадаешь яростный секс всю следующую неделю?! — вдохновенно предположила она.

— Нет... думаю, заднице моей пока хватит приключений, — остудил я пыл подруги.

— Но тогда что ты загадаешь? Свадьбу?

— Мифи... ты же понимаешь, что если желание будет слишком... не по нраву Зуо, он скорее убьет меня, чем выполнит его... так что... Стой! Придумал! Я знаю, чего пожелаю!!!

— Да? И чего же?

— Попрошу сходить со мной в парк развлечений и покататься на колесе обозрения!

"Одним желанием Вайлин станет меньше"

Пятый круг Ада: 45. Будь счастлив...

Город, в котором давно нет уж слез,

Город, который живет без души.

Жить ради нескольких слабеньких доз,

Знать о жестокости нашей судьбы.

Думаешь ты, что нет света во тьме,

Думаешь, будешь в ответе за тех,

Кто без тоски убивает детей;

Тех, кто виновник десятка смертей;

Тех, кто готов убивать за еду,

Имя продать за кусок колбасы,

В мире, где нет уже места тебе,

В городе, где наплевать всем на всех.

Родственных уз бесполезная связь,

В городе этом признания нет.

Сам за себя убивай и живи,

Сам за себя режешь вены иных.

Страшный удел бессловесной игры,

В мире, погрязшем в пучине войны.

Закрой же глаза, тихо-тихо усни,

Сжалься над ними и просто прости.

Люди слабы, люди глупы.

Им не понять твоей тонкой души.

Иди же к мосту, вселенной порог,

Границы того, чей паром не уйдет.

Смерть - не конец, все еще впереди,

Только пойми это, только узри.

Встав на перила, прошепчешь «Прости»,

Сделав лишь шаг, ты с улыбкой поймешь,

Это конец - ничего дальше нет,

Глупый ребенок лишился мечты.

Семь кругов Ада его теперь ждут,

Каждый изводит кусочек души.

Семь кругов Ада, а так ли страшны

В городе том, где когда-то жил ты.

"Эй... А ведь ты проиграл!"

Эти слова намертво отпечатались в твоем мозгу и не давали покоя, крутились в голове, как чертова адская карусель, сменяя одно обыкновенное слово из этой фразы другим не менее обыкновенным. Бешеный калейдоскоп всего нескольких букв, которые несли в себе не просто скрытый смысл. Смысл-то как раз был тебе понятен. Но что это была за интонация, откуда такое хладнокровие и бесстрашие со стороны насекомого? И насекомое ли это было? О нет… Будто слова эти были сказаны кем-то иным, живущим в самой глубине подсознания наивного дурачка. Что-то ты пропустил, что-то явно недопонял, и это «что-то» не давало тебе покоя. Инстинкты хищника почему-то упорно били в колокола, предупреждая об опасности. Эти слова… Его поведение… В нем что-то было не так. Устрашающее и настораживающее… Но что?

"…А ведь ты проиграл!"

Да как смела эта сука говорить с тобой в таком тоне! Смотреть на тебя так самоуверенно и так довольно улыбаться?! Да эта тварь вконец потеряла страх! Надо было обязательно его проучить! Зажать в первом попавшемся темном углу и...

И сделать что? Когда насекомое чувствует боль, но не боится ее; терпит унижения, но они его как будто вовсе не волнуют? Что с этой дрянью после всего этого делать?

А этот пидарас еще и посмел тронуть твой мотоцикл! УБИТЬ! РАСЧЛЕНИТЬ! Или лучше отдать на растерзание бешеным собакам. Живого. Наблюдать, как клыкастые пасти раздирают хрупкое тело, как брызги крови покрывают собой все вокруг, слышать его крики о помощи, предсмертные стоны и хруст ломающихся костей. Снимать на телефон как одна из собак прожевывает вырванный из его живота кусок мяса, смачно чавкая и бешено озираясь. Да. Ты хотел всего этого прямо сейчас и прямо здесь. Но в данный момент твои мечты были неосуществимы. Теперь ты был повязан двумя желаниями. Возможно, кто-то другой на твоем месте просто наплевал бы на обещание и ничего исполнять бы не стал. Но для тебя это было делом чести! Ты понимал, что по-настоящему проиграешь в тот момент, когда откажешься выполнять его наверняка идиотские желания. Нет. Ты сделаешь то, что попросит насекомое. Но затем... придет время твоей мести, и ты постараешься сделать ее настолько болезненной и неприятной, что эта сука еще пожалеет о том, что столкнулась с тобой и посмела проявить неуважение.

«А ведь ты проиграл…» – бледные губы, прошептавшие тебе это, этот тяжелый непривычный взгляд и явное ощущение опасности, излучаемое им. Ощущение опасности рядом с насекомым? Что может быть глупее! Так почему же всего на секунду, но все-таки в горле у тебя пересохло? Ты почувствовал скрытую агрессию с его стороны. Насекомое, оставаясь собой, изменилось в тот миг до неузнаваемости: надменный презрительный взгляд, королевская осанка, вздернутый подбородок – и пусть ничтожество было ниже тебя, почему же так явственно ощущалось, что он смотрит на тебя сверху вниз? До того лишь рядом с одним человеком ты переживал подобные чувства – рядом со своим отцом.

Мотоцикл – несчастная жертва насекомого – остановился у уже знакомых дверей в одном из проулков. Ты знал, что тебе нужна разрядка, иначе ты действительно кого-нибудь покалечишь. Ты это понял еще у школы, поймав себя на мысли, что безумно хочешь ворваться на мотоцикле в группу глупых деток и передавить, нахуй, с десяток ярких представителей юного отрепья! А уж как хотелось переехать бабушку-одуванчик, что почти десять минут переходила дорогу, хромая на обе ноги, но при этом, видимо в приступе жестокого маразма, поливая матом асфальт и собственную тень, посмевшую преследовать старушку вопреки ее желаниям. И, конечно же, толпу этих сучек-проституток, носителей мандовошек размером с кулак и сотен венерических заболеваний. Благо богинь любви в трущобах Тосама было по десять штук на один квадратный метр. В этот момент ты практически понял Джека Потрошителя.

Но вот, наконец, ты увидел жертву, которую можно было убить, оставшись полностью безнаказанным и не пойдя против собственных принципов – маленького котенка, сидевшего на дороге. Низко? Неправильно? Проявление слабости? Глупости… Почему, когда наступаешь на муравьев, отрываешь пауку лапки или давишь тараканов, ничего страшного в этом общество не видит, но как только отрезаешь кошке голову, становишься психопатом? С чего вдруг такая дискриминация? Ведь тараканы такие же живые существа, как и кошки… Люди, кажется, сами не понимают, насколько противоречивыми являются. Убийца? Ты? Все…

Тебе оставалось только гадать, почему котенок гуляет по улице и еще не съеден бомжами. Но впервые в жизни ты решил свалить подобный странный факт на судьбу и прибавил газу, желая сейчас же раскатать пушистый комок по асфальту. Вот только в последний момент какой-то парнишка схватил котенка на руки и тем самым спас глупую живность. И ладно бы парень сам угодил под твои колеса, так нет же, тварь! Тоже выжил! А ты несся с такой скоростью, что пока обливал незнакомца сплошным матом, уже слишком далеко отъехал от того место, чтобы теперь туда возвращаться.

Поэтому ты и приехал к Яну. Иногда тебе казалось, что из всех людей на этой гребанной планетке он являлся единственным адекватным человеком. Помимо тебя, конечно же.

- О, Зуо, пр... - кинул было Ян, столкнувшись с тобой в коридоре, но ты на это лишь молча кивнул, скинул куртку и тут же направился на второй этаж к стрельбищу. Там же, надев на уши большие наушники, а на глаза вирту-очки, взял в руки два пистолета, по весу не уступающие самым настоящим, и начал палить по виртуальным мишеням. В таком оружии был один очень хороший плюс, а именно, патроны не заканчивались. Когда обойма пустела, всего лишь надо было нажать на кнопки над курком, после чего происходила виртуальная перезарядка, и ты продолжал стрелять. Вообще-то можно было убрать и эту заминку при виртуальной перезарядке и стрелять до бесконечности, но ты понимал, что полезно вырабатывать в себе подсознательный счет уже выпущенных пуль. Потому что порой именно от их количества зависела твоя жизнь.

– Врываешься в Мою квартиру, прешься на Мое стрельбище и стреляешь Моими пистолетами. А значит, «Привет» мне сказать слабо? - начал причитать Ян, силком стаскивая с тебя наушники и очки, – Че злой-то какой? - пробормотал он уже куда более сконфуженно, встретившись с твоим не предвещающим ничего хорошего взглядом.

– А сам-то ты как думаешь? – зарычал ты, со злости размахнулся и со всей дури метнул бедные бутафорские пистолеты в ближайшую стену.

– Мои пистолеты! Мои, блять, пистолетики! Зуо, ты гандон! Пизданутый резиновый человек, чтоб тебя! Я их делал несколько недель! Только вчера отрегулировал прицел! Встроил датчик счета силы ветра и...

– Нахуй в этом гавне еще и счетчик силы ветра, когда палишь ими по виртуальным мишеням! В виртуалии нет ветра! – зло зарычал ты.

– Это ничего не меняет! И что это ты назвал гавном?! А ну-ка, повтори! На гавне ты катаешься по улицам! – от этих слов тебя передернуло. Невольно вспомнилось насекомое с его загребущими ручонками, посмевшими оставить на излюбленной вещи огромную царапину.

– Гавноездник ебаный!!! Мистер «Я разъезжаю на гавне и горжусь, ебать, этим»! А пистолеты – высокотехнологическое изобретение, – тем временем продолжал распаляться твой друг, зля тебя все больше, – Мое, между прочим, изобретение! Неблагодарная свинья! – Яна трясло от обиды, – Я, бля, негодую!

– Не смей сравнивать мой мотоцикл с этой грудой пластика! – наконец выдавил ты из себя, хотя из-за слепого бешенства говорить становилось все труднее. Такое ощущение, что тебе кто-то перекрыл кислород и ты, дабы выразить всю ту ярость, что в тебе кипела, мог лишь жестикулировать и крушить все на своем пути.

– Это не пластик! Это новый сплав! И харе уже выкобениваться! – взвился Ян, бережно поднимая пистолеты с пола и осматривая их на наличие царапин и сколов. Все-таки они действительно были не слишком прочными, – Если ты пришел злой в жопу и собираешься отыгрываться на мне, тогда лучше сразу вали отсюда, Зуо, – предупредил Ян, вновь поворачиваясь к тебе, – мое настроение тоже буквально утопает в дерьме, и сдерживаться я не собираюсь!

Но все слова Яна ты попросту проигнорировал и начал метаться по небольшой комнате, бормоча себе под нос какой-то бред про тупое насекомое и про то, как тебе хочется оторвать тому все лапки и крылья, а потом размазать по полу, превратив его тело в сине-зеленую жижу.

– Ты сейчас о Тери? – осведомился было Ян. Твоя реакция на прозвучавшее имя последовала незамедлительно.

– БЛЯТЬ! – выкрикнул ты, пнув стену, – блять-блять-блять-блять-блять! – на стену обрушился настоящий шквал яростных ударов и пинков, – Твою-то мать, ненавижу суку! Убью! Я просто убью его! И просто и не просто!!! По-всякому! Раз десять! Двадцать! Без передыху!

– Ты сейчас точно об убийстве? Такое ощущение, что ты хочешь его... хм... поиметь, – надев маску вечно спокойного семейного психотерапевта, заявил Ян, стараясь не замечать трещин, поползших по стене из-за нескольких особенно яростных ударов по ней.

– Да уже! – было брошено в сторону Яна, после чего из тебя полилась новая порция отборного мата.

– Кхм... – Ян поперхнулся воздухом, схватился за сердце, облокотившись на стену и минут пять молча наблюдал за твоими беснованиями, прежде чем все же выдавил из себя:

– В каком это смысле? Поимел? Че прям... реально?

– ПОНАРОШКУ, ебаный в рот!

– Вот оно, значит, как... переспал с Фелини... Он таки добился своего, удивительно! – Ян не удержался и улыбнулся, – А че тогда у тебя морда такая недовольная? Мало одного раза? Еще хочешь? А он не дает? Да у Тери прямо таки теперь власть над тобой!

– ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?!!!! – Ты откровенно орал. Лицо твое исказила такая ярость, что Яну оставалось только гадать, что же такого натворил Тери.

– Он тебе, что, в тапки насрал?

– Не сравнивай его с Глоу!

– А че сразу Глоу? Он любитель срать в душу, хотя по мне так в тапки куда интереснее, – тяжело вздохнул Ян.

– И тем не менее… насекомое куда хуже…

– Хуже??? Что может быть хуже, – Ян искренне удивился.

– ЭТА СУКА ПОЦАРАПАЛА МОЙ МОТОЦИКЛ!!!!!!!! – взвыл ты, хватаясь за голову и вновь начиная носиться из одного угла комнату к другому и обратно.

– О-о-о... – послышалось многозначительное от Яна. При этом парень медленно-медленно пятился к выходу из комнаты, чувствуя, что и без того бушующий вулкан вот-вот начнет извергаться. И Ян, как всегда, оказался прав. Не успел он выскользнуть из комнаты, как там началось нечто страшное. У парня даже сложилось впечатление, что ты дерешься с воздухом и, что куда страшнее, ты его побеждаешь! Кислород и углекислый газ просто не могли тебе противостоять! Удостоились твоего внимания и стены, и вирту-очки, и другие, более старые пистолеты, и древняя, переоборудованная под бутафорскую винтовка, стол и табуретка. Досталось даже потолку! Все было если не разломано ко всем чертям, то, как минимум, покоцано. Естественно, все это ломать беззвучно было бы тебе очень скучно. Поэтому каждому предмету, прежде чем над ним глумиться, ты давал какое-нибудь яркое имя по типу "пизда" или "хуйня".

«О, сколько у меня хуйни-то, оказывается, накопилось… Да-да, Зуо… коне-е-е-ечно! Конечно, ломай! Мне что, жалко, что ли? Для моего-то дорогого друга? Это хуйни-то всякой? Ах, нет… бешеный долбоеб!» – Ян даже подумать не мог, что небольшая комнатка напичкана подобными предметами. Ты же при каждом новом хрусте чего-либо довольно улыбался, представляя себе, что хрустят кости этой маленькой твари!

"Я заставлю тебя уважать меня! Заставлю! ЗАСТАВЛЮ!" – крутилось у тебя в голове, после чего ты шел на таран очередной стены или вновь хватал в руки новый предмет, превращая его в груду мусора.

Ян, которому через пару минут надоело наблюдать твое беснование, вытащил из кармана пачку слегка модернизированных тобой сигарет, которые курил крайне редко, засунул ароматную белую палочку в рот и начал ее слегка пожевывать, не зажигая. Парень обдумывал, как бы с тобой поговорить, при этом не словив лицом пару хуков. А поговорить было просто необходимо. Ты, ломая все, что видишь, и матерясь на весь квартал, сам же давал понять это Яну.

Дата добавления: 2015-10-24