|
Читайте также: |
Третий аргумент Эпикура гласит, что состояние небытия, в которое мы попадаем после смерти, — это то же самое состояние, в котором мы пребывали до рождения. Несмотря на то что этот аргумент оспаривался многими философами, я считаю, что в нем содержится сила, способная утешить умирающих.
Среди многих, кто за долгие века повторял данное суждение Эпикура, прекраснее всех сделал это великий русский писатель Владимир Набоков. Эти строки открывают его автобиографический роман «Другие берега»:
Колыбель качается над бездной. Заглушая шепот вдохновенных суеверий, здравый смысл говорит нам, что жизнь — только щель слабого света между двумя идеально черными вечностями. Разницы в их черноте нет никакой, но в бездну преджизненную нам свойственно вглядываться с меньшим смятением, чем в ту, в которой летим со скоростью четырех тысяч пятисот ударов сердца в час (1).
Лично я часто находил утешение в мысли, что два состояния небытия — до нашего рождения и после смерти — совершенно одинаковы, но мы тем не менее так боимся второй черной вечности и так мало думаем о первой...
Важные мысли по этому поводу высказал в своем письме один мой читатель:
Теперь я почти примирился с идеей забвения. Это единственный логический вывод. С раннего детства я думал, что после смерти человек возвращается в то состояние, в котором пребывал до рождения. Идеи загробной жизни казались мне очень сложными и плохо сочетались с простотой этого вывода. Я не мог успокоиться на мысли о загробной жизни: идея вечного существования, все равно — приятного или нет, для меня гораздо ужаснее, чем конечность бытия.
Обычно я знакомлю своих пациентов с идеями Эпикура в самом начале нашей работы.
Я преследую две цели: подготовить пациента к идейной составляющей терапии и выразить мою готовность установить с ним глубокий контакт, т. е. дать ему понять, что я согласен проникнуть во внутренние убежища его страхов и владею способами сделать это путешествие не таким трудным.
Хотя некоторые пациенты считают идеи Эпикура несущественными и бесполезными, многие все же находят в них поддержку и утешение. Возможно, они начинают ощущать всеобщность своих страхов и видят, что и такие великие люди, как Эпикур, мучались теми же проблемами.
«ВОЛНОВОЙ ЭФФЕКТ»
Из всех идей, возникших за годы моей работы со страхом смерти и страданиями, которые причиняет людям осознание конечности жизни, особенно эффективной мне представляется идея «волнового эффекта».
Речь здесь идет о том, что каждый человек, не зная и не думая об этом, распространяет вокруг себя концентрические круги влияния, которое может затрагивать других людей на протяжении многих лет, из поколения в поколение. Это влияние в свою очередь передается от одних людей к другим, как рябь на поверхности пруда. Колебания продолжаются и продолжаются, и даже когда мы уже не можем их видеть, они идут на наноуровне. Мысль, что мы можем, пусть и без нашего ведома, оставить где-то частичку самих себя, — это хороший ответ всем тем, кто жалуется на неизбежную бессмысленность ограниченного во времени существования.
«Волновой эффект» вовсе необязательно означает, что после нас останется имя или образ. Бессмысленность этого подхода знакома многим из нас еще со школьной скамьи. Вспомните строки из поэмы Шелли о надписи на разрушенной статуе фараона, которая гласит:
«Я — Озимандиас. Отчайтесь, исполины! Взгляните на мой труд, владыки всей Земли!»1
1 Перевод В. Николаева.
Попытки сохранить собственную личность всегда бесплодны. Мимолетность вечна. «Волновой эффект», в моем понимании, относится к тому, чтобы оставить что-то из нашего жизненного опыта, какие-то особенности, крупицы мудрости, опыта, утешения, которые перейдут другим людям — неважно, знакомым или нет. Хорошим примером может служить история Барбары.
История Барбары:
Дата добавления: 2015-10-24; просмотров: 61 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Ситуация Кевина: пробуждающее переживание | | | Ищите меня в моих друзьях |