Вздох о талантах

Я просыпаюсь

От скрипа гвоздей,

Воткнувшихся в сердце.

Не знаю,

Куда деваться,

На что опереться,

Сгинуть, уйти,

Спрятаться,

Дверь закрыть…

Талант

Вставать после

Ударов

В лицо

Мне

Не дано

Зарыть.

32. Разговаривала тут как-то с Женей и сказала: «Если я сейчас выживу, меня потом атомной бомбой не загасишь». Он засмеялся и ответишь: «Тебя уже не загасишь».

Да… А я ведь девочка, а не герой.

Не про меня

Он говорит:

«Тебе можно

Пальцами

Гнуть металл,

Ловить налету «Фау-2»,

Словно зудящую муху».

Я теряюсь от этих слов.

Ведь живу-то едва-едва,

Не корчу героя, —

Откуда такие слухи?

У меня нет могильной плиты,

Не то чтобы там пьедестал

Был бы где-то припрятан,

Ну и плакать я — мастер!

Боюсь уколов,

Причем не совести,

И зеркал.

Часто меняю маски.

Часто меняю масти.

Сомневаюсь в своей красоте,

Как тайне пустого листа,

Происхожу из-под озера Неро,

Ростовской лужи,

Слушаю folk,

И понимаю,

Вздыхая:

Вряд ли такой человек

Кому-то, как воздух, нужен.

33. Уже в хирургии. Врач мне весьма интеллигентный опять попался. Мурат Эльбрусович Мамсуров. По поводу имени хохма была. Приятель мне отсмсил: «Как врача зовут? Батюшка за него молиться будет». Я ответила. Получаю: «Ну что ж? Батюшка сам напросился».

Ситуация была, как всегда пограничная. Я должна была с авоськами ехать из эндокринологии в хирургию, причем сразу на эндоУЗИ, натощак, без сопровождающего лица. С 6 утра меня полоскало на голодный желудок, с судорожным синдромом и прочими прелестями. Я там сама себя в норму привела каким-то неведомым образом (потому что мне еще за судорожный синдром не улыбалось объясняться). С 8 утра меня глюкозой прокапали и отправили, благословясь. В приемный покой на Аккуратова я прибыла в состоянии «то ли никак, то ли да нет, еще как».

Мне дали телефон Мурата Эльбрусовича, я ему отзвонилась. Так он спустился, все тюки мои на себя навьючил, к месту пристроил. У меня чуть челюсть не выпала. Чтоб завотделением такого пафосного учреждения за тебя сумки таскал, это что-то!

Конечно, никогда не говори «никогда». Но что касается эндоУЗИ — избави Бог еще хоть раз через такое пройти. Это час лежать с «кишкой» в желудке, купаясь в собственных соплях, слезах и крови. Причем специалисты называли меня «зайкой» и всячески утешали.

Когда всё закончилось, глотать я не могла сутки, говорить часа два, а пресс болел так, как будто на нем отрабатывали удары по корпусу, причем усердно.

Но в целом, настроение хорошее. Вроде определились с тем, что отрезать будут. И у меня ж день рождения, в конце концов. Сподобил Господь встать на границе «клуба 37».

А какие мне друзья смс-ки слали! Вот тут я плакала, не стесняясь. Особенно дочь приколола: «Мамочка! Все живы, на грани живания!».

Дата добавления: 2015-10-24