Императорские саркофаги

Дитер Лауэнштайн

Diether Lauenstein

Элевсинские мистерии.

Предисловие

Лучшими из работ, давших материал для этой книги, я считаю "Элевсин и Элевсинские мистерии" Георгиоса Ми-лонаса (1961) и "Элевсинские мистерии" Карла Керени (1962). Милонас долгие годы вел в Элевсине археологи­ческие раскопки, перевернул там едва ли не каждый ка­мень и все же был вынужден закончить свой отчет фразой, которая в переводе звучит так: "Мы не знаем вполне — во всяком случае, пока не знаем, — каковы были сущность и смысл таинств Деметры, праздновавшихся в Элевсине. Нам известны подробности ритуала, но не его смысл". Потра­чено столько физических сил — без духовного озарения. Керени полагает, что сумел проникнуть в смысл этих мис­терий, сопоставив их с индонезийскими обрядами, бытую­щими на острове Серам. В предисловии к своей книге, почтив память предшественников — Ф. Ноака с его "Элевсином" (1927) и археолога Куруниотиса, ведшего раскоп­ки в храмовом комплексе, — он далее пишет: "Книга Ад. Э. Йенсена "Хейнувеле. Народные сказания молуккского острова Серам" (1939) позволила мне приблизить­ся к ключевой проблеме Элевсина". Мне же представля­ется, что я сумел найти разгадку, основываясь на свиде­тельствах самой древнегреческой культуры. И пусть труд мой станет подспорьем для будущих исследований.

Решающее и первоочередное духовное воздействие на меня оказал трактат Иоганна Готлиба Фихте "О назначении ученого" (1794). Он как бы открыл мне, восемна­дцатилетнему юноше, глаза. Образы Апокалипсиса (гл. 12) укрепили новое сознание. И в греческих фрагментах Элевсинских мистерий передо мною вновь распахнулся широкий мир этих образов. Наверное, что-то подобное происходило с Гегелем, когда он в юности писал стихо­творение "Элевсин".

Внешние обстоятельства жизни сделали меня препода­вателем санскрита и индоевропеистики, вынудили испы­тать тяжелые ранения под Киевом, под Москвой и у мыса Нордкап, забросили в Северную Америку, где осталась час­тица моего сердца, вознесли в Германии в ранг преподава­теля философии, пока враждебная рука не отправила меня в Виндхук. Там и возникла эта книга. Семьдесят лет я стран­ствовал, объехал полмира, вопреки своим помыслам и же­ланию, однако теперь, задним числом, все это будит во мне удивленное одобрение.

I. Источники

Императорские саркофаги

Источники знаний об Элевсинских мистериях весьма обильны, а вовсе не скудны, как слишком часто твердят. Один являет их тайну даже в центре Европы: в Ахенском соборе (ныне в пристроенном к нему музее) стоит рим­ский мраморный саркофаг II века от Р.Х., на передней рельефной стенке которого изображены три сцены Элев­синских таинств. Аналогичные саркофаги с почти такими же рельефами есть в Риме и во Флоренции. Ахенский сар­кофаг был привезен императором Карлом в 800 году и предназначен для сохранения посмертных его останков. Сцена справа показывает похищение Плутоном божест­венной девушки Персефоны. С девушкой на руках бог поднимается на свою одноосную колесницу, запряженную четверкой коней. Центральная сцена представляет подруг, с которыми "девушка" ("Кора") только что водила хоро­вод.

Об этом повествует и общеизвестный открытый миф. Далее в нем рассказывается, что мать девушки, богиня Деметра, услыхала лишь испуганный крик дочери, но по­хитителя не нашла и не знала, где его дом. Целый год скиталась она в поисках дочери, до тех пор пока богиня ночи Геката (и бог солнца Гелиос) не указали ей на Плуто­на и его обиталище в Гадесе. Чтобы от гнева Матери полей не погибло все растущее на земле, царь богов Зевс повелел своему старшему брату каждый год на некоторое время Стрелец ведет Плутона с Корой отпускать супругу его, Персефону, к матери, чем та и уте­шилась. Поля вновь стали плодоносны.

Третья (левая) сцена рельефа на передней стенке сар­кофага изображает Деметру, однако богиня-мать не сидит неподвижно во гневе, как повествует общеизвестный от­крытый миф, — она восходит на колесницу, намереваясь преследовать похитителя. Запряженные в колесницу огром­ные змеи не оставляют сомнения в том, куда держит путь Деметра — в Гадес.

Открытый миф наилучшим образом сохранился в эпосе VII века до Р.Х. — так называемом V гомеров­ском гимне. Тайный миф, где мать устремляется в пого­ню, изложен в орфическом гимне Деметре Антее ("воз­мущенной"). Этот гимн сообщает также, что юноша Евбулей указал богине дорогу в Гадес. — Вот такими свидетельствами древних таинств на своей гробнице ознаменовал Карл Великий возникновение средневеко­вой империи.

В религиозном смысле новое время пришло в Европу в 1518 году с Лютером и Меланхтоном. Последний еще преж­де, в 1513 году, перевел на латинский язык и напечатал Императорские саркофаги вновь найденные тогда оды Пиндара, которые были напи­саны в V веке до Р.Х. В одной из них говорится:

Хорошо снаряжен [в смерти] тот, кто сходит во гроб, зная истину Элевсина. Ему ведом исход зем­ной жизни и новое ее начало — дар богов1.

Поэт говорит о смерти, о последующем земном рожде­нии и о том, как таинства позволяют осмыслить мета­морфозы между двумя жизнями и облегчают их. И Пин-дар, и другие поэты и философы древности, пришедшие ему на смену, сообщали людям нового времени — вплоть до Гегеля, Шеллинга и Гёте — в основном спорадические сведения и все же вновь и вновь будили у них горячий интерес к таинствам.

Некоторые подробности стали известны лишь в 1812 году, когда был опубликован манускрипт, созданный в Византии приблизительно в V—VI веке и через Киев, Москву и Петербург попавший в Амстердам. Этот ману­скрипт содержал неизвестные дотоле произведения: 33 гомеровских и множество — 89 полностью сохранивших­ся — орфических гимнов в честь греческих богов. "Гоме­ровскими" принято называть некогда общеизвестные от­крытые мифы, "орфическими" — те, что имели опреде­ленное значение только в таинствах. Все они были собра­ны в VI веке афинянином Ономакритом, тем самым, ко­торый сумел сберечь и донести до нас эпосы Гомера и Гесиода. К сожалению, XIX век воспринял всерьез лишь гомеровские гимны. Мы же вслед за Карлом Керени2 во многом опираемся и на гимны орфические.

В 1961 году, когда Георгиос Милонас обнародовал ре­зультаты тридцатилетних раскопок храмового комплекса, для нас открылся новый источник знаний3. Кроме того, мы привлекаем астральные мифы II тысячелетия до Р.Х., годовой круг аттических праздников, юношеские инициа­ции, завершением которых как раз и были Элевсинии, а также остановки процессии на афинской Священной до­роге в канун Священной ночи в Элевсине.

Дата добавления: 2015-10-24