Гарри Эдисон. 3 страница

Мел. Прошлая ночь? Прошлая ночь — это та ночь, которая была перед этим утром? Я их спутал. Я так занят!

Эдна. Я думала, ты погуляешь утром в парке.

Мел. Не могу я там больше гулять. Я гулял по каждой тропинке, по каждому мостику и, каждому камню. Знаю там каждую белку, знаю, где они прячут свои орехи.

Эдна. Я понимаю, ты задыхаешься взаперти, сидя дома. Может быть, завтра пойдем в зоопарк и пообедаем где-нибудь?

Мел. Не пойду я в зоопарк. Целый месяц я хо­дил туда каждый день. Когда я появляюсь там, обезьяны подталкивают друг друга и говорят: «Опять он здесь».

Эдна. Я подумала сейчас, что тебе нужна фи­зическая нагрузка. Поиграл бы в мяч или во что-нибудь еще.

Мел. Никто сейчас не играет в мяч. Уже сен­тябрь, и вся моя команда — в школе.

Эдна. Но они кончают в три часа. Ты мог бы подождать их.

Мел. Мне на семь лет больше, чем отцу маль­ца, подающего мяч во время игры! Я не собираюсь ждать у школы детей, чтобы хоть с кем-нибудь поиграть!

Эдна (сдерживая себя). Зачем же кричать, Мел?

Мел. Извини. Я сижу один и забыл, как гово­рят нормальным голосом. Вот так лучше?

Эдна. Не важно, Мел... Кто-нибудь звонил?

Мел. Твоя мать. И мы обменялись кулинарны­ми рецептами.

Эдна (барабанит пальцем, по столу, стараясь сдержать себя). А еще кто?

Мел. Я не служба телефонных ответов. Хо­чешь, чтоб я отвечал на звонки, найми ме­ня. Мне как раз нужна работа.

Эдна. Насколько я понимаю, в газете сегодня ничего нет.

Мел. О чем?

Эдна. Ты знаешь, о чем, Мел. О работе.

Мел. Нет, было. «Госпиталю «Гора Синая» тре­буются помощники хирурга». Загвоздка только в том, что мои брюки цвета хаки, а им нужен человек в белом.

Эдна. Я только спрашиваю, Мел.

Мел. А я только отвечаю. В восточном Гарлеме есть пуэрториканская закусочная, они ищут буфетчика, говорящего на двух язы­ках. Потом еще авиакомпании «Дельта» требуется стюардесса, но я не хотел бы надолго отлучаться из дому. Ты меня в этом поддержишь?

Эдна. Мел, пожалуйста, прекрати.

Мел. Ты знаешь, где мой самый большой шанс? Морис Ле Ге в салоне «Куинс» ищет мастера по прическам. Я подумал, что се­годня вечером я попрактикуюсь на тебе, и если ты не облысеешь, я ему завтра по­звоню.

Эдна (сердито бросает салфетку). Что с то­бой? Что с тобой сегодня?

Мел (со злостью швыряет свою салфетку). Се­годня? Сегодня!.. А семь недель? А почти два месяца ходьбы по квартире, как какой-нибудь проклятый заключенный? Я обычно ходил просто из комнаты в комнату. Сей­час я хожу вдоль стен, чтобы маршрут стал подлиннее. Я прочитал каждую страницу в каждой книге, которая осталась в этой квартире. Я прочитал все этикетки на кон­сервных банках в кухне. Завтра я присту­паю к чтению номеров на белье. Когда за­кончу, мне вообще не для чего будет жить.

Эдна (поднимается). Извини, Мел. Я знаю, тебе тоскливо, ты несчастлив. Скажи, что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

Мел. Мне сорок семь лет. Нужно ли приходить тебе домой, чтобы готовить обед?

Эдна. Я хочу готовить тебе обед. Весь день я на работе. Никогда не вижу тебя. А если я прихожу, то, по крайней мере, мы быва­ем вместе хоть час в день.

Мел. Неужели ты не видишь, что это унизитель­но. Каждый в доме знает, что ты прихо­дишь готовить мне ленч. Единственные кому здесь каждый день готовят ленч это я и шестилетняя девочка на четвертом эта­же.

Эдна. Мне безразлично, что думают люди в доме.

Мел. А мне — не безразлично! Они, наверно, думают, что ты и меня укладываешь подре­мать после ленча... Я сам могу приготовить себе поесть. Или выйти в закусочную.

Эдна. Я только старалась экономить.

Мел. Что ты собираешься делать зимой, когда пойдет снег: приходить домой и обувать меня в галоши?

Эдна. Вот, значит, чем ты занят все утро? Хо­дишь из угла в угол и думаешь об этом? Мучаешь себя?

Мел. Мне самому не нужно мучать себя. На­верху есть собаки, здесь — туалеты, где все время хлещет вода, а за стенкой две сестрицы-стюардессы.

Эдна. Хорошо. Что они делали сегодня. Мел? Скажи мне.

Мел. А ничего. Я не хочу тебе портить настро­ение. У тебя хватает своих забот в офисе. Ты должна зарабатывать на жизнь. А о доме не беспокойся. Это уж моя печаль.

Эдна. Я думала, мы с тобой договорились на­счет моей работы. Я думала, ты согласен, что я буду зарабатывать, пока тебе не подвернется что-нибудь.

Мел. Я не жалуюсь. Ты очень добра ко мне. Платишь за квартиру, приносишь продук­ты, купила мне чудесный спортивный пид­жак... Может быть, в следующем году ты возьмешь меня на Гавайи.

Эдна. Хочешь, чтоб я ушла с работы, Мел? Я уйду тотчас, как только ты мне скажешь.

Мел. Не на этой неделе. В пятницу Маргарет Трумэн включила в свою радиопрограмму Бесс Майерсен. Я не хотел бы ее пропу­стить...

Эдна встает и бежит в кухню. Там она склоняется над плитой и в отчаянии коло­тит ее кулаками.

(После долгого молчания.) Ты думаешь, я не искал? Думаешь, не старался?

Эдна (из кухни). Нет, Мел. Клянусь, я так не думаю. Я знаю, что ты пытался...

Мел. Для сорокасемилетнего никакой работы нет... Ничего!.. (Берет газету.) Вот здесь! Читай! Все это в «Нью-Йорк таймс». Я украл ее у соседей в коридоре... Я краду га­зеты, Эдна!

Эдна (приносит из кухни сковороду с горячей едой). Пожалуйста, не будем больше гово­рить на эту тему.

Мел. А может, тебе хочется молока? Могу каж­дое утро притаскивать две бутылки. Если надеть шлепанцы, никто ничего и не услы­шит.

Эдна. Перестань, Мел, это не смешно.

Мел. Я просто стараюсь внести свой вклад, Эд­на... Так сказать, свою долю.

Эдна (раскладывает пищу по тарелкам). Ешь свой ленч. Это последний раз. Обещаю не приходить больше днем готовить.

Мел. Конечно. Зачем тебе это? Гораздо прият­нее посидеть, сняв туфли, в каком-нибудь уютном японском ресторане, поесть сукияки с мистером Куперманом.

Эдна. Я никогда не ела сукияки с мистером Куперманом.

Мел. А как насчет феттуччини с мистером Вил-кинсоном? Слушай, я знаю, что делается в офисах. Сам был одним из тех мальчиков.

Эдна. А я не «одна из тех девочек».

Мел. Почему же ты возвращаешься домой в семь часов, хотя всем известно, что никто не работает после пяти?

Эдна. А я работаю после пяти часов.

Мел. Где? В ресторане «Чарли»? Слушай, это можно понять: глоток вина перед тем, как идти домой, где ждет тебя маленький че­ловек.

Эдна. Прямо не верится, что это говоришь ты...

Мел. Обычно ты рассуждала именно так, когда я приходил домой в семь... Ты считаешь, большое развлечение сидеть весь день до­ма и размышлять о том, что происходит у тебя в офисе? Попробуй как-нибудь.

Эдна. У меня такое ощущение, будто я вижу всю свою жизнь, которую показывают на экране в обратном порядке.

Мел. Я, кажется, понял, почему мне не удается найти работу. Наверное, надо надеть па­рик, встать на высокие каблуки, натянуть брюки в обтяжку — тогда они немедленно дадут мне работу!

Эдна (ставит тарелки). Суфле будет стоять здесь. Ешь или не ешь, делай что хочешь. Я ухожу. Нет сил разговаривать, когда ты такой.

Мел (шутовски). Хорошо, моя дорогая! Не пе­ренапрягайся на работе. Оставь мне не­сколько монет для автомата в прачечной.

Эдна (направляется к двери, останавливает­ся). Знаешь, что я тебе предложила бы, Мел?

Мел. Что? Что бы ты предложила, Эдна?

Эдна. Я предложила бы тебе или взять себя в руки... или найти кого-нибудь, кто помог бы тебе это сделать.

Мел. Помощь мне не нужна. Я ничего не де­лаю... Я в отставке.

Эдна. Ты знаешь, о чем я говорю. Медицинская помощь. Врач. Какой-нибудь врач, который мог бы поговорить с тобой и вытащить те­бя из всего этого, потому что у меня на исходе и силы и терпение!

Meл (смотрит на нее, улыбаясь). Ты думаешь, у меня с головой не все ладно? Господи, да ты понятия не имеешь, что произошло. Твоя наивность просто смешна.

Эдна. О чем ты, Мел? Что произошло?

Мел (таинственно улыбаясь, как будто у него есть секрет). Думаешь, это у меня полоса невезения?

Эдна. Такое время. Мел. Трудное сейчас время.

Мел. И ты не подозреваешь, в чем дело? Даже не подозреваешь?

Эдна. О чем ты говоришь, Мел?

Мел. Я говорю о заговоре, Эдна. О заговоре.

Эдна (долго и внимательно смотрит на него). Какой заговор, Мел?

Мел (с недоверием смотрит на нее. Смеется). «Какой заговор, Мел?» Я сообщаю тебе о своем открытии — и все, что тебе приходит в голову, так это сказать: «Какой заговор, Мел?»

Эдна. Ты заявляешь, что существует какой-то заговор, и, естественно, мне приходит в голову спросить: «Какой заговор, Мел?»

Мел. Какой заговор? Господи! (Отворачивает­ся.)

Эдна (с раздражением). Какой заговор? Ка­кой, наконец, заговор?

Мел (поворачивается к ней). Социально-эко­номический и политический заговор — с целью подорвать трудящиеся классы страны.

Эдна. А, этот заговор...

Meл. Да, этот заговор. Вместо того чтобы каж­дое утро сломя голову нестись на работу, останься дома и хоть раз послушай радио. Послушай, что они говорят. Ты поймешь, что происходит в стране. Десять минут ра­дио, и тебе захочется убежать в Швейца­рию.

Эдна. Если это тебя угнетает, Мел, не слушай политических передач. Слушай какую-ни­будь приятную музыку.

Мел. Приятная музыка... (Смеется.) Невероят­но. Ты ребенок. Неинформированный, не­вежественный маленький ребенок...Они всех захватили, Эдна. Наша музыка, наша культура уже больше не наши.Они при­надлежат теперь... им.

Эдна. У них наша музыка?

Мел. Все. Искусство, печать, все средства мас­совой информации. Все у них, бэби!

Эдна. Не сходи с ума, Мел... Кто захватил?

Мел. «Кто, кто!» Иисус Христос на небе! Кто...

Эдна. Мел, я должна быть в офисе через двад­цать минут. Пожалуйста, скажи мне, кто захватил, а то я опоздаю.

Mел. Хорошо, садись.

Эдна. Мел, я не смогу найти такси. Нельзя выяс­нить все стоя? Кто захватил?

Мел. Ты сядешь?

Эдна. Это так необходимо, Мел? Длинное имя?

Мел. Да садись же, ради бога.

Эдна садится.

(Расхаживает.) Итак... Если отбросить сред­ний класс — что тогда остается?

Эдна (смотрит на него. У нее тяжело на душе). Что остается? Если отбросить средний класс?

Мел кивает.

Низший класс и высший класс?

Мел (смотрит на нее с недоверием). Невозмож­но говорить с тобой. Ты ничегошеньки не по­нимаешь. Ну что ж, иди! Иди на свою работу.

Эдна. Ты имеешь в виду, что есть еще один класс, помимо низшего, среднего и высшего?

Мел (выходит на середину комнаты. Подозри­тельно оглядывается). Иди сюда.

Эдна (смотрит на него). Я думала, ты хотел, чтобы я слушала тебя сидя.

Мел. Сюда, сюда. Подальше от стен.

Эдна (поднимается и идет к нему на середину комнаты). Если это такой секрет. Мел, то я не думаю, что мне надо его знать.

Мел (хватает ее за руку, дергает к себе. Тихо). Существует заговор, Эдна. Страшно хитрый, страшно изощренный, почти невидимый... Может, только полдесятка людей во всей стране и знают о нем.

Эдна. И они сказали об этом по радио?

Мел. Да...

Эдна. Тогда, значит, услышали все?

Мел. Ты слышала?

Эдна. Нет.

Мел. Значит, никто не слышал. Много ли, ты ду­маешь, людей слушает радио в десять часов утра? Все на работе. Но я слышал... В этой стране действует заговор, и это так же вер­но, как то, что мы стоим на середине комна­ты.

Эдна. Заговор против кого?

Мел. Против меня.

Эдна. Вся страна против тебя?

Мел. Не против меня лично. Хотя я тоже жертва. Заговор с целью изменить систему. Подор­вать статус-кво. Они нацелились не только на меня, Эдна. Они нацелились и на тебя. И на наших детей, и на моих сестер, на всех наших друзей. Они нацелились на полицей­ских, хиппи, на правительство, на анархи­стов, на участников движения за освобож­дение женщин, на гомосексуалистов, на чер­ных, на весь военно-промышленный ком­плекс. Вот, Эдна, за кем они охотятся.

Эдна. Кто же охотится? Ты перечислил всех. Никого больше не осталось.

Мел. Кое-кто остался. Ох, бэби, кое-кто все же остался...

Эдна. Ну, я согласна, кое-кто остался... если ты так говоришь, Мел.

Мел (кричит). Не будь такой снисходительной! Я-то знаю, о чем говорю. Я получаю инфор­мацию в течение всех двадцати четырех ча­сов, круглые сутки.

Эдну все больше тревожит странное поведе­ние Мела, но она не совсем уверена в том, как надо с ним обращаться.

Эдна. Мел, Мел... Подойди сюда на минутку... Просто посиди рядом со мной немножко.

Он садится.

Мел... Ты знаешь, как я люблю тебя и как в тебя верю. Я всегда любила тебя... Но я хочу тебе сказать... кое-что, и ты должен понять...

Мел. Ты думаешь, я сумасшедший! Ты думаешь, у меня нервный срыв из-за того, что я поте­рял работу... Из-за напряжения, в котором приходится жить. Из-за личных неприятно­стей, из-за ада, через который мне пришлось пройти за эти семь недель. Ты это хо­тела мне сказать?

Эдна (кивает). Это. Именно это, Мел... Может быть, слишком сильно сказано, но в какой то степени это так.

Мел. Хочешь, Эдна, я докажу тебе, хочешь, дам тебе бесспорные факты?

Эдна (стараясь теперь быть как можно добрее к нему). Для чего, Мел?

Мел. Факты, подтверждающие, что я, Дейв Поличек, Майк Амбрози, Хел Честерман, двад­цать три секретарши, шесть и семь десятых процента всей рабочей силы в стране сейчас без работы не из-за того, что спад, что ин­фляция, а потому, что существует хорошо организованный, точно рассчитанный и бле­стяще осуществленный заговор! Хочешь, чтоб я дал тебе доказательства прямо сей­час, в этой комнате?

Эдна (колеблется). Ну, хорошо... Если хочешь, Мел.

Мел. Не могу я дать тебе никаких доказательств! Какие у меня доказательства? Я без рабо­ты — вот мое доказательство... Они не дают мне работы!

Эдна. Кто, Мел? Скажи мне, кто в этом загово­ре? Дети? Наркоманы? Армия? Морской флот? Книга регистрации в клубе? Кто же это, черт возьми?

Мел. Это — человеческая раса!.. Это — внезап­ное, необратимое падение человеческого ду­ха. Это — человек, подрывающий самого себя, совершающий преднамеренное, добро­вольное саморазрушение... Вот кто это.

Эдна (смотрит на него). Человеческая раса? Человеческая раса виновата в безработице?

Мел (с легким самодовольством). Ты удивлена?

Эдна (кивает, потрясенная). Никогда бы не догадалась. Я думала, что это что-то совсем Другое.

Мел (уставился на нее). Не издевайся. Не будь такой снисходительной и не издевайся.

Эдна. Я не издеваюсь, Мел.

Мел. Нет, ты издеваешься!.. Я-то знаю, о чем я говорю. Ты занята, у тебя есть работа и на тебя все это не распространяется.

Эдна. На меня это очень даже распространяет­ся, Мел. Ты даже не можешь себе предста­вить...

Мел. Ты не в силах понять главного, Эдна... Представь себе, что это такое — оказаться на моем месте... Ты никогда не стояла по два часа в очереди за работой. В рубашке и гал­стуке, стараясь выглядеть так, как будто ты не нуждаешься в деньгах... А какая-нибудь старая, жирная баба орет из-за барьера так, чтобы все слышали: «Искали вы работу на этой неделе?» — «Да, искал». — «Отказыва­лись ли вы от какого-либо места на этой неде­ле?» — «Какого же черта мне здесь окола­чиваться, если я отказался от работы на этой неделе?» Ты никогда не входила в дом и не встречала девяностолетнего беззубого привратника, с астматической одышкой, с каплями пива на бороде, который хихи­кает над тобой, потому что он-то — работает... Я тебе на твоем собственном балконе не выливали на голову ведро ледяной воды... Я не забыл этого сукиного сына! (Идет к балкону и, не выходя наружу, кричит.) Я тебя не забыл, сукин сын!

Эдна. Мел, не начинай снова. Пожалуйста, не начинай.

Мел. Я поджидаю его. Я все еще его поджидаю. Он сейчас там, наверху, но пусть только спу­стится — и мы увидим тогда, как однажды, в зимний, холодный день, этот сукин сын из нашего дома будет погребен под тремя фу­тами снега. Они не найдут его до весны. (Снова кричит.) Они не найдут тебя до вес­ны, сукин ты сын!

Эдна. Мел, выслушай меня. Выслушай меня внимательно. Надо, чтобы ты пошел к вра­чу. Нельзя больше откладывать, Мел. Я хо­чу, чтобы ты пошел к врачу как можно бы­стрее. Сегодня, Мел. Сейчас.

Мел (не обращая на нее внимания, говорит одно­временно с нею). Он думает, что я не знаю, как он выглядит... Я хорошо знаю, как ты выглядишь... Я знаю, как все они выглядят. Их лица отпечатались у меня в мозгу.

Эдна (глядя в записную книжку). Мел, мне по­советовали одного врача. Говорят, он очень знающий и понимает людей, которые прош­ли через то же, что и ты... Я думаю позво­нить ему, Мел. И попросить чтобы он принял тебя сейчас.

Мел (он не слышит ее). Они могут забрать твою одежду, Эдна. Они могут забрать твою одежду, твой велиум, твой телевизор, твое виски, твою работу, они могут забрать все... Но они не могут забрать твои мозги... Это и есть мое секретное оружие... Это и еще снег... Молю бога, чтобы завтра пошел снег. Я дождусь. Сегодня я уже купил лопату. И тогда — раз!

Эдна (находит номер телефона). Я звоню ему, Мел... Звоню ему сейчас же... (Идет к теле­фону.)

Мел (идет к шкафу). Не какая-нибудь малень­кая лопатка, а огромная. Какими пользуют­ся в аэропортах... Скорей я выйду без боти­нок этой зимой, но не без лопаты. Я зарою его так глубоко, что им придется растопить весь сугроб, чтоб вытащить его... (Достает коробку.)

Эдна (у телефона). Я сегодня не пойду на ра­боту, Мел. Если он принимает, я сама тебя отведу... Не стой так близко к окну, Мел. (Начинает набирать номер.)

Мел (распаковывает коробку, вытаскивает бле­стящую новую лопату. С диковато-веселым выражением лица). Я живу для этого. Я жи­ву для первого снега этой зимы... Он прихо­дит домой в пять пятнадцать, я проверял у привратника... Я дал привратнику пять долларов на чай, но это стоило того... (Кри­чит вверх.). Я знаю, в какое время ты при­ходишь домой, ублюдок!.. Попытайся вос­пользоваться черным ходом — я его уже загородил, как следует...

Эдна (по телефону). Алло? Нельзя ли доктора Фрэнка?.. Миссис Эдна Эдисон.

Мел (Эдне, не сознавая, что она говорит по те­лефону). Они найдут его в гараже... (Кри­чит вверх.) Они найдут тебя в гараже, ты, ублюдок!.. Я тебя в лицо знаю...

Эдна. Алло? Доктор Фрэнк?.. Извините, что беспокою вас. Но это очень срочно... Нет, мой муж... Мы хотели бы увидеть вас воз­можно быстрее... Как можно быстрее... док­тор Фрэнк...

Мел (идет к балкону). А если этой зимойне бу­дет снега, я подожду до следующей...Я не спешу, задница ты этакая! (Кричит вверх.) У меня нет ничего, кроме времени... но вре­мя у меня есть, бэби!.. (Смеется.)

Комната погружается в темноту, занавес па­дает. В темноте звучат «Последние изве­стия».

Голос диктора. Это Роджер Киттинг с ше­стичасовым выпуском «Последних изве­стий». Никаких сообщений не было еще по поводу ограбления губернатора штата Нью-Йорк Нельсона Рокфеллера, совершенного прошлой ночью на углу Шестой авеню и Со­рок восьмой стрит. Губернатор выступит в специальном выпуске одиннадцатичасовых новостей, интервью взято прямо в палате больницы, где он восстанавливает силы по­сле всего перенесенного. Кстати, больница вступила в пятьдесят седьмой день своей за­бастовки... «Мы не вернемся к работе» — хо­ром заявили сорок семь муниципальных, государственных и федеральных судей, вы­ступая против судебного приговора феде­рального судьи Майрона Экермана. От име­ни бастующих судей, эту новость сообщил Бэтси Уэйн — репортеру Си-Би-Эс — судья Марио Пекона.

Голос судьи (с итальянским акцентом). Мы не вернемся к работе.

Голос девушки. Судья Пекона, не является ли эта забастовка нарушением конституции?

Голос судьи. Да. Но мы не вернемся к ра­боте.

Голос девушки. А что вы думаете о двухстах семидесяти трех заключенных, которые ждут суда и решения?

Голос судьи. Нам мало платят. Мы не вер­немся к работе.

Голос девушки. Вы продолжаете стоять на своем, невзирая даже на угрозу президента ввести национальную гвардию, чтобы уста­новить порядок в судах?

Голос судьи. Он может делать все, что хочет, мы не вернемся к работе.

Голос диктора. После шестичасовых ново­стей вы услышите рассказ о том, как двад­цать миллионов крыс умудряются выжить в подземельях нашего города. Но вначале сообщение от фирмы «Зубная паста «Ультра-брайт»...

Новости звучат все приглушенней, когда за­навес опускается.

Двумя неделями позже. Вечереет. Когда поднимается занавес — на сцене три хоро­шо одетых женщины, каждой из них пять­десят с хвостиком. Это сестры Мела — Полин, Джесси и Перл. Две сидят на ди­ване, одна в кресле. Полин вышивает что-то. Здесь и старший брат Мела — Гарри в дорогом деловом костюме. Он стоит и смот­рит в окно. На столе перед женщинами — кофейник и чашки. Все пребывают в молча­нии.

Джесси. Он всегда был нервным.

Перл. Всегда.

Джесси. Сколько я его помню, он всегда был беспокойным. Никогда не мог минуты поси­деть на месте. Всегда носился тюда-сюда. Правда, Перл?

Перл. Мы его родные сестры, кому же, как не нам, это знать? Так и носился — туда-сюда... Гарри, кофе хочешь? Выпей кофейку.

Гарри. Я не пью кофе.

Джесси. И всегда он торопился. Сыпал по сто слов в минуту. Он даже жевал быстро. (Перл.) Помнишь, как он быстро жевал?

Перл. Что я, не жила вместе с вами? Не видела, как он жевал? Конечно, помню... Гарри, по­чему бы тебе не выпить немного кофе?

Гарри. Ты видела, чтоб я хоть когда-нибудь пил кофе? Ты моя сестра уже пятьдесят три го­да, и за это время ты не видела ни разу, чтобы я пил кофе. С чего бы это я вдруг на­чал его пить сейчас?

Перл. Часто ли я тебя вижу? Два раза в год. Вот и подумала, а может, ты начал пить кофе.

Полин. Он был не нервный, а скорей взвинчен­ный. Мелвин всегда был немного взвинчен­ный.

Перл. Я называю это — «нервный». Он был нервным малышом, нервным мальчиком, он был нервным, даже когда служил в армии. Кстати, сколько он пробыл в армии?

Джесси. Две недели.

Перл. Вот видишь... Он был нервный!

Полин. А откуда, ты думаешь, берется нервоз­ность? Она от взвинченности.

Перл. Тогда почему ни у кого из нас нет этой взвинченности? Родители у нас одни и те же. Он был нервным, непоседливым и быст­ро жевал. Я никогда не видела, как он глотает.

Джесси. Никто не мог с ним разговаривать. Папа никогда не мог с ним разговаривать. Я помню.

Полин. Как мог папа с ним говорить? Мелу бы­ло всего лишь три годика, когда папа умер.

Перл. Если бы он не был таким нервным, папа мог бы с ним говорить.

Гарри. Никогда в жизни я не пил кофе. Это от­рава. Действует сразу на весь организм. (Смотрит на дверь спальни). С кем она там, в конце концов, по телефону?

Перл. То же самое у него было в школе. Нерв­ный срыв. (Брату.) Помнишь, у него был нервный срыв в школе?

Гарри (поворачивается к ней). О ком это ты?

Перл. О Меле! У него был нервный срыв в шко­ле, ты разве не помнишь?

Гарри. Что ты говоришь? Никакого у него тог­да нервного срыва не было. А в школе он сорвался во время гимнастики и сломал руку.

Перл. Я говорю не об этом случае.

Гарри. А в другой раз упал с велосипеда и вы­бил себе зуб.

Перл. Я говорю не об этом случае.

Гарри. Тогда о каком же случае ты говоришь?

Перл. Я говорю о том случае, когда у него в школе был нервный срыв. Я помню, как будто это вчера было, и можешь мне не воз­ражать. Полин, подтверди.

Полин. Никогда у Мела не было нервного срыва.

Перл. Ну не странно ли? А я думала, у него был нервный срыв. Может быть, я спутала с кем-то...

Гарри. Ты не в состоянии даже запомнить, что я не пью кофе.

Полин. У него, должно быть, была трудная жизнь в армии.

Гарри. Это две-то недели? Он там даже форму не успел получить. Вы сами не знаете, о чем говорите. Никогда ничего дурного с Мелом не случалось. Никогда. Его несчастье в том, что с ним всегда слишком нянчились. Все вы с ним нянчились.

Джесси. А что мы, не должны были его нян­чить? Он же был маленький!

Гарри. Вы занянчили его, вот в чем беда. Когда он был ребенком, он не нес никакой от­ветственности, не то, что я. Потому-то он и не может справиться со своими проблема­ми. Потому-то и ослабел. Он — ребенок, младенец.

Перл. А что если я подолью тебе молока в кофе?

Гарри. Я не хочу никакого кофе!

Джесси. Не желает он кофе. Оставь ты его в покое.

Полин. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но когда Мел был совсем крошкой, не казалось ли вам, что голова его была слишком большой для его тельца?

Перл. Мел? У Мела была прекрасная го­лова.

Полин. Я же не сказала, что у него была некра­сивая голова. Я сказала, что она была слиш­ком велика для его тела. Всегда как-то кло­нилась на сторону. (Показывает, как клони­лась.)

Перл. У всех младенцев головы клонятся на сто­рону. (Показывает.)

Полин. Я знаю, но он с трудом, а все же старал­ся держаться прямо. (Показывает.)

Гарри. Меня вот никогда не нянчили. Папа не допустил бы... Никто не целовал меня с тех пор, как мне исполнилось семь.

Джесси. Ну что ты, тебя целовали.

Гарри. Никогда не целовали... И не нужно мне было поцелуев. Весь мир целовал Мела, и посмотрите, что с ним сегодня... С кем она все время разговаривает?

Перл. Помнишь то лето, когда он убежал из дому?

Полин. Он не убегал на все лето. Он убежал на одну ночь.

Перл. А кто говорит, что на все лето?

Полин. Кто говорит? Да ты говоришь. Только что сказала: «Помнишь то лето, когда он убежал из дому?»

Дата добавления: 2015-09-04