Глава 60. К неизведанному. Часть 3.

Сутки спустя довольная и сытая пятёрка отдыхала на том же месте у озера. Поиски леопардов успехом так и не увенчались – эта часть джунглей была довольно мало заселена животными. Много было разве что сурикатов, которые весело шныряли между норками. Фуруфу поглядывал на них с тоской, Кианга неодобрительно косилась на него. Наконец львам повезло наткнуться на нескольких невесть как забредших сюда окапи, и угроза голода была ликвидирована. Остаток ночи заняла дорога обратно, и вскоре счастливые путешественники вернулись на полюбившееся им место у водопадов. Днём они отсыпались, а едва спала жара, снова запрыгнули в озерцо, где так же весело, как и вчера, брызгались и плескались в воде.

На закате они лежали на берегу, обсыхая и жадно вдыхая свежий и влажный воздух, совсем не такой, как в саванне. Кианга украдкой бросала взгляды на Вата. Ей не терпелось отправиться в путь. Наконец лев вздохнул и поинтересовался у Фура, что они намерены делать дальше. Тот грустно посмотрел на небо.

– Мы бы задержались тут надолго… Но увы, с едой тут капитальные перебои. Придётся выдвигаться в сторону холмов… Как думаешь, нам нужно возвращаться к Прайдленду или мы сможем обойти пустыню с этой стороны?

Самавати помолчал, вспоминая окрестности холмов, в которых он провёл свои скитания.

– Думаю, сможете обойти, – решил он. – Не такая уж она большая.

– Хорошо, – кивнул Фуруфу и повернулся к своим львицам: – Что скажете?

– Давайте переночуем здесь, – попросила Бариди. – Здесь так здорово…

Пола кивнула.

– Утром тронемся в путь, – добавила она.

– А вы сами что думаете? – спросил Фуруфу у Вата. Тот быстро переглянулся с Киангой. Они ждали этого вопроса и боялись его.

– Пожалуй, прогуляемся подальше в джунгли, – как можно более небрежно отозвался он. – Не хочется возвращаться.

Кианга замерла. Больше всего она боялась, что мини-прайд захочет пойти с ними… Тогда о востоке на время придётся забыть.

– Везёт вам, - вздохнул Фур, и у львицы отлегло от сердца.

– Значит, завтра мы расстанемся… – печально сказала Бариди. Кианга тяжело вздохнула.

– Давайте повспоминаем наше детство, – предложила она. Все радостно подхватили эту идею, и вскоре тишину темнеющих джунглей нарушали лишь голоса пятерых львов да временами их весёлый смех…

Ещё до рассвета, в покрытых утренним туманом джунглях Кианга и Ват прощались со своими друзьями. Бариди расплакалась, выступили слёзы на глазах и у самой принцессы. Остальные хмурились.

– Нам будет очень не хватать вас, – вздохнул Самавати. – Если что, возвращайтесь. Уверен, Кову с радостью примет вас. А когда мы начнём править, то и подавно.

– Мы будем навещать вас, – вздохнул Фуруфу. – Не думаю, что мы уйдём слишком уж далеко. Будем жить поблизости.

– Удачи вам, – горько вздохнула Кианга, обнимая подругу.

– И вам, – откликнулась она, всхлипывая. – Мы навсегда останемся друзьями… Ведь мы все вместе на нашей Стене дружбы…

– Обязательно, – улыбнулась Кианга. – Мы будем вспоминать о вас, глядя на неё. И вы нас не забывайте.

– Не забудем… – отозвался Фур. – Вы нас хоть на свадьбу пригласите.

– О, это всенепременно! – воскликнул Ват. Кианга смущённо хихикнула. – Ждите Зого или кого-нибудь из его связных.

– Будем ждать, – улыбнулся Фуруфу и поднялся. – Ну что же, пора в путь.

Бариди ещё раз обняла Киангу на прощание.

– Счастливого вам пути, – шепнула она.

– И вам, – отозвалась львица. – Удачи вам. Надеюсь, вы найдёте свой дом.

Кианга и Самавати с грустью наблюдали, как скрываются в джунглях силуэты льва и двух львиц.

Принцесса тяжело вздохнула и повернулась к Вату. В её глазах стояли слёзы.

– Не плачь, – сказал он. – Ничто не вечно. У нас своя дорога.

– Я знаю, – выдохнула она. – Я знаю…

– Ну что, в путь? – улыбнулся лев.

– В путь.

Прайдленд жил дальше. Вернувшийся Зого вновь приступил к своим обязанностям мажордома. Весьма пополневшая Киара, давно уже отказавшаяся от охоты, теперь решила отдохнуть и от остальных дел. Все дни она проводила, лёжа на Скале и весело болтая с Налой и другими львицами. Почти весь прайд в свободное от охоты и дел время предпочитал находиться рядом с Королевой, с интересом обсуждая с ней будущего львёнка королевской пары. Они гадали, какого он будет пола, какой у него будет цвет шёрстки и глазок, в кого он пойдёт характером.

– Надеюсь, этот львёнок будет больше похож на Кову, – смеялась Киара. – А то Кианга наша от него разве что цвет глаз взяла.

– Ну, не скажи, – улыбалась Нала. – Она и характером больше в него пошла.

И предположения продолжались…

В стороне от прайда по-прежнему оставались лишь Мбайя да Кусини, целыми днями проводившие в пещере.

Вот и сегодня Мбайя лежала в пещере, безучастно глядя в стену. Кусини лежала рядом. Мхиту задумчиво поглядывал в их сторону, а потом поднялся и подошёл к ним.

– Мбайя, Кусини, – сказал он. – Нам нужно поговорить.

Мбайя вскинула на него удивлённый взгляд. Впервые с того разговора, когда она сообщила ему о решении Симбы и Налы, он заговорил с ней.

– Нужно поговорить, – нерешительно повторил он. – Пойдёмте.

Львицы поднялись и двинулись за ним в саванну, на которую быстро падал вечер. Довольно долго они прошагали в тишине. Наконец Мхиту остановился и повернулся к ним.

– Кусини. Дочь. Я хочу поговорить с тобой, – грустно произнёс он. – Понимаешь, я говорил с Аджем…

Львица потупилась.

– Простите меня, – тихо сказала она.

– Простить тебя? За что? – изумился лев. – Это мы должны просить у тебя прощения. Я должен.

Мбайя переводила удивлённый взгляд с мужа на дочь.

– Мы виноваты перед нашей старшей дочерью, Мбайя, – печально произнёс старый лев. – В заботах о младших детях мы забыли о ней. Но… – он повернулся к дочери. – Я не знал, Кусини, честно. Если бы ты рассказала нам… Я… я не думал, что ты так страдаешь.

– А как же иначе? – тихо откликнулась львица. – Вы же мои родители…

– Прости, – повторил Мхиту. – Я виноват. Я признаю это. Я мог бы хоть раз навестить тебя… Но понимаешь, Кусини… В этом сложно признаваться… Я боялся, что приду и узнаю, что тебе хорошо без нас. Что мы не нужны тебе…

Кусини бросила на него обиженный взгляд. Мбайя, наконец-то понявшая, в чём, собственно, проблема, тяжело вздохнула.

– Не думай, что мы не любили тебя, дочка, – произнесла она. – Мы всегда любили тебя и любим сейчас. Просто мы, похоже, не поняли друг друга. Ты была уверена, что нам хорошо без тебя с Марой и Лаем, мы же были уверены, что тебе хорошо без нас… Но, конечно, нашей вины, пожалуй, больше. Мы уделяли тебе недостаточно внимания, а ты всё равно продолжала любить нас… Я очень благодарна тебе, Кусини. Ведь из всех моих детей именно ты сохранила большую веру в меня и любовь ко мне… И я не забывала о тебе в скитаниях по южным землям. Никогда не забывала… Иди ко мне, – попросила она. Кусини молча подошла и прижалась к ней. В носу щипало. Обида на родителей, которую она носила в себе столько лет, упрямо скрывая её за другими чувствами и повседневными заботами, так остро вспыхнувшая в сердце во время разговора с сыном вчера, быстро таяла, уступая место чувству благодарности и вины. В груди разливалось тепло. Они любят её! Она нужна им! И, похоже, она сама виновата в сложившейся ситуации, потому что не сумела показать им, как они дороги ей…

– Я люблю вас, – всхлипнула она.

– И мы тебя, – ласково обнял её Мхиту. – И мы тебя. Прости нас.

– Вы простите меня, – выдохнула львица.

Родители и дочь посидели молча, крепко обнимая друг друга. Наконец Кусини осторожно высвободилась из объятий.

– Спасибо вам, – всхлипнула она. – Простите, я пойду… Мне нужно побыть наедине с собой.

– Конечно, дочка, – улыбнулся Мхиту. Отец и мать нежно смотрели ей вслед.

– Побыть наедине с собой… – тихо проворчал лев. – Точно не от меня она эту склонность унаследовала.

– Каждому из нас необходимо иногда побыть одному, – пожала плечами Мбайя. Мхиту помолчал.

– Да, – вздохнул он. – Вот, бывает и так. Бывает, что тот, кто проявляет меньше всего знаков внимания, на самом деле крепче других привязан к тебе… Даже среди наших собственных детей... О чём ты думаешь? – спросил он, переводя взгляд на супругу. Мбайя задумчиво смотрела вдаль.

– Я думаю о том, что в очередной раз провинилась перед детьми. О том, что вся моя жизнь была чередой ошибок…

– И моя, – вздохнул лев.

– …кроме одного. Кроме тебя. Ты и наши дети – единственное, чему я рада, чем горда и счастлива. Это единственное хорошее, что было в моей жизни. Те спокойные мирные годы были лучшими в моей жизни… Неужели ты думаешь, что я не готова была измениться ради этого? Вспомни, в каком возрасте я совершила своё страшное преступление… Я была так юна, ведома страстью и чувством долга перед Зирой… Но я изменилась, когда встретила тебя. А как же иначе? Я научилась искренне любить и дорожить теми, кого люблю. Только тогда я осознала, насколько дороги собственные дети… Я уже рассказывала тебе, как я каялась… Я изменилась, Мхиту. Я сама удивлялась переменам в себе. Я знала, что проклята, но чувствовала в себе трепет души… Запятнанной страшным грехом, но живой… И она жива до сих пор, Мхиту. Она по-прежнему тянется к тебе и детям.

Лев печально молчал, опустив голову.

– Не молчи, Мхиту. Скажи что-нибудь. Ты же сам только что видел, к чему нас привела недосказанность с нашей дочерью… Слова для того и даны нам. Без них мы не можем понять друг друга. Или можем понять неправильно… Скажи. Я постараюсь понять.

Мхиту тяжело вздохнул.

– Те годы в моей жизни тоже были самыми лучшими. Я был счастлив. По-настоящему. Наверное, поэтому я не растерял чувства к тебе окончательно. Не скрою, они охладели. Из-за прошедших лет, из-за всего, что случилось… Но они живы, как и твоя душа.

– Спасибо, – тихо ответила львица. – Это всё, что я хотела услышать.

Она поднялась и пошла с Скале. Мхиту с грустью смотрел ей вслед.

– Так… Фур с прайдом пошли на север. Значит, нам придётся обойти Прайдленд с юга, – задумчиво сообщил Ват. Кианга грустно рассматривала оставшиеся позади джунгли.

– С юга? – встревоженно переспросила она. – А если там ошивается кто-нибудь из гиен?

– Сомневаюсь, – пожал плечами лев. – На месте гиен я бежал бы как можно дальше и дальше, пока не свалился бы от усталости. Тем более, там пустынные земли.

– А мы-то там чем будем питаться? – усмехнулась львица.

– Ночью дойдём до границы Прайдленда и поохотимся.

– А нас не заметят?

– Ночью – вряд ли, – усмехнулся Ват. Кианга вздохнула.

– Да ладно тебе, не грусти, – ласково улыбнулся лев. – Мы ещё обязательно увидимся с ними. В дороге развеешься. Всё-таки путешествие – отличное средство от тоски.

Львица улыбнулась ему в ответ.

– И ты не грусти, – она на секунду прижалась лбом к его подбородку и выпрямилась, готовая продолжать путь. – Идём.

Ещё раз напоследок обернувшись на джунгли, они пошагали на юго-восток.

Дата добавления: 2015-09-04