Глава 1. Beginning.

К Прайдленду близился новый день. Стихло пение сверчков, наступил предрассветный час тишины. В свежем, напоенном ароматами травы воздухе зависли крохотные капельки воды, готовые вот-вот обернуться росой. Первые красноватые лучи восходящего солнца робко коснулись вечных снегов на вершине Килиманджаро. Словно пробуя свои силы, солнце нежно касалось горы всё больше, пока не охватило её полностью.

По залитым утренним светом долинам Саванны шли, бежали, скакали десятки и сотни животных. Они спешили. Сегодня они увидят церемонию представления новорождённого наследника Короля Симбы и его преемника, будущего короля Кову: принцесса Киара, недавно разрешившаяся от бремени, была готова представить Прайдленду своё дитя.

Прижавшись друг к другу, Киара и Кову сидели на самой вершине Скалы Славы и смотрели на восходящее солнце. Они молчали. Да им и не нужно было слов – за два с половиной года, что они уже были женаты, они научились легко читать друг друга по выражению лица, глазам, дыханию. И сейчас они наслаждались друг другом и жизнью, любуясь розоватой от утренних лучей раскинувшейся саванной. Мысли обоих занимало одно и то же: «Сегодня. Сегодня один из самых волнительных дней нашей жизни. Сегодня...»

Внимание Киары привлекли стекавшиеся к Скале стада животных, и она с интересом следила за ними, то пытаясь сосчитать беспокойных зебр, то любуясь величественной поступью слонов, то прикидывая, сколько нужно поставить друг на друга жирафов, чтобы достать до верхушки самого высокого дерева Прайдленда – старого как мир огромного баобаба, на котором обитал Рафики. За время, прошедшее с момента объединения прайдов, она, хотя и сильно повзрослела, не утратила детской жизнерадостности и восхищения всем, что видит вокруг. Для неё всё было в радость, всё было интересно и прекрасно. Кову же, с трудом оправившийся от смерти брата и матери, хоть никогда и не подавал виду, но временами страдал и бывал довольно замкнут. Лишь Киара, её игривая нежность, тёплый взгляд её карих глаз могли поднять его настроение и заставить весело рассмеяться. Иногда он уходил со Скалы и несколько дней бродил в одиночестве вокруг Прайдленда. Порой вместе с ним уходила и Витани. Тогда они возвращались в Аутленд, к термитникам, и вспоминали детство. После смерти Зиры они сильно сдружились, совсем как в детстве, и иногда разговаривали о прошлом. Витани мучила совесть за то, что она перешла на сторону Симбы в последней битве. Нет, она была уверена, что поступила правильно – это было разумно, и, в конце концов, именно это положило конец битве – вслед за дочерью лидера к Симбе перешли все львицы Аутленда... Но память терзала её – она не хотела и не представляла, что всё кончится именно так. Она вновь и вновь с болью вспоминала гибель матери: вот Зира и Киара кубарем падают с обрыва... за ними прыгает Симба... Витани бросается в сторону искать более пологий спуск... Спрыгивает на уступ, но он слишком далеко от повисшей на скале Зиры... Поток воды устремляется в ущелье... Зира падает... Сквозь застилавшие глаза слёзы Витани долго пыталась высмотреть мать в мутном потоке воды, но тщетно... Она так и не поднялась обратно на обрыв и не пошла со всеми на Скалу. Не явилась она и на церемонию, когда Симба, Нала, Кову и Киара во всеуслышание рычали со Скалы. Она вернулась спустя два дня, грязная, голодная и несчастная. Симба принял её, как и всех остальных, и даже похвалил за проявленные в битве смелость и благоразумие. Но Витани долго переживала. Одиноко бродила она по цветущему Прайдленду, пытаясь разобраться в себе, понять, как дальше жить, найти свой путь...

Именно об этом почему-то вспомнилось Кову в это радостное солнечное утро. Он печально опустил голову. Сегодняшний день должен быть наполнен любовью и радостью, думал лев. А есть ли в этом смысл? Зачем всё это? Неужели всё тщетно? Когда-то была на свете его мать, его отец, и у них тоже когда-то были счастливые дни. А сейчас его матери нет, а отец... про него он даже ничего не знал. И от их счастья не осталось и следа, так же, как и от многого другого...

Кову вскочил и подошёл к краю Скалы.

– А есть ли смысл? – прошептал лев, глядя в розоватые облака. Порыв тёплого ветра обнял его и подошедшую к нему львицу, затрепал его гриву, будто говоря: «Всё будет хорошо... Верь... Надейся... Люби... И будь счастлив...». Киара ласково потёрлась о его спину.

– Смысл есть всегда, любимый. Посмотри на небо. Оно было до нас, оно будет и после нас. Но мы явились сюда, чтобы иметь возможность любоваться его красотой. Мы здесь, потому что нам даровано великое чудо жизни. И мы должны быть счастливы. В этом и есть смысл. Посмотри вниз, – продолжала львица. Кову перевёл взгляд на собиравшиеся под Скалой стада. – Здесь сотни и сотни животных. Они пришли, чтобы поприветствовать тебя и твоего ребёнка. И хоть ты до конца всё ещё так и не поверил в это, ты нужен им. Ты их будущий Король, и они уважают тебя. Уже одно это дорогого стоит. А ведь у тебя ещё есть семья. Прайд, который тебя любит. Я и наша девочка, в конце концов.

Кову улыбнулся. Тёплый ветер вновь взъерошил его гриву, будто подтверждая слова Киары.

– Ты права, любимая. И, похоже, короли прошлого согласны с тобой, – улыбаясь, лев подставил ветру лицо. Киара лизнула его в подбородок и нежно прижалась к нему. Кову обнял её лапой, шепнув: «Что бы я делал без тебя». Так они и сидели, обнявшись, наслаждаясь согревающими солнечными лучами, пока Киара не вспомнила о церемонии.

– Ой! Церемония вот-вот начнётся! Скорей, милый! Папа, наверное, нас потерял. Ох и задаст он нам, совсем как в детстве! – и, хихикая, пара начала быстро спускаться вниз.

– Кову! Киара! Где вас носит? – Симба подскочил к дочери с таким видом, как будто хотел навешать ей тумаков, но вместо этого улыбнулся и обнял её. – Одна из самых важных церемоний в вашей жизни вот-вот начнётся.

Киара подошла к Нале, лежавшей у выхода из пещеры, и нежно лизнула лежащий в её лапах пушистый комок.

– Моя солнечная девочка... – прошептала она, чувствуя, как от нежности начинает щипать в носу. Кову тоже подошёл и потёрся головой о жену.

– Она прекрасна, правда?

Дочь Киары и Кову родилась две недели назад. Её глазки уже открылись, и на сегодня была назначена её презентация как наследницы трона Прайдленда. Львёнка была точной копией матери, будто Киару клонировали. «Так не бывает...» – перешёптывались львицы, хотя сами знали много таких примеров. Взять хотя бы Сарафину и Налу, например.

Итак, малышка была точной копией Киары, с её же цветом шёрстки. Её глазки были ещё мутновато-синие, как у всех новорождённых котят, но все, включая Рафики, пришли к мнению, что они скорее будут зелёными, как у Кову. О характере судить пока было рановато, но крошка умудрялась уже проявлять черты обоих родителей – непоседливость Киары сменялась апатией Кову, и наоборот.

– Приближается Рафики, – донёсся до счастливых родителей голос Симбы. – Пора.

Действительно, сквозь расступавшиеся стада, опираясь на посох, к Скале медленно подходил пожилой мандрил.

– Пора, – повторил Симба. – Вперёд.

Сидевшие на площадке львицы склонили головы. Переглянувшись, Кову и Киара, будущая королевская пара, робко двинулись к краю Скалы. На краю они переглянулись ещё раз и громко зарычали. Улыбнувшись друг другу, Симба и Нала последовали за ними. Малышку оставили Сарафине, ласково баюкавшей теперь её в лапах. Вчетвером они стояли на краю Скалы, глядя, как забирается наверх старый шаман. Наконец он предстал перед львами и поклонился Королю. Симба подошёл и обнял его. Кову наклонил голову, приветствуя мудрую обезьяну. Рафики приблизился к нему.

– Сегодня для вас с Киарой великий день, – промолвил он. – Я горд тем, что мне довелось увидеть вашу дочь и провести церемонию. Но для благословения она должна носить имя. Вы выбрали его?

Киара замялась.

– Ээээ... Я никак не могу определиться...

– Уже пора бы, – заметил Рафики. – Малышке уже две недели. Вот твоему отцу, Киара, имя было дано ещё до рождения.

– А мне? – с любопытством спросила львица.

– Тебе – уже после рождения. Но в тот же день, заметь, а не спустя пол-луны!

– Хорошо-хорошо, – пристыженно забормотала львица и подошла к дочери. Обернувшись на Кову, она вопросительно посмотрела ему в глаза, но тот лишь отрицательно покачал головой. Вариантов, кроме «Зира», у него не было, но давать это имя крошке не хотели ни оба родителя, ни бабушка с дедушкой...

Киара вновь лизнула дочку, всё ещё мирно спящую в лапах Сарафины. Та проснулась и посмотрела на маму своими внимательными синими глазёнками.

– Моя девочка... – зашептала Киара. – Моя лапочка, моё солнышко, мой лучик света... Луч света... Кианга! – воскликнула она. – Я назову её Кианга!

– Красивое имя, – заметила подошедшая Нала, с гордостью глядя то на дочь, то на внучку. – И похоже на твоё, как и она сама на тебя.

– Что ж, – улыбнулся Рафики, – можно начинать церемонию.

Мандрил приблизился к малышке и заглянул ей в глаза. Львёнка с интересом бесстрашно следила за ним. Рафики разломил над головой один из привязанных к его посоху плодов и его липким соком, благословляя крошку, помазал её лобик. Затем он взял горсть принесённого из пустыни чистого песка и посыпал им голову принцессы, благословляя её силой и плодородием этой земли. Малышка сморщила носик. Было видно, что она хочет чихнуть, но борется с желанием. Киара улыбнулась и потёрлась о Кову. Наконец львичка не выдержала и чихнула. Все улыбнулись, умиляясь. Тогда Рафики осторожно взял её на руки и понёс к краю Скалы. Животные, галдевшие внизу, притихли. Мандрил подошёл к краю и высоко, как когда-то давно её мать, а до этого и деда, поднял над собравшимися новорождённую наследницу престола земель Прайда, Киангу, надежду и гордость своих родителей.

Затрубили слоны, завизжали обезьяны, зебры и антилопы поднимали копытами клубы пыли. Звери радостно приветствовали принцессу. Гордо склоняли перед будущей Королевой длинные шеи жирафы, преклоняли колени гну, буйволы, бородавочники, носороги, бегемоты. Опускали головы страусы и обезьяны. Птицы взвились в воздух и совершали над Скалой круги почёта.

Великий Круг Жизни начал очередной оборот.

Глава 2. Дела давно минувших дней. Часть 1.

Прошло несколько месяцев. Кианга подросла и уже вовсю бегала по саванне, с восхищением познавая такой огромный и красивый мир. Жизнерадостность и любовь к миру достались ей от матери, так же как и её доброта. От отца малышка взяла цвет глаз, который, как и предполагалось, оказался зелёным, некоторую интровертность и замкнутость. Удивительно, как в ней сочетались эти, по сути, противоположные качества, но они мирно уживались в крошечной принцессе. Бывало, что у неё резко менялось настроение – из весёлой и игривой она вдруг становилась вялой и апатичной, и часами сидела на краю Скалы, с тоской глядя вдаль. Высоты они ни капельки не боялась, наоборот, так и норовила забраться куда-нибудь повыше. Однажды она чудом забралась на крутой высокий уступ Скалы и не могла спуститься сама. В результате оттуда её с воплями снимал сам Симба. Вообще она была практически бесстрашна – смелость досталась ей от бабушки, Налы. Но было в ней что-то и от Симбы – умение преодолеть себя, умение взять на себя ответственность (за проказы друзей-львят частенько наказание она принимала на себя). Кроме того, её ушки украсила окантовка ушей – совсем как у Симбы в детстве. Но, в отличие от симбиных, её полоски были темнее, чёрные-чёрные, как беззвёздная ночь. В остальном же она так и осталась копией Киары, и лишь изредка в её облике проскальзывало что-то от Налы.

Самой, пожалуй, мешающей взрослым чертой маленькой Кианги оказалось её любопытство. Кроме исследований Прайдленда, она часами могла таскаться за кем-нибудь (особенно любила она приклеиться к Рафики) и просить рассказать ей что-нибудь интересное. С детства она проявила глубочайший интерес к истории своей семьи, и часто, вздыхая, Рафики сдавался и садился рассказывать юной принцессе что-нибудь из жизни её предков.

Вот и сегодня, проводив родителей на осмотр границ (Кову готовился уже скоро принять трон и тренировался выполнять королевские обязанности – Симба пообещал, что скоро передаст корону им, новой королевской паре), Кианга со всех лап понеслась разыскивать мудрого шамана. Она нашла его у водопоя – прячась от палящего солнца, старый мандрил сидел в тени огромного камня, с наслаждением вдыхая запах воды.

– Дядя Рафики! – радостно завопила малышка, едва заметив торчащий из-за камня посох. Мандрил вздрогнул и дёрнулся было бежать, но было поздно: сверкая ослепительной улыбкой, принцесса подбежала к нему.

– Я так рада, что нашла тебя, дядя Рафики! Пожалуйста, расскажи мне что-нибудь интересное!

Шаман лишь вздохнул. Интересным для Кианги было абсолютно всё, ей не надоедало слушать одни и те же истории и во второй раз, и в третий. «Что за любознательное дитя!» – смеялись львицы.

– Ну, что же ты хочешь послушать сегодня? – глядя в честные зелёные глаза принцессы, Рафики не мог не улыбнуться. – Как брат твоего прадеда получил свой знаменитый шрам? Или как твоя мама спасла два прайда, остановив кровопролитное сражение?

– Это всё я уже наизусть знаю, – поморщилась львёнка. – Расскажи мне лучше про прапрабабушку Уру. Сегодня утром мальчики смеялись надо мной и говорили, что я не буду Королевой, потому что я девочка! Но ведь Уру была Королевой, правда? Она же тоже была единственной дочерью Короля?

– Всё-то ты знаешь, – добродушно усмехнулся шаман. – Ну что ж, слушай.

– Ты права, – начал рассказ Рафики. – Твоя прапрабабушка Уру была единственной дочерью великого Короля Мохату и его жены Камарии. Когда Уру была маленькой, другие дети не любили играть с ней, и она проводила много времени со своим отцом, обучаясь быть хорошей королевой. Кое-кому бы это тоже не помешало, – Рафики широко улыбнулся. Кианга хихикнула.

– Так вот, однажды к прайду Мохату присоединился бродячий лев-подросток – Ахади. Он бежал из своего прайда – это всё, что он рассказал о себе. Больше никто и никогда не слышал от него ничего о его прошлом. Мохату принял его, тем более что его дочь неожиданно крепко сдружилась с бродягой. Они проводили вместе дни и ночи, несмотря на разницу в возрасте. Камария, мать Уру, лишь посмеивалась и говорила: «Из них выйдет прекрасная пара». «Думаешь, он сможет быть Королём? – вздыхал Мохату. – Он ведь бродяга!». «Ты научишь его, – уверяла Камария. – Ведь и я далеко не королевских кровей, а теперь королева. Посмотри, как наша дочь счастлива с ним...»
Прошли годы. Уру и Ахади выросли и полюбили друг друга. Мохату обучил Ахади всему, что знал сам, и со спокойной совестью передал им корону. Они с Камарией мирно доживали свой век в пещере недалеко от Скалы, изредка навещая внуков: Муфасу и Таку... А прославилась Уру тем, что, кроме того, что она была справедливой и мудрой Королевой, которую звери очень любили, однажды она спасла зверей Прайдленда от засухи, найдя озеро... Но об этом я тебе уже рассказывал.

Рафики перевёл взгляд на девочку. Она внимательно слушала его, глядя куда-то вдаль.

– А скажи, Рафики, если бы Уру не вышла замуж за Ахади, она бы стала Королевой?

– Не знаю, – задумчиво отозвался шаман. – Как решил бы Мохату. Наверное, стала бы, ведь она была его единственной наследницей. Но, с другой стороны, Королеве нужен Король – сама она не сможет защитить прайд от опасности, и, кроме того, нужен папа её деткам, принцам и принцессам, миленьким, как ты, – и Рафики вновь широко улыбнулся. Несмотря на её любознательность, он крепко любил эту маленькую девочку с чистым и добрым сердцем.

Кианга улыбнулась ему в ответ, но тут же быстро посерьёзнела.

– Дядя Рафики, а как умерли Ахади и Уру?

Шаман нахмурился. Это было что-то новенькое. Раньше его любознательная слушательница не интересовалась смертью... Неужели наслушалась рассказов Витани? Безбашенная тётя Кианги не имела тормозов и, разошедшись, вполне могла ляпнуть что-нибудь эдакое, совсем не годящееся для детских ушей. Причём делала это не со зла, а совсем случайно. Потом, правда, жалела и приходила извиняться перед Киарой и Кову, у которых шерсть стояла дыбом от восторженных пересказов дочери.

– Ну... – осторожно начал мандрил. – А зачем тебе это?

Львёнка пожала плечами.

– Ну, тётя Витани рассказывала мне, что не все умирают от старости. Её мама и брат погибли, то есть, они могли бы ещё жить, но погибли...

– Она винит в этом кого-нибудь? – быстро спросил шаман.

– Нет... Она сказала, такова была их судьба. А что?

– Ничего, милая, – мандрил ласково погладил девочку по голове. – Твоя тётя абсолютно права. Нельзя винить кого-то в своём горе... Как правило, мы сами выбираем свой путь... Нашими мыслями и поступками... Нашим отношением к миру и другим...

– А каков мой путь? – спросила Кианга.

– О, этого никто не знает, – улыбнулся Рафики. – Но я верю, что у такой милой и прелестной девочки, как ты, будет счастливая судьба.

Кианга улыбнулась и потёрлась о руку Рафики.

– И всё-таки? – хитро спросила она. – Как умерли Уру и Ахади?

– Они умерли от старости, милая. Почти одновременно. Сначала Ахади, а через пару дней, не переживя его потери, и Уру, хотя она и была его моложе... Она очень любила его, и не смогла жить без него...

– А мои родители тоже не смогли бы друг без друга?

– Конечно. Они ведь так любят друг друга. Но и тебя они очень любят, поэтому, что бы ни случилось, они всегда будут присматривать за тобой...

– Всегда? – недоверчиво переспросила Кианга.

– Да. А потом и ты будешь присматривать за своими детьми.

– Брр... Не хочу детей, – поморщилась принцесса. – Они такие странные... Беспомощные... Жестокие. Вчера я видела, как маленький львёнок тёти Мвези раздавил целую семью жучков!

– И ты была такой совсем недавно, – улыбнулся шаман. – Дети просто не осознают, что делают. Но все когда-то были детьми, все взрослеют и многие становятся добрыми и умными... Лишь в сердцах некоторых, не осознавших своей связи с миром, поселяется злоба...

– Я слышала, папа говорил маме, что его мать была злой. Моя бабушка была злой?

– Была, милая, – мандрил печально вздохнул. – Но она не сама стала такой, такой её вырастил её отец, Кузиму... А его – его отец... Тьма приходит в наши сердца извне, и, если лев или другое животное слаб духом, захватывает его всё больше, потому что проще погасить внутри себя свет, чем разогнать тьму вокруг...

Поняв, что увлёкся, Рафики замолк и посмотрел на Киангу. Навострив уши, она внимательно ловила каждое его слово.

– Я запомню это, – серьёзно произнесла она.

Рафики промолчал, впрочем, отметив про себя, что юная принцесса мудреет не по годам.

– Расскажи, как моя бабушка стала злой. Расскажи про Кузиму, – помолчав, попросила Кианга. – Он был отцом моей бабушки Зиры?

– Верно... Кузиму был королём прайда, жившего не так далеко от нас... Его прайд славился своей непобедимостью. Все львы и львицы в нём были отлично натренированы. В битве они не просили и не давали пощады, сражались отчаянно, до победного конца, благодаря чему захватили земли многих прайдов... И вот у Короля Кузиму и его жены, Королевы Азолы, родилась дочка, которую отец назвал Зира – ненависть. Он очень хотел сыновей, но Азола так и не дала ему их. Тогда он начал безжалостно тренировать Зиру, стремясь сделать её самой сильной в прайде, сильнее даже себя... В итоге он получил то, что хотел...

– Что с ним случилось? – спросила Кианга.

Рафики помедлил, размышляя, стоит ли рассказывать такое ребёнку. Если она потом перескажет это Кову, получится очень и очень нехорошо...

– Он погиб, – наконец выговорил шаман. Пожалуй, знать правду Кианге ещё рановато. Потом, когда она подрастёт, он расскажет ей, до чего доводит ненависть... Беспощадная, всепоглощающая, когда муж способен убить свою жену, а дочь – отца... Рафики вздрогнул. О Айхею, упаси этот прайд, не дай ему ещё раз пережить подобное... Пусть всегда светит солнце над этим уголком земли, где правит мудрый король Симба...

Дата добавления: 2015-09-04