Мошин В.А. Варяго‑Русский вопрос 5 страница

Во втором издании этого исследования, вышедшего в 1876 г. под заглавием «Варяги и Русь», Гедеонов приводит много новых соображений в доказательство того, что варяги пришли на Русь из славяно‑балтийского поморья. Утверждая, что язык балтийских славян занимал среднее место между чешским и польским языками, Гедеонов из этих языков объяснял многие «русские» имена и термины, считавшиеся норманскими[176].

Примечания:

161. См. у Гельмольдта. Lib. I. 67, 86.

162. О Захир ед‑Дине см. на 38 стр. Персидская переработка арабского писателя Табари (712‑718), рассказывая о войнах калифа Омара с хазарами в 643‑м году, помещает на Кавказском хребте руссов, «которые суть враги целого света, а в особенности арабов». Теперь доказано, что имя руссов внесено в переработанный персидский текст Табари его переводчиком, писателем Х‑го века Балами (См.: Дорн. О походах древних русских в Табаристан. ЗАН. XXVI. С. XLIII‑L).

163. Ламанский В. О славянах в Малой Азии, Африке и Испании. 1859 (Записки 2‑го отд. Академии наук. Т. V).

164. Костомаров Н. Начало Руси. 1860 («Современник». 1860.1). Диспут с Погодиным описан в «Русской исторической библиографии». 1860. № 228‑278 и 1861. № 4898. Отражением диспута явилась остроумная карикатура на диспутантов в юмористическом журнале «Искра». 1860. № 1. См. также статью Погодина в «Московских Ведомостях». 1874. № 64. Литовскую теорию позднее защищал Ляцкий в реферате, прочитанном на IХ‑м археологическом съезде. Сам Костомаров отказался от литовской теории на Тифлисском археолог, съезде.

165. Известия II отделения Академии наук. Т. VIII (1860).

166. Летгола (Беркгольц). Русская Историческая Библиография. 1860. № 240‑244.

167. Дювернуа А. О происхождении варяг‑руси (ЧОИДР. 1862. Кн. 4. Отд. 1).

168. ЗАН. 1863. Кн. III; Варяги и Русь. II.

169. Юргевич В. О мнимых норман. именах в русской истории (ЗООИД. 1867. Т. VI).

170. Smith C.W. Nestors russiske krönike. Kjobenhavn, 1869.

171. Миллер Всев. Названия днепровских порогов у Константина Багрянородного (Древности и Указатель к ним Москов. арх. общ. V. Вып. 1. 1875).

172. Древняя и новая Россия. 1875. Т. III. 88‑90.

173. Рецензия на «Разыскания о начале Руси» Иловайского (Киев, старина. 1882).

174. ЗАН. 1862. Кн. I. III; 1863. Кн. III. Вышло и особым изданием: Варяги и Русь. Историч. исследование. 1876. 2 тома.

175. «Придоша русь, чудь, словене, кривичи к варягом, реша...».

176. Против этого возражали Фортинский и Первольф, указывая, что в древности все славянские наречия мало отличались друг от друга (См.: Первольф. Варяги‑Русь и балтийские славяне. ЖМНП. 1877. Ч. 192).

IX

Критика Гедеонова сильно пошатнула основания норманской теории. В приложениях к труду Гедеонова Куник отрекался от мысли связывать имя Руси со скандинавским Рослагеном и отказывался от выведения варягов от федератов[177]. Сильные доказательства, приведенные Гедеоновым в защиту славянского источника русского имени, побуждали исследователей к новым попыткам объяснения «русских» имен днепровских порогов из нескандинавских источников[178]. Нужно было поискать новых подтверждений гипотезы о территориальном значении имени Русь в древности. Много обещала проблема Черноморской Руси. Похоронив «ультранорманизм» шлецеровского типа[179], исследование Гедеонова побудило ученых к новым наблюдениям над языческой культурой восточных славян, результатом чего явилось создание сложной картины истории русской культуры в ее непрерывном естественном развитии.

Целый ряд интереснейших работ посвящен исследованию разных сторон варяжского вопроса. Ориенталисты Хвольсон[180], Гаркави[181], Григорьев[182] ‑ публикуют и комментируют свидетельства восточных источников о Руси. Ланге[183], Шпилевский[184], Самоквасов[185], Н.Я.Данилевский[186], Попов[187], Котляревский[188], Собестианский[189], Леонтович[190] ‑ исследуют различные стороны юридического быта древней Руси и вопрос о германском влиянии на древних славян. П.Н.Полевой сравнивает славянскую народную поэзию с германской[191]. Костомаров[192], Иловайский[193], Ламбин[194], Малинин[195] анализируют внесенное в летопись предание о начале русского государства. Брун[196], Барсов[197], Куник[198], Садовский[199], Ламбин[200], Бурачков[201], Боннель[202] ‑ изучают географические и этнографические условия древней Руси, уделяя большое внимание вопросу о черноморской руси. Малышевский исследует вопрос о роли варягов в христианизации России[203]. Вообще говоря, в науке в это время господствует компромиссный взгляд на сущность варяжского вопроса. Бестужев‑Рюмин[204], Барсов, Ламбин и другие считают варягов пиратскими дружинами, составленными из перемешанных норманнов и балтийских славян. Хлебников[205] и Затыркевич[206] видят в варягах норманнов, но не из Скандинавии, а с берегов Вислы, где они якобы поселились много ранее.

Большое значение имеет вышедшее в 1874‑75 г. исследование Васильевского о варяго‑руссах в Греции. Он утверждает, «что скандинавская теория происхождения Русского государства до сих пор остается непоколебленною, и что те, которые пытались поколебать ее, потерпели заведомую неудачу. Она покоится на двух столпах: на именах русских князей и на названиях днепровских порогов, которые все‑таки остаются не славянскими». Для византийцев имена варяги и русь были тождественны. Варяжская дружина там состояла первоначально из русских; название варангов прежде всего принадлежало тому наемному корпусу, который существовал в Константинополе с 998‑го года. Имя это по происхождению принадлежало скандинавскому северу, но пришло в Византию из Киева. В Киеве наемниками были скандинавы, называвшие себя варингами; имя это сделалось обычным и для русских, так что и русские союзники и наемники в Константинополе стали называть себя варягами, а по‑гречески варангами. Если скандинавские норманны входили в состав русского корпуса, то они вступали в готовую уже организацию и составляли здесь незаметное меньшинство, так что византийские источники могли совершенно умолчать о них и называть варяжскую дружину по преобладающему национальному составу русскою или тавроскифскою[207].

Очень интересна статья Ю. Крона, посвященная происхождению финского термина Ruotsi, от которого образовалось имя Русь. Он связывает это название с финскими выражениями: rootsi‑rveri (эстонское) ‑ северное сияние; rootsi hobu ‑ Малая Медведица (созвездие в северной части неба); vana Rootsi = старая Норвегия ‑ северная часть Норвегии. Ruotsi, таким образом, означает север, северную страну. Ruotsalainen является точным переводом германского выражения Normannen[208].

В это время выходит ряд антинорманских исследований. Котляревский[209], Забелин[210], Первольф[211], Свистун[212] ‑ развивают гипотезу Гедеонова о славяно‑балтийском происхождении руси. Юргевич создает новую «угорскую теорию», пытаясь объяснить русские имена днепровских порогов угорскими словами[213]. Новую теорию предложил Хвольсон, считая имя «Русь» территориальным понятием, охватывавшим много славянских и финских племен, живших в бассейне Волги[214]. Теорию Хвольсона о Волжской Руси развил Щеглов, на основании восточных источников пришедший к выводу, якобы под русью IX‑го века нужно разуметь финнов из волжских земель[215].

Особое место занимает теория Иловайского, фанатического, непримиримого врага норманской школы. Заимствовав от Гедеонова его критику норманизма, Иловайский не желал следовать за ним в воззрении на летопись, а просто отбросил рассказ о призвании варягов, как не заслуживающую внимания сказку. По теории Иловайского, Русь ‑ престарое имя территории южной России, где руссы‑славяне жили искони как автохтоны и создали русское государство без всякого участия иностранных элементов. Эти руссы, измешанные с иранцами‑аланами, известны классической древности под именем роксалан. Позднее они являются в средней Европе под именем гуннов (‑ при дворе Атиллы господствуют славянские обычаи). На северных берегах Азовского моря и в Подонье они были в средние века известны под именем гуннов‑утургуров, чей князь Горд (славянские имя!) в 526 году принял христианскую веру. В V‑м столетии Иордан упоминает руссов под названием Rokas. Их потомки в IX‑м столетии фигурируют у Баварского географа под именем Ruxzi, которых он помещает вблизи уличей (Unlici) и хазар. Эти черноморские славяно‑руссы основали в Тмутаракани на Таманском полуострове самостоятельное русское государство, против которого в 835 году хазары построили на нижнем Дону крепость Саркел. Эту же «Тмутараканскую Русь» арабские источники описывают под названием «третьего русского племени» ‑ Артании, существовавшего в IX‑X в. наряду с Киевской и Новгородской русью. Отсюда в 839 году прибыли в Константинополь послы русского хагана. Отсюда родом был и тот человек, которого св. Кирилл нашел в Херсоне с «русскими книгами». Тут помещалась «русская митрополия», упомянутая в каталоге Льва Мудрого. Этих же Азовско‑Черноморских руссов в X столетии договор Игоря называет черными болгарами. Они предпринимали те походы в Каспийское море в 912 и в 944 году, о которых рассказывают восточные источники X века.

Слабая сторона теории Иловайского состояла в том, что, провозгласив автохтонность славяно‑руссов на берегах Черного моря, он был вынужден видеть славян во всех исторических племенах, когда‑либо обитавших на территории южной России: скифы, сарматы, гунны, болгары, по его мнению, были славянами, и приходится прямо удивляться его остроумию и находчивости в аргументации. Разумеется, в этих доказательствах далеко не все было естественно; в особенности филологические аргументы вызывали острую критику и становились объектом насмешек, что весьма вредило научному авторитету Иловайского и подрывало доверие к его верным наблюдениям. Тем не менее, некоторые из его тезисов (например, существование Черноморской Руси в IX‑X веке) были приняты и учеными противоположного направления, а и основное положение Иловайского, которое он защищал в науке от 1871 года до начала текущего столетия и популяризировал своими гимназическими учебниками, не осталось без влияния на младшее поколение, так что и до сих пор приходится слышать об автохтонности славяно‑руссов на Понтийских берегах[216].

Против Иловайского поднялся на оборону норманизма М. Погодин, неизменно сопровождавший критическими статьями почти каждую новую работу, относившуюся к варяжскому вопросу. Доказывая ошибочность новых гипотез Костомарова, Юргевича, Гедеонова, Хвольсона, Щеглова, Иловайского, автор все же не смог привести новых доказательств и подтвердить свои положения новым материалом[217].

Особое место занимает и гипотеза Забелина. Забелин, выдвигая непрерывность в развитии русской культуры, утверждает, что восточные славяне ‑ автохтонны на всем пространстве от Балтийского моря до Понта и что они известны народам древности под именем скифов. По его мышлению, имя Борисфен означает днепровский приток Березину; Тирас = днестровский приток Стрый; имена Истр (Дунай) и Пората (Прут) ‑ славянского происхождения. Сколоты (имя, которым сами себя называли скифы) = Sclavi древних писателей = саклаб, секалиб, сиклаб арабов = славяне. Имя русь пришло в Восточную Европу с Балтийского моря, от полабских славян. Там помещает руссов Начальная летопись; там сохранилось много топографических имен с основой rus, ros, rug, run. Там находится область Rugia, остров Рюген ‑ Руяна, Рана, который в древних памятниках называется Russia. Это и родина варягов, которых Забелин отождествляет с ваграми ‑ жителями «славянской вагирской провинции». Это ‑ те отважные торговцы, которые поддерживали непрерывные связи между Скандинавией и восточными славянами; в Россию они явились уже в 1‑м столетии. В эпоху Страбона они уже жили в Приднепровьи и еще южнее в черноморских степях, куда они принесли и имя роксалан. На севере уже в эпоху Птолемея образовывались их фактории, гарнизоны которых повсюду искали новых торговых путей. Такая фактория находилась и на берегу Ильменского озера, где понемногу создался огромный торговый и культурный центр ‑ Новгород[218]. Теорию Забелина о славянстве скифов исповедовали и некоторые другие археологи и филологи: Самоквасов[219], Антонович[220], Мищенко[221], Леопардов[222], Партицкий[223], Ханенко[224], Флоринский[225].

Тебеньков пытался выводить русское имя от слова «росичи» или «русицы», как могли называться последователи одной из языческих славянских вер, состоявшей в поклонении росе, что выполнялось в особых обрядах «росалиях» или «русалиях»[226].

Петрушевич, утверждая чисто славянское происхождение слова Русь, выводил его от глагола «рискати» или «ристати» ‑ hin‑ und her‑rennen[227].

Филевич приводил имя Руси в связь с местными названиями, происшедшими от корня «рус», находящимися на карпато‑дунайской территории. По его мнению, имя русь было коллективным обозначением славяно‑русских колен в бассейне древнего русского моря[228].

Особо толкует русское имя Завитневич, протестующий против выведения слова Русь со скандинавского севера, от крымских готов, роксалан и т. д. Лиутпранд ясно указывает, что руссы по своей внешности называются рошкн, а по положению их земли ‑ норманнами. Приводя в связь с этим другие свидетельства древних источников, Завитневич заключает, что до IX‑го столетия вообще не было никакого племени русь и что это имя явилось у греческого простонародия в значении огненно‑красного цвета кожи и волос, напоминающего кровь и убийство. В Россию оно было занесено из Константинополя, причем сначала упоминалось в договорах, оттуда перешло в летопись, а отсюда перешло в широкую письменность[229].

Совсем особо стоит гипотеза Проценко, выводившего русь из Грузии, считавшего Варяжское море арабских писателей системой Манычских озер, видевшего в имени варяги слово «боряги», откуда «варяги‑русь» означает «борцы‑руссы»; толковавшего имя Олег как кавказское Алегико; абхазов считавшего за антов; залозный путь превративший в «золотный» на том основании, якобы он вел из Руси в царство Серир (= золото), находившееся на месте позднейшей «Золотой Орды», и высказавшего длинный ряд не менее оригинальных толкований других древнерусских терминов[230].

Примечания:

177. Приложения к «Отрывкам» Гедеонова. ЗАН. 1862, 1863, 1864; см. также: Погодин М. Гедеонов и его система о происхождении варягов и Руси. Прим. к VI т. ЗАН. № 2. 1864. Ср. новые статьи Куника в VI‑VIII т. ЗАН (1865).

178. См. с. 44.

179. В особенности глава XIV‑я «Отрывков». В той же области кроме упомянутых трудов Артемьева и Булгарина см. также: Срезневский И.И. Мысли об истории русского языка (Последнее отд. издание 1887 г.).

180. Хвольсон. Известия о хазарах... славянах и русских... Ибн Даста. СПб., 1869.

181. Гаркави. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870; дополнения к ним 1871; Сказания еврейских писателей... СПб., 1874 (Записки Восточн. отд. имп. археологического общества).

182. Григорьев В.В. О куфических монетах VIII, IX, X и отчасти VII и XI в., находимых в России и прибалтийских странах, как источнике для древнейшей отечественной истории (ЗООИД. I); Россия и Азия. 1876.

183. Ланге Н. Исследования об уголовном праве русской правды (Архив Калачева. 1859).

184. Шпилевский С. Союз родственной защиты у древних германцев и славян. Казань, 1866; Сантные власти у древних славян и германцев. Казань, 1869.

185. Самоквасов. Заметки по истории русского государственного устройства и управления. ЖМНП. 1869. CXLVI.

186. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо‑романскому. СПб., 1871.

187. Попов Нил. О значении германского и византийского влияний на русскую историческую жизнь в первые два века ее развития (Речь в торжеств, собрании Московского университета 12 января 1871 г.).

188. Котляревский А.А. Древности юридического быта балтийских славян. Опыт сравнительного изучения славянского права. I. Прага, 1874.

189. Собестианский И.М. Круговая порука у славян. Харьков, 1886; 2‑е изд. 1888; Учение о национальных особенностях характера и юридического быта древних славян. Харьков, 1892.

190. Леонтович Ф. История русского права. Вып. 1. Введение. Одесса, 1869; Задружно‑общинный характер политического быта древней России (ЖМНП. 1874. Ч. CLXXIII‑CLXXIV); Арийские основы общественного быта древних славян (Варшавск. универс. известия. 1897. Кн. VI).

191. Полевой П.Н. Опыт сравнительного обозрения древнейших памятников народной поэзии германской и славянской. СПб., 1864.

192. Костомаров. Предания русской летописи (Вест. Европы. 1873.1).

193. Иловайский. К вопросу о летописи и начале Руси (РА. 1873).

194. Ламбин Н.П. Источник летописного сказания о происхождении Руси. ЖМНП. 1874. Ч. CLXXIII‑CLXXIV (VI‑VII); См. также ЖМНП. 1873. Ч. CLXVIII (Поход Олега под Царьград ‑ сказка ли?).

195. Малинин. Разбор летоп. сказания о призвании варягов. Чт. Моск. общ. ист. и древн. 1891.I.

196. Брун Ф. О черноморских готах. ЗАН. 1874. Т. XXIV; Черноморье. II. Одесса, 1880.

197. Барсов. География начальной летописи. 1873; Очерки русск. истор. географии. Варшава, 1885.

198. Куник. О записке готского топарха. ЗАН. 1874. Т. XXV.

199. Sadowsky J.N. Drogi handlowe greckie a rzymskie w dorzeczu Odry, Wisły, Dniepru i Niemana do wybrzeży morza Baltickiego (Pamiętnik Akademii Umiętności w Krakowie. Wydziały filologiczny i historyczno‑filozoficzny. Т. III. Kraków, 1876.

200. Ламбин. О Тмутараканской Руси. ЖМНП. 1874 г. CXXI; статья о Свенельде (см. отчет о присуждении премии Акад. наук за 1871).

201. Статья Бурачкова в Географич. известиях. 1875. XI.

202. Bonnel. Beiträge zur Altertumskunde Russlands. I. SPb. 1882.

203. Малышевский. Соединяющий элемент церкви русской и греческой ‑ варяги‑русь (ТКДА. 1863. I); Варяги в начальной истории христианства в Киеве (ТКДА. 1887. И).

204. Бестужев‑Рюмин. История России. I. 1872. С. 88‑96.

205. Хлебников. Общество и государство. 1872. С. 68.

206. Затыркевич. Статья в ЧОИДР. 1873. Кн. 3. Отд. 1.С. 23.

207. Васильевский. Варяго‑русская и варяго‑английская дружина в Константинополе в IX‑XI в. (ЖМНП. 1874. Г. 176; 1875. Г. 177 и 178); см. также ответ на рецензию Иловайского (напечатанную в Древн. и нов. Россия. III. 1875) ‑ о варяго‑русах ‑ ЖМНП. CCXXII. 1882. Обе работы напечатаны позднее в I томе «Трудов». СПб., 1908.

208. Kirjallinen Kunkauslohti. 1871. № 136; русский перевод К.Якубова «К вопросу о происхождении имени Русь» (Труды Х‑го археологического съезда в Риге).

209. Котляревский А А. О погребальных обычаях языческих славян. 1869; Древности юридического быта балтийских славян. Опыт сравнительного изучения славянского права. I. Прага, 1874.

210. Забелин И.Е. История русской жизни. I. 1876; 2‑е издание. I ‑ 1908 г. С. 194 и сл; II‑ 1912 г. С. 37 и др.

211. Перволъф. Варяги‑русь и балтийские славяне. ЖМНП. CXCII.

212. Свистун. Спор о варягах и начале Руси. Историко‑критическое исследование. Львов, 1887 (Там же собраны и вышедшие ранее полемические статьи по варяжскому вопросу).

213. Статья в Зап. Одесск. общ. ист. и древн. Т. VI. 1867 г.

214. Хвольсон. Ибн Даста... 1869; О происхождении слова Русь (реферат на 1‑м археологическом съезде 1869). См.: Погодин. О волжской Руси Хвольсона (ЗАН. XVIII. 1871).

215. Щеглов Д. Новый опыт изложения первых страниц русской истории. СПб., 1874 (То же в ЖМНП. 1876. VI). Похоже у Самоквасова в ЖМНП. Ч. CXLVI.

216. Иловайский Д. О мнимом призвании варягов. 1871; Еще о норманизме. 1872; многочисленные полемические статьи, выходившие в РА, РСт, «Трудах Москов. археолог, общ‑ва», ЖМНП, «Древней и новой России», и т.д. собраны в книге «Разыскания о начале Руси. 1876», вышедшей 2‑м изданием в 1882 году. «Дополнительная полемика по вопросу варяго‑русскому и болгаро‑гуннскому.

188. 6»; «Вторая дополнительная полемика. 1902»; «Откуда пошла Русская земля» во 2‑м томе «Собрания сочинений»; «Основные тезисы происхождения Руси» ‑ реферат на 15‑м археологическом съезде 1911‑го года; «История России. 1890. I»; «Сочинения. III». См. также ряд рецензий в издававшейся им газете «Кремль», где он давал отзывы о всех новых трудах по варяжскому вопросу.

217. Статьи в ЗАН. VI (1862); там же. XVIII. (1871); «Беседа». 1872. IV; РА. 1873. Стб. 0431‑0432; РВ. 1873. Т. 104; «Московские Ведомости». 1873. № 280 и др. Полемические статьи, вышедшие в период 1860‑1874 годов, собраны в книге «Борьба не на живот, а на смерть с новыми историческими ересями». М., 1874.

218. Забелин. История русской жизни. 1876; 2‑е изд. I (1908). С. 194 и др., 386 и др.; II (1912). С. 37 и др. Древняя Скифия в своих могилах. Ср.: Мальковский. О происхождении Новгорода (Временник. Кн. XII).

219. Статьи Самоквасова в Трудах VIII археолог. съезда; Ach. Ertesito. 1897; Ethn. Mitth. Ung. 1898; Schles. Vorzeit. 1898; Zeitschr. für Ethn. 1896; Verh. Berl. 1898; Jahrb. des Bukov. Landesmus. IV; и др.

220. Публичные лекции по археологии и истории Киева, читанные профессорами П.Я. Армашевским и Вл.Б.Антоновичем в историческом обществе Нестора летописца в марте 1896. Киев, 1897. С. 35‑36, 43‑44.

221. Статьи Мищенко в Киевских университ. известиях. 1882. XI; 1893. IX; ЖМНП. 1896. V. XI.

222. Леопардов. О начале славяно‑руси. Киев, 1892.

223. Партицкий. Стар. ист. Галич. I. Lwow, 1894.

224. Ханенко. Древности Приднепровья. II.

225. Флоринский. Первобытные славяне. I. Томск, 1894.

226. Тебеньков. Происхождение Руси. Тифлис, 1894.

227. Критич. разбор «Слова о полку Игореве» (Литературный сборник. Изд. Галицко‑русской Матицы. Львов, 1886. Вып. 1).

228. Филевич. История древней Руси. I. Варшава, 1896. С. 267, 373 и др.; По поводу отзывов об Истории (Варшавск. унив. известия. 1896).

229. Завитневич. Происхождение и первоначальная история имени Русь. ТКДА. 1892. XII.

230. Проценко Юр.Г. О происхождении первоначальной Руси из Вирия (Иверия). Тифлис, 1881.

X

Новый взгляд на варяжский вопрос создал в данное время Куник в исследованиях, собранных вместе с разысканиями акад. Дорна «О походах древних русских в Табаристан» в XXVI‑м томе Записок Академии наук под общим заглавием «Каспий». Собрав все известные формы имени «варяг», Куник разделил их на пять основных групп: русскую ‑ варяг, норвежскую ‑ vaeringi, византийскую ‑ Βάραγγος, латино‑византийскую ‑ Varingus и датско‑латинскую ‑ Veringae. В основе этих форм лежит корень wara (польск. ‑ wiara, русск. ‑ вера, литовск. ‑ wéra в языческом смысле) ‑ присяга, которую полагал новый член дружины (advena) перед своим князем‑предводителем, за что получал его защиту и покровительство. В лангобардско‑итальянских источниках такой дружинник называется wargengus (guaregang, garagang), у франков ‑ wargeng (wargengus, warganeus), у англо‑саксов ‑ Vaergenga[231]. У шведов это имя не сохранилось, ибо у них вообще нет письменных источников из IX‑X‑го столетия, но оно должно было существовать в форме *war‑ing[232], из которого можно вывести все формы этого имени, находящиеся у других народов. У русских оно должно было измениться в варяг (по аналогии с ятвяг ‑ из Jatwing, шеляг ‑ из skilling, колбяг ‑ из Kolbing) с ударением на первом слоге и употреблялось для обозначения северных воинов, главным образом ‑ шведов, являвшихся на службу к византийским императорам и русским князьям, а иногда расширялось в понятие вообще северогерманских племен. К норвежцам имя Varing пришло от шведов в форме Waeringi (мн. ч. Waeringjar), ибо â под обратным влиянием следующего i должно было измениться в долгое ае. Датско‑латинская форма Weringa родилась еще в то время, когда в латинских рукописях е заступало и короткое ае, и долгое ае. Византийская форма отличается от шведской повышением суффиксного вокала (Varing ‑ Βάραγγ). От греков приняли эту форму болгары, изменив an в ѫ, а эта гласная у сербов эволюционировала в у (Varang ‑ Варѫг ‑ Варуг). От византийцев заимствовали это слово итальянцы в форме Warangi, Guarangi, меняя эти формы далее в Guarani и Gualani (у французов: Guarain, Guaran). Точно также от византийцев перешла эта форма к арабам, персам (Varang и Varenk) и к грузинам (Varang). В Византии имя Βάραγγοι значило лишь наемные дружины, и в том же значении сохранилось у западных и грузинских писателей, тогда как восточные писатели употребляют его как синоним норманнов.

Сходным путем старался Куник исследовать и имя Руси. Многочисленные формы этого имени он разверстал в три основные группы: византийскую Τώς, славянскую русь и старошведскую *Rûδs (Ruds), с которыми стоит в связи финская группа Ruotsi для обозначения шведов. Для трех основных групп Куник нашел одну возможную общую основу ‑ готское слово Hroδs (от hrôth ‑ слава), от которого возникли и имена Roslag, Rorik i Hreidhgot‑ar (в древнейшей форме Hrothigutans ‑ славные готы). Затем на особой схеме он показал эволюцию основной формы. От протосвейской формы *Hrôδs или Hrods (или, м. б., Rôds или Roδs) возникли три основные формы: протофинская Rôtsi (коллективное обозначение шведского народа и его территории[233]), древнешведская *Rûδs или Rûds и форма *Rós (м.б., в наречии Рюрикова дома).

Каждая из этих форм развивалась далее. Протофинская ‑ в теперешние финские формы Rotsi, Ruotsi, Ruotti, Ruossi, Ruohti и т. д. (для обозначения Швеции) и в зырянскую форму Poчj (для обозначения России). Древнешведская ‑ в среднеготландскую форму Ryzaland, шведскую Ryds –> Ryss, норвежско‑исландскую Russ‑ar, Russ‑neskr и верхненемецкую Ru3 –> Riu3e ‑> Russe. Третья форма Ros разделилась на две группы: византийскую 'Ρώς и славянскую Русь, каждая от которых подвергалась новым изменениям. Таким образом, Куник создал новую теорию, старавшуюся связать норманский период русской истории с готским[234].

Однако уже в этом труде, полемизируя с антинорманистами по вопросу о Черноморской Руси, Куник пришел к выводу, что без нового материала нельзя подойти к новым открытиям. Поэтому в последующих трудах он обращается к изучению этнологии и массовой психологии (разделение народов на континентальные и морские[235]) и особое внимание посвящает восточным источникам (Ал‑Бекри, Ал‑Ауфи, Мирхонду и др.), заставившим его в некоторых деталях изменить свое мнение о варяжском вопросе. Так, например, он пришел к заключению, что русь на берегах Черного и Азовского моря была известна ранее создания Рюриком Новгородской Руси и что она уже в IX веке жила на Таманском полуострове с государственным центром в Тмутаракани[236].

Очень интересно исследование Успенского о византийских свидетельствах о древней руси[237].

Особое значение имели для выяснения проблемы Черноморской Руси исследования Голубинского и Васильевского.

Схема эволюции имени "варяг". Куник. Каспий. 414

В первом томе своей известной «Истории русской церкви», изучая византийско‑русские отношения IX‑X‑го веков, Голубинскому пришлось столкнуться с вопросом о норманской колонизации в Восточной Европе. На основании изучения исторических данных и топографической номенклатуры северного берега Черного моря Голубинский пришел к выводу, что русь‑норманны уже в первой половине IX‑го столетия явилась на Черноморском побережьи и основала там много отдельных варяжских княжеств, в которых новоприбывшие норманны были перемешаны с остатками черноморских готов. Особенно много следов этих государственных образований сохранилось на берегах Крыма, а самое большое княжество создалось на Таманском полуострове, откуда русь предпринимала свои черноморские походы IX‑го века. Отсюда же вышел тот русский флот, который в 860 году осадил Царьград, и в среде этих азовско‑черноморских руссов была после царьградского похода основана первая русская епископия с резиденцией в Матрахе ‑ русской Тмуторокани. Русское же княжество в Новгороде было основано другой норманской дружиной, каких в то время много приходило в Восточную Европу[238].

Интересны в этом вопросе изыскания Васильевского, который, анализировав текст греческих житий св. Георгия Амастридского и св. Стефана Сурожского, в которых рассказывается о походах руси по Черному морю, доказал, что оба жития написаны в первой половине IX‑го века и что, следовательно, руссы до 842 года были хорошо известны византийцам и совершали разбойничьи походы по Черноморью. Но т. к. в то время норманны еще не владели «путем из варяг в греки» и, следовательно, не могли разбойничать на Черном море, то Васильевский предложил отождествить этих черноморских 'Ρώς первой половины IX века с Ταυ‑ρος‑κυθαι, упоминаемыми другими источниками этого же времени. Последних же он считает готами, валанготами, готаланами, жившими в IX столетии в Крыму, причем между ними могли до того времени сохраниться остатки готов язычников. «В самых звуках слова тавроскифы есть элементы, из которых в народном греческом языке, столь склонном к усечениям, могло выработаться название Рос». Это словопроизводство подтверждается указанием Льва Диакона, сопоставляющего слова Ταυροσκίθαι ‑ 'Ρώς и Θεσσαλονίκη ‑ Солунь[239]. «Все известия о руси и русских до половины IX века относятся к тавроскифам и объясняются отождествлением руси с тавроскифами, и этих последних с готами, валанготами, готаланами». На готском языке было написано и то «русское евангелие», которое, по словам паннонского жития, св. Кирилл нашел в Херсоне. Когда позднее на берега Черного моря пришли варяги, они перемешались с крымскими готами, и готский язык стал церковным языком варягов[240].

Дата добавления: 2015-09-04