Глава 19. Коулмен решительно завела автомобиль.

Коулмен решительно завела автомобиль.

– Черт, мы забыли спросить его, нравилась ли его жене Кейт Смит. Помните, Флойд говорил.

– Интервью по учебнику встречаются только в учебниках, – ответила я. – Выпьем за Барки. Мир праху его.

– Я никогда не утверждала, что Флойд славный малый. Вы знали, что он рассказывал о своих экспериментах с мумификацией животных?

– Да, это есть на видео, что вы дали мне, – но домашний питомец? Я имею в виду сексуальную привлекательность.

– И тоже не тянет на высшую меру, – сказала Коулмен. Она умело вывела свой «приус» из парка трейлеров на главную улицу Бенсона. – Собираюсь заехать в «Бургер кинг», что мы видели по пути сюда, взять колы на обратную дорогу. Желаете что‑нибудь еще?

– Хочу. Не подъезжайте к окну, где можно получить еду, не выходя из автомобиля, припаркуйтесь так, чтобы я могла зайти внутрь и попи́сать. И пожалуйста, возьмите колу и мне.

Мы обе сделали то, о чем мечтали, и вот снова по I‑10 летим на запад, прихлебывая газировку. До Тусона примерно час езды, и Коулмен вдруг стала болтливой, как бывает с людьми в продолжительных автомобильных поездках после бесед с парой болванов. Своеобразный способ лишний разок убедиться, что ты входишь в число нормальных.

– Как вы попали в Бюро? – поинтересовалась она.

Допивая колу, я пошуршала льдинками, чтобы размешать их с остатками газировки.

– Я из семьи копов: папа и брат работали в городской полиции, сестра пошла в ЦРУ. А вы?

– А я пришла в самый разгар работы по делу «Шоссе‑66». Я, кстати, думаю, с вами погано обошлись тогда и… потом. – («Потом», наверное, условное обозначение периода, когда я преподавала.) – Всегда считала вас одной из лучших, – добавила она.

– Я еще не померла, – отметила я. Пора было менять тему. – Помимо фрагмента об ушах, видео допроса стоит того, чтобы смотреть целиком. Хорошая работа. Вы столько времени провели с этим парнем. Омерзительный тип, правда?

– Не… – Коулмен оборвала себя на полуслове, якобы решив прочистить горло.

Я уже поняла, что она всегда держала что‑то про запас и каждый раз начинала говорить с чего‑то тривиального, например с вопроса, как я пришла в Бюро. Глядя вдаль перед собой, я сказала:

– Коулмен, вы, возможно, слышали о том, что я за человек. Прежде всего, я не психиатр, да и для сеансов психотерапии у нас с вами времени нет, так что говорите‑ка, что у вас на уме. Обещаю не визжать от смеха и не выкладывать в «Твиттере».

Лаура глубоко вздохнула. Боковым зрением я увидела, как она покрепче сжала руль.

– К допросам я готовилась: читала книги, например Дэвида Вайса. Прежде чем браться за них, я даже немного волновалась и твердила себе: «О, вот она я, планирую, так сказать, окунуться в разум чудовища». Самое жуткое, что этого так и не произошло. Как вы сказали, я предполагала «омерзительное». Но спустя некоторое время – думаю, вскоре после того допроса, что вы видели, – появилось ощущение, будто просто беседую с каким‑то парнем, то есть с плохим парнем, но не с чудовищем в обличье человека.

– А вы ожидали встречи с кем‑то, кто заливается злобным смехом, подкручивая усы?

– Разве он не должен быть хоть капельку похож на Чарльза Мэнсона? – Коулмен наконец рассмеялась, и это позволило нам обеим расслабиться. – Да‑да, почти таким я его себе и представляла. Примерно так и вышло. Бриджид, он был слишком… Словом, один из нас. Жалкий придурок. Я не расстроилась, увидев, что он оказался человеком, но я ожидала чего‑то иного.

– Перейдем к главному. Флойд поймал вас на любви к вампирским фильмам – как здорово в них сочетаются секс и любовь.

– Нет, – ответила она.

– Да.

– Ну хорошо, да.

– Мы развращенная раса. До некоторой степени Линч прав. И с этим тоже можно согласиться.

Я повернулась взглянуть на нее. Она втянула губы меж зубов, глаза сузились – ее лицо будто закрывалось само по себе, защищаясь. Интересно, как она отреагирует, если сообщить о том, что я убила человека в старом русле? Я изобразила, будто втягиваю сырой воздух через шланг, – пошутила, чтобы немного поднять настроение:

– Люк. Переходи на темную сторону. – На этот раз она не засмеялась, поэтому я сменила тон на более серьезный. – Эй, Коулмен, на этот счет не беспокойтесь. От любви к «Сумеркам» до желания лакать чью‑то кровь как до луны. В каждом из нас в какой‑то момент просыпается серийный убийца. Потому что… потому что… – Я легонько постучала костяшками пальцев по стеклу, чтобы убедиться, что она слушает меня, и чтобы подчеркнуть мысль. – Именно это одна из вещей, которые помогут вам стать профи в своем деле настолько, что вы сама испугаетесь.

– Только как узнать, что сопереживаешь кому‑то не из‑за киллера в тебе, а потому что он на самом деле не убийца? – Коулмен вяло улыбнулась.

– Вы об интуиции? – (Она кивнула.) – Я была там. Вы сами упоминали это на днях. Иногда так уверен в том, кто плохой парень, что спать не можешь, пока не докажешь, даже если на это уйдут десятилетия. Но порой все работает по‑другому, вот как сейчас. Столько времени проведя с Линчем, вы в глубине души знали, что не он убийца. Мысль об этом не давала вам покоя. Именно она заставила вас спросить про уши, и благодаря ей вы обратили внимание на его реакцию, в то время как никто другой ее не заметил. – (Коулмен снова кивнула.) – Поэтому и повторю: следуйте своей интуиции. Только не говорите мужчинам, что это я так сказала.

После этого Коулмен совсем присмирела. Может, размышляла, о чем бы нам побеседовать остаток пути. Думая, что она, возможно, не прочь продолжить разговор, я предложила перекусить в «Кантине Эмери». Она согласилась и, когда мы вернулись к офису Бюро, припарковала машину на свободном месте рядом с моей. Я сказала, что скоро вернусь, только загляну в отель к Заку.

– Как он, держится? – спросила Коулмен, внимательно оглядывая стоянку, будто искала кого‑то или пыталась убедиться, что никто не видит нас.

Я покачала головой:

– Это я и собираюсь выяснить.

– Вы сообщите ему, что признание Линча под сомнением?

– Черт, разумеется, нет. Сейчас я не хочу ему ничего говорить, пока не буду уверена, что у нас есть веское доказательство фальшивости признания Линча. Нам надо найти вещественное доказательство, причем предъявить его Линчу так, чтобы он сказал правду. Пока мы этого не сделаем, Моррисону докладывать нечего.

Коулмен чуть поморщилась:

– Линч подписал признание сегодня утром, и слушание назначено на четверг.

– Три дня на отречение от признания, прежде чем это попадет в новости и Моррисон будет выглядеть как еще больший придурок. Насколько помню, он ненавидит, когда его выставляют идиотом, но сам с завидной легкостью попадает в такие ситуации.

– И несмотря на то что вы советовали следовать своей интуиции, вещественное доказательство в этой коробке выставляет его еще более виновным, чем когда‑либо.

– Нет, не выставляет, – возразила я. – Зачем изучать дела других убийц, наживать себе неприятности, собирая и храня распечатки материалов о них, если ты сам знаменитый серийный убийца? Эти улики еще больше делают его похожим на подражателя. До встречи.

Я вылезла из ее машины.

Дата добавления: 2015-09-04