Фото 1. Бобко Евгений Васильевич

Как отмечает член корреспондент АН СССР А.В. Соколов, одновременно с обогащением агрохимической науки новыми данными, идёт процесс перевода наших сведений о питании растений и о круговороте веществ в земледелии с уровня эмпирической констатации явлений на более высокий уровень познания количественных закономерностей. Так разработка предложений о повышении плодородия почв требует использования количественных показателей. Нельзя сознательно регулировать обмен веществ между человеком и природой, не зная количественных закономерностей этого обмена (А.В. Соколов, 1972). Нельзя воздействовать на круговорот веществ в земледелии, не зная масштаба круговорота отдельных химических элементов. Нельзя говорить о потребности сельского хозяйства в удобрениях, не зная, сколько и каких нужно удобрений для получения определённых урожаев в конкретных природных и агротехнических условиях.

Вот почему необходимы не только глубокие агротехнические исследования в области изучения свойств почв, питания растений, обмена веществ в растениях, но и широкие географические опыты для установления количественных показателей эффективности удобрений в различных районах страны. Важнейшие особенности агрономии и агрохимии, связанные с зависимостью системы земледелия, приёмов обработки, ухода за растениями, их селекции и правил применения удобрений от конкретных почвенно-климатических и хозяйственных условий различных районов, диктовали необходимость дополнительного открытия новых кафедр агрономической химии в институтах и университетах, отделов и лабораторий агрохимии в НИИ, опытных станций.

Не могу не привести здесь высказывания Д.Н. Прянишникова, имеющие большое значение в организации хозяйства в наши дни: «Очевидно, что чем скорее мы станем на путь правильных севооборотов и широкой химизации нашего земледелия, тем скорее разрешим все неотложные задачи, поставленные народным хозяйством перед земледелием СССР». Большое внимание Д.Н. Прянишников уделял органическим удобрениям. «Именно навоз, - говорил он, - является самым важным источником азота, фосфора и калия, как по громадным абсолютным их количествам, в нём содержащимся, так и по дешевизне, по равномерности распределения по всей территории сельскохозяйственного пользования. Он важен и потому, что для бедных почв со скудным поглощающим комплексом органическое вещество навоза является средством улучшить физические свойства и повысить поглотительную способность и буферность почвы, чем одновременно создаётся лучший фон для применения минеральных удобрений».

Кроме того, работами агрохимиков было показано, что внесение навоза оказывает влияние и на микробиологическую деятельность в почве. Без правильной организации использования навоза не может быть налажено действительно рациональное применение минеральных удобрений.

И в то же время Д.Н. Прянишников отмечал, что через минеральные удобрения мы идём к поднятию урожая, притом не только зерна, но и кормов, тогда будет больше скота, больше навоза, и ещё больше поднимутся урожаи.

В основу рационального, более экономического использования минеральных удобрений, агрохимики кладут результаты полевых опытов по применению удобрений, глубокие знания в области агрономической химии. Дмитрий Николаевич говорил, что избыток минеральных удобрений не может заменить недостаток знаний о них. Прежде чем писать об агрохимии сегодняшнего и завтрашнего дня, нельзя не вспомнить об агрохимии двадцатого столетия, когда титан агрономической мысли Дмитрий Николаевич Прянишников начинал закладывать в нашей стране первые кирпичи того здания, которое ныне именуется химизацией земледелия. Среди немногочисленных агрономов того времени были широко распространены взгляды о своеобразии естественноисторических условий русского сельского хозяйства, которое следует якобы вести экстенсивно и в котором применение удобрений будто бы не рентабельно (академик С.И. Вольфкович, 1972).

Результаты опытов с удобрениями, проведённые у нас Менделеевым, Тимирязевым, Энгельгардтом и другими, слабо проникали в толщу крестьянства и даже в агрономические круги, плохо разбиравшиеся в агрохимии и поэтому мало её ценившие. Господствовало мнение об ограниченности в России крупных залежей фосфоритов, пригодных для химической переработки, и о полном отсутствии у нас месторождений калийных солей. Как отмечает академик С.И. Вольфкович, до 1908 года у нас никто систематически не занимался горно-геологическими разведками фосфоритов, а химиков-технологов, знакомых с производством суперфосфата, было всего 4-5 человек. Существовало лишь шесть карликовых, по современным понятиям, сернокислых и суперфосфатных заводов, расположенных, главным образом, на Западе – в Прибалтике, Польше и на Украине, работающих на импортных колчеданах и фосфоритах. Одновременно в Россию ввозили из-за границы готовый суперфосфат, томасшлак, сульфат аммония, чилийскую селитру, калийные соли.

На соответствующем уровне находилось и сельское хозяйство, урожайность зерновых, как известно, стояла едва ли не на последнем месте в Европе. Продукция зерна на душу населения соответствовала уровню стран, ввозящих хлеб, а не вывозящих его. По этому поводу Д.Н. Прянишников с грустью писал: «В старую формулу «Россия – страна земледельческая» мы должны внести весьма существенную поправку, а именно: … старая Россия была страной отменно плохого земледелия, и только потому, что с промышленностью обстояло ещё хуже, приходилось называть её в относительном смысле страной земледельческой» (Д.Н. Прянишников, 1933).

Я не могу не привести слова академика С.М. Вольфковича - одного из крупных учёных химиков-технологов производства средств химизации, в том числе различных видов удобрений, который отмечал существование реакционных взглядов многих агрономов того времени о нерентабельности и омертвлении капитала при применении в России минеральных удобрений, несмотря на несоответствие новым опытным данным, тогда немногочисленным, которые сохранились в некоторых агрономических кругах и после революции. И сегодня имеются «специалисты», которые выступают против использования минеральных удобрений, под лозунгом «химия или жизнь».

Д.Н. Прянишников не мог примириться с этим, и в 1908 году он сам (в связи с отсутствием в XX веке в нашей стране химиков-технологов) берётся за разработку химико-технологических вопросов переработки наших низкокачественных фосфоритов.

Он привлекает ряд энергичных молодых химиков, агрономов и даже студентов и вместе с ними приступает к постановке лабораторных, а потом и полузаводских опытов по переработке русских фосфоритов на суперфосфат, преципитат, двойной обогащённый суперфосфат, термофосфаты и другие удобрения. Эти работы были начаты в обстановке скептицизма и неверия, в условиях конкуренции иностранной промышленности.

В дореволюционной России высшие учебные заведения не имели самостоятельных кафедр агрономической химии. Первым крупным центром агрохимических исследований была кафедра частного земледелия Московского сельскохозяйственного института (теперь сельскохозяйственная академия имени К.А. Тимирязева), которой руководил Д.Н. Прянишников. Именно здесь были проведены исследования по азотному обмену и азотному питанию растений, по усвоению растениями фосфора из фосфоритной муки, по усвояемости растениями различных калийных соединений. Впервые были составлены руководства по проведению вегетационных опытов.

Вторым центром агрохимических исследований является Лесной институт в Петербурге. Кафедрой почвоведения здесь заведовал агрохимик П.С. Коссович. Под его руководством были проведены исследования по фосфоритованию почв, клевероутомлению, опыты в стерильных культурах, точно доказавшие, что растения могут питаться аммиаком, а не только нитратами.

Последние 20 лет, предшествовавшие Октябрьской революции, в истории агрохимии России характеризуются как период разработки точной методики вегетационного и полевого опыта и методики химического анализа почв, растений и удобрений, а также как период организации агрохимических лабораторий на сельскохозяйственных опытных станциях. В Киеве начинает работать центральная агрохимическая лаборатория Сети опытных полей Всероссийского общества сахарозаводчиков. В ней были проведены широкие работы по изучению применения удобрений под сахарную свеклу, по динамике в почвах усвояемых фосфатов и нитратов.

Работы по изучению методики агрохимического анализа почв, по изучению процессов нитрификации и других процессов, определяющих плодородие почвы, были развёрнуты в агрохимических лабораториях Шатиловской, Ивановской, Полтавской, Плотянской, Сумской, Энгельгардской опытных станций. Одновременно на опытных станциях развернулись работы по изучению эффективности различных видов удобрений полевым опытом. По мнению А.В. Соколова – так начиналось развитие агрохимических исследований в нашей стране. Таково было состояние агрохимических исследований перед Октябрьской революцией.

Особо хочется остановиться на периоде агрохимических исследований до создания промышленности минеральных удобрений. Здесь основные силы были сосредоточены, главным образом, на изучении приёмов повышения урожайности без применения продуктов химической промышленности, производство которых тогда было незначительным. Использование естественного плодородия почвы, биологическая фиксация азота атмосферы клубеньковыми бактериями, использование местных удобрений (навоза, торфа, золы, зелёного удобрения), известкование и фосфоритование почв – изучению этих приёмов были посвящены первые работы агрохимических отделов сельскохозяйственных опытных станций и кафедр институтов. Однако учёные ясно представляли необходимость создания мощной химической промышленности уже с первых лет существования советского государства. В 1919 году по инициативе академика Д.Н. Прянишникова, технолога Э.В. Брицке и геолога Я.В. Самойлова был организован научный институт по удобрениям при Высшем Совете Народного хозяйства (теперь НИУИФ – научный институт по удобрениям и инсектофунгицидам имени профессора Я.В. Самойлова). В 1928 году при Совете Народных Комиссаров был создан комитет по химизации народного хозяйства, и только с начала 30-х годов началось строительство больших туковых заводов.

Но прежде чем приступать к глубокой и всесторонней химизации сельского хозяйства, нужно было получить общее представление об эффективности удобрения в нашей стране хотя бы по основным типам почв. В широком географическом разрезе агрохимические работы не обобщались. В 1924 году Научный институт по удобрениям начал работу по составлению сводок результатов всех полевых опытов с удобрениями, когда-либо проводившихся на территории СССР. В 1932 году на основе губернских сводок, огромной картотеки опытов была составлена сводная работа: «Действие азота, фосфора и калия на урожай полевых культур по районам Союза ССР». Здесь были использованы данные 17646 полевых опытов с удобрениями, которые проводились на территории СССР по 1929 год. Вся территория страны делилась на 16 районов. Основные элементы этого деления на почвенно-агрохимические районы сохранились до сих пор.

Но полевые опыты, результаты которых были обобщены в этой работе, проводились в разное время, по неодинаковой методике, по различным схемам. Географические опыты по единым схемам и методикам осуществляются научным институтом по удобрениям (НИУ ВСНХ) в 1926-1930 гг. В проведении опытов принимают участие 317 опытных учреждений, расположенных во всех сельскохозяйственных районах страны. Ставится 3808 полевых опытов. По своим масштабам, единству плана, методов и схем опытов, а также по огромному значению полученных результатов для народного хозяйства и для познания географических закономерностей действия удобрений эта работа до сих пор является не превзойдённой и единственной в мире (А.В. Соколов).

Была установлена эффективность минеральных удобрений на основных типах почв. Данные этих опытов до сих пор широко используются с научными и практическими целями и приводятся в учебной и справочной литературе.

Однако, следует сказать, что в истории развития науки агрохимии были периоды, которые можно назвать критическими, хотя причины для этого каждый раз были разными. Впервые это случилось на рубеже 19 и 20 веков, когда Петровская земледельческая и лесная академия, в которой преподавалась агрохимия, была распущена за вольнодумие и беспорядки среди студентов по высочайшему повелению. Несколькими годами позже это учебное заведение вновь открыли, но было сделано всё, чтобы оно не походило на бывшую академию: для большей несхожести за ним утвердили название сельскохозяйственный институт, а курс агрохимии из учебного плана упразднили. По свидетельству академика Д.Н. Прянишникова только стараниями отдельных учёных энтузиастов - учеников И.А. Стебута, К.А. Тимирязева и Г.Г. Густавсона, по своей инициативе читавших курс агрохимии на кафедрах частного земледелия и почвоведения, эта наука не была полностью вытеснена из учебного плана другими дисциплинами. Статус агрохимии как науки был восстановлен лишь в 1920 году, когда комиссия под руководством О.Ю. Шмидта вырабатывала для вузов нормативные учебные планы. Но всё же прошлое, по словам академика Б.А. Ягодина, сказывается на настоящем, и пробел в химической подготовке агрономов того времени заметно ощущался.

Второй критический период агрохимия пережила более полвека назад, особенно в 1937 году. Агрохимию провозгласили наукой «формально дедуктивной». Были попытки помешать развитию мероприятий по химизации земледелия путём выставления ряда неверных положений и попыток дискредитировать агрохимию, которая является научной базой для всех мероприятий по химизации (Д.Н. Прянишников). Особенно открыли реакционный поход против агрохимии сторонники травополья, делая бесплодные усилия повернуть назад колесо истории, и повторить имевший место более 40 лет тому назад (по Д.Н. Прянишникову) печальный опыт изгнания агрохимии из высшей школы. В своей статье «Травополье и агрохимия» Д.Н. Прянишников отмечал, что «одним из своеобразных проявлений враждебного отношения к агрохимии со стороны таких лиц, которые в этом отношении за 40 лет ничего не позабыли старого и ничему не научились новому, является пикантное предложение заменить агрохимию биохимией». Разве биохимик будет заниматься подведением физиологических основ под применение удобрений, и увязывать их применение с химическими процессами, происходящими в почве? Ни почвой, ни удобрениями биохимики не занимаются, и ничего, кроме бессильного желания повредить агрохимии, в этом предложении усмотреть не возможно. Самое противопоставление агрохимии и биохимии никуда не годится, ибо никто так не способствовал развитию биохимии (в её фитохимической половине или химии растения), как именно агрохимики, попытка же этого противопоставления исходит от людей, которые не только ничего в биохимии не сделали, но способны к невероятнейшим утверждениям в этой области. Приходится напомнить таким «биохимикам», что много раньше, чем стали говорить о биохимии, как об отдельной дисциплине, её основы были заложены именно агрохимиками (Д.Н. Прянишников).

Так, 164 года назад, агрохимик Ж.Б. Буссенго дал такие работы по дыханию и ассимиляции, что к нему ездили учиться методике биологии (Тимирязев), тот же Буссенго провёл параллель между обменом азотистых веществ в растительном и животном организмах (аналогия между аспарагином и мочевиной). Никто иной, как агрохимик Адольф Майер, установил наличность «большой кривой дыхания»; агрохимик Э.Шульц дал методы выделения ряда азотистых веществ и изучил процессы распады этих веществ при прорастании; агрохимик Толленц изучил превращения (и дал методы определения) углеводов; Годлевский и Лясковский изучали превращения жиров при прорастании, да и все ходовые методы определения белков, углеводов и жиров родились в агрохимических лабораториях. У нас в последнее время Шмуком и Смирновым даны такие работы по биохимии табака, что их книги становятся справочниками по методам, которыми пользуются представители общей биохимии.

Видная роль агрохимиков в разработке химической физиологии (а значит и биохимии) достаточно известны, и сами ботаники признают, что агрохимиками в этой области сделано больше, чем ботаниками-физиологами. Д.Н. Прянишников также отмечал, что есть авторы, которые в целях повредить агрохимии пытаются дискредитировать её отдельных представителей и, рассчитывая, очевидно, на неосведомлённых читателей, меня избирают объектом для нападок и изображают, как одностороннего «удобренца». И Прянишников, ради новичков в этой области, которых пытаются ввести в заблуждение эти авторы, напоминает о том, что две диссертации его касаются как раз биохимических процессов (превращение белков в растении в связи с дыханием и ассимиляцией). Агрохимик Д.Н. Прянишников впервые в нашей стране (в МГУ с 1894 года) стал читать курс химии растений, и именно за биохимические (а не за удобренческие) работы его избрали в нашу Академию наук, а также почётным членом заграничных академий и ряда ботанических (а не сельскохозяйственных) учёных обществ. Вообще можно сказать, что агрохимики в нашей стране менее чем где-либо были склоны проявлять односторонность и ограничивать свою деятельность узкими рамками техники применения удобрений – достаточно назвать имена Костычева, Коссовича, Гедройца, которые, занимаясь удобрениями, в то же время глубоко входили в жизнь растений и в жизнь почвы. Если Гедройц в последний период своей жизни занимал кафедру почвоведения, то он пришёл на неё уже, будучи зрелым агрохимиком, потому что он дал так много для химии почв (Д.Н. Прянишников). И вот, когда мы слышим, что современных наших агрохимиков обвиняют в недостаточной «биохимичности» такие авторы, которые сами способны делать «удивительные» открытия в этой области, например, приписывать бактериям безнаказанное выделение сильных кислот, растворяющих золото, платину, стекло и фарфор, и говорить с серьезным видом об «ионе СаО» (да ещё с двумя точками), то приходится только удивляться и вспоминать добрыми словами никого иного, как Эразма Роттердамского.

Другой способ подкопаться под агрохимию со стороны некоторых почвоведов «травопольного толка» состоит в их стремлении самим стать агрохимиками, несмотря на полное отсутствие у них химической подготовки. Нередко эта агрессия со стороны почвоведов – отмечает Д.Н. Прянишников, неверно изображается как ответная реакция на такую же агрессию со стороны агрохимиков. Однако никакой симметрии здесь нет, ведь никогда не было такого агрохимика, который объявлял бы почвоведение ненужным предметом в агрономической школе, и только почвоведы доходили до утверждения, будто без агрохимии можно обойтись. Такие почвоведы претендуют на то, чтобы самим заниматься вопросами воздействия на почвенное плодородие и применение удобрений, но они забывают, что тогда кроме почвы и удобрений нужно хорошо знать ещё и основы минерального питания растений и влияние удобрений на процессы, идущие в растении. А раз нужно увязывать воедино свойства растения, почвы и удобрения, то и получается агрохимический треугольник:

Дата добавления: 2015-09-04