Апокалипсис вчера. 4 страница

–Если и этот будет с нами, то мы точно в полной заднице, – заметил Тайрел на родном языке. И правда, африканец не понимал ни по-русски, ни по-английски. Наверное, в Москве он был с переводчиком, а комбайны общались с ним через вортигонта или кого ещё. Или просто били до тех пор, пока эта обезьяна не выполняла то, что нужно. С ним пытались разговаривать на немецком, французском и даже по-арабски, но тот в упор не понимал, что ему нужно делать. Интересно, сколько же у него IQ? Баллов 75, наверное, не больше. Ум, конечно, в коэффициенте интеллекта не отражается, но надо быть полным идиотом, чтобы ехать из своего «Зомбабве» в Россию или Белоруссию и при этом не знать ни одного языка, на которых там могут говорить.

–Скорее бы его грохнули, – ответил я американцу. В самом деле, мы с этим «воином-интернационалистом» и до первого боя повозиться успеем, особенно если офицеры попадутся типа красноармейских «шакалов». И совсем мне не хочется, чтобы этот негритёнок довёл до греха кого из наших. Нет, «шлёпнуть» черномазого по идее не грех, но должностных преступлений и соответствующих им наказаний никто не отменял. Можно надеяться, что эта чурка подорвётся на фугасе вместе с кучкой таких же бабуинов, но надеяться надо опять же осторожно – вдруг это произойдёт таким способом, какой нам же выйдет боком? Нет уж, ребята, как хотите, а я согласен воевать только совместно с белыми, и то без всякой нечисти. Можно, конечно, и жёлтых, но при условии, что их будет мало и они будут говорить на человеческих языках… В конце концов, кто-то сердобольный устал ждать в очереди и помог бедной обезьянке добыть кипяток. Дошла очередь и до нас. Мы решили поступить мудро и идти не всей толпой, а в две каски. Тайрел стал в хвосте. Я же, вооружившись найденным в комнате эмалированным советским чайником, пошёл в порядке очереди, пропустив перед собой молоденькую белую американочку из 360-ой комнаты. Та же, улыбнувшись, коротко поблагодарила меня. Она даже удостоила комплимента моё орудие добычи кипятка:

–Very cute.

Видимо, ей понравился белый цветочек, выведенный на красной эмали. Стоит отметить, девочка оказалась симпатичная. Интересно, что она забыла в Патруле? Совершенно не ясно. Хотя… в тихом омуте, как известно, черти водятся. Она на такой омут очень даже потянет. В отличие от Анастасии, которой вдали серую «штабную» униформу, наша красавица носила такой же камуфляж, как и я, только пошитый специально на женское тело. И раз уж зашла речь за тело, то оно было что надо: девочка оказалась весьма спортивного вида, к тому же не обделённая милым, но в то же время живым личиком. Макияжа на ней не было, но (в отличие от иных особ женского пола) она вполне радовала глаз и без «штукатурки». Вдобавок ко всему, у неё ещё и были очень хорошие волосы, густые и вьющиеся. В мирное время и при хорошем уходе она могла бы отрастить такую гриву… Да что там гриву – целую копну роскошных вьющихся русых волос. Чуть тряхнет такая девица головой – и всё, уноси меня готовенького! Такой потенциал… Неужели их придётся обстричь под мужика? Моё существо всеми своими взыгравшими гормонами было против этого – подобный поступок кажется мне преступлением против человечества. Интересно, какова она внутри? Пока я не заметил за ней ничего отталкивающего. Девочка была исключительно скромна и молчалива. Она точно так же выгодно отличалась от своих соотечественниц, как Анастасия Анкушина – от моих. Другие девицы в своём большинстве уже вовсю крутили задницами и наперебой обсуждали свои бабьи темы с чисто женским изобилием мата, сплетен и шипения, повергающим мужчин в священный ужас. Вот тем, что эти особи попали в такое заведение, как Патруль, я не удивлён. Конечно, такими были далеко не все – имелся среди женских особей и некоторый процент нормальных людей, к которому эта самая юная леди и принадлежала. Когда она направилась обратно в 360-ую, я не удержался от того, чтобы проводить её взглядом. И кажется, мне повезло – буквально перед тем, как зайти в свою комнату, она посмотрела на меня. Я же, кое-как дождавшись, пока аппарат наполнит мою тару живительным кипятком, двинулся обратно, проклиная себя за то, что отчего-то не заговорил с ней. Мы ведь, быть может, больше никогда не увидимся – вдруг её направят в какой-нибудь иной отряд? Например, в №729 или 730? Интересно, а как бы я представился? Своим реальным именем, или скормил бы ей ту же сказочку, что и Тайрелу с Вороном и Пашкой? Из своих мыслей о таинственной незнакомке меня вырвали голоса будущих сослуживцев.

–Ну, чем нас сегодня будут кормить? Надеюсь, не говном каким? – спросил Воронов, потирая руки над блестящим герметичным пакетом с эмблемами Союза Вселенных.

–Ага, надейся дальше, – угрюмо отвечает Соколов.

–Да ладно, – отвечает Серёга – Поди всё-таки не «Доширак» и не слизистая дрянь из школьной столовки. Хотя согласен, это далеко не «Сытый самурай».

Отвлёкшись от приятных мыслей, я заметил:

–Тоже помнишь «Сытый самурай»?

–Да, – ответил Ворон – Классный был ресторанчик! Только кошерной кухни не было, а в остальном… Помнится, мне там даже официантка одна нравилась.

–Э-э-э, Маша? – навскидку спросил я. Серёга кивнул. Вообще, я с трудом вспоминаю, кто там работал, но коллектив был очень даже душевный. Девушки скромные, лица приятные, но с интеллектом на них. Совсем как у той американочки. Ну а Маша… Да, Маша, была в «Сытом самурае» такая. Как же е фамилии? По-моему, Межина… да. Когда у меня была возможность туда ходить, со мной работала в основном она. Я не скупился на чаевые, а она, помнится, даже выписала карточку вашему непокорному хозяину. К сожалению, та не сохранилась – 9-го Мая, завидев валящуюся из дыры в небесах Цитадель, я сунул её вместе с пустым бумажником и наполовину сожженными документами в карман какому-то мёртвому придурку, немного похожему на меня телосложением. У того, к счастью, не было головы и рук – паренька явно задело лучом страйдера по касательной. Расчёт был простой – чтобы моё настоящее имя и фамилию занесли в списки мёртвых. Так я смогу войти в прекрасный новый мир без какого-либо прошлого. Карточку же покойнику я сунул для пущей убедительности. Мало ли, по каким базам данных будут меня «пробивать»? А всё-таки жаль – этот маленький прямоугольный кусочек пластика с магнитной полоской хоть и не имел более хождения, но мог бы напоминать мне о том немногом хорошем, что всё-таки имелось в старом мире. Что до ресторана, то его постигла печальная судьба – здание забросили ещё осенью 12-го, когда наши «доблестные» военные сдали «биотикам» [9] завод РТИ со всеми окрестностями. Судьба же его работниц, включая Машу Межину, оказалась для меня тайной, покрытой мраком. Одно я знал точно – едва ли в пакете со жратвой меня ждёт порция «Сенчи маки» с чеком, подписанным Марией Межиной. Так что, не слушая ответ Серёги, я просто вскрыл свою пачку…

Особых эмоций от вида содержимого, скажем так, я не испытал. Внутри обнаружилась пластиковая упаковка с пищевым порошком – бежевой массой, дополненной разноцветными гранулами. Помнится, в лагере этих гранул не было. Интересно, что это? Наверное, витамины и биодобавки, которыми Альянс будет нас пичкать, чтобы лучше росли мышцы. Если в Патруле будут гонять по «физухе», как в ВДВ или USMC, то такое питание будет очень даже кстати. Конечно, чисто по-человечески хотелось бы мяса и растений, но с нашей-то экологической катастрофой планетарного масштаба мы их нескоро увидим. Одна радость, с приходом чужих исчезли и такие мерзкие вещи, как пропаганда вреда ГМО. Помимо пищевого порошка в комплекте обнаружились одноразовые ложки и твёрдый стаканчик с чем-то вроде чайного пакетика внутри. Последний содержал не только инопланетный аналог чайных листьев, но и всё те же гранулы – в результат получился этакий гибрид чая с растительными соками. На вкус напиток оказался очень даже ничего. Пожалуй, во всём этом великолепии меня пугало только одно: в составе почти не имелось слов, знакомых земной науке и пищевой промышленности. Хотя нет, три слова нашлось. Паша Соколов озвучил их:

–Белки, жиры, углеводы.

–Что? Жиды, углеводы? – переспросил Воронов.

–Вот я и смотрю, где вас нет, – вздохнул Пашка. Смеялись все, кроме Тайрела – он просто не знает русский язык достаточно хорошо, чтобы понять соль шутки. Серёга что-то пытается ему объяснить, но пока Мэтт почти ничего не понимает. Прямо как я в словах, которые написаны в графе «состав». Зато производители нашей жратвы при помощи печати со знаком Альянса убеждали едоков в том, что питание пойдёт им только на пользу. «Безопасность продукта адаптированной технологии Альянса подтверждена лабораторными испытаниями на человеческих единицах» – гласила надпись, стоявшая буквально повсюду. Мило. Мне нравится этот стиль, он так хорошо успокаивает… Интересно, что комбайны пишут на своих пушках? Ну, кроме своих заводских обозначений? Наверное, нечто вроде: «Неправильное использование этого оружия может привести к увечью или смерти, доказано испытаниями на человеческих единицах». Ага, и правильное тоже… М-мать, я уже сгораю от любопытства! Но ладно, через пару дней или от силы через неделю оно по любому будет утолено. А пока… Я же вроде хотел жрать? Залив «кашу» и «чай», я накрыл оба сосуда крышкой, после чего выдвинулся на поиски рукомойника.

После ужина население сборного пункта начало готовить койки. Воронов, правда, вскоре исчез – никак, направился к своей ненаглядной Анастасии в комнату №360. Что ж, и коллаборационисты имеют право на счастье. Если подумать, то даже большее, чем кто-либо ещё – с приходом Альянса мы сделали для человечества куда больше, чем всякие там патриоты да прочие повстанцы. Оставшись в компании Соколова и американца, я начал готовиться к отбою. Пашка залез на свою кровать, принявшись зашивать куртку – он всё-таки отыскал свои нитки с иголкой. Я же, приготовив койку и не найдя достойного занятия, за которым можно было бы скоротать оставшееся до отбоя время, просто уставился в окно, последовав примеру заскучавшего Тайрела. Начался дождь. «Бум… бум… бум» – застучали по подоконнику и стёклам редкие капли. Иногда этот стук скрывался за грохотом самолётов, постоянно то садящихся то взлетающих с аэродрома, с которого нас привезли. Пришельцы всё никак не могли наиграться с перемещениями человеческой массы. И зачем только им это нужно? От еды и усталости на меня навалилась такая лень, что даже мыслям было тяжело ползать по извилинам. Пожалуй, только одна из них упорно шевелилась, карабкаясь вверх по ступенькам пирамиды Маслоу. Вот так сразу по двум противоположным её концам – низшей ступени сексуального голода и высшей ступени под названием «чувства». Та девушка в коридоре… По сути, я являл собой чистый лист. У меня нет прошлого, не осталось долгов и не имелось никаких обязательств (Альянс – не в счёт). Я был готов начать жизнь с самого начала. А эта девушка… она пошла в Альянс. Почему она это сделала? Говорят, любить – это значит смотреть в одном направлении, а не тупо пялиться друг на друга. Что если мы смотрим в одном направлении? Правда, ведь чем чёрт не шутит? За несколько минут в очереди я понял, что не просто хочу её, а именно желаю узнать её получше. А вдруг в ней есть что-то ещё помимо внешности? Быть может… Я, конечно, не верю в любовь с первого взгляда – это всего лишь сказки, навеянные процессами бурления в человеческих телах разных жидкостей. Но… стартовым критериям, на которые ориентируются все мужчины, она отвечает. Так почему бы не начать копать глубже? Если что, я всегда смогу отступить или банально словить от какого-нибудь повстанца пулю, которая решит все мои проблемы. А если не выгорит, то в мире ещё остаются пять с хвостиком миллиардов человек [10], и половина из них – женщины. Так что я ничего не теряю. А уж о том, чтобы обеспечить ей выживание, я как-нибудь да позабочусь! «Что ж, да будет так» – решил я про себя. Тем временем моего нового знакомого, прилетевшего с другой стороны Атлантического океана, мучил совсем иной вопрос.

–What we’re going into? – пробормотал янки себе под нос.

–Не знаю, – честно ответил я на английском – Думаю, со временем всё станет яснее. А пока перекантуемся годик здесь и посмотрим, что к чему. А там – по обстоятельствам…

–Then I hope you right.

Я тоже. Если честно, сейчас, оказавшись в относительно спокойной и безопасной обстановке, я впервые усомнился в сделанном мною выборе. Так всегда бывает с людьми. Но точка невозврата осталась позади. Опять… С какой лёгкостью я прохожу эти точки! С какой лёгкостью бросаюсь собственной жизнью и судьбой. Может, не убеги я из центра Екатеринбурга в середине 12-ого, всё было бы иначе? Нет. Альянс пришёл бы и так. Не важно, со мной или без меня. Не стоит переоценивать собственное значение для Вселенной. Но кто знает, может, именно для меня у неё припасена особая роль? Кто знает, кто знает… Капли стали барабанить чаще, а вдали раздался первый грозовой раскат. Когда последовала команда «отбой» я, как и положено, разделся и растянулся на кровати. Чёрт, как же я отвык от нормальных человеческих кроватей с матрасами и относительно мягкими подушками! Неожиданный комфорт затмил собой даже то прекрасное создание, которое ещё минуту назад не входило из моей головы. Лишь вытянувшись на койке в полный рост, ваш непокорный хозяин почувствовал то, как сильно он устал от той жизни, которую вынужден был вести последнее время. Так что в ту ночь я спал, словно убитый.

Очередное утро… Воронов, наш еврей, вернулся буквально за пятнадцать минут до проверки и успел даже сделать вид, будто крепко и сладко спал на момент прихода комбайнов. Я понял это по короткому дверному скрипу и отголоску чужого поцелуя, который коснулся моего восприятия. В том, что он провёл эту ночь действительно сладко, никто не сомневался – Серёга буквально походил на довольного жизнью котяру. Я даже завидовал ему – сам не то, что не любил, но даже элементарно не трахался долгое время. В общей сложности, почти два года сексуального поста. Это абсолютно ненормально, но в моих условиях – практика обычная. Не повезло мне ещё и потому, что за какое-то время до Портальных Штормов я расстался с девушкой и за год так и не сошёлся ни с кем. Как же её звали? Девушку Воронова зовут также. Анастасия, Настя. Только фамилия другая, не Анкушина. Эх, Настя, где же ты сейчас? Жива ли ты? Пережила ли год портальных бурь и день, когда в сердце Екатеринбурга вонзили Цитадель? Увидимся ли мы когда-нибудь ещё? И если да, то, как это произойдёт?

Впрочем, каков бы ни был ответ, а от необходимости вставать он меня не избавит. И вот, я опять на ногах, дожидаюсь своей очереди в санузел. Ближайшую компанию мне составляют вчерашние знакомые: немец и та самая молоденькая девочка из бывших Штатов, с которой я ждал своей очереди к титану. Немец, кстати, в очередной раз продемонстрировал превосходство белой расы над чёрной – он за вчерашний вечер выучил несколько десятков слов на русском и английском языках, и даже смог со мной поздороваться. Я просто молча кинул и ответил на рукопожатие, ибо по-немецки знал лишь на одно слово больше, чем Серёга Воронов. Кстати, раз уж заговорили про всякие там расы… Сегодня утром нас ждёт продолжение комедии: «Обезьяна из Африки и… санитарный модуль». На сей раз негру, правда, немного помогли его немного более прогрессивные сородичи из США – показали, где какая вода включается и выключается, так что комедия длилась недолго.

–You are racist… – заметила девушка, когда я прокомментировал происходящие события специально для занявшего за мною очередь Тайрела. К слову, несмотря на то, что она явно не была в восторге от моих расовых предубеждений, я был очень рад тому, что она обратилась ко мне. Именно поэтому я ответил:

–На пустом месте ничего не возникает. В том числе и расизм.

–Yeah, he’s right! – вставил в наш разговор Тайрел. Вот уж у кого причин для расизма в разы больше чем у меня. Но и на него эта нелюбовь тоже не с Луны свалилась. В конце конов, если у нас в стране лучше всех насилуют и грабят кавказцы, то в Америке титул чемпиона по этому делу у кого? Правильно. Явно не у потомков белых мигрантов, европейцев и евреев, отстроивших великую страну на пустом месте.

–Don’t worry, – ответил я – If the Negroes will prove that they are better than I think about them, I shall change my mind. And if they won’t… well, I think you understand me. Believe me, there’s a real reason why I dislike them. I hope there’ll be not too many of them in my 731.

–In our 731, – поправил Тайрел. Он также легонько и незаметно толкнул меня в бок, после чего обратился к соотечественнице с вопросом:

–By the way, ain’t you from 731 too?

Та, смущённо улыбнувшись, ответила, что тоже из нашего отряда, причём уже знает, из какого именно подразделения – первая рота, четвёртый взвод. Что ж, великолепно! Коротко глянув в свою солдатскую книжку, что мне выдали ещё в здании бывшего СИНХ, я не поверил своим глазам: тоже первая рота и тоже четвёртый взвод! Ну, ни фига себе совпадение! Может, нас ещё в одно отделение сведут? Будем жить в одной казарме и есть в одной столовой… Ага, как же! Не армия, а прямо мечта – бесплатный дом отдыха с годовым абонементом. Раскрой глаза, 10-31, тебе не идут розовые очки. Дадут тебе там расслабиться, ага, щас! Но, тем не менее, Тайрел, раскрывший в себе некий талант дипломата, плавно свёл разговор к другой теме.

–By the way, – изрёк он, как и в прошлый раз при знакомстве – Если не возражаешь, я бы хотел представить себя и своего друга. Ну, это… нам ведь вместе служить всё-таки.

–Ох, – вздохнула та, после чего ответила всё также по-английски – Я не возражаю.

–Хорошо, – далее, указав ладонью на себя, американец представился – Я Мэтт, Мэтт Тайрел из Денвера. А это – 10-31.

–10-31? – удивлённо переспросила девушка – Странное имя.

–Я… – начал, было, ваш непокорный хозяин, но шустрый янки быстро перехватил инициативу:

–Понимаешь, комбайны в концлагере пытались прочесть у моего товарища память и ненароком стёрли большую её часть. Но ты не подумай, он у нас мозгами шевелить умеет так, что о-го-го! У него интеллекта больше, чем комбайнов в Цитадели!

–Тайрел, хорош уже! – попытался я остановить заливавшегося соловьём янки, но того уже прорвало, и он лишь отмахнулся:

–Да ладно, чего скромничаешь! Я вот физику ни хрена не знаю, а мой кореш умудрился собрать из трубы и шнурков пушку Гаусса, да такую, что вортигонта в щепы рвёт!

–Правда? – поинтересовалась девушка, округлив глаза. Чёрт, ну пендос! Сделал тут из меня Рембо… Хотя он прав. Мой самодельный Гаусс хоть и выглядел так, что на ум просились сразу два исключающих друг друга понятия, «Борз» и «Steampunk», но зато вполне был способен размозжить голову вортигонту, что было не раз проверенно мною на практике. Благо дури, то бишь кинетической энергии, у него было более чем достаточно. Более того, мне даже нравилось обезглавливать вортигонтов, зомби и всякую человеческую мразь с помощью этого оружия. Если бы у меня было чуток свободного времени, а комбайны вернули бы мне оружие, я бы даже показал американке, на что способен мой кустарный и тяжеловесный, но без сомнения мощный ускоритель. Но поскольку сейчас его у меня нет, придётся быть скромнее. Так что, с трудом подбирая слова, я ответил:

–Ну, собрал как-то в 10-ом классе на лабораторной работе по физике. Пальнул разок забавы ради гвоздём в портрет Паскаля…

Впрочем, той явно не очень интересно слушать про всякие там Гауссы. Но вот сам я… Она спросила:

–А что, у тебя правда нет имени? – судя по голосу, девушка явно заинтересовалась таким феноменом. Отвечаю:

–Ну, когда-то оно было, но это было сто лет назад, а то и больше… Эх, у меня сейчас все знакомые новые, старых не осталось, так что напомнить некому.

–И как оно?

–Как видишь, жив, здоров, годен к модификациям без ограничений, – похвастал я – А друзья так и зовут меня, 10-31 или Десять-Три-Один.

–Что ж, Десять-Три-Один, Мэтт… – окинув нас взглядом ещё раз, она назвала своё имя – А я – Райс. Райс Коул. Я из Л-А.

–Никогда не был в Л-А, – заметил я, на всякий случай добавив – А я из Екатеринбурга, ну, то есть из City-66.

–Ой, то есть ты – русский?

–Да, вроде того. Водка, матрёшка, балалайка и всё такое…

Девушка хихикнула. Святые комбайны, какую хрень я несу? Совсем разучился клеить прекрасную половину человечества. Хотя, если честно, я и не умел особо. Просто знакомился в особенной обстановке, как с той же… эх, «Настей Икс». Однако отчего-то мне кажется, что я на верном пути. Не знаю, почему.

–Медведи по улицам ходят, – как бы невзначай добавил я. Райс хихикнула ещё громче. Видимо, понимает, что на самом деле оно совсем не так. Тайрел тем временем отвлёкся, чтобы перекинуться парой слов с подошедшим Пашей. Что же до вашего непокорного хозяина, то он, сообразив, в каком направлении двигаться, принялся заливать молодой американке не хуже, чем это делал Мэтт. Соловей, к слову, из меня получился ещё тот. Пока мы ждали, когда африканец, оккупировавший мужской санитарный модуль, наконец-то соизволит вымыться, я успел рассказать моей новой знакомой пару каких-то историй и даже вызнать у неё, что в своё время та приезжала в Россию пару раз и даже жила около месяца в хорошей русской семье. По-русски, правда, она разговаривала весьма посредственно и имела скромный словарный запас, но хотя бы я мог разговаривать с ней по-английски. И, несмотря на многочисленные ошибки, она всё-таки меня понимала. А что ещё для счастья надо? Я не стал спрашивать, почему она пошла в Альянс – решил отложить вопрос до более удобного момента. Райс же обмолвилась о том, что её семью перебросили сюда в Брест и поселили где-то на окраинах. А потом она задала опрос, который ей задавать не стоило:

–And what’s about your family? Are they here?

С трудом находя слова, отвечаю:

–No. They’re not here…

Чёрт. Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, а я чуть было не отвернулся. Проклятье…

–I… I’m sorry. I’m really sorry about that.

–Just forget it, okay? – попросил я. На этом наш разговор прервался. И очень удачно именно в этот момент из мужского модуля выбрался африканец, уже полностью сухой и почти одетый. Одновременно освободилась и женская половина. Впрочем, ненадолго – её как раз таки и заняла Райс Коул. Дверь захлопнулась почти сразу же после того, как она начала стягивать с себя футболку. Именно за это мгновение она успела обернуться назад и столкнуться со мною взглядом. Я свой как раз поднял с оголённого участка женской спины. Судя по лицу, она была немного возмущена, но… что естественно, за то нас, мужчин, осуждать глупо. Всегда будем пялиться и провожать взглядами, хоть вы, женщины, лопните. На смену негру же пришёл «ариец», коего, как выяснилось чуть позже, звали Гансом Кестрингом. Далее его сменил я. М-м-м, горячая вода, мне её не хватало так долго и так остро, что за месяц размещения на объектах Альянса я до сих пор не могу к ней привыкнуть. Мои мысли, однако, довольно скоро перетекли в санитарное помещение напротив. Да уж, не мог я не представить эту маленькую красавицу в душе… Интересно, как она моется? Наверное, не спеша, обстоятельно и с наслаждением – как и положено женщине. Твою ж! Излишне говорить о том, что случилось в тот момент, когда я представил, как она медленно массирует собственное плечо, втирая в кожу пенящийся и фосфоресцирующий зелёный гель. Диву даюсь, как я совладал с желанием «помочь самому себе». Но с другой стороны, это ли не повод порадоваться? Всё моё на месте и исправно работает. Да, чёрт возьми, надо быть оптимистом… и не забывать о гигиене, кстати. А этот самый гель для мытья, оказывается, неплохая штука! Если после войны комбайны пустят его на гражданский рынок и предложат мне сниматься в его рекламе – соглашусь не раздумывая: стопроцентный гешефт обеспечен. Шутка ли, застаревший сигаретный ожог на руке и несколько рубцов от шрамов после него исчезли, словно в номере у фокусника. «Слушайте, комбайны» – думал я – «Вы бы могли захватить Землю безо всякой войны, стоило только завалить нас своими товарами! Косметика, лекарства, компьютеры, машины и оружие… Да всё это добро тут с руками бы оторвали! Земная экономика бы рухнула на хрен и вот, мы все ваши! Лепи из нас, что хочешь! Хотя наверняка кому-то у них там было выгодно захватить плану военным путём». Впрочем, как бы там ни было, а мне определённо есть, за что быть благодарным Альянсу. Хотя бы уже за то, что свёл меня с такими людьми как Воронов, Тайрел и Райс. И это притом, что тогда я ещё даже не догадывался, какую роль Райс Коул сыграет в моём будущем [11].

Выйдя из душа, я вернулся обратно в комнату, и очень кстати – нам принесли завтрак. На сей раз «инопланетный чай» заменили аналогом кофе, а растворимый порошок – брикетом чего-то похожего на разноцветную брынзу. Размер у порции был с два спичечных коробка.

–М-м-м, вкуснятина! – заметил Воронов – Интересно, из чего её делают?

–Не знаю, – ответил Паша – Наверное, чистая химия или какое-нибудь там молоко арктурианского пунтанга [12]. Поверить не могу в то, что ты сожрал это.

–А хрена ли ещё жрать-то? – ответил Серёга – Не, если не хочешь, то можешь отдать кому-нибудь, я только «за». Например, можешь поделиться со мной.

–Думаешь, эта штука кошерная? – усомнился Соколов.

–А почему бы и нет? Как говорится, «какой жид сала не ест»?

–Вот теперь я верю в то, что ты еврей, – вставил я, обращаясь к Воронову – Жадный, хитрый и прожорливый Еврей с большой буквы «Ж».

–Таки этот гой ещё сомневался? – с деланным удивлением ответил тот – Я, наверное, выпрошу себе у комбайнов какой-нибудь «еврейский Ausweis». Мол, так и так, группа «А», высшая раса и всё такое…

–Да ты расист! – пошутил ваш непокорный хозяин.

–От расиста слышу, – ответил товарищ.

–Спасибо за комплемент, – парирую я.

–А зохен вей, – отвечает Воронов. Вообще, Воронов его знает, что это значит, но в нашей ситуации на перевод или лексическое значение – не главное. Главное то, что мы друг друга поняли и отметили конец маленького спектакля ударом ладоней в стиле «Дай пять!». Тайрел, глядя на нас, только молча воспринимал происходящее, достигая всё новых и новых граней удивления. Но, наконец, и он вставил своё слово:

–So, what we are supposed to do today?

–Поедем знакомиться с папочкой, – ответил ваш непокорный хозяин – Ну или с мамочкой, не знаю, кто у них там. Если честно, ходить под бабой мне не хочется ничуть не меньше, чем ходить под мужиком, особенно строем.

–Да? А как бы тебе хотелось? – интересуется янки.

–Хотелось бы, чтобы ходили подо мной. Как говорится плох тот солдат, который не мечтает стать…

–Королевой, – вставляет Воронов по-английски, припечатывая перед американцем пустой стакан и смахивая его собственный, словно объявляя ему мат в шахматной партии. Однако в столь тонкой шутке есть и нечто, понятное каждому солдату – королева. Хохочем все четверо, даже притормаживающий Паша Соколов. Лишь когда всё успокаивается, Паша хлопает товарища по плечу и выдаёт на русском:

–Ну, блин, умора. Королева, мать её!

Снова вспышка хохота. Чую, потом будем очень много плакать. Или ругаться, тоже вариант. Куда же без этого. Однако у Серёги получился действительно удачный ход.

–Ага, «у нас даже береты голубые»! – цитирую я покойного десантника. Американец, наконец-то познав суть нашего юмора, сам начинает колотить кулаком по столу. Вот тебе и четвёртый взвод – прямо Дети Порока какие-то. Если мы будем так шутить перед каждым боем в громкоговоритель, то повстанцы, чую, дадут от нас на ногу, прикрывая касками пятые точки. Что ж, будем на это надеяться. Иначе я уже им не завидую!

–Мальчики, чем это вы тут таким занимаетесь? – слышим мы тем временем из дверного проёма. Снова Анастасия… Удачно вписалась, ничего не скажешь. Однако вскоре мы находимся и даже кое-как приветствуем женщину, оказавшуюся в нашем коллективе. Серёга даже добывает из-под стола табуретку. Наш непринуждённый разговор длится недолго, но как бы невзначай девушка обронила, что где-то через полчаса приедут машины, которые развезут будущих служителей Альянса по местам их постоянной дислокации. И естественно, она снова забирает Воронова – в отличие от нас, у неё есть исключительные права на внимание этого человека. Эх, как говорится, «перед смертью не надышишься»…

–Ah, lucky dawg! – мечтательно бросает Тайрел вслед уходящей парочке – Wish I have a girlfriend like this one… Wish I have a girlfriend at all.

–And you don’t have one? – интересуется Паша.

–Nope. After the Storms I had no serious relationship, just a few fun times with couple of chicks. What about you?

–I’m single.

–And you, Ten-Thirty-One? – Интересуется Мэтт моей скромной персоной. Отвечаю:

–У меня было несколько девчонок, но я даже не помню, чем всё кончилось. Блин, Мэтт, я даже имя-то своё не помню, а ты про баб спрашиваешь!

–Что ж, может, оно и к лучшему…

За такими разговорами мы и провели эти полчаса. Как я понял, Коул ему понравилась, но не заинтересовала. Мы, было, начали обсуждать Райс, но нас прервали. Клоны снова бесцеремонно вмешались в нашу жизнь. Они заставляют нас собраться во дворе и разбивают по группам. Вскоре за нами заезжает очередная колонна машин. Как я заметил, она разбилась на четыре части. Каждая из групп носит обозначения того отряда, в который направляется. Как я понял, под абстрактным словосочетанием «Отряд Патруля» подразумевалась некая тактическая единица численностью этак с пехотный батальон. В более крупные соединения сводить местные силы пока, предположительно, не планировалось. В некоторых грузовиках и джипах уже сидят люди – их только что доставили из аэропорта и решили сразу отправить в части, попутно подобрав нас. Каждую тройку грузовиков сопровождало по БТР, что говорило о серьёзности обстановки. Грузовики, к слову, были достаточно крупные – 5Х5. В каждом могло разместиться не меньше тридцати человек. Плюс огромная и просторная кабина. Та, правда, занята настоящими солдатами Альянса. Что же до пассажиров, имеющихся или ожидающих… Те, кому предстояло отправиться в разные уголки Округа, но кто уже успел подружиться, теперь прощались, словно старые знакомые. Что поделать, за последние несколько дней сборный пункт, словно купе поезда, свел вместе великое множество незнакомых людей, и часть их совсем не была рада вновь шагнуть в неизвестность, потеряв недавно обретённых новых знакомых. В толпе я заметил и Воронова. Ему и его девушке теперь предстояла долгая и полная испытаний разлука. Я видел, как Анастасия тихо плачет, глядя в глаза своему парню. Видел я и то беспокойное выражение на лице будущего сослуживца, которое он никогда не показывал нам. Совершенно другой человек…

Дата добавления: 2015-09-04