Pov Bill. День за днем я живу, всё чаще улыбаясь

День за днем я живу, всё чаще улыбаясь. Каждый раз происходит что-то новое. Неделя пестреет различными фактами.

История с твоим бывшим парнем оказалась единственным неприятным событием. Мне даже думать не хотелось о том, что было бы с нами, не вернись ты вовремя с работы. Моя глупость могла обернуться трагедией.

А еще мне было немного стыдно. Взвалив на себя все дела по дому, ты еще и ухаживал за Лакки как самая настоящая мамаша за больным чадом. Вставал среди ночи, стараясь не разбудить меня, делал папильону уколы. Другой бы давно не выдержал и сбежал. Но не ты, Томми. В тебе было столько желания отдавать, что сердце сладко щемило в груди от мыслей об этом.

Чего только стоит ваша с Марсией тайна об операции. Невероятно, что ты пошел на это ради меня. Всерьез никогда не задумывался, чтобы вернуть себе зрение. Почему? Да просто знал, что это вряд ли возможно, да и финансовое положение не позволяло. Поэтому продажа квартиры стала шоком. Но еще большее удивление вызвал поступок твоего лучшего друга. От Эмиля я никак не ожидал столь благородного проявления симпатии.

Благодарность рвалась наружу, но я не знал, как еще можно выразить её, кроме бесконечных «Спасибо». Твоя вера в моё выздоровление вселила и в меня надежду. Я ждал дня отъезда, дышал этой мыслью, мечтал по ночам, как увижу тебя. Не было сомнений, что ты делаешь это ради нас, а не из жалости.

А наш первый секс. Если бы ты только знал, как я боялся. Несмотря на слепоту и тот факт, что раньше ни с кем даже не целовался, я прекрасно знал о такой стороне жизни людей, как интимная.

Что я мог дать тебе? Ничего, кроме любви и желания отдавать. Я переживал, что разочарую тебя своей неумелостью, ведь ты наверняка привык к опытным партнерам. А еще заняться любовью для меня означало стать совершенно беззащитным, уязвимым, раскрыться полностью. Не видя себя, не мог с уверенностью сказать, привлекателен ли как парень. Я стеснялся своего тела и сама мысль о том, что кто-то увидит меня голым, приводила в ужас и заставляла сердце в страхе сжиматься.

Всякий раз, когда мы целовались, ты не заходил в действиях дальше, что я принимал за нежелание, быть может, отвращение. Мне казалось, тебя вполне устраивают наши обнимания, и мирился с этим. Но оказалось, ты просто боялся испугать меня излишней настойчивостью. Томми, как же сильна твоя любовь души, что столько времени сдерживала страсть тела.

Тот день перед отъездом в Гамбург стал переломным. Отчего-то я был уверен, что всё пройдет отлично, и в нашу квартиру вернусь уже здоровым.

Наивно? Возможно.

Глупо? Не мне судить.

Я знал: как бы ни сложились обстоятельства, жизнь уже не будет прежней. Что-то новое ждало впереди, заставляло с улыбкой смотреть в будущее.

Ты обещал, что первый раз я запомню надолго, и сдержал его. Это было…офигенно. Честно говоря, с трудом помню события той ночи. Только твои губы на моём теле, обжигающие, заставляющие трепетать, а сердце биться в груди. Твои руки повсюду: нежные, ласкающие; теплые пальцы, прожигающие кожу насквозь. Твои стоны, смешавшиеся с моими в единой песне любви. Наше удовольствие с ароматом роз. Чувство тебя глубоко внутри. Немного боли и экстаз, рассыпающиеся звездочки перед глазами, фейерверк эмоций. Апофеоз страсти.

Я отдал тебе душу и тело, всего себя без остатка. До последнего вздоха, до каждой клеточки тела. Я получил взамен тебя: обнажившего душу, нежного, любящего.

Жалею ли я о чем-то? Да. Только о том, что не решился на этот шаг раньше. Но впереди есть вся жизнь, чтобы наверстать упущенное.

- Ты готов, Билли? – спрашиваешь, подходя ближе.

- Да. Идем.

Перекинув сумку через плечо, протягиваю тебе руку. Переплетаешь наши пальцы в замочек. Твои руки холодные по сравнению с моими. Еще бы, я волнуюсь. Уверен, что и ты переживаешь, но всегда стараешься казаться сильным, быть моей опорой.

- Всё будет хорошо, - сжимаешь ладонь.

И я верю.

*****

При всей моей ненависти к больницам, клиника в Гамбурге не вызвала неприязни. Спокойная обстановка, минимум излишнего внимания. Никто не задавал ненужных вопросов.

Мой лечащий врач, профессор Оттовиц, оказался помимо всего прочего прекрасным психологом. Подробно объяснив мне суть операции, он назначил необходимые подготовительные процедуры. Смысл лечения состоял в том, чтобы имплантировать сетчатку, взамен пострадавшей много лет назад в результате ожога. Работа трудная, кропотливая, с использованием новейшего аппарата и лазера. Профессор предупредил, что я буду под наркозом и ничего не почувствую. Об успехе мероприятия, по его словам, можно будет судить спустя несколько дней.

Учитывая сумму, отданную тобой за операцию, и время пребывания в клинике, нам была предоставлена отдельная палата со всем необходимым. Но там я оказался только ближе к вечеру, уставший от многочисленных исследований докторов. Безропотно выполняя их рекомендации и просьбы, думал о том, для чего это делаю, и улыбался.

Я не волновался до последнего, но утром не смог оставаться спокойным. Ты поцеловал меня и обещал, что всё пройдет хорошо. Сопровождаемый медсестрой, проследовал в операционную. А потом укол и темнота…

Мне снилось, что мы танцуем посреди огромного зала. Там очень светло от десятков люстр под высоким потолком. Только мы и оркестр, играющий медленный вальс. И ты кружишь меня и смеешься. Что-то говоришь, растягивая губы в улыбке.

- Томми, - отзываюсь на твою реплику и…просыпаюсь.

Снова темнота. Сознание проясняется. Чувствую повязку на глазах и вспоминаю, где нахожусь.

- Том? – негромко зову, прекрасно зная, что ты где-то рядом.

Голова немного болит из-за действия наркоза, и очень хочется пить.

- Билли, как ты себя чувствуешь? – слышу взволнованный голос и быстрые шаги.

- Нормально. Пить хочется.

- Сейчас, любимый, - чуткий слух улавливает звук льющейся в стакан воды. Бережно поддерживаешь меня, помогая сесть на кровати. Выпиваю всё до дна.

Очень хочется спросить, как прошла операция, но так страшно. Что-то в твоем поведении настораживает. Молчишь, а внутри напряжен так, что даже я это ощущаю.

- Томми, ну как…? – спрашиваю, тревожно ожидая ответ.

Молчишь, непроизвольно сжав мою руку. Кажется, что всё знаешь. И эта правда тяготит тебя, а врать не любишь.

- Не знаю. Врач сказал, что всё будет понятно завтра.

Том, а ведь ты лжешь. Значит, все наши старания оказались впустую, и теперь страшно сказать, что я навсегда останусь слепым.

Становится очень больно, и слезы непроизвольно текут из-под повязки.

- Родной, ну что ты? Не плачь, умоляю. Все еще наладится. Билли…

От твоих слов становится еще тяжелее. Теперь не сомневаюсь, что всё ужасно. Слишком обреченно ты сказал, слишком честно.

- Обними меня, - прошу, пытаясь дотянуться до тебя. Сгребаешь в охапку, раскачиваешь как ребенка, сцеловываешь слезы, гладишь по волосам. Слышу такие частые удары твоего сердца.

- Хороший мой, я обещаю, что мы не сдадимся, слышишь? – шепчешь на ухо, продолжая успокаивать. – Я тебя очень люблю и ни за что не брошу.

- Что случилось? – слышу вдруг голос профессора Оттовица, полный неподдельного удивления. Увлеченные друг другом, мы не заметили, как он вошел в палату.

Продолжаю сидеть на месте, судорожно цепляясь пальцами за твою футболку.

- Я рассказал Биллу, что операция не удалась, - ответил ты.

- Что за глупости? Кто такое сказал? – отозвался врач.

Мы мгновенно затихли, пытаясь осознать информацию.

- Медсестра. Когда она вышла из операционной, я спросил о результатах, и… - ты не стал продолжать и так понятную всем мысль.

- Нужно было узнать у меня, а не разводить панику. В соседней операционной мои коллеги пытались вернуть зрение довольно пожилому мужчине, и там действительно медицина бессильна. Вероятно, медсестра отозвалась об итогах именно этой операции. Шансы на выздоровление Билла близки к ста процентам.

- Правда? – не удержался я, испытывая шок.

- Конечно. Думаю, завтра после обеда всё узнаем точно. А сейчас скажи, как себя чувствуешь?

- Голова немного болит, но в целом, нормально.

- Хорошо. Не напрягайся и больше не плачь. Я зайду попозже, - и он снова ушел.

- Господи, Том, я смогу видеть, - обратился к тебе.

- Я в шоке. Когда та женщина сказала… Думал, что разобью здесь всё к чертям. А теперь выяснилось, что...

- Спасибо за мою мечту, - коснулся твоих губ своими. И не хотелось большего – просто касание, поцелуй как бабочка, что так мягко касается своими крыльями цветка. Просто молча сидеть рядом, когда одни мысли на двоих. И ждать приговора судьбы.

*****

На следующий день, пока врач снимал повязку, ты держал меня за руку. Точнее, это я вцепился в тебя мертвой хваткой, боясь с замиранием сердца услышать результаты операции.

- Открой глаза, Билл, - попросил профессор Оттовиц.

Стало страшно узнать настоящее. Ведь пока я был с повязкой, надежда на выздоровление сохранялась. Она горела в душе маленьким огоньком, согревая её. Теперь же предстояло окунуться в суровую реальность.

Прикусываю в волнении губу и резко распахиваю глаза. Резкий свет и боль. Свет? Впервые за столько лет я вижу его. Он гораздо ярче солнца.

- Билл, ты видишь что-нибудь?

Непроизвольные слезы мешают.

- Размытые пятна, неясные очертания, - неуверенно отвечаю, жмурясь.

- Это нормально. Зрение будет возвращаться постепенно, - отвечает врач, что-то капая в глаза. Становится немного легче. Боль уходит. - Поздравляю вас, - обратился он к нам. – Операция, как видите, прошла удачно.

- Спасибо, - одновременно отвечаем.

- Сейчас я подготовлю необходимое оборудование и вернусь за тобой, Билл. Будь готов.

Тактичный профессор оставляет нас одних. Пытаюсь найти тебя среди этого неясного светового потока. Темный силуэт справа шевелится, приближаясь ко мне.

- Том, - протягиваю руки и ты ловишь меня, обнимаешь, сжимаешь до боли в ребрах. Мутная пленка перед глазами мешает рассмотреть очертания твоего лица. Но совсем скоро я смогу это сделать, смогу насладиться тобой и этим миром.

Целуешь мои веки, а на щеки попадают соленые капли.

- Ты плачешь? – отстраняюсь.

- От счастья, Билли. От счастья, - голос дрожит от сдерживаемых чувств.

Столько лет я жил в полнейшей темноте, без единого лучика надежды на то, что смогу увидеть мир. Похоронив глупые мечты глубоко в душе, я старался выжить, подчиняясь суровым законам жизни. Падал, набивал шишки, но снова вставал и шел дальше, борясь с желанием исчезнуть. Я боролся за место под солнцем, которое мог только ощущать кожей.

Сейчас судьба дала мне шанс стать таким, как все. Сердца неистово бьются в груди, измеряя степень радости частотой ударов. Кровь с бешеной скоростью проносится по венам. Душа горит как факел, обжигает всё внутри, заставляя судорожно вдыхать воздух. Даже эмоций уже нет. Есть только ощущение необъятного счастья, разделенного поровну на два тела. Немного больно двигаться, потому что организм получил сумасшедшую дозу адреналина. Чувствую себя растерянным и невероятно усталым. Нам просто нужно придти в себя.

Спустя неделю мы выехали из Гамбурга. Черные солнечные очки надежно защищали глаза от избытка света, который сейчас мог отрицательно сказаться на зрении. За это время оно заметно улучшилось. Процессор назначал массу процедур, которые там же и проводились; выписал различные капли и таблетки, оставил рекомендации. Теперь всё зависело от моего упорства и терпения. Но об этом не волновался никто – я готов был на всё ради полнейшего выздоровления.

Мы возвращались в Берлин, полные планов и надежд на будущее. С счастьем в глазах и улыбкой на губах. Мы возвращались домой.

Эпилог

Через год после операции, два парня сидели на мягкой траве газона и разговаривали. Именно рядом с этим парком, много лет назад маленького Каулитца обидел другой, незнакомый ребенок, назвав страшным. Они прошли мимо того самого фонтана, что так хотел увидеть Билл, и решили отдохнуть в тени деревьев парка.

Расстелив клетчатый плед, влюбленные устроились на мягкой ткани. Юноша с тонкими косичками на голове прислонился спиной к широкому дереву, а второй прижался к его груди. Многое изменилось в жизни ребят за прошедшие месяцы. Это касалось и внешности, и образа жизни.

По совету любимого Билл сделал себе дреды, и казался еще красивее, чем раньше. Высокий, хрупкий, как модель, он вызывал у Трюмпера чувство восхищения и безграничного обожания. В свою очередь Каулитц еще больше любил ди-джея, изо дня в день наслаждаясь его обществом.

В начале было сложно: с помощью специальных упражнений Билл постепенно, неделя за неделей, восстанавливал зоркость, учился «владеть взглядом». Еще при выписке из больницы профессор дал набор необходимых рекомендаций, которые юноша неукоснительно соблюдал. Постепенно яркие световые пятна превратились в достаточно четкие, не размытые образы предметов и людей.

Сколько слез радости было при встрече Билла с друзьями. Марсия от души радовалась исполнению детской мечты брюнета, говоря, что всегда верила в хорошее.

Том учил своего «слепого» жить заново: читать, писать; рассказывал и показывал различные картинки через ноутбук. То, о чем раньше брюнет мог только прочитать с помощью друзей или специальных книг, стало доступно его взгляду. И он жадно впитывал информацию, запоминал лучистыми глазами каждую деталь. Они любили наблюдать за снегопадом и дождем, подбрасывали в воздух опавшие листья и загорали на летнем солнышке. Они оба учились видеть мир во всем его многообразии. Ди-джей никогда не задумывался над самыми простыми вещами в природе. Окружающее казалось ему совершенно обыденным, скучным. Но с Биллом всё изменилось. Он осознал, что кроме серого и белого в мире есть тысячи оттенков, недоступных взгляду, но видимых душой.

В этот летний день юноши вновь выбрались на природу, прихватив пару книг и ноутбук. Устав от чтения, брюнет рассказал своему парню притчу о слепом человеке.

- Однажды слепой человек сидел на ступеньках одного здания со шляпой возле ног и табличкой с надписью: «Я слепой, пожалуйста, помогите».

Один человек проходил мимо и остановился. Он увидел инвалида, у которого было всего лишь несколько монет в его шляпе. Он бросил ему пару монет и без его разрешения написал новые слова на табличке. А потом оставил её слепому человеку и ушёл.

К концу дня он вернулся и увидел, что шляпа полна монет. Слепой узнал его по шагам и спросил, не он ли был тот человек, что переписал табличку. Слепой также хотел узнать, что именно он написал. Тот ответил:

- Ничего такого, что было бы неправдой. Я просто написал её немного по-другому. Он улыбнулся и ушёл.

Новая надпись на табличке была такая: «Сейчас весна, но я не могу её увидеть».

- Благодаря тебе, Томми, я смог увидеть весну, - закончил рассказ Каулитц.

- Ты сам – моя весна, - отозвался Трюмпер.

Билл посмотрел в лицо любимого, запоминая в сотый раз каждую черточку: карие глаза с густыми ресницами, родинку на правой щеке, колечко пирсинга в губе. Во взгляде Тома было столько любви, что, казалось, она сейчас прорвется через тонкую оболочку тела и выльется потоком нежности.

Брюнет увидел отражение солнечных лучей в столь любимых глазах и улыбнулся. Сейчас, в эту самую минуту, он счастлив. И пусть завтра небо закроют тучи – он будет смеяться. Даже если что-то пойдет не так – ему плевать. Ведь рядом есть Том – его поддержка и опора. Вместе они преодолеют любые преграды судьбы, которая их и соединила. Эта великая владычица человеческих жизней подарила слепому возможность увидеть мир, а известному ди-джею – веру в людей.

Она показала всем, что обязательно найдется человек, готовый переписать табличку на дверце души. Нужно лишь дать этому человеку возможность приблизиться к ней.

«Слепые» люди ходят по улицам, ездят на машинах. Это те, кто не видит красоты вокруг, не замечает проблем других, не слышит зова сердца. Истинно слепой человек – не тот, что осторожно ступает по асфальту, держа в руке белую трость или поводок ошейника собаки. Слеп тот, кто имеет возможность видеть, но, проходя мимо своего счастья, не замечает его.

И только один из сотен и тысяч людей заметил отражение души в невидящих глазах, и тем самым обрел счастье. Одно на двоих…

«Слепой»

Падают листья, кружатся в вихре,

Тысячи ярких платков,

А по дорожкам парка притихшего

Идет человек без очков.

Печальные листья шуршат под ногами,

Они завершили свой век,

Лицо человека залито слезами,

Тянущими влажный свой след.

А жители города мимо проходят,

Бездушно плечом задевая,

Никто не поймет, что своим равнодушием

На части сердца разрывают.

У нас и пожарные есть, и спасатели,

Полиция есть, и врачи,

Так почему же никто не подумал

Слепого от боли спасти?

И только один человек среди тысячи

Услышал звоночек в душе,

Рванул к нему, наплевав на приличия,

Остановил. Обогрел.

******************************… ****************************

21.12.2009 – 22.03.2010

Дата добавления: 2015-09-02