Pov Bill. Они любили друг друга так ярко,

Они любили друг друга так ярко,

Что все звезды померкли от зависти,

И в ночном небосводе туманном

Рассыпались в бессильной ярости.

Наплевав на законы природы,

На весь мир, и на близких друзей

С каждой новой секундой прожитой

Они любили друг друга сильней.

(с) Арабелла

Том… Всего три маленькие буквы. Невзрачные значки, которые пишем неосознанно, автоматически. Но в них скрыто так много смысла.

Ты пробыл в больнице так долго, словно прошло несколько лет. Я старался не думать о будущем, забываясь работой, повседневными делами. Марсия созванивалась с Софи и узнавала о твоем самочувствии.

Почему я ни разу не навестил тебя? Да я просто не был уверен, что нужен тебе. Ты выполнил договор, и теперь смело можешь забыть о необходимости приезжать ко мне.

И снова мысли о том, что мы все играем в одном спектакле. Играем и проигрываем. Иногда и в самом деле кажется, то ты всегда и везде второй: в конкурсе, в борьбе, в знаниях. Второй в игре под названием жизнь... Жизнь - театральное представление, сцена, софиты, занавес, гримерки, что делают тебя тем, кто ты есть на самом деле, там, внутри, в себе.

Простой карандаш для глаз и белая пудра - тьма и день, глубина и рассыпчатые блестки света, что заставляют лицо сиять...они делают тебя тем, кто ты есть...тем, кого нет. Сцена, спектакль, так много действий, так много актеров, так много жизней и так много смертей...их. Они все говорят, а ты в это время стоишь и слушаешь, ждешь своего выхода и понимаешь, что когда ты выйдешь, все и решится, не будет больше слов, действий. И ты понимаешь, что у тебя роль не второго плана, а первого. Ведь все мы герои мира, даже если мир - ты сам, одинокий человек с вечно грустными глазами, печальной улыбкой, огоньком в сердце и силой в душе, пусть ты и слаб. В этом твоя сила, и ей ты и спасешь мир, спасешь самого себя...

Я смирился с мыслью, что не увижу тебя. Главное, что скоро тебя выпишут и всё будет хорошо. Все вернется на свои места. Ты – на радио, я – в одиночество серых будней.

Но все изменилось в полдень четверга. Ко мне приехал твой друг, Эмиль Офф. В начале хотел прогнать и его, но вовремя одумался: несмотря ни на что, я не хам.

Офф очень смущался, что было совсем удивительным. Робко пройдя за мной в комнату, молча сел в предложенное кресло.

- Билл, я хочу сказать тебе кое-что. Всё это правда, - уверенно начал разговор парень.

- После той истории разве могу я доверять тебе? – перебил его, беззлобно, устало рассмеявшись.

- Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, - замялся Эмиль, мгновенно растеряв всю уверенность.

- Вряд ли, - снова не выдержал. – Извини, продолжай.

- Так вот. Не умею я говорить речей, но скажу следующее. Тома я знаю уже несколько лет, и второй раз вижу в таком удрученном состоянии. Он постоянно спрашивает о тебе, даже назвал пару раз меня твоим именем.

Как хотелось верить словам ди-джея. Я все больше склонялся к мысли, что именно сейчас слышу правду. Да и какой смысл придумывать такую историю? А между тем Эмиль продолжал.

- Ты ведь не знаешь, но Том не предал тебя. Он отказался от договора, так что мой приятель остался ни с чем. И это говорит о многом. Хотя бы о том, что ты не чужой для него человек. И общался он с тобой не ради денег, а потому, что хотел этого.

- Что? – машинально переспросил, облизывая сухие губы.

Всё резко предстало в новом свете. Получается, что мы оба были неправы, и я напрасно прогнал тебя, не дав возможности объясниться. В груди неприятно кольнуло.

- Он попал в аварию по дороге к тебе, Билл. Точнее, к твоим друзьям. А сейчас думает, что ты обижен, раз не навещаешь в больнице.

Спокойный, но твердый голос Оффа резал по живому, заставляя задуматься о собственных поступках. Я закрыл лицо руками, стараясь справиться с эмоциями.

- Эй, Билл, не переживай. Никто не виноват, что так получилось. Я приехал помочь.

- Как? – спросил, сжимая руки в кулаки, унимая дрожь.

- Завтра Тома выписывают, а вечером я отвезу тебя к нему домой. Вам нужно поговорить, наконец. Уверен, что помиритесь и никто не будет больше страдать. Ведь я прекрасно вижу, что и ты переживаешь не меньше Трюмпера.

- Зачем тебе это? – задал волнующий вопрос.

- Хочу исправить свою ошибку и, можно сказать, загладить вину. А еще хочу, чтобы мой лучший друг был счастлив.

- Думаешь, он по-прежнему хочет меня видеть?

- Смеешься? Он вздрагивает каждый раз, когда открывается дверь, а в глазах такая тоска, что не заметить невозможно.

- О боже! – выдохнул.

- Так что, я заеду завтра?

- Да, конечно, - автоматически ответил, находясь под впечатлением от услышанного.

- Вот и отлично. А сейчас мне пора, извини, - он встал и коснулся моего плеча, – не волнуйся, Билл.

И Эмиль сдержал слово. Следующим вечером отвез меня к тебе, оставив перед дверью.

- Дальше буду лишним, - быстро проговорил и ушел.

Я должен сделать это нехитрое движение – коснуться рукой заветной кнопки звонка и услышать веселую трель. Почему же так дрожат руки? Поводок от ошейника Лакки вот-вот выскользнет из внезапно ослабевших пальцев. Папильон всегда со мной. Кроме тех случаев, когда я ездил с тобой, Томми. Только тебе я мог доверять.

Пара глубоких вдохов, взмах руки и томительные секунды ожидания перед дверью. Щелчок замка и твой запах.

А дальше… туман и эйфория. Мы смогли обнажить души, нашли в себе силы извиниться. Однако почву под ногами выбило признание, которое я мечтал услышать. Ты сказал, что любишь меня. ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ.

Если бы ты знал, как сладок твой поцелуй, Том. Я ведь никогда раньше ни с кем не был так близок. По сути, не был нужен никому, кроме друзей. До сих пор не понимаю, что ты нашел во мне особенного.

Я остался ночевать у тебя, и утром был разбужен поцелуем. Мягким, словно перышко; ласковым как солнце; сладким как джем. Твоя чуткость сводит с ума, а нежность заставляет умирать от удовольствия.

И именно сейчас я решился сделать одну вещь: осмотреть тебя руками. Еще в школе нас учили чувствовать людей и создавать их образы. Мы оттачивали мастерство друг на друге. Так в моем сознании появилось представление о том, как выглядит Марсия и Анди.

Но с тобой всё было сложнее. Я боялся, что подобная просьба испугает, оттолкнет от меня. Но теперь могу позволить себе это. Ты доверчиво наклонился ко мне. Плавными, осторожными прикосновениями изучаю тебя, любимый: честный открытый лоб, широкие брови, очерченные скулы, точеный носик и пухлые губы с колечком пирсинга. Целую твои глаза, чувствуя, как дрожат пушистые реснички.

- Красивый. Сказочный. Идеальный.

Как бы я хотел увидеть твою улыбку, блеск родных глаз. Судьба лишила меня зрения, но подарила тебя. Через тебя, Томми, я смогу видеть этот мир. Отныне он не будет таким холодным. Он согреет твоими удивительно теплыми руками.

- Я люблю тебя…

******

Мы переехали в мою весьма скромную квартиру. Ты настоял на этом, доказывая, что так мне не придется приспосабливаться к новой обстановке. За эти месяцы ты запомнил всё о жизни слепых и уже не допускал ошибок.

Неделя показалась сказочной. Первые дни ты в буквальном смысле не выпускал меня из объятий. Почему-то боялся, что могу уйти, исчезнуть как утренний сон. А я пребывал в состоянии эйфории, будто принял дозу самого сильного наркотика.

Как правило, я просыпаюсь рано. Узнав распорядок дня, ты вставал еще раньше и успевал приготовить завтрак. А потом забирался под одеяло и поцелуями будил меня, заставляя смущаться. Да, я по-прежнему стеснялся всего: того факта, что приходилось спать почти голым, заспанного лица и растрепанных волос. И хотя ты убеждал, что любишь меня любым, чувство неловкости оставалось.

Но и здесь твой удивительный такт помог: ты старался заняться чем-то в этот момент и не смотреть, пока я переодеваюсь, например. Вскоре я привык к присутствию в доме хоть и любимого, но чужого человека, и перестал дергаться.

Весна уже вступила в свои права. Снег быстро стаял под действием мартовского солнца. Мы нашли небольшой парк недалеко от дома и постоянно бывали там. Гуляли, держась за руки, подставляя лица под лучи солнца и вдыхая пропитанный свежестью воздух. Сидели на лавочках и болтали обо всем на свете, забывая о времени.

В один из дней мы попали под проливной весенний дождь. Ты прижал меня к себе и жарко поцеловал. Сверху лилась вода, проникая под воротник куртки, но в груди жгло огнем и билось пламенное сердце. А потом мы пили обжигающий чай, укрывшись одним на двоих пледом, кормили друг друга шоколадом, ощущая сладость лакомства. И целовались. Везде, где только можно. Не могли насытиться, отдаваясь без остатка.

О сексе не было произнесено ни слова. Ты понимал, что мне трудно решиться на такой шаг, и довольствовался обниманиями и поцелуями.

Я даже не догадывался, что ты такой романтик, Том. Танцы под медленную музыку и ужин при свечах; «Я люблю тебя», написанное на языке слепых, - далеко не полный список.

Как-то днем ты пошел выгуливать Лакки. Условный сигнал – два коротких звонка и один длинный – возвестили, что ты вернулся. Открыв дверь, я услышал тишину. Вдруг щеки коснулось что-то прохладное и нежное. Дотронулся пальцами до предмета и почувствовал мягкие любимые губы на своих. Поцелуй с ароматом розы, которой ты гладил моё лицо.

Ты рассказывал обо всем, что происходило вокруг: о ярком свете огней ночного города, о появляющихся почках на деревьях, об огромных лужах на мокром асфальте. И я впитывал как губка, собирал образы, получая красочную картинку мира.

Еще ты купил новую машину, гораздо лучше прежней, и в первый же день повез меня кататься по городу. Мы заехали к Марси и Анди. Друзья искренне порадовались нашему счастью.

Но «медовая неделя» закончилась, и пришло время трудовых будней. Ты не настаивал на том, чтобы я прекратил занятия с детьми, понимая, что так я остаюсь независимым.

Ты заменил мне семью, Томми. Стал родными, другом и любимым человеком. Впервые я ощутил, что любим. Возвращаясь с работы, ты крепко обнимал меня, а потом мы вместе ужинали.

Сегодня волнительный день: я еду с тобой на работу. Да-да, ты пригласил меня на радио. Конечно, было непривычно и боязно ехать туда. Только ради тебя согласился.

Первым, кого встретили в студии, оказался Эмиль. Ты крепко сжал мою руку и обнял за талию, даря безмолвную поддержку. Но этого и не потребовалось. После того, как Офф помог нам помириться, я перестал злиться на него и вполне дружелюбно приветствовал. Да и все те, кто видел нас, реагировали спокойно. Возможно, такое поведение было связано с тобой как любимцем публики. Однако волн негатива в мою сторону не ощущал.

В комнате, где обычно проходит эфир, оказалось тепло и по-особому пахло. Чем-то интересным и пластмассовым. Ты помог надеть специальные ди-джейские наушники и усадил рядом с собой.

Я молчал, внимательно прислушиваясь к происходящему. И вдруг в середине эфира ты объявил:

- Нашего следующего гостя зовут Билл. Добрый день, Билл. Как дела?

Когда же я ощутил прикосновение к руке и понял, что ты имеешь в виду меня, растерялся и не смог вымолвить слова. Наконец, робко ответил: «Привет».

- Как настроение, Билл? Есть планы на уик-энд? Этой весной погода балует жителей Берлина.

Перенимая игру сидящего рядом любимого ди-джея, отвечаю, смелея:

- Да, хотелось бы провести выходные с самым дорогим человеком.

- Весна – пора любви. Сейчас можете сказать в прямом эфире этому человеку всё, что захотите. Итак…

- Я люблю тебя…

- Уверен, что ваша вторая половинка услышала признание и ответит взаимностью. Спасибо, Билл. И специальный подарок уже звучит. Оставайтесь с нами.

Щелкнув несколько раз, ты поставил медленную композицию, выключил микрофоны и приблизился ко мне, вовлекая в поцелуй.

- Томми… не здесь… - попытался слабо оттолкнуть.

- Да сюда никто не войдет. А если и так, мне плевать. Когда я вижу тебя, не могу сдержаться и не зацеловать. Или ты против? – прямо в губы.

- Нет, - выдох и прикосновение твоего языка. Открываю рот, впуская нежного просителя, позволяю ему ласкать небо, встречаю своим языком. В шуточной борьбе сдаюсь, обнимая тебя за шею. Притягиваешь к себе, обхватывая горячими ладонями, проникая под водолазку.

Едва успеваем выровнять дыхание, как мелодия заканчивается, и ты продолжаешь вести программу как обычно. Но поцелуи повторялись почти через пять минут. Используя любую возможность, чтобы коснуться друг друга.

Ты придумывал новые способы радовать, показать мою нужность в твоей жизни. Ночью мы засыпали только после того, как я устраивался на твоем плече.

Это действительно счастье.

Дата добавления: 2015-09-02