Глава 8. Наконец покончив со сборами вещей, Вика предлагает сесть на дорожку

Наконец покончив со сборами вещей, Вика предлагает сесть на дорожку. Честно говоря, я никогда не понимал, этой традиции. Я не понимаю, кому в голову пришла эта идея? А когда пришла, кто, в конце концов, понял, когда именно нужно вставать с места? Честное слово, иногда в этой традиции, да, в прочем, и не только в этой, рождается больше вопросов, чем ответов. После того, как Вика в очередной раз делает предложение, теперь уже о том, чтобы встать, мы так и делаем и садимся в машину. Впереди у нас пара-тройка сотен километров, зимняя промерзлая трасса, и целая ночь, для того, чтобы забыть о том месте, в котором я успел побывать, в последнюю пару дней. Я уже и не помню, чем на самом деле хотел забить эти пару дней. Кажется, у меня все же были планы, но вспомнить какие, я не могу. В любом случае, должен согласиться, что провел бы их куда скучнее, чем провел на самом деле, но в тоже время, все это было настолько неожиданно, что я даже и не знаю, считать ли мне это все везением, или неудачей.

Когда наша поездка наверстывает уже второй час, я прекращаю верить в то, что она будет такой же красивой, романтичной и прекрасной, какой она мне представлялась ранее. Еще вчера, перед тем как отключится в сновидениях, я успел представить себе нашу с Викой поездку, очень красивой и романтичной. Мне казалось, что дорога будет легкой, едва заметный снег, который будет слегка падать на лобовое стекло, будут разметать дворники. Оказалось все не так красиво. Гололед, снегопад, дворники работают напропалую. По радио ничего не играет, так как мы уже с полчаса как пересекли отметки ловли радио станционных вышек. Единственное что сейчас спасает, так это только диск «Май Кемикал Романс» в магнитоле, и просьбы солиста группы, о том, чтобы его девушка подала ему канистру с бензином, чтобы он взорвал все к чертям. Но, даже не смотря на это, ехать оказывается очень скучно.

– Может быть, развлечемся?

– Что ты имеешь в виду?

– У меня на заднем сиденье аптечка есть. Достань ее.

Найдя на заднем сиденье коробку с большим красным крестом на крышке, я открываю ее и показываю содержимое Вике.

– Что здесь?

– Кокаин, ЛСД, морфий, опиум, кодеин, пара капсул бензедрина, и чуть больше чем бензедрина, наверное, пакетиков пять или шесть крэка.

– Откуда это все у тебя? – Мои глаза поднимаются ко лбу от удивления.

– Сухов подарил. Я до отъезда в Амстердам помогла ему с деньгами, вот он и отдал долг.

– Это же, сколько ты ему денег заняла?

– Это все проценты! – С улыбкой на лице говорит Вика. – Подай мне вот ту картонную упаковку. – Вика показывает на одну из ячеек коробки.

– Что это?

– Это кокаин. Как сказал Сухов, у него такая упаковка, потому что он был украден из какой-то больницы, то есть предназначался для лечения, ну или профилактики. Можешь тоже взять.

Взяв две упаковки, я отдаю одну из них Вике. Оставив себе вторую, я начинаю разглядывать надписи на упаковке. Там сказано, что данный препарат, используется для анестезии роговицы глаз и прочих слизистых органов. Разломав упаковку в указанном месте, я тут же вдыхаю в себя содержимое упаковки, и выкидываю остатки в окно машины. Чувство эйфории, практически сразу же затуманивает мой мозг. Мне становиться хорошо. Не так хорошо, как от бензедрина, но все же. К тому же, раз эти упаковки, предназначались для медицинских целей, вероятнее всего, дозировка кокаина в них не сильная, а значит, и расслаблять они, по сути, должны не очень сильно. Взглянув, на Вику, которая уже успела опустошить содержимое своей упаковки, я замечаю, с какой скоростью, увеличиваются ее зрачки. Она начинает смеяться. Не выдержав своего языка во рту, он вырывается и начинает совершать действия подобные змеиному языку. Включив музыку по громче, она вдавливает педаль газа в пол, и машина начинает ускоряться. Это происходит довольно быстро. Учитывая то, что в тот момент, когда меня начало прижимать к спинке сиденья, я расслаблялся с закрытыми глазами и совершенно не ожидал подобного, представить то, как сильно меня удивила выходка Вики, можно только нанюхавшись, так же как и мы.

Немного отойдя от состояния нирваны, я открываю глаза и начинаю вглядываться по сторонам. Теперь все кажется не таким уж и скучным. Пусть даже на трассе и нет освещения, кроме нашей, единственной фары, мне все равно все кажется красочным, сочным и даже серые и темные цвета пустынной дороги и такой же пустынной дали, кажутся не такими пустынными и темными. Это тяжело объяснить словами, но я думаю, тут и объяснять нечего не нужно. Нам с Викой, мне и ей, было хорошо. Вот и все, что нужно знать.

– Вон смотри, кто-то попутку ловит. – Я обращаю внимание Вики на силуэт не то парни, не то девушки, стоящий неподалеку от нашей машины, которая совсем скоро проедет через силуэт, оставив лишь след колес на прощанье.

– Нужно остановиться.

– Что? Нет. Не нужно! Вдруг это маньяк или еще кто-нибудь. Какой-нибудь другой работяга пусть подвозит этого парня, или девушку, это нечто, в общем.

– Не будь таким хитрожопым. Сам забыл, как приехал в Ростов? Как ты доехал?

– Это не важно.

– Как ты, мать твою, доехал?

– На попутке.

– Ну, так закрой рот.

Вика останавливает машину, немного проехав от силуэта, на метров тридцать-сорок вперед. Остановив машину, она включает заднюю передачу и резко давит по газам, поднимая снег из передних колес к небу. Припарковавшись возле силуэта, она на минутку отключает мотор, а затем снова его включает. Задняя дверь открывается.

– Извините, но вы меня не подбросите? – Спрашивает тонкий женский голос.

– А тебе куда? – Вопросом на вопрос, отвечает Вика.

– Да куда глаза глядят.

– Не вопрос! Прыгай.

Девушка садиться на заднее сиденье и под мое пристальное внимание закрывает дверь. Отложив свои вещи подальше, к моим и Викиным рюкзакам, она протягивает руку и представляется.

– Меня Ирина зовут!

– Я Паша, а это Вика. – Я показываю пальцем на крутящую руль Вику.

Разглядев девушку с ног до головы, я отчетливо понимаю, что те вещи, в которых она сейчас стояла в, почти, тридцати градусный мороз, никак не зимние.

– И чего это ты, Ира, стоишь среди ночи, на дороге, даже не одевшись потеплее? Любишь экстрим?

– Какой экстрим, что вы. Просто я очень быстро собиралась и не успела взять теплые вещи.

Включая печь обогревания почти на полную мощность, я задумываюсь кое о чем. Меня удивляет то, что моя и Викина ровесница, разговаривает с нами на «вы». Может быть, под тусклым светом машинных фонарей и лампочек в салоне, девушка не успела разглядеть наши молодые лица и сочла нас куда старше, чем мы есть на самом деле. Я не знаю. Хотя, может быть, у Иры, просто очень хорошее воспитание. Но, черт возьми, тогда я не думаю, что с хорошим воспитанием, она стала бы убегать из дома. Почему мне кажется, что она сбежала из дома? Потому что, во-первых, еще очень молодая. Ей всего-то лет восемнадцать или двадцать. Во-вторых, она сказала, что очень быстро собиралась. Почему быстро, так, наверное, потому, что убегала. В любой другой ситуации, она бы могла куда более внимательно относиться к вещям. В-третьих, Ира сказала о том, что ей совершенно не важно, куда мы ее можем подвезти. Это опять же еще одно очко в пользу того, что Ира представляет из себя отличный пример подросткового высокомерия и синдрома «Я плюю на ваши могилы». Как по мне, так она просто беглянка. Девочка, еще не определившаяся с тем, чего она хочет от жизни, а если и знает, но точно не знает, как всем тем из того, что она хочет, можно воспользоваться. Еще одна пьяная гипотеза от меня, которая пока еще не подтверждена, но уже близиться к этому.

– Ты сбежала из дома? – Спрашиваю я напрямую, не переводя разговор в другую сторону.

– Да. А как вы догадались?

Мысленно, я праздную победу. Надо же, стопроцентное попадание. Я просто как Эркюль Пуаро. Нет-нет, я, скорее, Шерлок Холмс!

– Слишком уж много было того, чего нельзя не заметить.

– Вы случайно не психолог?

– Наркоман он! – Отвечает за меня на риторический вопрос, Вика.

– Да-да, наркоман, который не так давно играл в клубе «Грибоедов» на басу и успел кинуть директора этого клуба, спутав его кокаин с простым сахаром! – Поясняю я Вике, улыбаясь во все свои тридцать два зуба.

Я закуриваю.

– Я слышала отчет с вашего выступления. – Говорит мне Ира. – По радио, когда я ехала в другой машине, пока меня не выгнали, когда узнали что я беглянка, делали какой-то рок отчет и передавали, что ваш концерт был просто великолепным!

– Спасибо! – Склонив голову, отвечаю я Ире.

Так наш разговор прекращается, и теперь, каждый начинает думать о чем-то своем.

– Вика, будь внимательнее, там впереди какие-то грузовики едут. – Во мне просыпается чувство ответственности.

– Да, ладно тебе. Фары-то работают. Объедут.

– Это ты одну фару во множественном числе поставила?

– Отстань! – Она начинает смеяться. – Кстати, хочется, чтобы вместе с тобой, от меня отстали и эти летучие мыши.

Я переглядываюсь с Ирой, чтобы понять, показалось ли мне то, что сейчас сказала Вика.

– Какие летучие мыши? Не говори чепухи.

– Большие черные летучие мыши. Да они ведь просто кишат, там за машиной.

– Ты совсем ебанутая?

– Я ебанутая? Да ты просто посмотри, сколько здесь летучих мышей? Они черные, но, даже не смотря на это, их отлично видно среди этой темноты. Просто всмотрись в окно.

Кажется, Вика окончательно поехала головой. Похоже, ее крыша начала давать течь.

– Можно я хотя бы сигарету в окно выброшу? – Я показываю Вике бычок.

– И думать не смей! Ты что? Ты ведь запустишь суда одну из них.

– Но ты ведь засорила всю пепельницу. – Недолго думая из меня вырывается. – Да ебал я.

Приоткрыв окно, я выбрасываю бычок. Посмотрев на Иру, я понимаю, что Вика успела ее напугать. Конечно, ведь она за рулем, и кто знает, что может сделать чокнутая девушка, недавно принявшая дозу кокаина, с рулем от машины, опасаясь при этом, каких-то воображаемых летучих мышей.

– Ты совсем не нормальный? Зачем ты это сделал? – Начинает кричать на меня Вика.

– Да, все ведь нормально.

– Нормально?

Вика резко дергает руль, от чего машину мигом относит на встречную, слава богу, пустую полосу.

– ОТГОНИ ИХ! ОТГОНИ! – Вика начинает махать руками у себя над головой, совершенно позабыв о руле.

– Успокойся! Держи руль. Здесь никого нет. Успокойся.

Похоже, мои слова не помогают, а только сильнее пробуждают у Вики в мозгу паранойю. Она все машет руками и машет. Пока Вика не решила поиграть с рулем и не унести машину в кювет, я резко дергаю ручник. Машина останавливается. Я выключаю мотор и снова закуриваю. Неужто Вика и в самом деле такая ненормальная, как мне описал ее тот дядька Валера, который вез меня в Ростов. Он говорил, что от такой обезумевшей девушки, одни беды, а я его не слушал. Похоже, нужно пересесть за руль.

– Ребят, я, наверное, поймаю другую машину.

– Нет-нет, ты не обращай внимания. С ней практически всегда так! Я сейчас сяду за руль, так что не беспокойся.

– И все же, спасибо вам.

Ира рывком хватает свой рюкзак и выбегает из машины. Без каких-либо мыслей остановить ее, и лишь с мыслью о том, что Ира в чем-то права и может быть, если бы у меня была возможность, я бы тоже убежал, я выхожу из машины и иду к водительскому месту. Открыв дверь, я вытаскиваю, продолжающую махать руками, Вику из машины и сажаю ее на заднее сиденье. Сев за руль, я завожу мотор и медленно трогаюсь с места. Выровняв машину со встречной полосы, я продолжаю ехать к дому.

– Жалко, что Ира ушла.

– Ой, подумаешь, – отвечает Вика, которая, кажется, уже успела отойти от своих летучих мышей, – одной тупой пиздой меньше.

– А что с твоими летучими мышами? Почему ты еще не бьешься в конвульсиях и не кричишь от боли?

– А ты, правда, в это поверил?

– То есть?

– То и есть. Не понравилась мне эта Ира, вот я и решила напугать ее. Как видишь, все сработало.

– Вика, так нельзя. Мне будет ее не хватать.

Мне действительно будет ее не хватать, я уже успел привыкнуть к ней. Ей понравилось мое выступление, и это уже хорошо. Мне казалось, что мы довезем ее до нашего дома, а там она уже сама по себе, но как оказалось, у Вики появились свои планы по поводу нашей спутницы. И пусть Ира оказалась беглянкой, что само по себе уже не очень хорошо, тем не менее, я думаю, нам было бы интересно вместе ехать эти несколько часов до дома. С Ирой можно было хотя бы просто поговорить, а теперь мне снова придется скучать. И вроде бы Вика сегодня не пила, но тогда какого черта, она ведет себя как ненормальная. Я не знаю. Кажется, я начинаю путаться. Мне нужно поспать.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что мне ее будет не хватать. С ней я хотя бы поговорить мог, а теперь придется скучать.

– А я тебе, чем не собеседник?

– Да ты ведь от одной дозы кокаина, уже упоролась в говно. О чем с тобой можно говорить, в таком состоянии? Я вот не знаю.

– Да катись ты к черту!

Вика подпрыгивает и вытягивает свои руки к моей шее. Она начинает душить меня. Придерживая руль одной рукой, другой рукой я хватаю руки Вики и пытаюсь отцепить их от себя. Ее ногти впиваются в мою шею. Когда у нее не хватает сил на то, чтобы сделать что-то еще, более сильное с шеей, она переключается на глаза. Одной рукой продолжая душить меня, она дотягивает пальцы второй руки к глазам и начинает давить. Мне становиться, не выносимо больно. Едва расслышав звук сигналящей мне машины, я все еще пытаюсь отцепить руку Вики от глаз, чтобы сориентироваться для маневра и не попасть в аварию. Мне не удается это, так как ее руки уж очень сильно впиваются в меня. Водитель машины, что впереди, сигналит все громче и громче, что говорит мне о том, что водитель вот-вот доедет до точки невозврата. Я не знаю, видит ли он то, что у машины нет одной фары или он считает нашу с Викой машину, подобием мотоцикла. Я не знаю.

Отпустив свою руку от пальцев Вики, я бью ее этой же рукой в челюсть, что заставляет ее отступить. Ее хватка слабнет и вот, уже через несколько мгновений я успеваю разглядеть всю ту обстановку, которая сейчас накалиться до предела, но этого оказывается мало. Не придумав ничего лучше, чем свести машину в сторону, я резко дергаю руль вправо. Машина скользит по трассе, как конькобежец на олимпиаде. Мне удается миновать встречную машину, но и этого оказывается мало. Выкручивая руль в противоположную сторону, это не помогает мне прекратить скольжение, и что еще более страшно, прекратить круговороты. Машину несет то вправо, то влево. А может быть, и не несет. Я не знаю, так как за лобовым окном, не могу разглядеть абсолютно ничего. Дворники уже совсем перестали работать. Они просто не могу т справиться с тем потоком снега и ветра, который бьет машину со всех сторон. Все еще пытаясь вырулить обратно на трассу, до меня доноситься плачь и крик Вики от боли. Похоже, я ударил гораздо сильнее, чем собирался. Не найдя времени для того, чтобы попросить прощения, я все еще пытаюсь нормализовать накатившуюся до предела ситуацию. Дернув руль в сторону еще раз, и дернув, ручник, машина, которая как мне казалось, должна была остановиться, начала резко переворачиваться. Мне никогда не доводилось быть в авариях, и как же мне становиться страшно, когда машина в первый раз оказывается вверх колесами. После этого она переворачивается в нормальное положение, а затем снова вверх колесами. Итак, еще примерно три-четыре раза. Я не могу сосчитать, так как чувствую, что из моей руки начала лить кровь. Наверное, из-за адреналина, я не чувствую боли, но в тоже время, прямо у меня на глазах, моя левая рука, обливается кровью. Посмотреть за Викой мне не удается, так как крыша машины, вдавливается в заднее сиденье и буквально зажимает ее. Вика кричит от боли, но теперь уже не от последствий моего удара.

После всех переворотов, машина, наконец, останавливается на крыше, колесами вверх. Не найдя чем перевязать руку, я начинаю искать коробку с морфием. Так как мои ноги оказываются, зажаты между сиденьем и рулем, мне не с первого раза, но все же удается достать ее и открыть. Немного придя в себя, после одной упаковки кокаина, я достаю шприц с морфием и резко вкалываю его в ногу. Мне становиться хорошо. Нет никакой боли, и никаких мыслей. Мне просто хорошо. Под звуки вертящегося переднего колеса, которое не остановилось, как все остальные, в таком подвешенном состоянии, находясь грубо говоря, вверх тормашками, морфий начинает действовать, и я засыпаю.

Дата добавления: 2015-09-02