Глава 6. Дойдя до нужного мне дома, я сразу же поднимаюсь на, указанный в записке

Дойдя до нужного мне дома, я сразу же поднимаюсь на, указанный в записке, этаж и звоню в нужную мне дверь. Сделав один протяжный звонок, я начинаю ждать, пока мне откроют дверь. Дверь не открывается очень долгое время. Вместе с этим, я отчетливо слышу из-за стены очень громкий звук «Роллинг Стоунз», который так же отчетливо дает мне понять, что за дверью все-таки кто-то есть, и меня просто не слышат. Позвонив в дверь еще пару раз, теперь уже более протяжно, мне, наконец, открыли. Передо мной появился парень, наверное, лет двадцати. Он в белой рубашке с закатанными рукавами, черными академическими, или даже, ботаническими очками и с едва заметной щетиной на лице. Парень лучиться добром и светом. Его глаза горят, а руки трясутся. Он, похож на наркомана и это определенно точно, судя по его исколотым рукам. Точнее, одной, левой руке.

– Ты ведь Паша, я угадал? – Протянув мое имя на несколько секунд, спросил парень.

– Да, а ты кто?

– Марк. Очень приятно Паша!

– Да, мне тоже. Где Вика?

Услышав ее имя, Марк тут же похлопал себя по щекам. Судя потому, что после этого, он вроде как, протрезвел, я понимаю, что наш разговор сейчас пойдет о чем-то серьезном. Взяв с вешалки куртку, Марк выходит ко мне на лестничную клетку и закрывает за собой дверь.

– Она сейчас у Сухова. – На ходу надевая куртку, констатирует Марк.

– Это его имя, или фамилия?

– Имя. В каком-то смысле. – Глядя мне в глаза и улыбаясь, отвечает Марк.

После того, как мы минуем подъездную дверь, теперь, я следую за быстро шагающим Марком вдоль автострады до следующей улицы.

– Она приехала вчера вечером. Рассказала мне про тебя, и мы начали пить. Пить по черному. Сегодня она проснулась, сказала, что поедет к Сухову, взяла свою машину и направилась к нему домой. Как она меня предупредила, она будет там до вечера и займется тем, что будет помогать Сухову с его незаконченными песнями. Он у нас в рок группе играет. За все то время пока они будут писать, вместе с этим, они будут курить и принимать бензедрин. Ты когда-нибудь пробовал бензедрин?

– Никогда.

– Ну, вот значит и попробуешь! – Марк, делает небольшую паузу, как бы вспоминая, на чем он остановился, а затем снова продолжает говорить. – Потом, после помощи Сухову, Вика сказала, что вернется домой, и мы займемся тем, о чем, наверное, и говорить не стоит.

– В каком смысле? – Я нахмурил брови.

– Нет-нет! Ты не понял. Просто мы с Викой практикуем новый вид диалекта.

– Это, какого диалекта?

– Мы просто напиваемся и говорим друг другу, что первое приходит в голову.

– Интересно.

– Еще как!

Пройдя пару кварталов, мы заходим в один из множества подъездов, этого большого жилого, даже, наверное, можно сказать, комплекса. Постучав в дверь на первом этаже, Марк быстро ретируется к стенке.

– Ты чего? – Недоумевающе спрашиваю я.

– Камилла, на меня сейчас беситься.

– А кто это?

– Жена Сухова.

Дверь, не смотря на то, что и из нее до меня доноситься громкий звук, какого-то панк рока, открывается, как только Марк успевает договорить. Дверь открывает ни Сухов, ни Камилла. Вика открыла мне дверь, совершенно не ожидая увидеть меня. Как только я ее вижу, у меня пропадает дар речи и единственное, что я могу сказать:

– Ну, привет, моя маленькая бунтарка!

Услышав это, Вика падает на пол, без каких-либо чувств. Марк, успевший понять, что дверь открыла именно Вика, уже вытащил свою голову из-за стены и, оглядев лежащую Вику, выносит мне справедливый приговор.

– Да, ты просто сладкоречивый дьявол, воплоти! – Он заливается смехом.

Так как Вика падает с очень громким звуком, в прихожую, тут же после е падения заходит взрослый коренастый парень, с длинными волосами и подведенными, черной тушью, глазами. На нем, какая-то легкая, светлая рубашка и синие джинсы.

– Какого черта здесь происходит? Ты еще кто такой, мать твою?

– Я, Павел – парень Вики. Она про меня не говорила?

– Это тот, которого в тюрьму посадили?

– Да-да, это он! – Подтверждает Марк.

– Ну, заходите.

– А с ней что делать? – Я показываю на тело Вики.

– Собери ее и давай в зал. Будем ее в чувство приводить.

Взяв Вику на руки, я иду вслед за Марком, в гостиную. Положив ее на диван, я, наконец, оглядываю то место, в которое попал. Квартира, конечно далеко не такая, как у Насти. Стены прогнившие, пол уложен деревянными брусьями, в некоторых местах, протекает потолок. В комнате играет «Кисс», и повсюду чувствуется запах табака. Как только я уложил Вику на диван, а сам сел рядом с ней, прямо на пол, Сухов достал с полки какие-то большие капсулы и теперь, сел рядом со мной, держа их в руках.

– Это, бензедрин. Ты знаешь, что такое бензедрин? – Спрашивает меня Сухов, показывая одну из капсул.

– Нет, не знаю.

– Ну, тогда смотри.

Положив капсулу на журнальный столик, рядом с диваном, Сухов берет какую-то тяжелую деревянную хреновину, и, замахнувшись, бьет ею по капсуле. Капсула разбивается и, отложив хреновину в сторону, Сухов начинает разламывать капсулу уже вручную. Хорошенько раздробив ее, он высыпает все содержимое в бокал с некой черной жидкостью, наверное, чаем. Не найдя под рукой чайной ложки, Сухов перемешивает все содержимое бокала пальцем, после чего передает его мне.

– Давай, пробуй!

Я беру в руки бокал, и без всяких страхов, которые могли бы возникнуть у другого, адекватного человека, беру и отпиваю содержимое. Я сразу же отдаю бокал Камилле, которая сидит на полу, возле меня, после чего моя голова сама собой откидывается назад и я, начинаю видеть нечто. Это сложно объяснить словами, ровно так же, как и любой другой эффект, от любого другого наркотика. Мне просто хорошо. За все время моей поездки, мне действительно хорошо. Я чувствую легкость и безмятежность. Глаза медленно закрываются, и я начинаю улыбаться. Губы сами расплываются в улыбке. Через какое-то время, в моей груди начинает жечь. Мне становиться жарко. Тяжесть, которая давит на мою грудную клетку, никак не может рассосаться. Это состояние длиться считаные секунды, после чего, я снова падаю в сладкое чувство безмятежности.

Когда Сухов, уже во второй раз передает мне бокал, и я только собираюсь его взять, Вика встает с дивана, и перехватывает из моих рук. После того, как Вика опустошает бокал до последней капли, он вываливается из ее рук и катиться по полу, в соседнюю комнату. Дождавшись пока бокал остановиться, Вика снова падает на диван и отключается. Все без исключения, включая и, как я уже понял, искушенного в подобных вопросах, Сухова, совершенно удивлены тем, что сейчас увидели. Удивлен, оказался и я. Если бы во мне не начал бурлить бензедрин, я, может быть, успел бы и удивиться, перед тем, как и сам, повалился в сон.

Я просыпаюсь только спустя несколько часов. Сколько точно, я не знаю, но сейчас уже вечер, что не очень хорошо. А может быть, и не так уж и плохо. Я не знаю.

– Паша, – окликает меня Вика, – наконец-то ты проснулся! – Вика целует меня в губы.

Ее губы все так же мягки, а язык, все такой же острый. Не смотря на несколько часов разлуки, я вижу, что ничего не изменилось.

– Я думала, что тебя не отпустят. – Опустив глаза в пол, говорит она.

– Ну, все уже хорошо. Все нормально. – Я поднимаюсь с пола, сажусь на диван и обнимаю Вику.

– Паша, – мило начинает она, – я хочу забыть тебя. – Шокирует меня Вика.

– Виктория, – более официально отвечаю я, – я хочу поставить тебе засос на влагалище! – Я пытаюсь сделать тоже, что и она – шокировать.

– Я удивлена! – Мне удалось.

Я снова прижимаю Вику к себе, целую ее и валю на спину. Расстегнув пуговицу ее штанов, я только было прислоняюсь пальцами к маковке ее пизды, как меня останавливает Сухов.

– Нет-нет, ребят. Давайте, вы как-нибудь потом. Мы сейчас едем на студию, писать новую песню. Паша, с нами поедешь?

Выматерив Сухова, как только можно за испорченный момент разврата, я, как ни в чем не было отвечаю.

– Конечно, почему бы и нет. – Медленно вытаскивая свои пальцы из штанов Вики.

– Я пойду к Камилле. – Говорит мне и Сухову Вика, после чего встает и идет в сторону кухни.

– С пробуждением! – Сухов смотрит мне в глаза и искренне улыбается.

– Да, спасибо.

Он уходит, и тут, в тишине и покое, я вроде бы, остаюсь один. Тем не менее, мне не удается побыть наедине с самим собой, так как уже буквально через пару минут, пьяного, и еще не отошедшего от бензедрина, меня выталкивает из квартиры такой же пьяный Марк.

Так как кому-то все-таки приходит в голову, не садиться за руль на пьяную голову, мы все, пять человек, идет пешком в сторону студии, где Сухов пишет песни. Я, признаться честно, никогда не был на настоящей студии, поэтому ожидаю увидеть нечто особенное.

– Сейчас мне двадцать два. – Говорит мне Марк, с которым я медленно бреду за остальной компанией, в метрах пяти. – К двадцати пяти, я напишу свой первый и самый лучший сборник стихов. И тогда, слава меня полюбит. Я буду пить, курить опиум, радоваться жизни.

– А что тебе мешает, сделать все это прямо сейчас? Ведь, как мне кажется, ты и сейчас довольно хорошо и выпиваешь и куришь, разве нет?

– Нет. Сейчас все это не то. Сухов, дай мне бутылку. – Кричит он Сухову, который заранее взял с собой бутылку водки.

Взяв у него бутылку, он отпивает из горла и немного прокашлявшись, продолжает:

– Никогда не умел пить, как работяги. Ну, типа, знаешь – «Эй, налей-ка!». – Марк проливает за спину немного водки и отрыгивает. – Ну, ты понял, да?

– Да, понял! – Я проявляю едва заметную улыбку.

Через еще полчаса, мы все-таки приходим в студию. Она, прямо такая, какой я себе ее и представлял. Прошитые звукоизоляцией стены, рядом с пультом, который больше похож на пульт управления космическим кораблем, а не на рубку записи, стоят в ряд гитары и барабанная установка. Все именно так, как я себе и представлял.

– Чей инструмент? – Спрашиваю я Сухова, показывая пальцем на бас гитару.

– Нашего басиста. Правда, его, сегодня, что-то нет. Где Андрей? – Спрашивает Сухов парня, который уже сидел в студии, когда мы пришли.

– Да опять в запой ушел.

– И что? Как обычно на две недели?

– Как обычно.

Парень, который разговаривал с Суховым, подходит ко мне и протягивает руку.

– Макс. – Затягиваясь сигаретой, знакомится он.

– Паша. – Я протягиваю руку в ответ.

– А ты, случайно не играешь? – Показывает Макс на гитару того басиста, который ушел в запой.

– Нет-нет, я не умею! – Недолго думая, я продолжаю. – Но, я мог бы попробовать.

– Попробуй! Почему бы и нет. А если получиться, может быть, сыграешь с нами. У нас завтра концерт, в клубе «Грибоедов». Может быть, выучишь пару песен. Там легко.

Макс вручает мне гитару. Я беру ее и отсаживаюсь в сторону. Подключая гитару к усилителю и настраивая громкость, я смотрю за Викой, которая села на скамейку возле выхода и начала трепаться с Камиллой, о чем-то женском. Не беспокоясь за ее сохранность, я решил попробовать. Почему бы и нет – как сказал Макс.

Раньше, мне не предоставлялось возможности поиграть или даже попробовать поиграть, так как из всех моих знакомых и друзей, включая Валеру, была всего одна гитара. Гитара была вечно расстроена и, так как никто не знал, как она должна звучать по-настоящему, вся толпа моих знакомых и друзей, просто играла, как могла. Играл и я. После того, как всем игра на расстроенной гитаре быстро надоела, я забрал ее у того парня, которому она принадлежала за бутылку хорошего виски и наконец настроив ее на нужный лад, начал пробовать. У меня получалось не хуже чем у Сида Вишеса, а учитывая то, что гитарист из него, абсолютно никакой, я легко мог бы быть на его месте, настоящим героем гитары.

После пары минут, которые я провел за настройкой гитары, ко мне подошел Макс и, дав листок с текстом песни и аккордами для баса, отошел к барабанам. Надев наушники, он начал бить сначала по тарелкам, а затем и по самим барабанам. Почти тоже самое, но уже с простой гитарой, начал делать и Сухов. Марк же, просто отошел в другую сторону студии, и начал тихо напевать строчки песни. Вот она – настоящая рок группа. Трезвый барабанщик, пьяные гитарист и солист, и я – почти басист. Потренировавшись еще несколько минут и выучив эту пару аккордов, которые длятся всю песню, я докладываю Максу о том, что у меня все получается.

– Ладно, ребят, – говорит всем Макс, – давайте теперь вместе попробуем.

Мы заходим в отдельную комнату, где стоит микрофон для Марка и еще одна установка для Макса и еще раз подключаем инструменты.

«Я знал, ты любишь песни, но певец не я,

Я знал, греха ты хочешь, но без грешника,

Я знал, я знал»

Мелодично надрывается Марк, выговаривая строчки песни. Пока он поет, у меня никак не получается настроиться. Проходит одна строчка, затем вторая, а у меня все никак не получается.

– Так, стоп. – Говорит Макс.

– Что у тебя там получается? – Спрашивает он у меня?

– Когда я пробовал в одиночку, у меня все получалось.

– Ну, слух у тебя есть. Это я уже понял. Но пока ты переместишь пальцы с одного лада на другой, мы уже всю песню отыграем.

– В любом случае, даже никакой басист, лучше отсутствующего. – Говорит, уже успевший протрезветь, Сухов.

– Да вы совсем свихнулись? – Он начинает кричать.

В комнату заходит Вика, которая уже наверняка успела понять, что гитарист и меня никакой.

– Максим, мать твою, держи себя в руках. Ты только посмотри на него. – Она показывает на меня пальцем. Может быть, гитарист из него и никакой, но у него есть стиль.

– Интересно, какой же. – Он начинает всматриваться в меня.

– Ты, только посмотри, какая у него прическа. Это ведь любому панку только сниться. Какая куртка, какие штаны, что там говорить, какие у него боты.

Макс, продолжает осматривать меня целиком. Он смотрит и на мои взъерошенные волосы, и на одежду. Тяжело выдохнув, он соглашается.

– Ну, хорошо. Я согласен, стиль у него есть. Но чего-то ему не хватает.

– Чего?

– Игры, да долбанной гитаре.

– Ой, ладно Макс. В любом случае, тебе не гитарист нужен. Сухов и так сможет играть, да и тебе не привыкать. Андрея, ты сейчас не найдешь, а вот такого, пусть и не гитариста, но зато рокера, тебе и искать не нужно.

– Да ну вас. – Макс, вскакивает с барабанов и выходит из комнаты.

Я выхожу следом и ставлю гитару на то место, с которого Макс ее взял. Похоже, у меня действительно ничего не получается. Ну, а что он собственно ждал. Я играл всего пятнадцать минут, а он уже ждет от меня чего-то настоящего. Спасибо Вике, он смогла сказать за меня слово. Хоть, я и не понимаю зачем, ведь я не собираюсь здесь оставаться и играть в этой группе, но все равно спасибо.

– Не бери в голову. – Успокаивает она меня.

– Да я и не беру. Я ведь не за этим приехал.

– А зачем?

– Я хочу забрать тебя обратно домой.

– Хорошо. – Вика улыбается и снова целует меня.

В это тяжело поверить, но в студии появилась такая атмосфера, которая подействовала абсолютно на всех, даже на меня. Все протрезвели и были готовы на многое. Протрезвела и Вика, которая нежно проталкивала свой язык в мой рот. Через пару минут, в студию вернулся Макс, который выходил на улицу.

– Давайте вот как сделаем. У нас завтра концерт и его отмена будет нам стоит немаленькую сумму. Нам это ни к чему. Нам нужен этот концерт. Паша, – обращается он ко мне, – давай сделаем вот так. Ты отыгрываешь с нами этот концерт, а потом делай, что хочешь. Гитару мы не будем подключать к усилителю, что бы ты, не запутал ни меня, ни Сухова. Ну, как тебе?

– Да, делайте вы, что хотите.

– Ну, вот и отлично. А теперь, давайте ребят еще раз попробуем, ну а ты, можешь брать Вику и ехать обратно к Сухову. Завтра тяжелый день. Отдохните, как следует

Я одеваюсь, беру под руку Вику, выхожу из студии, и иду обратно домой к Сухову, чтобы наконец-то поспать.

Дата добавления: 2015-09-02