СЕМЕЙНЫЙ КЛАН 5 страница

Сергей Николаевич Висницкий находился в своем офисе, когда в его сотовом телефоне раздался взволнованный голос Грузина. Томаз сообщил о поднявшемся «шухере», посоветовав Сергею затихариться со своей деятельностью на несколько дней. Хорошенькое дело! Груз из Дели прибывал именно сегодня. Сергей посмотрел на часы.

Почтовые машины с маркировкой «Аэрофлот» уже мчались по шоссе. Альгерис как раз прижался к обочине, пропустив вперед первый микроавтобус, и, выждав несколько секунд, собирался следовать дальше, когда запиликала его «дельта».

— Ты где? — нервно спросил его Сергей Николаевич.

— На шоссе, — ответил Альгерис. — Пока все нормально.

— Немедленно прекращай операцию! На дорогах проводят досмотр! Где машина с грузом?

— Впереди. Метров за двести.

— Свяжись с водилой, заворачивайте с дороги.

Альгерис передал команду по рации в первый микроавтобус. Но было уже поздно. Сразу за поворотом дороги на шоссе стояли несколько дальнобойных трейлеров, почти полностью преграждающих путь. А стоявший перед фурами гаишник энергично отмахивал жезлом, призывая микроавтобус остановиться.

— Дорога перекрыта, — закричал в рацию Григорий, водитель микроавтобуса. — Гаишники всех тормозят!

— Его тормозят, — доложил Альгерис в трубку.

— Применяй нулевой вариант! Немедленно! — Сергей Николаевич дал отбой.

Альгерис вынул из-под сиденья маленький черный предмет.

Микроавтобус неуверенно петлял по шоссе. Сопровождавший Григория сержант Галлютдинов кричал в рацию:

— Латыш, что нам делать? Нас тормо…

Альгерис нажал кнопку. Голос Галлютдинова потонул в грохоте взрыва. Столб грязной воды и дыма, напоминающий атомный гриб, был последним видением, которое уловило сознание находившихся в машине людей.

Горели развороченные останки микроавтобуса, разорванное тело гаишника выбросило на середину шоссе. После минутного шока к месту аварии побежали люди.

Картины этой Альгерис не видел, так как трагедия разыгралась за поворотом шоссе. Но грохот взрыва был слышен более чем отчетливо. Альгерис выпрыгнул из машины через правую дверцу, проколол толстым шилом переднее колесо, затем скрылся в лесочке. Чуть погодя вышел на дорогу, застегивая брюки, достал запасное колесо и принялся за работу. За этим занятием его и застали подъехавшие на «мерседесе» гаишники.

— Смотри, тоже аэрофлотовская машина, — сказал напарнику один из них.

— Мужики, чего там стряслось? — испуганно улыбаясь, спросил Альгерис.

— Документы, — не отвечая на вопрос, потребовал гаишник. Рядом с ним вырос здоровенный омоновец.

— Пожалуйста, — с готовностью ответил Альгерис. — Вот права, вот путевой лист. А что там произошло-то? Чего это бабахнуло? Я от неожиданности на проволоку наскочил, — все тараторил он, показывая на валявшийся на дороге клубок проволоки с торчащим из него острым концом.

— Открой салон, — не отвечая на вопросы, приказал омоновец.

Но досмотр машины ничего не дал. Багаж состоял исключительно из мешков с почтой. В кабине водителя тоже ничего подозрительного обнаружено не было. Там не было даже трубки радиотелефона. Действительно, откуда бы у простого водителя могла быть такая дорогая игрушка?

— Ты один в рейс выехал? — спросил гаишник.

— Нет, впереди еще одна наша машина шла. А что? Это… они грохнулись? — натурально побледнев, округлил глаза Альгерис.

— Они… — буркнул гаишник.

— И что? — в ужасе прошептал тот.

— Что? Так долбануло — костей не соберешь.

— Что же это творится? За что их? Господи, как я теперь поеду-то? У меня вон руки трясутся.

— Мы тебя сейчас сами отвезем. Попробуешь останки опознать. И показания дашь. Запирай свою тачку.

Альгерис покорно запер машину, пошел к милицейскому «мерседесу».

Известие о взрыве быстро достигло Шереметьева. Майор Мальков сидел в своем кабинете ни жив ни мертв. Очень хотелось выпить, но в аэропорту появились муровцы, и майор крепился. Вызвали для допроса начальника транспортной службы, потом проводили обследование грузового отделения. Допрашивали грузчиков, водителей. Уже вечером очередь дошла и до Малькова.

Молодой оперативник записал его паспортные данные.

— Как организована патрульно-постовая служба аэропорта? — спросил он.

— В батальон ППС входят три роты… — начал Мальков. Он подробно описал задачи вверенной ему службы. — …В обязанности моих людей входило и сопровождение почтовых машин, — стараясь говорить твердым голосом, закончил майор.

— Что вы можете сказать о Галлютдинове?

— Ничего особенного, — осторожно ответил Мальков. — Работал неплохо.

Ответив еще на несколько вопросов, Юрий Владимирович, по-свойски улыбнувшись, спросил:

— Слышь, лейтенант, я сам в угрозыске работал. Ты мне скажи, что там стряслось-то?

Оперативник, уставший за день от бесконечной писанины, закурил.

— Что? Заминирована была машина ваша почтовая. Мина с дистанционным управлением. Шарахнуло так, что все в клочья разлетелись. Парень ваш, шофер из второй машины, чуть в обморок не грохнулся, когда его опознавать подвели. Там опознавать-то нечего.

— А-а, — протянул Мальков, тоже потянувшись за сигаретой. Он глубоко, несколько раз затянулся. — А где второй шофер-то?

— Дал показания и домой отпросился. Звонил в аэропорт из отделения. Попросил, чтобы машину с дороги забрали. Мол, за руль сесть не может. Говорю же, он в шоке был. Подпишите протокол с вашими показаниями, — протянул оперативник исписанный листок.

Мальков машинально пробежал глазами строчки, поставил подпись.

Вернувшись в кабинет, он позвонил в аэрофлотовское кафе, попросил принести бутылку водки. Бутылку принес один из грузчиков, включенных в команду.

— Это что же такое, Владимирыч? — потоптавшись на пороге, спросил грузчик. — За что ребят гробанули?

— Откуда я знаю? — нервно ответил Мальков. — Иди. Узнаю — завтра объясню.

Грузчик все не уходил.

— Я вот чего. Я хотел сказать, что я с этой темой завязываю, Владимирыч. И ребята наши то же самое просили передать. Ну его. Менты сегодня всю душу вытрясли. Мы на такой расклад не подписывались.

— А на что вы подписывались? — зашипел майор. — Просто бабки снимать за здорово живешь? Бесплатный сыр знаешь где бывает?

— Ты не ори, — остановил его грузчик.

Майор, собственно, и не орал, а говорил шепотом. Но это был тот самый шепот, который сотрясает галерки.

— Ты с кем разговариваешь? — опять зашипел майор. — Вы что там, совсем в штаны от страха наложили?

Он распечатал бутылку, налил водки, залпом опрокинул стакан.

— Из темы решили выйти? Что ж, выходите. Только не забудьте, денежки вы за сегодняшнюю операцию уже получили. А груз до места не дошел. Так что за вами должок. И помните, что это вы своими ручонками ящики в почтовые машины перекидывали, а не на таможню отправляли. И вывозил их тоже не я. Так что язык за зубами попридержите.

— Бабки-то ты платил, — не унимался грузчик. — Значит, ты и с барыгой связан. А что за сегодняшний рейс получили, отдадим. Еще и потратить-то не успели. А язык никто и не распускал. Дураки мы, что ли? Только на хрена эти бабки, если тебя в клочья разнесет? На похороны? Слышь, Владимирыч, должно быть, очень крутой товар был в этих ящиках. А ты говорил: камушки, тряпочки. За тряпочки не взрывают.

Майор хватанул еще порцию водки.

— Короче, разбор полетов будет завтра. А пока вали отсюда.

Когда дверь за грузчиком наконец закрылась, Мальков вскочил, начал вышагивать по тесному кабинету. Первое, что он почувствовал, была обида. Надо же, такое выгодное дело заваливалось!

Первоначальный испуг совсем было прошел: раз машина — вдребезги, то и товар — в клочья! Значит, никаких вещдоков, думал майор, пользуясь терминологией своей первой профессии.

А эти козлы перепугались! Ну, хватануло двоих, что же делать? На войне как на войне! Ерунда!

Машину разнес Латыш, это понятно. Вот зачем он в моторе перед каждым рейсом копался! Но Латыша отпустили. Так сказал опер из МУРа. Значит, не нашли у него ничего. Что ж, наберем новую команду. А может, завтра и эти отойдут. Это сначала — страшно. А потом привыкаешь. И где они сегодня на жизнь заработают?

Майор совсем успокоился. Достал из холодильника бутерброды, заботливо приготовленные женой. Налил себе еще водки. Пить, конечно, не следовало. Но сегодня день стрессовый. А, напьюсь и переночую в гостинице нашей, подумал майор. Надо же хоть изредка расслабляться! Выпив залпом полстакана, начал смачно жевать бутерброд с твердокопченой колбасой.

«К преступной деятельности меня склонил майор Мальков. Именно Мальков передавал мне деньги за каждую операцию. И именно он был связан с получателем груза…» — эти слова произносил только что покинувший кабинет грузчик Потапов. А говорил он их в зале суда, находясь за отгороженным решеткой пространством.

Картина, возникшая в сознании Юрия Владимировича, была столь отчетлива, что рука с надкушенным бутербродом замерла в воздухе, не совершив посадки по месту назначения.

Так. А ведь в лицо «делягу» знает только он, Мальков. И даже грузчик Потапов понял своими недоразвитыми мозгами, что груз был опасен. Настолько, что «деляга», не задумываясь, отправил на тот свет двоих людей. «Ваша дочка ходит в школу через дорогу. А на дороге всякое случается…» — вспомнил Юрий Владимирович слова «деляги», сказанные в армянском ресторанчике.

Лоб его покрыла испарина. А ведь в самой большой опасности именно он сам, понял наконец майор. И его семья. Он быстро набрал номер.

— Але, — отозвался голос жены.

— Зина, это я. Как у вас дела?

— Все нормально.

— А где Аленка?

— В школе. У них дискотека сегодня.

— Немедленно иди за ней, — закричал Мальков. — Нет, стой, никуда не ходи! — тут же отменил он первое указание. — Сиди дома, никому не открывай. За Аленкой я сам заеду.

— Да что случилось? — перепугалась жена.

— Ничего, Зина, ничего, — попытался успокоить ее и себя Мальков. — Жди, я скоро буду.

Через двадцать минут «опель» майора Малькова покинул территорию Шереметьева. Было уже довольно поздно. Фары автомобиля разрезали вечернюю тьму. На одном из перекрестков Дмитровского шоссе навстречу «опелю» на бешеной скорости рванул грузовик. Он врезался в автомобиль Малькова, проволок его несколько метров, потом, не сбавляя скорости, скрылся в темных вечерних закоулках.

— Передаем сводку дорожно-транспортных происшествий. В нашей студии, как обычно по утрам, капитан ГАИ Павел Дмитриевич Теремков. Вам слово, Павел Дмитриевич.

— Вчера, около десяти часов вечера, на Дмитровском шоссе был сбит автомобиль марки «опель». Номерной знак… — капитан назвал номер автомобиля. Камера показала смятую в гармошку машину майора Малькова. — Водитель «опеля» скончался на месте происшествия. Виновник трагедии скрылся. Лиц, располагающих сведениями об этом ДТП, просим позвонить по телефону… — Белой строкой побежал внизу экрана номер телефона. — Однако, — продолжал капитан, — и сам пострадавший находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. Будучи трезвым, он, возможно, смог бы избежать столкновения. Уважаемые москвичи и гости столицы! Еще раз хочется напомнить о том, что ваша жизнь…

Сергей Николаевич, щелкнув «лентяйкой», выключил телевизор.

— Черта с два смог бы избежать… — проговорил он вслух.

Они с Нино еще лежали в постели. Утреннее солнце пробивалось сквозь пунцовые шторы.

— Что ж, твой Альгерис действительно молодец! — повернулся к жене Висницкий. — Две такие операции за один день — и без единого прокола!

— Он и в милиции побывал вчера. И тоже без проколов! — с гордостью проговорила Нино.

— Ладно, пусть отсидится с месяц в Польше, отдохнет. Заслужил. Там его какая-нибудь полячка молодая соблазнит… — подначивал жену Сергей.

— Заткнись, — оборвала его Нино. — Он уже звонил мне. Просит разрешения вернуться через неделю.

В этот момент зазвонил телефон.

— Может быть, опять он, — предположила Нино.

Но в трубке раздался мужской голос с грузинским акцентом.

— Серго, батоно, как дела, как жизнь?

— Спасибо, Томаз, дорогой, твоими молитвами. Как ты, генацвали?

— Помаленьку, помаленьку. Послушай, дорогой! Завтра Пасха. Хочу поздравить тебя. Мне и праздник не в праздник, если тебя, дорогой, не увижу!

— В чем дело, генацвали? Приходи сегодня же! Нино сациви приготовит. Ты всегда желанный гость в нашем доме!

Отключив трубку, Сергей взглянул на жену.

— Что это он? Кажется, нигде не наследили?

— Придет — скажет, — пожала плечами Нино. Но поспешность, с которой она выбралась из постели, выдавала беспокойство.

— Я сегодня в офис, пожалуй, не пойду, — решил Сергей. — Надо в церковь сходить. Свечку поставлю за усопших. Потом вернусь, тебе помогу. Значит, Пасха? А сегодня еще Великий пост? И вчера был, и позавчера… Надо же! — покачал головой Сергей, отправляясь в ванную.

…Томаз пришел около семи вечера с неизменным букетом роз для Нины.

Застолье, как по написанному сценарию, опять началось с взаимных цветистых пожеланий здоровья и благополучия. Хозяева выжидающе смотрели на гостя. После двух-трех тостов и воздания должного кулинарным талантам хозяйки Томаз отер салфеткой жирные губы.

— Вчера на шоссе из Шереметьева взрыв был. Ваша работа, Серго, батоно?

— Наша, — вздохнул Сергей. — Когда ты позвонил мне, Томаз, дорогой, машина с грузом уже на шоссе была. Ничего не оставалось, как убрать ее.

— Убрали, да не все…

— То есть?

— Представь, в одном из ящиков уцелели ампулы. Они бы сгорели, но пожар быстро потушили. Ампулы отправили на экспертизу.

Сергей потер виски, закурил.

— Что из этого вытекает? — вслух подумал он.

— Вытекает, что со дня на день будут результаты анализа и муровцы снова накинутся на аэропорт. Всех перетрясут, будьте уверены. А когда в операции задействован не один десяток людей, кто-нибудь да расколется.

— Ну, пусть трясут, — подумав, ответил Сергей. — В Дели я уже дал знать, чтобы поставок в ближайшее время не было. Никто из участников операции нас не знает. Из живых участников… — уточнил он. — Кроме Альгериса.

— Вот-вот. Документы прибалту делали мои люди. Кем он там в отделе кадров значится? — как бы забыл Томаз.

— Валдис Аусеклис, — проронила Нино.

— Да-да… А документы Валдису мои люди делали, — повторил Томаз.

— Его уже нет в Москве, — торопливо сказала Нино.

— Это хорошо, что нет. Пусть пока и не будет. Но по большому счету это дела не меняет. Одним словом, я прошу вас, дорогие, через аэропорт больше не работать. Хотя бы полгода. Вообще, зачем вы покинули наш благословенный край? Там ты, Серго, был полный хозяин. А здесь каждый мент может начать копать под тебя, дорогой. А в столице всяких разных органов ой как много…

— Ты же знаешь, батоно, я не от хорошей жизни уехал! Да ты и сам не в Тбилиси живешь!

— Так-то оно так. Но уж больно беспокойное дело ты ведешь, дорогой. Может, переключиться тебе на финансовую деятельность? Банк какой-нибудь купить.

— Чтобы в Москве банк купить, мне еще пару лет надо собирать необходимую сумму. Спасибо за совет, Серго, дорогой. И за хлопоты о нас спасибо.

Сергей достал еще более пухлый, чем в прошлый раз, конверт, протянул его Томазу.

— С Пасхой тебя, дорогой!

— И тебя, дорогой!

Томаз потянулся к Сергею мясистым ртом, троекратно расцеловался. Потом, с видимым удовольствием, повторил тот же спектакль с Нино.

Когда дверь за гостем закрылась, Нино, схватив сигарету, выругалась:

— Гамахлебуло! Деньги берет, а неприятностей не хочет! Жирный индюк! Ишь, в православные заделался, чучхиани! Скажите, документы его люди делали! Не нужны нам его услуги! В конце концов, Альгерис может жить и по своему настоящему паспорту. Когда вернется.

— Подожди, Нина, — остановил ее муж, все растирая виски. — Ты слышала, что он сказал? Взяли ампулу! Как я устал, — простонал Висницкий. — Только наладишь дело, только начинают идти настоящие деньги — и все рушится! Эти бесконечные срывы доведут меня до инсульта!

— Потому что надо было в свое время покупать документацию на «китайский белок», — опять вспомнила Нино. — Делали бы где-нибудь на окраине города, и никаких транспортных накладок!

— Опять ты за свое! — не выдержав, закричал Сергей. — Ну не купил я эту проклятую документацию, что же делать? Ты всю жизнь меня этим долбать будешь?

В этот момент из своей комнаты вышел Вано.

— Послушайте, родители, а у меня к вам есть предложение… — сказал молодой человек.

Игорь Ветров проснулся от ощущения какой-то стесненности дыхания. Ему даже приснилось, что его хоронят, укладывая на тело тяжелую каменную плиту. Он открыл глаза и увидел здоровенную крысу, сидевшую на его груди и внимательно на него смотревшую маленькими злобными глазками. Игорь так страшно закричал, что тут же вскочила спавшая рядом рябая тетка, проснулись и несколько других обитателей подвала. Крыса лениво спрыгнула и не спеша удалилась за толстую трубу отопления.

— Ты че орешь, Доцент? — угрюмо спросил Игоря одноногий Мишка-десантник. — Сейчас так накостыляю, три дня на улицу не выйдешь.

— Правда, что людей-то будишь, скаженный? — укорила его рябая соседка, снова укладываясь на грязное тряпье.

Игорь сел, подтянул под себя ноги, достал пачку «Магны». В ней лежало аж шесть разномастных сигарет и две беломорины — все, что удалось выпросить за вчерашний вечер. В той же пачке находился и коробок спичек. Игорь закурил. Красный огонек сигареты при каждой затяжке высвечивал темный угол, где копошились бурого цвета чудовища.

Странно, когда он работал в своем институте, он совсем не боялся крыс. Воспринимал их просто как лабораторный материал. Легко брал в руки, вводил препараты. Потом заражал животных всякими страшными болезнями. В одних случаях разработанные им препараты защищали подопытный материал от гибели. В других — крысы умирали мучительной смертью.

И вот теперь они, словно сговорившись, преследовали его. Ни на кого из обитателей подвала крысы не обращали никакого внимания. А к нему каждую ночь подбиралась косматая тварь, то ухитряясь цапнуть за палец, то безмолвно смотря на спящего Игоря. Как вот эта, которую он только что согнал со своей груди. Будто вопрошают, за что я загубил их белошерстных сородичей, подумал Игорь. Вот и не верь после этого в Бога или во всякую чертовщину!

«Но ведь я делал это для людей, Господи! — взмолился Игорь. — Не можем же мы испытывать новые вещества на людях! Каждый вид борется за свое существование, Господи! И я работал на свою страну!» — так неумело доказывал Ветров свою правоту неведомым потусторонним силам.

— И чего ты достиг? — спросил он себя в который раз. — Страна не нуждается в тебе. Даже собственной жене ты оказался не нужен. «Мой Лизочек так уж мал, так уж мал…» — пропел про себя Игорь. — Да уж, мал, да удал. Хватит! Я ее не найду, это ясно. Да если и найду, что ей скажу — грязный, вонючий ханыга? Она расхохочется мне в лицо. Нет, надо уезжать обратно! Можно затихариться в поезде, скажем, в тамбуре, и добраться до Бологого. А потом еще как-нибудь дальше, до Питера…

Каждую ночь, разбуженный крысами, он сочинял себе эту историю. Но начинался день, обитатели подвала приносили выпивку, рябая баба подносила Игорю, и после бессонной ночи, проведенной наедине с бурыми чудовищами, он выпивал первый стакан. А дальше уже шло как по писаному: после первого стакана непременно следовал второй, потом действие перемещалось в привокзальные пивнушки. А вечером полуголодный и в усмерть пьяный Доцент ненадолго забывался сном. До еженощной встречи с крысами…

Нет, сегодня он не будет пить! Надо только дождаться восьми утра, когда открывается Наташкино кафе. Наташка покормит и даст выпить кофе. После встречи с Ваней Висницким она изредка подкармливала Игоря. Он вспомнил, как в буфетной подсобке Иван говорил скопившемуся вокруг них народу: «Вы знаете, кто этот человек? Это самый светлый ум во всей нашей бывшей империи! Это химический гений!»

Толстозадые работники кафешки, поглядывая на дремавшего Игоря, недоверчиво посмеивались. Но бывшего маленького мальчика, Ваню Висницкого, представлявшего на всесоюзных школьных олимпиадах грузинскую столицу, в этом заведении уважали. И тень его могущества распростерлась над бедной головой бывшего гения Ветрова.

Игорь закурил беломорину. Все, курево кончилось. Но уже рассвело. Подкравшись к Мишке-десантнику, Игорь глянул на его командирские часы. До восьми утра оставалось двадцать минут…

Наташка, сладко позевывая, заступила на рабочее место. Сверила товар с накладными. Потом протерла металлическую поверхность стойки, навела порядок на рабочем месте.

— Наташка, тебя к трубе, — позвал ее из глубин кухни толстый, коротконогий повар Ашотик.

Девушка направилась к висящему на стене подсобки телефону.

— Ай, зря армянских мужчин не любишь! — воскликнул Ашотик, мимоходом облапив Наташку.

— Пошел ты… — отбиваясь, беззлобно отозвалась та.

«Нужны вы очень, коротконогие и толстозадые! — подумала обладательница безупречной фигуры, забыв, что именно Ашотику она заплатила своим юным телом за это выгодное местечко. — То ли дело грузины! Высоки, длинноноги, ну и все остальное… — Наташка вспомнила Вано. — Что же это Ванечка уже неделю не показывается?»

В трубке, легок на помине, заговорил густым баритоном Вано:

— Брошка, как дела?

Это так он ее называл — Брошка.

— Приехал бы да узнал, — обиженным голосом отозвалась Наташка.

— Приеду, милая. Ты моего гения давно видела?

— Этого-то? Доцента? — уточнила Наташка. — Ну, дня три не появлялся.

— Ну так вот, тебе дается боевое задание. Как придет в ваше заведение, задержи под любым предлогом и брякни мне на пейджер, — Вано продиктовал номер. — Плачу валютой.

— И только-то? — надулась Наташка.

— И всем остальным, само собой, — рассмеялся в трубку предмет Наташкиных грез.

Девушка вернулась к стойке. До открытия оставалось десять минут. Наташка принялась протирать стаканы, думая о Вано. Взгляд ее упал на окно. На улице, зябко ежась в рваной куртке, терпеливо перетаптывался с ноги на ногу Доцент. Вот уж воистину на ловца и зверь бежит! Наташка бросилась отворять двери.

— Так вот, этот Ветров — абсолютный гений. Папа, ты же должен помнить его. Ты был со мною на одной из олимпиад.

— Такой высокий, нескладный? — припомнил Сергей Николаевич.

— Ну да!

— Да, парень незаурядный, — согласился Висницкий.

— Незаурядный? Это значит ничего не сказать! У него абсолютное химическое чутье! Он чувствует молекулы кожей! Все задачи по синтезу, которые мы получали, он выполнял играючи.

— Ты говоришь, он опустился?

— Мы его поднимем! Мозги за пару месяцев не пропиваются. Есть рычаг, при помощи которого я заставлю его работать на нас! Это мой вопрос, я его решу. И если бы он был благополучен, фиг бы мы его заполучили! Прости, мама, — Вано глянул на Нину Вахтанговну. — Смотрите дальше: мы возвращаем его в Питер. Там у него квартира и знакомства. Арендуем площади и налаживаем производство.

— У нас в наличии только две ампулы «китайского белка». Это все, что случайно осталось от последней партии.

— Он расшифрует состав! Я за него ручаюсь.

— Почему ты считаешь, что дело надо налаживать в Питере?

— Но ведь ваш дядя Томаз правильно сегодня сказал: в Москве каждая собака — полицейский!

— А в Питере каждая собака — бандит отмороженный, — парировал Сергей Николаевич. — И неизвестно, что лучше. Вернее, хуже…

— Мы арендуем помещение какого-нибудь НИИ. Мы будем под крышей госучреждения. Препарат можно рассылать под видом какого-нибудь лабораторного теста. Под видом иммуноферментной системы, ну я не знаю, на туберкулез, например. Кстати, наш выпускник, Алешка Антонов, работает именно в Питере, в НИИ профилактической медицины. Он рассказывал, что у них большая часть помещений сдается в аренду, чтобы платить сотрудникам зарплату.

— На создание лаборатории нужны большие деньги.

— Ну, родители, это уже ваши проблемы. Если бы я все мог сделать сам, я бы с вами этой идеей и не делился.

Родители Вани Висницкого переглянулись.

— Интересного мальчика мы вырастили, а, Нино? — усмехнулся Сергей.

Нино молча курила.

— Прибыль нужно будет аккумулировать в зарубежном банке, — проронила она.

— Ма, и это я продумал! — живо откликнулся сын. — У меня на курсе учатся два студента из Науру. Это остров оффшорной зоны в юго-западной части Тихого океана. Мы регистрируем на имя этих ребят банк в республике Науру. Ребята утверждают, что проблем не возникнет. Потом открываем в Москве представительство этого банка. Это уже твоя работа, отец. Мало того что мы сможем перекачивать за границу свою валюту, мы еще сможем оказывать посреднические услуги тем, кто тоже хочет хранить валюту за рубежом.

Сергей Висницкий потрясенно молчал. Нино докурила сигарету, деловито спросила сына:

— Твои условия?

— Я хочу, чтобы доверенность на управление банком принадлежала мне. Согласитесь, это справедливо — идея моя и люди мои.

— А ты не пустишь по миру своих родителей? — усмехнувшись, спросила Нина Вахтанговна.

— Ну что ты, мама! Просто мне нужно почувствовать себя взрослым человеком!

За обсуждением деталей предстоящего дела ночь пролетела незаметно. Утром Вано позвонил Наташке, а уже через двадцать минут получил известие, что Доцент пьет утренний кофе в заведении белокурой подружки.

Такси остановилось. Пока Иван Висницкий рассчитывался с водителем, Ветров неуклюже выбирался из машины.

Через пару минут Вано уже втащил Игоря в темную прихожую.

— Ну как тебе временное пристанище? — спросил Вано, зажигая свет.

Игорь обошел однокомнатную квартиру.

— Чисто… — с благоговением произнес он.

— И главное — сухо! — рассмеялся Вано. — Иди прими душ, а я пока приготовлю завтрак.

Он достал из вместительной сумки плотно набитый целлофановый пакет.

— Здесь тебе смена белья и верхняя одежда.

Игорь смущенно принял пакет и исчез в ванной. Когда он вышел, по квартире распространялся дивный аромат жарящегося мяса.

— Садись завтракать, ученый! — веселым голосом позвал Иван.

Игорь, одетый в чистую рубашку и черные широкие брюки, оглядел себя в зеркало, повешенное в прихожей, расчесал отросшие волосы и, смущаясь, прошел на кухню.

На круглом блюде лежали подрумяненные эскалопы. Вокруг них золотился картофель фри, розово блестели свежие помидоры, прикрытые густыми пучками петрушки и кинзы.

— Садись, Игорек, — пригласил Вано. — Ну, давай порубаем!

Вано положил на тарелку Игоря увесистый шмат мяса, горку картофеля, ломтики помидоров.

Ветров, изо всех сил стараясь не торопиться, набросился на еду.

— Ну что, жену нашел? — немного погодя спросил Вано.

Игорь отрицательно мотнул головой, пережевывая эскалоп.

— А я нашел! — как бы между прочим заметил Вано.

— Как?! — Игорь уставился на приятеля, машинально двигая челюстями.

— Так. Лиза твоя замужем за генералом. Генерал старше ее на двадцать с лишним лет. Лысоват, с безусловным циррозом печени — следствие службы в погранвойсках. Но обеспечен. Лизе машину подарил. Балует ее.

Игорь, уставившись в пол, молча слушал.

— Так что, Игорек, ты ее так и уступишь этому кабану лысому?

Ветров заволновался, выудил сигарету из лежавшей на столе пачки, закурил.

— А что я? — тихо спросил он. — Я ей машины дарить не могу. У меня, кроме куртки рваной да квартиры в Питере, и нет ничего.

— Но ты ее любишь?

— Люблю. Я, кроме нее, и знать никого не хочу. А толку?

— Толку от тебя, какой ты сегодня есть, никакого, тут ты прав. А ты представь: ты назначаешь ей свидание, встречаешь ее на белом «линкольне». Сам весь от Версаче или Юдашкина, кто тебе больше нравится.

Поднятые кверху брови Ветрова ясно указывали, что ему не нравится ни тот ни другой по причине незнания обоих. Увлеченный повествованием, Вано между тем продолжал:

— Ты небрежно заказываешь в ресторане черт знает что. А потом плюешь в ее раскрытые от восхищения глаза. Или не плюешь, а делаешь своей рабой. Красиво?

Игорь пожал плечами:

— Глупости какие-то. Не хочу я ей в глаза плевать. Сначала, когда она меня бросила, хотел. А теперь думаю, может, она права была. Мужчина должен обеспечить достойную жизнь своей женщине. А я, в сущности, собой был занят. Своими научными игрушками.

— Прекрасно! — тут же переключился Вано. — А если ты сможешь обеспечить ей достойную жизнь? Ведь этот козел плешивый ей надоест через год.

— К чему этот разговор? — спросил Игорь, подняв глаза.

— Я уполномочен предложить тебе очень выгодную работу, — вкрадчиво ответил Вано.

— Какую?

— По твоей специальности. Причем справиться с этой работой сможешь только ты! Нужно установить состав некоего препарата. Это психотропное вещество, — небрежно заметил Вано. — Повышает ассоциативные и адаптационные функции мозга. Показаний к применению масса. Тут и инволюционные синдромы, и посттравматические нарушения функций головного мозга, и лечение хронического алкоголизма. Поясняю: аналогичный препарат выпускают на Западе. Но он очень дорог. Наша задача — получить доступный для наших сограждан аналог. Это тебе не военные заказы на не знаю что, против никто не знает какого противника. Наш препарат будет нужен всем — и старикам с ослабевшей памятью, и замороченным бизнесменам, и алкашам.

Дата добавления: 2015-09-02