5 страница. Кристин сползает на пол и садится по-турецки

Кристин сползает на пол и садится по-турецки. В детстве Мэтт приходил в ее комнату, когда ей снились кошмары, и садился так же, чтобы разбудить в нужный момент. А потом был рядом, пока она не уснет. Иногда он засыпал прямо у ее кровати. Теперь она охраняет его сон. Мэтт некоторое время смотрит на нее и ложится, закрывая глаза.

— Давно? — тихо спрашивает Кристин.

— Со дня столетия.

— Что тебе снится?

— Ты, — Мэтт вздыхает. — Точнее, не только ты, но конец у нас всегда одинаковый.

— Что я делаю?

— Убиваешь меня.

Кристин сгладывает и отворачивается.

— Прости меня, — тихо просит она.

— Незачем, — устало отвечает мужчина. — Это же мой сон.

— Не за это.

Мэтт посылает удивленный взгляд потолку и поворачивается к сестре.

— Тогда за что?

— Ты вчера сказал... Ты сказал, что должен был защитить меня, — Кристин осекается и вздыхает. — Знаешь, я всегда думала, лучше б я умерла, а не он. Или чтобы твои пули пронзили нас обоих. Но я никогда не думала, что я все, что было у тебя. Я была слишком эгоистична, и прошу прощения за это.

— Ничего, я понимаю.

— Но это не все, — продолжает Кристин. — Даже учитывая, что теперь я знаю, почему ты застрелил его, я не могу отпустить эту злость. Я все еще виню тебя.

Мэтт вздыхает и отворачивается в потолок.

— На все нужно время, Кристин, — тихо говорит он. — Не знаю, имею ли я право на прощение. Но, если бы пару дней назад мне сказали, что мы хотя бы поговорим на эту тему, я бы не поверил. И потому, хоть я больше не смею извиняться перед тобой, я отчаянно надеюсь, что ты однажды простишь меня.

Девушка резко встает, забирается на кровать, продавливая коленями матрас, и бросается к брату на грудь, рыдая в голос. Мэтт обнимает ее и прячет лицо в волосы сестры.

Кристин просыпается от шума внизу. Она медленно спускается по лестнице, прислушиваясь, двигается к кухне. Увидев источник шума, девушка расслабляется и, улыбаясь, прислоняется к дверному косяку. Мэтт, суетясь у плиты в окружении ароматных запахов, напевает себе что-то под нос и пританцовывает. Кристин с наслаждением наблюдает, потому что не помнит брата в таком настроении со времен, как он встретил Сабину.

Когда Мэтт берет очень высокую ноту на манер тысячелетнего Фаррела Вильямса, Кристин хихикает в ладошку, а в следующий миг они стоят друг против друга в напряженных позах: мужчина с выхваченным из-за пояса пистолетом, девушка со сковородой, схваченной со стола, вместо щита. Из сковороды на пол со звуком пощечины шмякается свежая яичница. С десять секунд брат и сестра смотрят друг на друга с возмущением, а потом громко смеются.

— И ты собиралась этим защититься? — выдавливает из себя Мэтт. Кристин не может остановить хохот и энергично кивает. — Отчаянно!

Девушка сползает на пол и, продолжая смеяться, собирает испорченный завтрак. Мэтт готовит пищу заново. Пока он хлопочет на кухне, Кристин приносит ноутбук. Каждое утро она проверяет почту и последние новости — старые привычки неискоренимы. Мужчина, услышав звук включения компьютера, резко оборачивается и захлопывает крышку. Кристин непонимающе смотрит на серьезное лицо брата: все смешинки куда-то улетучились.

— В чем дело?

Мэтт садится на стул и убирает руку с компьютера.

— Чарли так и не позвонил.

Кристин молча смотрит на брата, выдерживая его тяжелый взгляд.

— Что будем делать? — тихо спрашивает она.

— Нам ведь все еще нужны подтверждения, — отвечает мужчина. — Хочу съездить к соседям Марлена, поговорить с ними.

— То есть ты мне все еще не веришь? — спрашивает девушка, начиная злиться.

— Прекрати, — спокойно просит Мэтт. — Нам нужно с чего-то начинать, а ничего другого мне в голову не приходит. Или у тебя есть гениальные идеи?

Девушка вздыхает.

— А что буду делать я?

— А тебе достанется самое тяжелое: остаться дома.

Кристин только собирается сказать что-то против, но Мэтт успевает ее остановить.

— Во-первых, ты, вероятно, уже в розыске. Тебе, конечно, идет новый цвет, но он тебя не защитит. Во-вторых, нам выгодней не быть родственниками, если они еще не узнали об этом: как детектив я имею доступ к информации и смогу что-нибудь придумать, а как твой брат — нет.

Кристин вздыхает и соглашается. Они молча завтракают, убирают посуду — рука об руку, как в старые добрые времена. Когда Мэтт уходит, она смотрит в окно на его белую рубашку. Он сказал ей быть умницей, но Кристин так не умеет. Старая машина удаляется от дома, и девушка входит в сеть.

Чарли сидит, прислонившись спиной к стене, и обхватывает руками колени. Он улыбается и думает, что заставляет его это делать — поводов то нет.

— Ты придурошный засранец и лузер, — добродушно говорит мужчина.

Чарли может простить себе ошибку, если никто больше не пострадает. Однако он не позвонил, не дал о себе знать, и Мэтт скорее всего предпримет что-то.

— Хоть бы он не попался, хоть бы он был осторожен...

Где-то наверху открылись двери, вниз по лестнице спускаются люди, не меньше трех: Чарли только слышит это — в его камеру совсем не попадает свет.

— Да отпусти ты меня, сукин сын! — недовольно звучит женский голос. Охранники открывают дверь другой камеры и со смехом закидывают туда задержанную. Скрип ключей, топот ног и снова тишина.

Чарли сидит здесь, как ему кажется, не меньше шести часов, его глаза привыкли к отсутствию света. Но его самого гложет мысль, что там с Мэттом и его сестрой.

— Своенравная особа, — шепчет он, улыбаясь еще шире. — И очень даже симпатичная.

Через какое-то время охрана приводит еще кого-то. Задержанный молчит, и Чарли прислушивается к разговору охранников. Говорят они тихо, слов не разобрать, но по голосам мужчина понимает, что это не те же, что привели его сюда. Значит, другая смена.

Когда охрана уходит, Чарли вздыхает и громко говорит:

— Господа новоприбывшие, вы не подскажете, который был час, когда вас задержали?

Сперва он слышит только тишину, но потом в ней рождается одно лишь удивленное слово:

— Чарли?

Чарли ошарашено часто моргает и поднимается на затекшие ноги.

— Мэтт? — спрашивает он, прижавшись ухом к противоположной стене. — Мэтт? Дружище, три-пять-восемь!

Человек за стеной взрывается хохотом.

— Очень вовремя, — подмечает он.

Не время и не место, но Чарли улыбается. Он отвлекается и слышит возню в третьей камере, до того, как раздается голос заключенного.

— Мэтт? Ребята? — неуверенно спрашивает девушка оттуда.

— Кристин? — возмущается сосед Чарли. — Какого черта?..

Вновь тишина. Однако неуместная радость сменяется напряжением.

— Ты вышла в сеть, да? — тихо и обреченно спрашивает Мэтт.

— Я не знаю, как они вычислили меня, — виновато оправдывается девушка. Ее голос глухо доносится через стены камер и узкий коридор между ними. — Все было зашифровано, я не понимаю...

— Не важно, — перебивает ее брат. — Ты здесь, я не смог тебя защитить.

Улыбка наконец сползает с лица Чарли. Он садится у стены между ним и Мэттом и пытается найти хоть щелочку света. Тщетно.

— Не кори себя, — тихо просит девушка. — Ты не виноват, что у тебя безмозглая сестра…

Все молчат. Чарли прислушивается, но не слышит ничего, кроме своего дыхания.

— Эй, третий, — зовет Кристин. — А что с тобой приключилось?

— Ты мне? — переспрашивает Чарли.

— Ага, — раздается в ответ.

«Третий, как мило!», — думает мужчина и улыбается, закрывая глаза.

Чарли сел в машину, но, прежде чем отъехать, внимательно осмотрел дом. И лишь потом, вздохнув, завел машину.

В Управлении все выглядело как обычно: никакой шумихи. Стараясь выглядеть неприметно, мужчина в своей непринужденной манере, громко и приветливо здоровался со всеми, кто попадался ему на пути. Он добрался до своего офиса, отсканировал пропуск и даже не успел сесть за стол, как раздался телефонный звонок.

— Вуд, — ответил он, гадая, кто звонит.

— Эй, друг, загляни, есть информация.

"Зверь бежит прямо к охотнику", — довольно подумал Чарли, повесил трубку и отправился в отдел защиты информации.

Звонивший — Григо'ри Шерман — тот самый надежный человек, сидел в своем полутемном кабинете, откинувшись на спинку мягкого кресла. Чарли плюхнулся напротив.

— Прежде чем ты мне поведаешь что-то важное, ответь: ты случайно позвонил именно сейчас или узнал, что я пришел?

Шерман рассмеялся.

— Я, конечно, не глава отдела, но все-таки ведущий специалист. Отследил тебя по пропуску.

Чарли кивнул и улыбнулся.

— То есть ты можешь отследить все?

— Ну, не все, но многое, — довольно ответил Шерман, кивая седой головой.

— А что-то еле уловимое и ускользающее?

— К чему ты клонишь?

Чарли улыбнулся еще шире.

— Позже. Что у тебя за информация? Нашли хакера?

— Хакершу, — Шерман добродушно хохотнул. — И не сидел бы ты здесь, если бы нашли. В общем, удалось выяснить немногое. Компьютер, с которого выходили в сеть, старый. Есть предположение, что информация дублировалась, скорее всего на флешку — в сеть, по крайней мере, еще ничего не всплыло. Ребята нашли аккумулятор в здании, я думаю, что компьютер мы уже не увидим, так что нужно найти съемный носитель. Вот.

— И это все? — наигранно (потому что ничего, кроме облегчения он не почувствовал) спросил Чарли.

— Ну уж извини, девчонка попалась умная, — Шерман развел руками. — Мы перебрали всех известных девушек-программистов, но все они вне подозрений. Эх, нам бы ее в отдел!

Чарли усмехнулся.

— Поймаем, упрашивай начальство предложить ей работу.

— Конечно, обязательно, — Шерман с сарказмом в глазах посмотрел на сослуживца. — Так что ты там спрашивал про ускользающее?

Чарли вздохнул и посмотрел прямо на собеседника.

— Ходят слухи, что наша девочка похитила что-то очень важное. И теперь эту информацию в панике удаляют.

— Где это такие слухи ходят? — с улыбкой спрашивает мужчина.

— Ну... по отделу, — ответил Чарли, смотря по сторонам.

— И ты бы хотел узнать, что там?

— Ага.

— Посмотреть засекреченную информацию?

— Так, любопытно же.

Шерман снова хохотнул, что-то поискал в компьютере и от души потянулся.

— Чарли-Чарли, — вздохнул он. — Не надо верить всяким слухам. И слишком любопытствовать — тоже.

— Понял, — Чарли хлопнул по коленкам и принялся вставать.

— Сиди. Давно не виделись, пойду принесу кофе, поболтаем, — Шерман встал с кресла и поковылял к двери. — А ты… пока поразмышляй, минуток так пять-десять. Вдруг я задержусь где-нибудь. Есть тут у нас один парень, Киндаборо. Хороший человек, надежный. Очень надежный, может пригодиться. Надо к нему заглянуть.

Когда дверь закрылась, Чарли улыбнулся и пересел за компьютер.

Шерман медленно побрел по коридору, рассуждая о старости. Еле гнущиеся ноги почти перестали его слушаться, а вот мозг как был молодым, так и продолжает работать на полную катушку. Ему это отчасти казалось забавным: когда смерть заберет его, ничего кроме потрепанного тела ей не достанется.

Шерман завернул за угол, направляясь к кофейному аппарату, где собралась небольшая очередь из суетливой молодежи. Мужчина прислонился к стене, ожидая — возраст приучил его не торопиться. Теперь, когда большая часть его жизни позади, неизвестности осталось совсем мало, и нечего туда стремиться. Шерман прошел хороший жизненный путь, полный радости и полезных дел. Да и сейчас не отставал: многих его друзей уже скосили болезни или безделье, а он все еще здесь, важная персона. Однако, смотря на молодежь, он завидовал: было бы неплохо иметь побольше запаса здоровья и времени. Смерть еще не была рядом, но он все же ее боялся.

Шерман наливал второй стаканчик кофе, когда в соседнем коридоре послышался шум и крики. А следом из-за угла, под топот ботинок группы захвата, появился Чарли. Согнутый буквой "Г", с заломанными руками.

Шерман проводил группу отсутствующим взглядом и остался стоять с кофе в руках.

Мэтт подъехал к старому таунхаусу и сверил адрес. Выйдя из машины, он хмуро осмотрелся и уверенно пошел к дому.

Старую деревянную дверь открыла женщина лет сорока пяти, на вид еще более хмурая, чем внезапный гость.

— Че нада? — сказала она вместо приветствия, одарив Мэтта парами перегара. Он в ответ показал удостоверение.

— Есть вопросы. Могу войти?

Женщина без особого удовольствия пропустила детектива в дом и прошла к гостиную. Мэтт следом.

— Че нада-то?

Мужчина осмотрелся и ничего удивительного не увидел. Старые обои в ромбик свисали со стен, мебель старая, в пятнах и провонявшая. Тюль серый, висящий здесь неизвестно сколько.

— Ты садись, че стоишь-то?

— Вы знали Рихарда Марлена? Он снимал комнату в этом доме.

Женщина демонстративно закатила глаза и громко вздохнула.

— Опять об этом сукином сыне! Меня уже вдоль и поперек о нем расспросили. Систра тебе моя нужна, она комнату сдавала и с ним дружбу водила.

— Сестра — Венера Томпсон?

— Нет, дубень, Венера — это я. Стефана ее зовут, — проворчала женщина и поймала суровый взгляд Мэтта. — Ладно, детективчик, извини. Тут, знаешь ли, по этикету не живут.

Мэтт проигнорировал ее слова.

— Она сейчас дома?

— Нет ее, вечером приходи. Работает.

— Где?

— А ты точно детектив? На ферме она, за полумутантами ухаживает. Ей один такой три пальца отхерачил. Спроси любого, ее там все знают.

Мэтт кивнул и посмотрел наверх.

— Комнату Марлена покажете?

— Ваши ищейки там все осмотрели сто двадцать раз, почти все изъяли. Сам иди, наверх и налево.

Мужчина кивнул. Правда смотреть действительно было нечего. Пустой шкаф, железная кровать со старым матрасом, унылый вид из окна.

— Ну что, насмотрелся?

Женщина оперлась о стену у лестницы, сложив руки на груди, и нагло усмехалась.

— Более чем, — сдержанно ответил Мэтт. — Есть телефон? Позвонить вашей сестре.

— Отродясь не было.

— Вы сами можете что-то рассказать о Марлене?

— Упрямый высокомерный тип. Вечно гнусненько улыбался, с гнильцой такой. Все.

— Ясно… Всего доброго.

Мужчина быстро пошел к двери, женщина следом.

— Э, ты куда? Давай кофе налью?

— Нет, спасибо.

— А вечером, вечером-то придешь? Систруха в восемь приходит.

— Нет времени, съезжу к вашей сестре на работу.

— А, ну смотри, — женщина пожала плечами, и Мэтт ушел.

Ехать до фермы чуть меньше четверти часа, и это время детектив посвятил раздумьям. Комната Марлена выглядела так, будто в ней никогда и не жили. Даже если ее очистили, то не так, как это делают детективы. Почему не оставили никаких вещей? Откуда такая уверенность, что мятежник не вернется за чем-то? Ладно, пустая комната еще ничего не доказывает.

Другой вопрос: почему женщина, в доме которой он жил, ничего о нем не знает? Можно допустить, что она все время пила, и все же... что-то в ее виде смущало. В том, как она говорила о Марлене. Мэтт думал, поверил бы он ей, если бы не знал, что мятежник, возможно, чья-то выдумка? Ладно, после встречи со второй женщиной будет ясно.

С такими мыслями Мэтт подъехал к ферме, где его машину тут же окружила вооруженная группа захвата.

Похоже, телефон у женщины все же был.

Кристин написала Базуке, но тот пока не ответил. Девушка поднялась наверх. Ходить в пижаме ей безумно нравилось, но рано или поздно ей нужно будет выйти из дома, а вновь надевать вещи вероятно погибшей мятежницы совсем не хотелось. За последние годы Кристин почти не изменилась в размерах, поэтому ее старая одежда, нетронутая никем со времен переезда, оказалась в пору. Девушка долго перебирала свои старые платья, каждое было с чем-то связано: юбилей родителей, первое свидание с Патриком, свадьба Мэтта. Стряхнув с себя воспоминания, она выбрала тонкий джемпер, джинсы, кожаную куртку и поношенные миротворческие ботинки. Кристин вообще любила старенькую обувь — ей казалось, что у обуви есть какая-то своя история.

Перебрав карманы одежды соседки Базуки, девушка извлекла таблетки, переданные другом. Кристин достала одну из блистера, но та упала на пол.

— Криворукая, — выругалась девушка, подняла капсулу, машинально убрав ее в карман джинсов, сгребла вещи и пошла вниз.

Кристин почувствовала неладное, стоило ей только спуститься с лестницы, но предпринимать что-либо было уже поздно — что-то небольшое и холодное уперлось ей в позвоночник, и даже спиной она поняла, что это дуло винтовки.

— Медленно подними руки, — велел тихий, но твердый голос.

Вещи упали к ногам девушки.

— Итак, господа, какие мысли? — спрашивает Чарли.

— Нас заложили, какие еще, — вздыхает Кристин.

— Почему? — доносится из камеры Мэтта.

— Ну, смотри, — отвечает девушка, — Чарли заложил Шерман. Тебя — алкоголичка. Когда она доложила кто ты, ребятки поехали к тебе на обыск и задержали меня.

— Ага, — ухмыляется Мэтт, — а то, что ты вышла в сеть — абсолютно не при чем?

— Базука — мастер шифровки! — обиженно отвечает девушка.

— Да, и когда ты воровала данные в высотке...

— Это была моя работа. Он даже не знал, что я планирую сделать это.

— Шерман не мог меня сдать, — вклинивается Чарли. — Я знаю его много лет. Он не стал бы.

— Ребята, — тяжело вздыхает Кристин. — Я понимаю, проще обманываться, но посудите сами, моя версия наиболее убедительна.

— При таком раскладе, — возражает Мэтт, — тебя мог сдать Базука. Он знал, где ты.

— Нееет, он точно не мог!

— Вот и Шерман не мог! — торжествующе кричит Чарли.

— Прекратите спорить! — тихо, но строго говорит Мэтт. — Кто-то идет.

Наверху скрипуче открывается дверь, и слышится топот ног вместе с недовольным бормотанием.

— Это еще кто? — удивленно спрашивает Кристин.

— Тихо ты, — раздается с другой стороны, и девушка не понимает, кому из двоих заключенных принадлежит голос.

Новоприбывшего закрывают напротив Чарли, через стену от Кристин, и удаляются. Задержанные смирно ждут, пока стихнут шаги и закроется дверь.

— Эй, ты кто? — не выдерживает девушка.

— Крис?

— Баз?! Ты-то как здесь?

— Все в полном сборе, — тихо комментирует Чарли из своей камеры.

— Базука, как тебя нашли? — в голосе девушки слышится вина.

— Пошел искать тебя, — раздосадовано отвечает мужчина. — Ты написала сообщение, но долго не отвечала. Я решил проверить, все ли в порядке. Отправился к дому твоего брата, а там все окружено, кругом люди в форме. Я не успел сбежать, задержали до выяснения обстоятельств.

— Вот видите! — довольно кричит Кристин. — Он меня не сдал!

— С кем ты говоришь? — удивленно спрашивает Базука.

Сперва внизу тишина, а потом Чарли взрывается хохотом, который подхватывают остальные. Базука же съеживается у стены от непонимания.

— Извини, Баз, — отвечает девушка сквозь смех. — Здесь мой брат Мэтт и Чарли, его друг. Все тут из-за меня.

— А, — отвечает мужчина все еще слегка ошарашено. — Понял. Всем привет.

— И тебе того же! — добродушно отвечает Чарли.

На руке Кристин пищат часы. Мэтт выходит из раздумий и напрягается.

— Кристин? Я правильно понимаю этот звук?

— Правильно.

Чарли еще не догадывается, что происходит, но улавливает нотки тревоги.

— Давно?

— Двенадцать часов назад.

— А те, что я дал тебе? — спрашивает Базука.

— Остались дома, — отвечает Кристин.

Вновь тишина.

— Хорошо, что у меня есть часы, — смеется Кристин. — Маленький кусочек света.

— Завидую, — тихо говорит Чарли. — Вы объясните мне, что происходит?

— Кристин? — как-то оживленно зовет Мэтт, игнорируя друга. — Ты можешь осмотреть свою камеру?

— Хм, — отвечает та. — Экран совсем маленький, будет трудно, но попробовать могу. Что искать? Тоннель?

— Ищи камеры или жучки, — уверенно отвечает Мэтт.

— Издеваешься?

— Нет.

— Что ж…

Кристин методично осматривает камеру всюду, где может достать. Она что-то напевает себе под нос под молчание остальных. Спустя почти час девушка садится на пол и вздыхает.

— Если здесь что-то и есть, я этого не нашла.

— Хорошо, — Мэтт встает с пола и обращается к остальным так, будто они могут его видеть. — У меня есть план.

Все пододвигаются поближе.

— Думаю, нас скоро начнут допрашивать. Может, через час или два. Нам нужно договориться о показаниях.

— Согласен, — говорит Чарли. — Предложения?

— Не перебивай, — отвечает Мэтт, остальные хихикают. — Во-первых, я предлагаю во многом не врать. Кристин, скажешь, что решила проверить, насколько ты сильна в программировании. И своим объектом выбрала правительственный сервис.

— То есть не с целью получить информацию, а так, на слабо? — уточняет девушка.

— Именно, — соглашается Мэтт. — Далее. Из любопытства ты прочла несколько документов — только из любопытства. Тебя обнаружили, ты сбежала, позвонила мне.

— Если они прослушают телефонную запись? — спрашивает Чарли.

— Я звонил со старого телефона-автомата, — отвечает Базука. — Старые телефоны не прослушиваются. Все, что они найдут — факт звонка, не более.

— Точно, — соглашается Мэтт и продолжает для Кристин. — Ты приходишь ко мне, просишь прикрыть тебя. Я прошу показать, что ты нашла. Увидев засекреченные документы, я решаю их проверить. Учитывая, что у Чарли было задание найти хакера, я обращаюсь к нему. Вместе, по своим источникам мы проверяем информацию, но оказываемся здесь. Кристин, что ты написала Базуке.

— Что я у тебя.

— И все?

— Написала: "Я у брата. Все тихо".

— Базука, а ты?

— Пару сообщений. В одном спросил все ли в порядке, в другом — попросил не молчать.

— Хорошо. Значит, ты будешь рассказывать о наших с Кристин напряженных отношениях и о том, что наша встреча показалась тебе настолько удивительной, что не не могла предвещать ничего хорошего. Поэтому ты отправился к моему дому, где тебя и взяли. Вот, — подытоживает Мэтт. — План такой.

В подвале пару минут царит тишина.

— Вы выставляете меня трусом, — наконец говорит Базука.

— Ты виноват меньше всех, — отвечает Чарли. — Нас изгонят, а ты останешься жив.

— Значит план годится? — спрашивает Мэтт.

Наверху с жутким скрипом открывается дверь и несколько человек спускаются вниз.

— Задержанные, отойти к задней стене. Не подходить к дверям до того, как мы уйдем. В случае сопротивления будет открыт огонь.

Во всем подвале зажигается свет. Пленные жмурятся, закрывают лица руками и только слышат, как открываются их камеры: кто-то входит и так же быстро уходит, оставив что-то внутри.

— Свет будет включен ровно десять минут. В ваших интересах успеть пообедать и привести себя в порядок перед допросом. Задержанная Льюис, вы пойдете первой. Ваша одежда у двери, — голос на миг затихает. — Время пошло.

Охранники скрываются наверху, но задержанные, привыкнув к свету, не торопятся набрасываться на еду.

— У меня чисто, — тихо говорит Чарли. Он рад лампе накаливания как никогда.

— У меня тоже, — отвечает Базука.

— Чисто, — заключает Мэтт. — Кристин?

— А вот у меня кое-то есть, — довольно отвечает девушка. — И это позволит мне продержаться еще часов четырнадцать.

Кристин крутит пальцами маленькую капсулу, случайно засунутую в карман джинсов утром.

— Заначка? — облегченно спрашивает Мэтт.

— Ненамеренная, — смеется девушка. — Господа, я планирую занять рот едой. Приятного аппетита.

Один за другим пленники уходят на допрос: сперва Кристин, следом Мэтт, Чарли и, в завершении, Базука — каждый не меньше часа. Оставшиеся внизу молчат в ожидании. Когда уводят Мэтта, Чарли и Базука еще пытаются узнать что-то от Кристин, но, слыша ее кашель и хрипы, отстают — уже ясно, что ждет всех.

День напряженно перетекает в вечер. Базука только вернулся, но остальные все еще молчат. Позже приносят ужин, и пленники молча едят. Им приносят матрасы, и они готовятся ко сну. Охранник сообщает, что решение суда будет оглашено завтра во время инаугурации и уходит. В камерах гаснет свет. Наступила ночь.

Мэтт смотрит вверх — потолок не видно, но старая привычка успокаивает мужчину. Вокруг тишина, нарушаемая только чьим-то сопением.

— Неужели сейчас кто-то может спать? — спрашивает он у потолка.

— Я и не сплю, — гнусаво отвечает сосед. — Пыхтение теперь моя новая фишка. Вам не кажется это сексуальным?

— Не особо, — отвечает Кристин под общие смешки. — Ты в порядке, третий?

— Сойдет. Даже смог бы сводить тебя на свидание в больничную кафешку, при иных обстоятельствах.

Кристин тихо смеется, и даже Мэтту удается улыбнуться.

— Ребята, а вы как? — спрашивает девушка. — Как у вас прошло?

— Порядок, — отвечает ее брат. — Ты?

— В норме. Баз?

— Нормально. На полу было столько свежей крови, не меньше литра, наверно. Чарли, твоих рук дело?

— Моего носа, я бы сказал, — отвечает Чарли, и все смеются. — Итак, нам удалось быть убедительными, как считаете?

— Хочется верить, — говорит Мэтт.

— Хочется верить, — соглашается Кристин.

Снова тишина заполняет пространство. Чарли садится к стене. У него болит спина, ему хочется лежать, но кровь продолжает течь из носа, каплями обрушиваясь на пол. В его голове застряла дурацкая детская песенка — из тех, что, доходя до конца, плавно начинаются с начала. Она крутится и крутится, доводя мужчину до бешенства.

Мэтт пытается увидеть или хотя бы представить потолок. Многие годы по ночам именно верх комнаты служил ему якорем. Только потолок помогал ему, проваливаясь в воспоминания о детстве, родителях, Кристин, Сабине, Патрике, не исчезнуть окончательно.

Базука лежит на боку, подтянув колено. Он гонит любые мысли о будущем прочь, но перед его глазами встает Принцесса, которая теперь останется одна. И, думая о ней, ему становится жаль ее. И себя. И своих братьев по заключению. И людей, которые свято верят в величие Миллениума и во имя города выполняют свой долг. Ему жаль всех горожан, что сейчас мирно укладываются спать, думая, что жизнь по-прежнему стабильна и безопасна. Его сочувствие распространяется дальше, на всех погибших за пределами городских стен, которых нет, но только физически. Ему жаль весь мир, погибший ради чьей-то славы.

Кристин сидит, прислонившись спиной к стене, и щелкает кнопкой на часах. Бледно-зеленая подсветка то загорается, то гаснет, слабо освещая руки девушки. Она пытается вспомнить, когда в последний раз меняла батарею, но не может. Прерывистые палочки сложились в ноль, единичку и два ноля. Тихий писк. Час ночи.

— Выходит, все, за что жили и умерли наши родители — полная чушь? — до Кристин доносится голос брата. Его слова не звучат как вопрос. — Выходит, люди не меняются.

— Они умерли не за политику, — медленно отвечает Чарли. Во время допроса он неплохо отхватил по лицу за неуемную болтовню, и говорить ему трудно, — а за людей, за ваше будущее. Просто они не знали, что в правительстве есть крысы.

— Я бы предпочел и дальше не знать, — мрачно замечает Базука из своей камеры.

— А мне все равно, — уверенно говорит Кристин. — Я рада, что знаю.

— Что ты имеешь в виду? — напряженно спрашивает Мэтт.

— То и имею. Хорошо, что я знаю.

— И что хорошего?

Чарли легонько потирает опухшую щеку и молча слушает их разговор.

— Знаешь, я очень люблю наш город: и Нижний, и Средний, и Верхний. Со всем его пафосом и ложью, что все равны. И хотя я чувствую себя частью этого мира, мне всегда казалось, что мой дом где-то в другом месте.

— Даже когда мы жили с родителями?

— Даже тогда, — по тону Кристин Чарли понимает, что она улыбается. — Это, видимо, мое право по рождению: искать себе лучшее место.

— То есть, к чертям этот город и всех людей?

— Да причем тут это, Мэтт? У нас ведь нет выбора.

— Поясни.

— Окей. Люди старого мира... у них ведь была целая планета! Они могли путешествовать, могли ездить и искать свое место. А мы?

— Ну, а что тебе мешает?

— Очень смешно. Ты видел хоть одного, кто ушел наружу, и его не вернули? У нас нет забора, официально мы все свободны, но, Мэтт, нас здесь держат. Нам нельзя выходить, нам нельзя мыслить иначе — нам ничего нельзя!

— Ты говоришь, как мятежник, — тихо вставляет Базука.

— Если ты не заметил, официально я и есть мятежник. И ты, кстати, тоже.

— Кристин, — останавливает ее Мэтт. — Я так и не понял, какая связь между "хорошо, что я знаю" и тем, что у нас нет ничего, кроме Миллениума.

Никто не отвечает. Чарли снова улыбается.

— Просто... наболело, — Кристин вздыхает. — А хорошо потому, что мы можем теперь что-то сделать.

— Как? Нас всех изгонят.

— Ну, если твой план сработает, то Базука останется здесь. Заключенным, но живым.

— На меня не рассчитывайте, хватит! — возмущенно кричит Базука.

Дата добавления: 2015-09-02