Глава 1. Рин-Горчица меняет ремесло.

Пролог

Тьма. Ни земли, ни воды, ни звёзд – одна лишь пустота и сон. Здесь покоятся многие из тех, чья песнь ещё не прописана в Скрижалях Бытия. Ещё не пробил их час – да и откуда взяться часам в холодном безвременьи?.. Нарушить этот безмолвный покой могут только Высшие, для которых вовсе не тайна, сколько сверкающих песчинок лежит на звёздном мосту. Но слышите?.. Еле уловимая трель, легчайшее дуновение ветерка, таинственное голубое мерцание. Такова Скрытая.

«Пробудись», - высокая фигура соткалась из света. – «Ты задержался со своим приходом. Больше медлить нельзя…»

- КАК БУДЕТ УГОДНО ГОСПОЖЕ.

«Время тебе избрать оружие, которое в твоих руках защитит слабых. Решай!»

- ПУСТЬ МОИМ ОРУЖИЕМ СТАНЕТ МАГИЧЕСКИЙ ПОСОХ.

«Как ты утешишь павших духом, отчаявшихся и убитых горем?»

- В ЭТОМ МНЕ ПОМОГУТ СТИХИ. ЧТО ЖЕ ДО МУЗЫКИ – Я ИЗБРАЛ СВИРЕЛЬ, КОТОРАЯ СКРОМНА. ЕЁ НЕЖНЫЙ ГОЛОС БУДЕТ ВОЗВРАЩАТЬ И УКРЕПЛЯТЬ НАДЕЖДУ.

«Желаешь ты земного могущества или многих знаний?»

- Я ПРОШУ ДАРОВАТЬ МНЕ ЗНАНИЯ ЦЕЛИТЕЛЯ – ОНИ ПОМОГУТ УМИРАЮЩИМ. И ЗНАНИЕ ЛЮДСКИХ НАРЕЧИЙ – ЧТОБЫ СЛИТЬСЯ С ЛЮБЫМ НАРОДОМ, ГОВОРЯ С КАЖДЫМ НА ЕГО ЯЗЫКЕ.

«Какая стезя угодна тебе? Возможно всё, главное – сделать правильный выбор… Поторопись!»

Молчание. Ровный твёрдый голос:

- Я РЕШИЛ. И ВЫБРАЛ – ДОРОГИ…

«Будь же, отныне и во веки веков, Странником!»

Ослепительная голубая вспышка – и снова безмолвие.

… Его прихода не заметил никто из спящих людей. Только старый звездочёт наблюдал на высокой башне за летними созвездиями. Ему внезапно почудилось, что Звёздный Охотник спустил с тетивы стрелу. Протерев глаза, он увидел яркий след от летящего в небе метеора – так старик поспешил истолковать увиденное. «Близятся перемены», - подумал он. – «Быть может, к лучшему – слишком много на земле горя и страданий…»

Глава 1. Рин-Горчица меняет ремесло.

Худая, невысокая девчонка обшаривала взглядом нарядную толпу, шныряя по улице. Людской поток пестрел бархатом, атласом, шёлком, золотой и серебряной канителью на рукавах, подолах и шлейфах. Пышно разодетые горожане спешили на Площадь Мира. На роскошных вышитых поясах позванивали тугие кошельки. И все – без шнурков, застёжка – цельнокроеная. Не срежешь. А если и отважишься, то поймают и за ухо отведут к господину Зерве, начальнику стражи. Мало того, что «несчастная жертва» истошно вопит, как резаная, так ещё и выпорют. Так уже попались двое. Стать третьей и потерять репутацию самой ловкой воровки? Собаки засмеют! Короче говоря, Рин-Горчица от души проклинала злосчастную судьбу и моду на «противокражные» кошельки. И свою бедную одежду с чужого плеча. У других воров и то праздничные наряды есть! А она щеголяет в одних и тех же башмаках и платье круглый год…

Внезапно она увидела в тридцати шагах от себя самого ненавистного ей человека из сверстников. Это был сын богатого лавочника, на год старше Рин. Когда-то, рисуясь перед приятелями, он защищал маленькую «книжницу» от нападок безжалостных ровесников. Как была рада девочка из обедневшей семьи! Однажды она написала на клочке бумаги короткую записку из трех слов и подписи. Подождала, пока мальчишка выйдет из лавки, сунула ему в руки скомканный от волнения клочок и убежала. А на следующий день она услышала, как её детский «кумир» самодовольно рассказывает об этом в компании смеющихся детей – тех самых, что насмехались над ней. С того дня издёвки и насмешки посыпались на девочку, как из рога изобилия. Всюду только и слышалось: «Горчица в Эрмара втрескалась! По уши, по уши!» Она не забыла этого унижения. Даже спустя пять лет.

Но вернёмся к данному моменту. В ту минуту, когда её недруг хвастал перед своей «свитой» новым камзолом и золотыми пряжками на туфлях, Рин пришла в голову шальная мысль о быстрой поживе. Дело в том, что щёголю Эрмару никогда не разрешали носить кошель на поясе, но всегда давали ему на развлечения и сласти мешочек монет. Довольно увесистый и на позолоченном шнурке. Вот и сейчас похожий болтался у юнца на запястье.

Молниеносно решив рискнуть, Рин начала понемногу перемещаться в сторону компании Эрмара, стараясь зайти к нему со спины. Наконец ей это удалось. Девчонка вытащила ножичек, который всегда носила с собой, дождалась, пока Эрмар опустит руку, и быстро срезала кошель, не боясь, что здоровяк надерёт ей уши. Затем побежала вниз по булыжной мостовой к площади, на которой уже разминались акробаты, слыша за спиной вопли фальцетом:

- Караул! Ограбили! Стража! Стража! Держи вора!

- Чего голосишь? – ухмыльнулся подошедший к Эрмару стражник. – Кругом люди, а ты визжишь, как свинья! На скотный двор захотел? Так маги тебя быстренько обратят!

- У меня только что срезали кошелёк! – возмущённо кудахтал сын лавочника. – Ваша обязанность – не допускать этого безобразия! Где же ваша хвалёная дисциплина?!

- Что за шум? – подошёл второй стражник. – Ба, кого я вижу! Это же тот самый, которого наш патруль на прошлой неделе задержал.

Первый стражник внимательно пригляделся к взбешённому щёголю. Холёное лицо Эрмара пошло пятнами, кулаки судорожно сжимались. Тем временем его дружки успели скрыться из-под бдительного взора. Так что выкручиваться ему предстояло самому и без «свиты».

- Точно, знакомая рожа! Мы его с дурманным куревом поймали, да ещё под окнами ратуши. А ну-ка, выворачивай карманы!

- Что?! – взвизгнул юнец, привстав на носки. – Да вы знаете, кто мой отец?! Вас выкинут из стражи по первой его жалобе!

Здесь Эрмар блефовал: слово его отца против слова господина Зерве не имело силы. Видимо, стражники это почувствовали по его срывающемуся голосу. Поэтому второй стражник насмешливо сказал:

- Ври, да не завирайся! – Затем, обращаясь к первому: - Отведём его в отделение и проверим, есть ли у него дурман.

Первый кивнул, вместе они взяли Эрмара под локти и увели с улицы в отделение. Тот отбивался и грозился всевозможными карами на головы его задержавших, но его унял тычок под дых.

А в это время Рин успела добежать до Площади Мира и подсчитать, сколько денег дали Эрмару родители. На удивление много серебра, несколько медяшек, с десяток, и три золотых монеты – хорошая добыча для такого дня. Стоя за статуей маршала Бастирона, она пересыпала деньги в сумку, из которой ранее достала ножичек. Затем вывернула кошелёк наизнанку, чтобы скрыть клеймо, и тоже спрятала в сумку. Опасно щеголять клеймёной вещью, да в старом платье – не избежать каверзных вопросов. А так – пусть попробуют прикопаться.

Однако пора подкрепиться – с вечера маковой росинки во рту не было. Рин достала две серебрушки и осмотрелась, выискивая, где можно разжиться горячими пирожками. Как раз в пятидесяти шагах наблюдалась палата пекаря. Подойдя к ней, маленькая воровка убедилась, что ей везёт – подмастерье как раз выставил лоток со свежей выпечкой. Аромат от пирожков шёл просто сказочный… Девочка сглотнула слюнки.

- Чего тебе, девочка? – спросил подмастерье, чуть наклоняясь. – Пирожков или пончиков? А может, сладкую булочку?

- Мне… пирожков с мясом, господин. На две серебрушки. – Рин протянула монетки подмастерью, который тут же их забрал и положил в карман фартука.

- Так-так, на две серебрушки… Это будет… - он немного помедлил, считая в уме, - четыре пирожка. Забирай. Кстати, не слышала, что говорят про того вора, который недавно пробрался в герцогскую кладовую? – Он подождал, пока Горчица забрала пирожки и откусила кусок.

- Говорят, что он большой шутник и подсыпал перца в сладкий пирог, - осторожно проговорила воровка, аккуратно укладывая пирожки в сумку, стараясь не брякать монетами. - Ну, в тот, что готовился для праздника. А ещё болтают, что он уволок три пуда колбас и целую бочку ланневиттского вина. Только это досужие выдумки: один человек не мог бы стащить столько еды незамеченным. Даже очень здоровый человек. Большое спасибо, очень вкусные пирожки. Я пойду? Скоро состязания…

- Иди-иди. Мне ещё работать до самого вечера. Как раз к песенному состязанию и отпустят. Приходи ещё! – И подмастерье побежал за кренделями.

Рин доела пирожок и подошла к фонтану напиться. Дно и стенки его чаши были покрыты серебром. В народе говорили, что оно может лечить почти от всех болезней. Доподлинно этого ещё никто не знал, однако свежесть воды с серебром ценили очень многие. Впрочем, воровка об этом больше не задумывалась. Она достала из сумки маленькую фляжку, наполнила её водой и убрала обратно. Затем зачерпнула горстью со дна фонтана и умылась. Солнце так и пекло. Надо было доесть пирожки, пока они не испортились, чем и занялась Рин.

Утолив голод и жажду, Горчица крепко задумалась. Больше в этом городе нельзя было оставаться – со дня на день её могли схватить, не стража, так гильдия воров. Благодаря ловким рукам и быстрым ногам Рин всегда успевала скрыться от возможной погони, зачастую подставляя какого-нибудь неприятного типа, что не могло не злить матёрых «коллег», иногда попадавшихся на мелочах. Так что они поклялись разделаться с дерзким воришкой, кем бы он ни был.

И всё-таки стоило дождаться конца праздников – можно было на украденные деньги сменить одежду и обувь. А заодно и род занятий. Рин пришла в голову чудная идея, как избежать излишнего внимания со стороны жертв – привлечь его более невинным способом, чем кражи и шутки с острыми приправами. (Да-да, проделка с пирогом и колбасами была на её совести, и сильно преувеличенная при этом. На самом деле она стащила лишь окорок да фунтов тридцать колбасы – вино не трогала вовсе. Что же до пирога, то это был отвлекающий манёвр – иначе повар хватился бы мяса раньше, чем Рин успела бы унести ноги. Благо, окно было открыто… А байку про три пуда колбас и бочку ланневиттского сочинили слуги, которые были весьма падкими на вино.) Стоило наведаться к знакомому старьевщику для смены личины. А потом – на состязания, глядишь, и повезет.

Лавка старьевщика располагалась на узкой улочке в получасе быстрой ходьбы от площади. Он скупал все, что другим людям было не нужно, торговал всем, чем только можно и чем нельзя – в том числе и воровскими штучками. Но сейчас Рин нужно было нечто другое. Она спустилась к нужному подвалу и побрякала дверным молотком. Старьевщик открыл довольно быстро.

- Что угодно? – прошамкал старик, щуря подслеповатые глаза. – А-а, это ты, шустрик! Что тебе нужно на этот раз?

- Не здесь, - тихо процедила Рин. – Можно зайти? Так будет легче выбрать.

- Конечно-конечно, заходи. – Старьевщик отступил от двери, подождал, пока девчонка проскользнёт внутрь, а затем спросил, понизив голос:

- Хвоста не привела? Здесь слишком много того, за что могут надолго превратить! А в моем возрасте вредно испытывать на себе заячье обличье…

- Вы еще многих переживете, дядюшка Шамги, - перебила его Рин. – Никакого хвоста не было. В этом беспорядке, я надеюсь, найдется пара-тройка музыкальных инструментов? Заплачу, сколько потребуется. Сегодня у меня есть даже золото, - добавила она, побренчав монетами в сумке. – Мне надо как можно быстрее убраться из города. Хорошо, что родители обучили музыке, а то бы пришлось сейчас к кому-нибудь наниматься в служанки! И прощай, вольная жизнь! – Во время этой тирады воровка успела присмотреть себе смену одежды.

- Не тараторь! – неожиданно резко оборвал её старик. – Здесь кое-что может найтись, если ты заткнешься. Идем!

В дальнем углу нашлась хорошая гитара, и даже с чехлом. Как оказалось, она лежала здесь уже лет десять – какой-то обедневший музыкант продал её за гроши, а покупателя не нашлось. Рин проверила – она отлично держала строй. Сошлись на десяти монетах. Рубашка стоила пять, саржевые штаны – столько же. Черный суконный плащ, к удивлению Рин, потянул на все пятнадцать.

- Зачем тебе столько? И десяти довольно! Он же даже мехом не подбит!

- Двенадцать, и ни монетой меньше!

- Ладно, это еще куда ни шло. А сапоги? – Рин примерила пару кожаных сапог. – Сколько запросишь?

- Двадцать!

- А давай так – я тебе отдам три золотые монеты, а ты мне продашь за них все, что я уже просила, и свирель со шляпой впридачу? Старую одежду оставлю здесь.

- Идет, - прищурился старьевщик. – Постой! Какую свирель?

- Вот эту. – Воровка протянула Шамги небольшую дудочку коричневого цвета, с клеймом ясеневого листа и полустертой надписью на древнем языке.

- Её я отдам тебе даром.

- Откуда такая щедрость?

- А я её не покупал. Эту свирель сюда принёс какой-то маг и велел отдать первому, кто попросит.

- Какой ещё маг? – подобралась девчонка. Неужели по её следу пустили герцогских колдунов? Бред какой-то!

- Нездешний, судя по выговору. Серый плащ с капюшоном, под ним – что-то вроде рясы, подпоясан широким серым поясом. В правой руке здоровенный посох, через плечо большая сумка.

- Нездешний? Это радует… Значит, есть шанс выбраться незамеченной ищейками. Ладно, - Рин порылась в сумке, - получай монеты и дай переодеться.

Переодевшись, девчонка посмотрелась в зеркало и радостно засмеялась. Теперь ничего больше в её облике не выдавало ту оборвашку с голодными глазами, которая думала лишь о пропитании и жалела себя. Из зеркала на неё смотрела, блестя озорными глазами, типичная искательница приключений пятнадцати лет от роду. Рин повесила за плечо гитару и положила в сумку свирель.

- Вот и готов странствующий бард! Ну, разве я не красотка? Несомненно, не будь я Принс и па Д а нари! Ну а теперь – на площадь… С прошлым покончено.

Уже от двери девчонка окликнула старьёвщика, который что-то искал в углу, бормоча себе под нос.

- Прощайте, дядюшка Шамги! Не забуду вашей щедрости!

- И тебе всего хорошего, шустрик, - проскрипел старик.

Дата добавления: 2015-09-02