Восьмой отрывок

Можете смеяться, считать меня параноиком, конспирологом — как угодно. Но я просто свожу воедино информацию, которая и так всем доступна. Включите компьютер и загляните в Интернет. Сделайте несколько запросов по поводу этого «бреда», и вы убедитесь, что все реально. Просмотрите архивы серьезных журналов. Расспросите историков, хорошо знающих источники. Поищите. И вы увидите.

Но будьте осторожны, потому что (как в кино!) тот, кто хочет рассказать правду, наживает множество проблем.

Я вспоминаю агента ЦРУ Роберта Бэра, который решил объяснить американскому Конгрессу, как работает вся эта машина. Он хотел рассказать о могуществе лоббистов и их влиянии на политику страны. Однако ему не только не дали выступить, более того, прокурор угрозами удержал его от дальнейших попыток рассказать что-либо. В тот день, когда Бэр собрался свидетельствовать перед Конгрессом, в его квартиру «забрались воры», но ничего не украли. Мало-помалу расследование, которое затеял Бэр, обернулось против него самого. От него потребовали согласия пройти психиатрическую экспертизу. Напуганный тем, что может случиться дальше, Бэр решил прекратить расследование.

Еще ужаснее участь Джеймса Хатфилда, автора отлично документированной книги о семье Буш. Ему угрожали смертью, да еще и публично, двое родственников Буша (досадная оплошность с их стороны, но человеку свойственно ошибаться!). И он был найден мертвым 18 июля 2001 года. Согласно официальной версии, он покончил с собой. В своей книге он писал о связях Буша с семьей бен Ладенов. Поищите информацию о нем. А также о Диконе Артуре Пэйсли и других «самоубийцах», которые уже давно как вехи отмечают историю Белого дома. Самая известная из них — Мэрилин Монро. Когда прочитали ее дневники и записи бесед с психиатром, выяснилось, что она вовсе не была «натурой, склонной к самоубийству», какой ее выставили власти, чтобы объяснить «смерть от передозировки лекарств». Напротив, она обдумывала множество творческих проектов, строила планы на будущее. Но Мэрилин слишком часто встречалась с влиятельными личностями, среди которых был Кеннеди, она слишком много знала и была не из тех, кто станет всю жизнь держать язык за зубами. Кто-то боялся, что она может заговорить. Ее заставили заснуть вечным сном, а вместе с ней усыпили бдительность остальных.

А что, если теперь правильно быть параноиком?

Может быть, в мире, где информацией манипулируют, а людьми управляют при помощи лжи, исходящей от тех, кто преследует исключительно свои собственные интересы, мания преследования станет новейшим средством выживания?

Я встречаю в Сети разных людей. Некоторые считают человечество стадом мирно пасущихся баранов: каждый поступает как все, не интересуясь тем, что его окружает и куда его гонят. Те, кто так думает, смеются над моими предположениями, а я называю их «овчарками», «пастушьими собаками», поскольку они думают, что могут не причислять себя к стаду. Они думают, что достаточно умны, чтобы не позволить манипулировать собой. Но дело в том, что ум здесь не поможет.

Требуется только бдительность. И легкая паранойя, которая, возможно, спасет вас.

Мне говорят, что это все проблемы американцев. Что Буш далеко и во Франции ничего такого нет.

Заблуждение, заблуждение и еще раз заблуждение.

Не отмахивайтесь от чужих проблем, ссылаясь на то, что вас это не касается. Не думайте, что не надо защищать чужую свободу, если вашей ничто не угрожает. Свобода целых наций и народов — всего лишь шаткая дорожка из домино. Силы, стоящие у власти, понимают, что «подтолкнуть» такую дорожку слишком рискованно, они не дают ей упасть, но высасывают из людей все соки, оставляя лишь пустую оболочку.

И Франция — не исключение из правил.

Под разными предлогами, прикрываясь статистикой и вырванными из контекста фактами, нас заставляют постоянно идти на уступки, принимать множество законов и ограничительных мер.

Современная геополитика — огромная фреска, которую постоянно переписывают. Это гобелен, и если где-то потянут за ниточку, то изменится узор на всем мировом ковре. Иногда эти изменения бывают более серьезными, чем кажется на первый взгляд.

Франция, как и все остальные страны, ловко скрывает свои секреты, вот и все. Но достаточно копнуть поглубже…

Не будьте слепцами, прикрывающимися неким подобием остроумия.

Я предлагаю всем холить и лелеять свою паранойю.

Сегодня это единственный ключ к реальному пониманию происходящего.

Яркие фары «опеля» светили сквозь дождь, накрывший горы серым туманом.

Яэль и Томас воспользовались гостеприимством Люсьена Малинваля, чтобы обсохнуть и переодеться, а потом снова сели в машину и двинулись в Тонон-ле-Бен. Яэль чувствовала разочарование пополам с раздражением. Они размотали до конца весь клубок, который бросили им Тени: больше никаких зацепок не осталось. Старик Люсьен оказался второстепенным персонажем, просто свидетелем.

Что же теперь делать?

Тени не знают, что она разоблачила Шоггота.

Возможно ли, что Анри Бонневиль стоит во главе их организации? На самой вершине, словно всевидящее око, венчавшее усеченную пирамиду на долларовой банкноте?

Яэль понимала, что вот-вот спутает ему все карты, но в то же время чувствовала некоторую растерянность. Чего хотят Тени? Зачем они привели ее сюда? Очевидно, раскрывая ей историю ее семьи, они преследовали какую-то цель…

— Я не понимаю, зачем они завели нас так далеко, — сказала она Томасу, который вел машину, не отрывая взгляда от дороги.

— Не забывай, мы должны найти твое место в Истории с большой буквы, — заметил Томас.

Яэль задумалась над тем, как могут выглядеть пережитые ими события, если рассматривать их с этой точки зрения.

— У каждой семьи есть какая-то тайна — так они говорили. Эта тайна скрывается за стеной лжи. То же происходит и с большой Историей. Как можно утверждать, что мы знаем историю человечества, если нам не известна даже история собственной семьи? Может быть, дело в этом?

— Да. Тени доказали, что их власть безгранична, что они в состоянии проникнуть даже в самые сокровенные тайники твоей жизни. Тени могут все, даже вытащить на поверхность никому не известную семейную тайну…

Томас вписался в трудный поворот на мокрой дороге, затем сказал:

— А может, они хотели сказать: посмотри, что происходит в твоей жизни, и сравни это с историей человечества, планеты. Везде одно и то же. Разница только в масштабе. Это вполне в их духе — «получи знание через опыт».

— Но зачем? Что теперь делать с этой информацией? И почему я? Что во мне такого особенного?

Яэль попыталась переключить внимание на пейзаж, расплывавшийся в тумане. Ничего не вышло. Тогда она опустила солнцезащитный козырек и посмотрела на свое отражение в зеркальце: пухлые губы, светлые глаза, темные волосы.

— Слишком много усилий ради одного человека, — прибавила она. И вспомнила слова Теней: «Мы с другой стороны. В тенях. Те, кто по ту сторону зеркал. Мы повсюду. Вы должны знать. Быть с нами. Ищите. Постарайтесь понять. Это важно для вас. Поверьте. И вы будете готовы».

Тени стоят по другую сторону, там, где находится власть. Прячутся за видимыми декорациями. Интересно, к чему она должна быть готова? Что за откровение ждет ее в самом конце?

Томас отвлек ее от размышлений:

— Нужно позвонить Камелю. Остановимся у гостиницы.

— Нет, мы едем в Женеву.

— Яэль, это слишком опасно. Мы же ничего не знаем о Бонневиле.

— До сих пор я всегда слушала тебя, и ты был прав, но сейчас я готова рискнуть. Я пойму, если сейчас ты не захочешь ехать со мной.

— Не говори глупостей. Ты отлично знаешь, что я не брошу тебя. Но я этого не одобряю. Еще слишком рано. Ты устала, ты пережила столько потрясений, и…

— Вовсе я не устала. Я просто хочу знать правду, вот и все. Курс на Женеву!

Дорога шла по берегу Женевского озера, которое скрывалось в тумане. Гроза продолжала свирепствовать. Время от времени сквозь пелену тумана проглядывало озеро, покрытое рябью, — чешуя гигантской рыбы, неизвестно как заблудившейся в облаках.

На границе у них не стали проверять документы, к великому облегчению Томаса, который не переставал твердить Яэль, что ее затея — настоящая игра с огнем. Путешественники поужинали в придорожном кафе сэндвичами, запивая их содовой.

Ливень утих, превратившись в унылую морось, когда они уже были в предместьях Колоньи. Они узнали дорогу в ближайшей аптеке, но немедленно заблудились. Томас остановил машину у небольшого магазинчика, который уже собирался закрываться, и Яэль побежала туда, чтобы купить карту города.

— Я пока попробую поговорить с Камелем, — предупредил Томас и отправился к телефонной будке.

Яэль вернулась через несколько минут, внимательно изучая карту. Томас стоял у телефона и ждал звонка. Не получив ответа через десять минут, он вышел из кабины и сел за руль. Вскоре им удалось отыскать улицу, где жил Анри Бонневиль. Это был роскошный и уединенный район, с шикарными машинами и огромными бассейнами самой причудливой формы. Живые изгороди скрывали виллы от любопытных глаз.

— Это здесь, — показала Яэль, когда они проехали мимо деревянных ворот.

Она едва не вывихнула шею, пытаясь разглядеть дом.

— Там горит свет.

Томас продолжал медленно ехать вдоль изгороди.

— И каков у нас план? Позвоним в дверь? Вломимся и потребуем объяснений?

— Поезжай дальше. Лучше оставить машину подальше, чтобы он нас не заметил. Сверни на ту улицу.

Томас послушался, и они оказались чуть ниже, на параллельной улице, откуда было отлично видно дом Бонневиля. С этой стороны его подпирали сваи, окна были ярко освещены, на озеро выходила большая терраса.

— И что теперь?

Яэль привстала, чтобы лучше рассмотреть дом.

— Подождем немного, посмотрим, много ли там народу.

Томас облокотился на руль и постарался рассмотреть, что творится в саду, окружавшем особняк. Там все было спокойно. Он не заметил ни одной камеры слежения.

Яэль поглядела на часы на приборной панели.

23:10.

Что же делать? Ждать, пока хозяин заснет, а потом проникнуть в дом? Все зашло так далеко, что ей уже трудно было контролировать ситуацию. Еще неделю назад у нее не было никаких проблем с полицией, а теперь она прикидывает, как влезть в дом швейцарского банкира.

Яэль еще раз осмотрела виллу. Громадный дом возвышался на холме, напоминавшем горнолыжный склон. Наверное, нужно подождать, пока не погаснет свет. Прошел час, дождь перестал. Яэль не выдержала и взяла рюкзак, в котором лежал пистолет:

— Пойду посмотрю.

Томас собирался завести мотор, но Яэль остановила его:

— Я лучше пешком. Меньше шума.

Томас вышел, готовясь пойти с ней, прежде чем Яэль успела предложить ему подождать в машине. Они поднялись вверх по улице и пошли вдоль живой изгороди. Остановившись у ворот, Яэль исследовала домофон: черная панель, камера слежения. Яэль убедилась, что на улице, кроме них, никого не было, и на глазах у изумленного Томаса ловко вскарабкалась на дерево. Через секунду она была уже на другой стороне.

— Сумасшедшая! — сердито пробормотал Томас и полез за ней.

На другой стороне незваные гости увидели идеально подстриженный газон и аллею, ведущую к большому гаражу. Невысокие фонари освещали дорожку.

— Подумай хорошенько, что ты делаешь! — прошептал Томас. — Еще минута, и будет слишком поздно!

— Уже слишком поздно.

Она быстро зашагала к главному входу. Прильнув к дверному окошку, Яэль заглянула внутрь:

— Я вижу свет.

Яэль взялась за ручку.

— Яэль! — взмолился Томас, стараясь говорить тише.

Она пристально посмотрела на него: ее решимость была гораздо сильнее его страха. Здесь, за этими стенами, находится истина. Ответы на все вопросы.

Почему ее жизнь так изменилась всего за несколько дней? Почему это произошло с ней? Чего от нее хотят?

Яэль повернула ручку.

Холл выглядел довольно скромно, мебели было немного: обычный современный стол, на нем лампа, на стене картина в стиле импрессионизма, о которой нельзя было точно сказать, принадлежит она кисти мастера или любителя. Открытая дверь вела в гардеробную, виднелись ряды обуви, пальто, висевшие на вешалках. Там тоже было светло, и Яэль подкралась на цыпочках. Пахло кожей и гуталином.

Никого.

Дальше находилась гостиная, освещенная по всему периметру десятком настенных светильников, дававших теплый рассеянный свет. Высота потолка была не меньше семи метров. Сбоку к гостиной прилегала большая, обшитая деревом терраса.

Яэль осторожно наклонилась, разглядывая каждый уголок, ощупывая каждую вещь. Никого не было видно. Тогда она медленно вошла в гостиную. Плоский телевизор последней модели висел на стене; на экране шла реклама, но звук был выключен.

На низеньком мраморном столике со столешницей из темного стекла она заметила стакан, полный на треть. Яэль поднесла его к носу.

Виски.

Бонневиль где-то здесь.

Томас заглянул в столовую. Вернулся, покачал головой. Рядом с огромным камином была лестница, которая вела наверх. Томас решил подняться.

— Может быть, он в спальне, — прошептал он.

Яэль направилась за ним, но тут внимание ее привлекла двустворчатая дверь, одна половина которой была приоткрыта и пропускала полоску света. Девушка подошла поближе.

Книжные стеллажи с полками из темного дерева окружали массивный письменный стол, на котором лежала куча книг и папок. Лампа освещала кожаный бювар и набор дорогих ручек.

Яэль вошла, по щиколотку утопая в пушистом ковре. Пододвинула тяжелое кресло и села в него. Под потолком она заметила два плоских экрана, на которых бежали курсы валют и ценных бумаг. В комнате не было ни пылинки. Неяркое освещение подчеркивало мягкие изгибы мебели, отражалось в деталях из дерева.

Все предметы здесь — даже карандаши и папки — были отличного качества. Обстановка буквально дышала роскошью, хотя это не бросалось в глаза.

Сев в кресло, она ощутила атмосферу могущества. Почувствовала вес и значительность каждого слова, набранного на клавиатуре ноутбука; важность каждого электронного письма, каждого факса, которые могли принести или упустить миллионы, создать новые рабочие места или уволить тысячи людей, обогатить или привести к банкротству. Она находилась в одной из важнейших точек мировой финансовой системы. Сама по себе эта точка не могла изменить ход Истории, но человек, который ее контролировал, влиял на экономику планеты. Он мог в одну секунду изменить жизнь миллионов, миллиардов людей.

А какова ее роль во всей этой системе? Кто она, Яэль Маллан, молодая двадцатисемилетняя женщина, которая зарабатывает тысячу сто евро в месяц? Всего лишь один из винтиков машины?

Едва ли.

Она вздохнула. Сейчас не время предаваться таким мыслям. Она сидела за столом того, кто манипулировал ее жизнью. Вот он, момент, которого больше никогда не будет.

Но она не осмеливалась ни к чему прикоснуться. Она поняла, что боится. Опасается последствий своих самых ничтожных действий. Включить компьютер, а еще хуже — залезть в него. Оказаться в эпицентре ужасных событий.

Я преувеличиваю… Это же не красная кнопка! Давай шевелись!

Яэль заставила себя действовать и вывела компьютер из режима ожидания. Из морской синевы экрана выплыло окно, запрашивающее пароль.

— Черт!..

Понимая, что поиски подходящего слова ни к чему хорошему не приведут, она взяла коробку с письмами и принялась в ней рыться, ловко отделяя рабочую корреспонденцию от личной. Яэль быстро перебрала письма, но не нашла ничего интересного. Тогда она взялась за сложенные стопкой папки и стала читать заголовки — тут все в основном касалось банковских дел.

Она бросила взгляд на книги — сплошь труды по экономике. Ничего особенного. Она встала, чтобы обойти комнату, и вдруг заметила в столе выдвижные ящички. В двух верхних были только канцелярские принадлежности, она быстро закрыла их и выдвинула последний. Там было несколько папок, разложенных по темам:

«Срочно»;

«Текущие дела»;

«Пенсионные фонды»;

«Личное».

Она начала с последней стопки. Одна папка особенно привлекла ее внимание: «Университетские общества». После того что она узнала о «Черепе и Костях», Яэль не могла пропустить подобный заголовок. Она открыла папку и быстро проглядела содержимое. Анри Бонневиль спонсировал множество университетских обществ в США, Англии и Швейцарии. Названия были одни и те же, и он каждый год перечислял миллионы долларов на их счета. Одно название сразу насторожило ее. Точнее, это была цифра: 322.

«Университет — Йельское общество: 322. Перечислено: 55 000 долларов. Дата: 2-й триместр».

Это была самая большая сумма, которую швейцарский миллионер потратил на благотворительность. Яэль проверила предыдущие годы и убедилась, что общество «322» регулярно получает существенную часть пожертвований Бонневиля.

Число 322 было на гербе «Черепа и Костей». Возможно, это память о дне смерти Адама Вейсгаупта, основателя ордена иллюминатов.

Яэль задумалась. Иллюминатов подозревали в том, что они стремились захватить власть и повсюду внедряли символы своего присутствия, как на долларе. «Череп и Кости» — не менее загадочное общество; видимо, оно приняло эстафету у иллюминатов, укрепляя связи между талантливыми студентами, которые впоследствии занимали стратегически важные посты в политике, экономике и разведывательных службах.

Тени зачем-то привлекли внимание Яэль к этим двум организациям, дергавшим за ниточки Истории.

Вывод сам собой пришел ей в голову. Тени были их продолжением. «Череп и Кости» — один из множества садков для разведения будущих властителей мира, которые содержал Анри Бонневиль.

Яэль вспомнила слова, написанные на зеркале:

«Иллюминаты… „Череп и Кости“… иллюзии… деревья, за которыми не видно леса. Кукловоды и в то же время марионетки».

Да, вот оно. Все общества, тайные или известные хотя бы названием, были всего лишь прикрытием, отдаленными ветвями или «школами» для тех, кто стоял выше на лестнице власти. Для группы индивидуумов, объединенных одной целью: творить Историю по своему вкусу.

Яэль понимала, что ей никто не поверит, отложила папку в сторону и стала листать другие. Вдруг на пороге появилась тень.

Сердце Яэль ушло в пятки, но это был Томас.

— Я обошел всю виллу. Пусто. В доме никого. Бонневиля здесь нет.

— Больше нет. Он поспешно ушел, не допив виски и даже не выключив свет в гардеробной.

— Может, он заметил нас…

— Вряд ли.

Томас разглядывал комнату:

— Ты что-нибудь нашла?

— Подтверждение своим догадкам насчет Теней.

Томас подошел к маленькой дверце в глубине библиотеки и открыл ее: там оказалась всего лишь туалетная комната — туда Яэль даже не стала заглядывать.

— Давай поторопимся. Если Бонневиль так внезапно ушел, он может вызвать полицию.

Яэль кивнула, но не двинулась с места. Она продолжала просматривать папки и уже взялась за те, что относились к «Текущим делам». Разноцветные обложки мелькали в ее руках. Вдруг в глаза ей бросились два слова. В сердце как будто попал электрический разряд.

Написано от руки мелким почерком: «Яэль Маллан».

Папка с ее именем была красной.

Яэль открыла ее так резко, что надорвала снизу. Но надежда тут же сменилась разочарованием. В папке оказалось всего два исписанных от руки листка и несколько напечатанных на принтере страниц.

На машинописных страницах были собраны разнообразные личные данные о Яэль. От даты ее рождения до места, где она провела отпуск: Родос, Греция. Там было все. Ее родители, смерть матери. Учеба на филологическом факультете. Даже имена ее бывших бойфрендов.

Яэль замутило.

Она обнаружила копии отчетов об ее банковском счете. Суммы были подчеркнуты фломастерами разного цвета, линии пересекались, но что это значит — она не поняла.

Следующие страницы содержали сводную таблицу ее покупок в супермаркетах. Заголовок гласил: «Маркетинговое исследование по клиенту номер 54 621», за ним следовали даты покупок. Марки производителей и виды продуктов были тоже выделены фломастерами.

Они изучали ее. Разбирали по косточкам ее привычки. Что ей нравится, что не нравится. Как часто она ходит в магазин. Ее предпочтения при выборе книг, музыкальных дисков.

Как они могли собрать все эти сведения? Почти все, что она когда-либо покупала, было сейчас здесь, перед ее глазами.

Они знали о ней все.

Что она читала, куда ходила по вечерам, где одевалась.

Яэль не могла прийти в себя от удивления.

Записи резко обрывались. К последней была приклеена записка: «Дальнейший анализ — см. Кристиан».

Томас читал из-за ее плеча.

— Кристиан? Это, наверное, секретарь, — предположил он.

— Но как они могли собрать столько информации обо мне?

— И очень оперативно. Для этого достаточно иметь связи в определенных кругах и хорошего хакера под рукой.

Томас наклонился и тоже стал рыться в ящике.

— Что ты ищешь?

— Хочу убедиться, что они не завели досье и на меня! — ответил он, не глядя.

— Этого не может быть! Тени тебя не знают, ты появился в моей жизни только в прошлые выходные!

— Когда речь идет о таких людях, я допускаю все что угодно. Они могли меня тут же идентифицировать и начать расследование.

Не найдя ничего, он обвел комнату взглядом, чтобы убедиться, что в ней нет никаких шкафов с бумагами.

— Наверняка здесь есть потайной сейф, — пробормотал он.

— Но мы не сможем его открыть.

Томас переминался с ноги на ногу, лицо его выражало досаду. Они не могли добраться до самой важной информации.

Яэль взяла два последних листочка своего дела, исписанных от руки. Там было совсем мало текста, лишь несколько пометок. На первом была изображена пирамида с именами.

Снизу было приписано:

«Яэль должна знать. Она должна понимать истину. Петерсен расскажет ей. Пусть она найдет эти схемы на запотевшем зеркале в ванной».

Листок задрожал в ее руках.

Увидев имена родителей, Яэль покрылась мурашками. А кто были эти другие?

Сокращение «н. сл.», без всяких сомнений, означало «несчастный случай», тот самый, который произошел с ней в семнадцать лет и на несколько недель приковал к больничной койке. Тот самый, который вынудил ее оставить большой спорт.

Мысли с безумной скоростью проносились у нее в голове.

Она заставила себя перейти к следующей странице.

Слова были рассыпаны по бумаге, как кусочки незаконченной мозаики.

Франсуа Маллан, рейс AF148 Нью-Дели.

Отель «Джанпат» в Н.-Д., ночи с 15.08 по 20.08 и с 04.09 по 05.09

Забронирован номер в Джайпуре, отель «Умайд Бхаван», ночи с 21.08 по 22.08 и с 03.09 по 04.09.

Поход в горы до 03.09.

Возвращение из Нью-Дели, рейс AF257 Париж, 05.09.

Поглядев на озадаченную Яэль, Томас тоже прочел эти записи.

— Нам нужно связаться с твоим отцом, — сказал он, — чтобы предупредить его и попросить вернуться.

— Зачем Бонневилю информация о нем?

Яэль была потрясена.

— Зачем тут имена моих родителей? Что это значит? — громко спросила она.

Самые худшие предположения лезли ей в голову. Ей стало трудно дышать.

— Я хочу видеть Бонневиля, я хочу поговорить с ним! — крикнула она.

Томас взял ее за руку и помог подняться:

— Идем. Надо уходить отсюда.

Она покорно пошла за Томасом, но забрала у него конверт, который тот собирался положить обратно:

— Это я оставлю себе.

— Яэль, этого нельзя делать. Бонневиль узнает, что мы приходили.

Она пронзила его взглядом светлых, почти прозрачных глаз:

— О да, он узнает. Я дождусь его!

— Если сюда явится полиция, ты можешь распрощаться со всеми своими планами. — Томас раздраженно вздохнул. — Хочешь видеть Бонневиля? Отлично! Но мы должны подготовиться к этой встрече, убедиться, что он не сможет сбежать или спрятаться за чужие спины, мы должны обеспечить тебе максимум шансов поговорить с ним наедине. А пока пойдем отсюда.

Томас потащил ее к выходу. Яэль снова оказалась в гостиной и в последний раз окинула взглядом комнату, чтобы запомнить место, где было задумано то, что перевернуло всю ее жизнь.

Она уже была готова шагнуть через порог, когда увидела на экране телевизора свое лицо. Фотография с ее водительских прав. Губы диктора беззвучно шевелились.

Яэль вырвалась из рук Томаса и бросилась к пульту, чтобы включить звук.

«…позволят найти Яэль Маллан. Полиция чрезвычайно заинтересовалась этим исчезновением, потому что кредитной картой этой женщины был оплачен гостиничный номер для пары бездомных, которых хладнокровно расстреляли в ночь с понедельника на вторник. Свидетели видели ее в сопровождении неизвестного мужчины днем в понедельник в Эрбле. Те же свидетели утверждают, что они расспрашивали о Серже Люброссо. Напомним, что изрешеченное пулями тело Люброссо было найдено на следующий день. Полиция не подтверждает этого совпадения и отказывается давать комментарии».

Фотография исчезла, и ведущий перешел к политическим новостям. Яэль выключила звук. Томас закрыл лицо руками. Кошмар продолжался. Ему удалось вытолкнуть Яэль наружу, держась за раненое бедро. Оно никак не заживало, ведь он уже много дней не давал покоя своим ногам.

Они почти дошли до ворот, когда услышали, как перед домом резко затормозила машина. Томас прижался к живой изгороди. Яэль застыла посреди аллеи.

— Спрячься! — прошептал Томас.

Яэль посмотрела на него, и он понял, что ее нервы сейчас окончательно сдадут. Видно было, что Яэль больше думает о найденных бумагах, чем о том, что происходит в эту минуту.

Ворота скрипнули. Если Яэль не бросится на землю, ее сейчас заметят. Томас сделал ей знак, но она не обратила на это никакого внимания.

Послышался звук шагов. Они сейчас войдут.

Томас вытянул шею, разглядывая машину. Если это полиция, они пропали.

Ему удалось разглядеть чей-то профиль. Он узнал этого человека. Это было хуже, чем полиция. Томас схватил Яэль за руку и потащил в сторону дома, к склону.

— Это они, Яэль! — прохрипел он на бегу. — Убийцы!

Они бросились за сваи, поддерживавшие террасу, затем спустились по бревенчатой лестнице.

Томас перевел дыхание и сказал:

— У того, кого я видел, в руках такой же прибор, как в Париже. Они могут следить за нами! У них есть какой-то способ…

Новый прилив адреналина привел Яэль в чувства. Она сняла рюкзак, чтобы сунуть туда похищенные бумаги. И увидела пистолет.

Яэль вопросительно посмотрела на Томаса, будто спрашивая, что ей делать. Как далеко они теперь зайдут? Томас колебался.

— Не сейчас, — сказал он наконец. — Не стоит, если мы можем избежать встречи с ними.

Томас взял ее за руку и начал спускаться в сад, который спускался к подножию холма. Там на улице стояла их машина. Они пробежали по лужайке и пробрались через кусты.

Томасу было все труднее бежать — раненая нога давала о себе знать. «Опель» стоял совсем рядом, в десятке метров. Пока Томас заводил машину, Яэль обернулась. Никто за ними не гнался. На террасе никого было.

Вернувшись к машине, Яэль заметила телефонную будку возле автобусной остановки. Она бросилась к ней, чтобы послать Камелю сообщение.

Яэль не могла понять, как преследователям удавалось выслеживать их, ведь они сменили всю одежду и обувь. А эпоха чипов, внедренных под кожу, еще не наступила.

Она положила трубку и стала ждать, молясь, чтобы телефон зазвонил. Томас делал ей знаки, требуя вернуться. Яэль покачала головой. Так больше нельзя — бежать, чтобы выжить, снова и снова. Нужно найти средство, чтобы остановить преследователей.

Телефон зазвонил.

— Спасибо, Камель! — закричала она, срывая трубку.

— Где вы?

— Камель, наши преследователи здесь, они нас разыскали! Похоже, у них есть какой-то способ для этого. Каждый раз им требуется время, но в итоге они все равно находят нас. Скажи, ты знаешь, как они это делают?

— Тише, успокойся… Я провел целый день в поисках, но ничего не придумал, у меня нет ни малейшего представления. Это…

— Камель, если мы сейчас снова сядем в машину и оторвемся от них, возможно, мы погибнем в пути или они догонят нас и все равно убьют. Нужно понять, как избавиться от них раз и навсегда! Скажи мне, что у тебя есть идея, не важно какая. Ну должна же где-то быть эта чертова причина!

Яэль услышала вздох на другом конце провода. Камель действительно много думал об этом.

— Нет, я все перепробовал, все новые технологии; я полдня пытался выяснить, не могли ли они выйти на вас через арендатора машины… но это невозможно.

— Тогда это что-то более классическое, что-то, о чем мы забыли!

Томас просигналил ей фарами. Ей пора бежать, нужно уносить ноги.

Яэль собиралась повесить трубку.

— Вытряхни все из рюкзака! — внезапно приказал Камель.

— У меня нет времени…

— Вытряхни!

Яэль стянула рюкзак и высыпала содержимое на пол будки.

На вершине холма взвизгнули шины.

— Они приближаются, Камель!

— Скажи, мне, что там у тебя, быстрее!

В панике Яэль потеряла еще несколько секунд, не зная, с чего начать.

— Мой новый кошелек, пачка жевательной резинки, которую я купила на наличные только что, железнодорожный билет… — Она колебалась, разглядывая пистолет, но молча положила его обратно в рюкзак. — Мой паспорт, билет на метро, папка, которую я только что забрала…

В самом конце улицы показалась машина. Она рванула вперед по мокрому асфальту.

Яэль обернулась. Нужно было немедленно бросать телефон. Томас тронулся с места, прибавил ход и притормозил прямо перед ней.

— Что за билет на метро? — прокричал Камель.

— Обычный билет, ничего подозрительного, это просто… черт ее побери, как она называется? Карта «Навиго»^[29]! Камель, я должна…

На сей раз Камель орал в трубку во весь голос:

— Это оно! Это оно! Они засекают чип RFID^[30]! Выброси его! Выброси карту!

Яэль сгребла все вещи в рюкзак и прыгнула в машину. Томас сорвался с места, Яэль прижало к сиденью, прежде чем она успела закрыть дверь. Карту «Навиго» она держала в руке.

— Что ты там делала? — прокричал Томас.

— Я знаю, как они нас выслеживают! Поехали в центр города!

Томас гнал на предельной скорости, на одном из поворотов машина сильно накренилась на бок; колесо тяжело ударилось о тротуар, и с него слетел колпак. Они благодарили судьбу за то, что у них не лопнула шина.

Когда они доехали до центра, то уже здорово оторвались от убийц, которые не решились так рисковать. Яэль высматривала на улицах другую машину, желая подбросить туда передатчик и замести следы. Но в такой поздний час в Колоньи никого не было.

Девушка сделал знак Томасу, чтобы он продолжал ехать, а сама, высунувшись в окно, изо всех сил швырнула карточку. Она видела, как та улетела во мрак и исчезла в чьем-то саду.

Томас повернул на площадь, чтобы убраться подальше от этой улицы. Затем снова повернул, надеясь окончательно оторваться от преследователей. Они ехали уже гораздо медленнее, вглядываясь в каждый поворот. Но убийцы исчезли. Им удалось оторваться.

Томас остановился на темной стоянке у мебельного магазина.

— Как они сумели поставить «жучок» на твои вещи?

— Дело не в вещах. Я не совсем поняла, но Камель говорил что-то о чипе RFID. Это моя вина, я выбросила, все, что казалось мне подозрительным, кроме нескольких фотографий и карты «Навиго» — я думала, что она еще понадобится мне. Я не подумала об этом чипе! Это же очевидно! Хотя не представляю, как они могли воспользоваться им. Надеюсь, Камель нам расскажет.

Томас обвел взглядом улицу.

— Нужно вернуться в Париж, — тихо сказал он.

Яэль опустила стекло, чтобы впустить свежий ночной воздух.

— Сначала я хочу поговорить с Анри Бонневилем Пусть он скажет мне, почему в его списке имена моих родителей. И что вообще это за список.

— Яэль, мы не можем тут оставаться. В Женеве, как в Монако, повышенное внимание уделяют безопасности, здесь повсюду камеры слежения, на каждом углу полиция. Твою фотографию показывали в новостях. Нам нужно в Париж, там мы будем в безопасности. Поедем к Камелю, соберем информацию, подготовим твою встречу с Бонневилем.

Яэль выпрямилась.

— Какой сегодня день? — спросила она.

— Ночь четверга или утро пятницы, как тебе угодно.

— Ты прав, мы возвращаемся в Париж.

Томас удивился, что она так легко согласилась, но тут же предложил:

— Сядем на первый же поезд.

— Нет, мы вернемся на этой машине. Камель позвонит и попросит, чтобы ее отправили обратно в Тонон, а мы оплатим расходы.

Томас спросил:

— Могу я узнать, чем вызван такой внезапный поворот?

— Тактика Лагардера.

— Что?

— Ты, наверное, не видел фильм «Горбун» с Жаном Марэ. Горбун в этом фильме — на самом деле переодетый поборник справедливости, который наказывает преступников. Это его слова: «Если ты не идешь к Лагардеру, то Лагардер придет к тебе!»

Яэль постучала по приборной панели, предлагая Томасу тронуться в путь.

— Машину будем вести по очереди, — решила она. — В Париже мы должны быть к утру.

— Я так и не понял, в чем заключается твоя… тактика Лагардера.

— Я просто делаю все наоборот. Если я не могу пойти к Бонневилю, пусть он придет ко мне.

Их снова обвели вокруг пальца. Мишель был в ярости.

И это называется профессионалы?

Уже час, как она пропала из виду. Можно подумать, что у нее есть ангел-хранитель.

— Что это за тип с ней? — спросил он Магали.

Элегантная брюнетка, сидевшая на заднем сиденье, смерила его взглядом. Ей не нравился его тон.

— Мы собираем на него досье, — сухо ответила она. — Ничего особенного. Томас Броктен, независимый репортер, сотрудничал со многими известными журналами. Я думаю, что это случайный любовник, который просто за ней увязался.

Мишель прочистил горло и плюнул в окно.

— Любовник?

— Возможно.

— Я думал, она одинока! — раздраженно произнес он. — Черт, как можно работать, если информация, которую нам дали, никуда не годится?! Я хочу, чтобы составили список всех ее покупок за последние четыре месяца. Когда она покупала презервативы, противозачаточные пилюли? Пусть узнают, когда она в последний раз была у гинеколога. Мы должны быть уверены, что это действительно случайный любовник, а не какой-нибудь парень, с которым она встречается уже полгода и о котором ни один кретин из нашей группы не потрудился разузнать.

Подошел Дмитрий, застегивая ширинку; вид у него был заметно повеселевший.

— И что это меняет? — спросил он.

— Если этот тип случайно оказался в ее жизни, не исключено, что нам удастся переманить его на нашу сторону. Если они познакомились недавно, это будет легче, чем если они вместе уже полгода.

Дмитрий пожал плечами — он не понял.

— Как ты собираешься это сделать?

— Предложим денег, запугаем… не знаю, но мне нужна вся информация о нем. Хватит! Надоело выкладываться из последних сил, не видя результата. Мы с воскресенья не можем с этим разделаться!

Зазвонил телефон Магали. Она приложила его к уху, сказала несколько слов и выключила.

— Организация установила имя владельца виллы, на которой они были, — объявила она. — Анри Бонневиль. Очевидно, руководство его знает. Они хотят, чтобы мы им занялись. Наша группа сейчас собирает на него досье. У него есть любовница, ребята проверяют, есть ли у нее алиби на этот вечер. Придется немного подождать.

Мишель вздохнул. Он ненавидел, когда что-то решалось в последний момент. Ему тогда казалось, что от него ничего не зависит, что он всего лишь инструмент. Его просили найти и уничтожить женщину, а теперь оказывается, что она нанесла визит «приятелю» его босса и поэтому от него тоже надо избавиться. Мишель уже перестал что-либо понимать.

Под вечер Магали позвонили из Организации. Персональный RFID Яэль Маллан еще обрабатывали в больших магазинах. Компьютеры, которые могут следить за сигналами RFID — маленькими чипами, вставленными в различные продукты потребления и предназначенными для удобства управления товарными потоками, — могут также отслеживать некоторые частные сигналы — через небольшую программу, запущенную через Интернет без ведома владельцев магазинов. Если один из компьютеров засекал сигнал Яэль Маллан, программа автоматически отправляла электронное письмо в Организацию.

И такое письмо пришло поздно вечером. Яэль была в Швейцарии, в Колоньи. Опознана программой в супермаркете.

Они поехали туда. Портативный GPS Мишеля был настроен на частоту RFID Яэль. Когда до цели оставалось меньше километра, она появилась на его экране. Сигнал часто заглушался или пропадал — аппарат плохо поддерживал волны мобильных телефонов, но снова возникал через минуту-другую.

И вот она снова сбежала! Хуже того, она избавилась от чипа RFID. Они нашли его возле помойки. Они окончательно потеряли ее.

А теперь они с Дмитрием должны без подготовки ликвидировать человека, к которому она приходила. Чем дальше, тем лучше.

Мишель устроился на водительском сиденье, чтобы подремать, пока не поступит дополнительная информация и сигнал к началу новой операции. Он проснулся на рассвете от звука приближающейся машины. Рядом с ними остановился серый фургон. Магали подошла к кабине фургона. Стекло опустилось, и ей протянули небольшой чемоданчик со словами:

— Все в порядке, Анри Бонневиль обнаружен. Он расплатился в отеле кредитной картой. Адрес и номер комнаты указаны на бумаге. Вам распечатали план гостиницы, вот схемы пожарных служб. Времени почти не было, ничего лучше не нашли, но этого хватит, чтобы незаметно пробраться туда, особенно если вы отправитесь прямо сейчас, пока рано и все еще спят. — Говорил мужчина, но голос его звучал не слишком мужественно.

— Что касается любовницы Бонневиля, — продолжал он, — мы установили, что она спала дома одна; никто не сможет доказать, была она там или нет. У нее нет алиби. Мы сняли слепки ее отпечатков пальцев с клавиатуры. А также собрали несколько волосков. Устраните Бонневиля и подбросьте ей пистолет, когда она будет на работе, лучше всего сегодня утром. Мы отследили телефонную линию отеля и записи «Телекома», он не звонил ей ночью. Сейчас мы переводим деньги с его счета на счет любовницы. Этого достаточно, чтобы подозрение пало на нее. Богатый банкир застрелен любовницей. Темная история.

Магали взяла чемоданчик, и фургон уехал. Мишель не видел лица человека. Тем лучше. Способность обуздывать свое любопытство была в Организации синонимом долголетия. Магали вернулась к ним, открыла чемоданчик.

Там лежали колбы с волосками; перчатки из латекса, на которые были нанесены отпечатки пальцев любовницы банкира; флакон с кожным жиром, чтобы наложить его на ложные пальцы, прежде наследить в номере; пульверизатор, чтобы оставить на одежде подозреваемой следы пороха, — одним словом, все необходимое, чтобы обвинить невиновного.

Они знали свое дело.

Мишель уже мысленно готовился. Не забыть выстрелить в Бонневиля через подушку. Это объяснит, почему никто не слышал выстрела.

Отпечатки ни в коем случае не надо оставлять повсюду. Один — на умывальнике (частично стертый, как будто она хотела убрать за собой). Другие — на ночном столике. И конечно, на спуске воды в туалете — их любимый. Полицейские повеселятся, обнаружив их там, хихикая над тем, «что женщинам постоянно нужно в туалет».

Волоски на кровати, один или два в ванной и еще один на трупе банкира.

И конечно, во время краткого и тайного визита к ней он оставит отпечатки на пистолете, который спрячет на дно мусорного мешка, как будто она хотела от него избавиться. Затем он распылит остатки пороха на брюки или блузку в грязном белье.

С Бонневилем будет покончено через несколько часов. Но Мишеля больше занимала Яэль Маллан. Поймать ее уже стало для него делом чести. Нужно, чтобы Организация нашла другой способ отыскать ее.

Они найдут.

Организация никогда никого не теряет.

Мир — всего лишь огромное пространство, разбитое на квадраты.

Достаточно просто знать, как искать.

Придет черед и Яэль Маллан. И она получит пулю в затылок.

Камель приготовил им кофе и тосты с джемом.

Он был так рад видеть их целыми и невредимыми! Брать деньги за арендованную машину он отказался наотрез и сказал, что сам все уладит.

Было раннее утро, хмурая пятница. Париж накрыло серое небо, свет еле брезжил. Яэль и Томас, проехавшие за ночь расстояние от Женевы до Парижа, просто валились с ног. Томас рассказал обо всем, что с ними произошло: о скелете на дне озера, о папке, которую Яэль обнаружила на вилле. От волнения Яэль на могла усидеть на стуле.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Камель. — Все это время ваши фотографии показывали в новостях. Вас разыскивает полиция.

— Я хочу поговорить с Бонневилем, — объявила Яэль. — Пусть он мне все объяснит.

Камель и Томас переглянулись.

— Рано или поздно нам придется пойти в полицию, — заметил Томас. — Но только имея доказательства твоей невиновности, чтобы убедить их, что ты не имеешь ничего общего с убийствами, в которых нас теперь обвиняют. Не следует слишком уж трясти банкира, если только полиция не будет готова поверить в твою историю о заговоре. Ты понимаешь меня?

Яэль кивнула, поднося чашку к губам. Сделала глоток, затем ответила:

— Сначала нам нужно отдохнуть. Вернемся к этому вопросу вечером.

— Можешь дать мне листки из твоего досье? — спросил Камель. — Я буду искать информацию для моего сайта и хочу заодно пробить эти имена.

Яэль достала из рюкзака папку и протянула ему листок со схемой:

— Вот, пожалуйста.

Томас подхватил чемодан и, решив принять душ, поднялся на второй этаж. Яэль, слишком возбужденная, чтобы спать, растянулась на диване перед телевизором, а Камель попрощался и отправился в город собирать новости.

Яэль подождала полчаса, потом пошла в ванную и вытащила из шкафчика ножницы. Затем, не колеблясь ни секунды, обрезала волосы. Ее длинные темные кудри слишком бросались в глаза. Теперь они лежали на кафельном полу. Яэль не стриглась уже много лет. Хотя она и резала на глазок, вышло на удивление ровно. Теперь волосы едва доставали ей до плеч, и Яэль связала их в небольшой хвост, чтобы лицо казалось более худым. Она подумала, не покраситься ли ей в другой цвет, но темные волосы меньше бросаются в глаза, чем рыжие или светлые.

Она накрасила губы темной помадой, ресницы — тушью и подвела глаза. Теперь ее было труднее узнать. Яэль надела брюки, завязала бретели блузки на спине. Пара кроссовок, и фокус окончен. Она поглядела на себя в зеркало. Теперь в ней было трудно узнать девушку из новостей. Она надела рюкзак и бесшумно вышла из дома. Направилась к метро.

Яэль не удалось добиться объяснения по поводу этого чипа RFID, но она поняла, что он находится только в карте «Навиго», а в обычном билете его нет. Поэтому она ничем не рискует.

Через двадцать минут Яэль шла по улице, по которой вот уже два года каждое утро ходила на работу. Она искала телефонную будку, заметив, что с развитием мобильной связи они стали встречаться гораздо реже. Найдя наконец простой телефон, набрала номер справочной, чтобы узнать номер отеля «Умайд Бхаван» в Джайпуре, и позвонила в Индию. Из-за различия в часовых поясах сейчас там должен быть день.

Она знала, что ее отец ушел в горы, но она решила все-таки попробовать. К телефону подошел мужчина с высоким, почти женским голосом. Акцент, с которым он говорил по-английски, был просто ужасен.

Яэль, которая хорошо говорила на языке Шекспира, попросила соединить ее с Франсуа Малланом, подчеркнув, что это срочно. В ответ она услышала, что ее отец ушел утром двадцать второго августа и вернется третьего сентября.

Яэль настаивала: не могли бы они его найти? Это очень срочно. Секретарь рассыпался в извинениях, объясняя, что служба отеля заботится о своих клиентах, но, когда они далеко, сделать ничего невозможно. Особенно если принять во внимание что мистер Маллан отправился в поход без телефона. Связаться с ним нет никакой возможности. Нужно подождать.

Яэль поняла, что настаивать бесполезно.

Она прислонилась к стенке кабины и задумалась. Может, ей самой отправиться в Индию? Вряд ли ей это удастся. Ее остановят в аэропорту, она даже не сможет попасть в самолет. Но даже если ей удастся проникнуть туда тайком, что она будет делать, когда окажется на месте? Обыскивать все туристические агентства в Джайпуре? А если она узнает, куда отправился отец, ей все равно придется ждать: до конца похода еще много дней.

Нужно найти более быстрое решение. И более продуктивное. Если она не может предупредить отца, она должна устранить источник проблемы.

Организатора.

Анри Бонневиля.

Шоггота.

Четыре месяца каждую пятницу Шоггот приходил к ней в магазин. Он выглядел милым и трогательным, а оказался хищником, который играл с ней как с жертвой. Яэль была в бешенстве.

Она решила войти в «Деланд» через черный ход — вдруг за зданием следит полиция?.. Она поднялась по служебной лестнице. Большую часть дня Лионель держал здесь дверь открытой, чтобы сотрудники могли подниматься по нему, не беспокоя его каждый раз.

Уже на лестнице Яэль вдруг пробрал холодок. Она запретила себе вспоминать о подвале и тенях в зеркале. В этих воспоминаниях не было ничего, кроме ужаса. И Яэль поклялась убить свой страх. Она толкнула массивную дверь и снова увидела знакомый величественный зал. Казалось, что последний раз она была тут сто лет назад.

Лионель сидел за прилавком, перелистывая заказы. Он поднял голову и вздрогнул:

— О, кого я вижу! Что ты тут делаешь?

— Полиция здесь?

Он покачал головой:

— He-а. Они приходили вчера, задавали вопросы. Скажи, во что ты вляпалась? Ты что, правда застрелила всех этих людей?

— Не надо, пожалуйста…

— Да я отлично знаю, что ты ничего такого не делала, я так вчера и сказал полицейским. Они ответили: «Не верьте тому, что вам кажется. Сюрпризы случаются слишком часто».

Яэль тихо закрыла дверь и прошла вперед, проверяя, нет ли клиентов в длинном коридоре.

— Послушай, у меня нет времени, чтобы все объяснить, — прошептала она, — но это совершенно невероятная история. Скажи — пока меня не было, Шоггот приходил?

— Я не видел. Он тоже тут замешан? Он что-то тебе сделал? А ты правда была в городе, где того мужика застрелили? И знала убитых нищих? Это ты заплатила за комнату или кто-то украл твою карту? У тебя есть оружие?

Яэль попросила его замолчать и принести радио. Она хотела услышать, что о ней говорят. Через минуту из приемника раздалась песня Принца времен 1980-х.

Вся обстановка, чучела животных на стенах и стеклянный купол словно вернули Яэль в тот ненастный день, когда она спустилась в подвал.

— Лионель, я хочу знать… Чье это зеркало внизу, в подвале? Твое?

— Что?

— Зеркало на подставке.

— А… эта штука? Нет. Оно там… с лета. Мне кажется, это хозяйка его притащила.

— Но она же никогда туда не ходит. Всегда тебя посылает!

— Ну, наверное, в тот раз она сделала все сама. Видимо, это показалось ей важным.

Этот ответ Яэль не удовлетворил. Зеркало было тяжелым, а хозяйка старалась избегать тяжелой работы.

— Когда оно там появилось? — настаивала Яэль.

Лионель задумался.

— Ну… в конце июля или начале августа.

— Когда я была в отпуске.

— Угу.

Яэль в волнении постукивала ногой. Ниточки соединялись.

— А скажи, не было ли каких-нибудь необычных посетителей, пока я отдыхала?

— Что значит «необычных»?

— Все, что могло показаться странным: полиция, телефонная компания, что-нибудь в этом роде…

Лионель вытаращился:

— Нет, ничего такого не припоминаю. Хотя нет, были пожарные!..

— Что им было нужно?

— Просто хотели убедиться, что в здании соблюдаются нормы пожарной безопасности.

— Они ходили по комнатам?

— Да. Они везде смотрели.

— И в подвал спускались?

Лионель кивнул:

— Да, они даже просили у меня ключи.

— И ты им их дал?

— Ну конечно, это же пожарные! Вечером они мне их вернули.

Яэль начинала понимать. Тени были хорошо организованы, они прислали «пожарных», которые должны были завладеть ключом примерно на час: этого времени достаточно, чтобы сделать дубликат. Затем они вернулись ночью и поставили зеркало. Вмонтировали в ту дверь в коридоре какое-то устройство, чтобы она могла двигаться и закрываться по сигналу. Как? Два магнита с противоположным зарядом вставляются в дверь и в дверную раму, например… Они могли также повернуть два магнита, чтобы дверь открылась, или, наоборот, развернуть их друг к другу, чтобы дверь закрылась. Яэль не очень в этом разбиралась, но могла легко представить огромное разнообразие возможностей.

В тот день совсем рядом с ней прятался человек. На служебной лестнице. Воспользовавшись дубликатом ключей, он вошел в подвал, зажег свечи и заманил ее вниз.

У Яэль по спине пробежал холодок.

Она вспомнила чашу с ртутью, в которой образовывались слова, в часовне в катакомбах. Ртуть — металл. Можно создать хитроумное устройство, играющее с магнитными полюсами — зонами отталкивания и зонами притяжения, — управляющее жидкостью через радиоуправление, и в чаше появятся слова.

Тени преуспели в фокусах и иллюзиях. Но с какой целью? Зачем все это было нужно?

— Пойду загляну в подвал, — сказала она.

Но тут по радио начались новости. Яэль прислушалась. В начале было экстренное сообщение о дорожном происшествии. Затем политика. Имя Яэль уже исчезло из срочных новостей, журналисты ждали развития событий, чтобы снова вернуться к этому сюжету.

Что ж, тем лучше.

Диктор продолжал:

«Швейцарская полиция сообщила, что сегодня утром в гостиничном номере найден мертвым женевский банкир, миллионер Анри Бонневиль. Он был застрелен прошлой ночью. Ведется расследование. Новости спорта. Чемпионат первой лиги продолжится на выходных с…»

Лионель не успел обернуться, как Яэль уже бежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Зеркало стояло там же, где Яэль видела его шесть дней назад. Одинокая лампочка еле освещала подвал. Яэль повернула зеркало. Ощупала заднюю сторону. Плотная твердая поверхность.

Ее отражение было ясно видно в зеркале, однако было окружено полумраком, словно утоплено в темном масле. Долго искать не пришлось — инструменты лежали прямо перед ней, на верстаке. Она схватила молоток, размахнулась, и ее обида и гнев разлетелись миллиардом осколков по подвалу.

Десятки фрагментов реальности смешались в воздухе, прежде чем упасть на пол. В раме остались острые треугольники. Яэль заметила тоненькую пленку. Теперь, когда зеркало развалилось на кусочки, она была хорошо видна.

Яэль порылась на столе и нашла рабочую лупу Лионеля. Она внимательно рассмотрела отдельные осколки: в стекле через равные интервалы были рассеяны крошечные отражающие призмы. Яэль осмотрела края зеркала и увидела черные объективы, гораздо меньшего размера, чем позволяла сделать современная наука.

Камеры?

Нет! Проекторы размером с булавочную головку! Нанотехнологии!

Яэль постепенно начинала понимать, как это все работает. Проекторы создавали изображения теней, каждый в определенном направлении, а дистанционно управляемые призмы отражали их. Проекторы перемещали тени так, чтобы они двигались и рисовали все, что нужно, а призмы отражали эту картинку. Все это происходило на прозрачной пленке, микроскопически тонкой и плотно прилегавшей к поверхности. Тени накладывались на изображение в зеркале.

Это, должно быть, стоило бешеных денег.

Яэль выпрямилась. Она упустила из виду последний пункт. Самый важный. Чтобы запустить программу и привести в движение проекторы, нужно было знать, стоит Яэль перед зеркалом или нет. И ей был известен только один способ узнать это. Самый простой. Где-то в комнате есть скрытая камера. Это значит, что за ней следят. Тени знают, что она здесь.

Но Яэль поняла кое-что еще. Тени никогда не хотели ей навредить. Они хотели информировать ее. Значит, возможно, сейчас ей ничто не угрожает…

Нет, нет, я ошибаюсь! Тени… Тени могущественны, но речь идет о разных людях, разных целях… Анри Бонневиль — лишь один из них. Вернее, был одним из них… Он и его люди хотели поговорить со мной. Заставить меня узнать о его существовании. Но другие были против. Они послали убийц, чтобы уничтожить меня. Как они узнали? Следили за Бонневилем? Тогда они, вероятно, наблюдают за его оборудованием.

Значит, это может привести их к ней, в этот подвал. Яэль побежала к двери, взлетела вверх по лестнице, задыхаясь, схватила рюкзак. Лионель растерянно посмотрел на нее:

— Ты уходишь? Но Шоггот…

— Он мертв! — вскричала она, задыхаясь. — Спасибо за все, Лионель. Когда-нибудь я отблагодарю тебя… Надеюсь, что смогу.

И она исчезла на служебной лестнице.

Она знала, что это очень глупо. Но все же открыла дверь своего дома. Села в гостиной, которую так любила и которая теперь была источником страха.

Полиция, Тени и убийцы следили за ее жилищем, но усталость и отчаяние заставили ее броситься в пасть к волку. Она хотела укрыться в этих стенах, хотя бы на несколько минут. Пока не придет в себя. Пока не поймет, кто она такая.

Весь ее мир перевернулся с ног на голову. Неделю назад она была так же беззаботна, как ее подруги. Ее жизнь была полна обычных радостей и забот. А сейчас она загнана в угол. Ее семье угрожали. И она уже начинала подозревать, что несчастный случай, в котором погибла ее мать, не был просто несчастным случаем, что ее отцу угрожала опасность.

За ним могут следить, чтобы убедиться, что Яэль не передала ему никакой информации. Она уже достаточно много знала об этих людях. Возможно, они хотели присматривать за отцом на всякий случай, чтобы защитить? Тогда она не должна пытаться увидеться или поговорить с ним. Чтобы не навредить ему.

Анри Бонневиль мертв. Кто его убил? Другие Тени? Те, кто не хочет делиться своими тайнами? Возможно.

Яэль обошла квартиру. Она даже не подумала о том, чтобы сесть и отдохнуть, хотя была измотана до предела. Она увидела себя в зеркале в прихожей. Бросила быстрый взгляд на площадку, где стоял компьютер.

Вот она, стоит перед зеркалом. Вот ее волосы, только что обрезанные по плечи, и макияж — нехитрое прикрытие… Она подумала, что сильно изменилась. Лицо осунулось, стало взрослее. Скоро, наверное, появятся седые волосы…

Яэль смотрело в зеркало, ожидая, что ей что-нибудь покажут. Ничего не произошло. Тогда Яэль схватила подсвечник и изо всех сил ударила. Стекло взорвалось. Она отступила назад, в груду осколков.

Такая же тоненькая пленка покрывала рассыпанные обломки. Яэль опустила глаза. Это ее тело и ее душа валялись здесь, на полу, рассыпанные. Все ее существо было разбито. Она побежала наверх.

Монитор отлетел к стене и разбился, системный блок раскрылся. Его части вывалились на пол, словно внутренности робота. Яэль наклонилась, вглядываясь в дымящееся нутро.

Она не слишком разбиралась в компьютерах, но маленькой черной коробочке, установленной рядом с жестким диском, здесь точно было не место, и вряд ли она была здесь с самого начала. По всей видимости, этот блок мог обеспечивать соединение с Интернетом или быть передатчиком Wi-Fi.

Вот как Тени сумели завладеть ее компьютером.

Может быть, подняться наверх и разбить зеркало в ванной? Яэль повернулась к лестнице. Посмотрела на гостиную и пол из темного стекла.

А призрачное лицо, как они это сделали?

Яэль бросилась на кухню, нашла фонарь и спустилась в подвал. В колодце эхом разносился шум воды.

Яэль не боялась и не чувствовала, что нужно торопиться… Теперь все было иначе, чем в последний раз, когда она спускалась сюда. Сейчас она знала, что ищет.

Она остановилась на середине лестницы; здесь поток влажного воздуха поднимался вверх. Луч света скользил по стеклянной плите над ее головой, по серым грязным стенам.

Яэль долго рассматривала каменную поверхность. Вдруг ее внимание привлек какой-то металлический блеск. К каменному выступу был прицеплен черный альпинистский карабин. Девушка посветила туда и нашла другой, затем еще один. Их было трудно заметить. Если бы не случайность, она бы ни за что их не разглядела.

Карабинов было достаточно, чтобы хорошо загримированный и умеющий лазать по стенам человек смог подняться на самый верх и застать ее врасплох. Спуск занял бы всего несколько секунд, столько же времени понадобилось бы для того, чтобы снять снаряжение, спрятать его, например, в резервуар и убежать в проход, ведущий в катакомбы. Там он успел бы все приготовить: надпись красной краской на двери, свечи, освещающие тоннель. И исчез бы потом в подземном лабиринте.

Нет. Их было двое. Человек, который напугал ее, и Лангин, который зажигал свечи. Если только Лангин не сделал все сам, безропотно подчиняясь указаниям Люброссо, и загримировался заранее на тот случай, если ему понадобится ждать подходящего момента.

Вообще-то это было несложно.

Яэль все поняла. Они тщательно подготовили ее дом, пока она была в отпуске. Интересно, они заменили зеркала новыми или вмонтировали свои хитроумные системы в старые?

А трясущиеся стены? Ответ был очевиден. Система миниатюрных приборов.

Яэль поднялась в гостиную. Она почти ругала себя за то, что поначалу верила в потусторонние силы.

Это все воздействие обстоятельств, повторяла она себе. Любой бы поверил, пережив то, что пережила она. Кто сумел бы сразу ответить: «Это все манипуляции миллионеров при помощи нанотехнологий»?

Яэль бросила фонарь на диван, положила руки на стены и прощупала их. Могучий скрежет тогда слышался отовсюду. Главным образом — наверху, припомнила она. Она поднялась на второй этаж и продолжила тщательно исследовать стены.

Где эти приборы легче всего спрятать?

Подальше от источников света, который подчеркивает выступы или свежую краску. А еще в углах. Яэль заметила множество подходящих мест. Теперь она хорошо видела. Довольно легко найти, когда знаешь, что и как искать.

Она заметила динамик, спрятанный на фоне темного пятна на стене. Яэль взяла маникюрные ножницы и выковыряла черный кружочек размером с мелкую монетку. Еще один Яэль нашла немного дальше.

Дом был нашпигован аппаратурой. Все одинакового размера, синхронизированное и с дистанционной подзарядкой. Тени, скорее всего, сняли квартиру в соседнем здании. Если они там, то сейчас следят за ней. Нужно уходить.

Но Яэль задумалась, пытаясь мысленно выстроить пирамиду организации.

Анри Бонневиль был на самом верху. Он знал о ней очень много. И это он, по-видимому, хотел ей все рассказать. Чтобы осуществить свой план, он вышел на Сержа Люброссо. Нанял его и организовал операцию при помощи таких людей, как Оливье Лангин. Должно быть, у него было много таких помощников, ведь только для того, чтобы доставить поддельные зеркала, понадобилось бы несколько человек.

Может, ей стоит немедленно пойти в полицию? Все показать им, все объяснить. Рассказать, что она не виновата в смерти бомжей, Сержа Люброссо и Бонневиля.

Все, что она делала, она делала, чтобы спасти свою жизнь.

Даже когда столкнула этого человека в катакомбы.

В животе у нее что-то перевернулось.

Она будет свидетельствовать против людей, которые пытаются уничтожить ее. Она расскажет о Тенях.

А мой отец? Что будет с ним? Если Бонневиль за ним следил, другие Тени тоже могут это сделать. Яэль подумала о матери и сжала кулаки. Это был несчастный случай, повторяла она снова и снова, но уже не верила в это.

Она должна знать. Опередить Тени. Найти средство давления, чтобы они перестали запугивать ее. Они достаточно могущественны, чтобы уничтожить ее, даже если она успеет предупредить полицию. И потом, поверят ли ей полицейские? У нее мало фактов, ничего конкретного, что может доказать вину конкретных людей. Даже техническая начинка ее дома не повод, чтобы кого-то обвинить.

Пока французская — или международная — юридическая система раскачается, Тени уничтожат ее и убьют отца. Яэль не знала, что делать. Голова закружилась, и ей пришлось сесть.

Вернуться. Найти Томаса. Вот что нужно сделать прежде всего. Да. Вернуться к Томасу и Камелю. Они ей помогут. Но сначала она должна поспать. Отдохнуть.

Яэль вышла и захлопнула дверь, не закрывая ее на ключ. Ей было все равно. Прошла через двор. Едва она ступила за ворота, как на улице взревела машина.

Яэль даже не пыталась бежать. У нее больше не осталось ни сил, ни мужества. Она закрыла глаза. Она в ловушке из-за того, что поддалась искушению.

* * *

Дата добавления: 2015-09-02