Седьмой отрывок

Теперь очевидно, что правительство Буша знало о готовящихся терактах и о том, что террористы будут использовать самолеты. В феврале 2001 года Израиль предупредил США, что террористы собираются захватить один или несколько пассажирских лайнеров. Король Иордании, президент Египта Мубарак и германский канцлер Шредер передавали в Пентагон такую же информацию. Более того, ЦРУ следило за исламскими экстремистами, которые учились угонять самолеты. Они тренировались на земле, небольшими группами по четыре или пять человек, и, вооружившись только ножами, захватывали учебный самолет. ЦРУ получило спутниковые снимки этих учений. Уже тогда было известно, что множество людей записывается на курсы пилотирования самолетов, но их интересует только то, как управлять им в воздухе — знать, как приземляться, им было необязательно! В 2000 году некто вышел на связь с ФБР из Ньюарка (Нью-Джерси) и сообщил, что ему известно о подготовке нападения с воздуха на башни-близнецы.

Но вся эта информация не вызвала никакой тревоги.

Официально американские секретные службы оправдались так: они полагали, что речь идет о захвате заложников в самолетах. Они ждали, чтобы посмотреть, что будет. Они не предполагали, что все случится так скоро.

Просто невероятно, что органы безопасности говорили в свое оправдание подобные вещи.

24 августа 2001 года французские секретные службы передали отчет на парижской волне ФБР. Это было документальное свидетельство против Закарии Муссауи, доказывающее его связь с «Аль-Каидой» и многими важными деятелями террористического движения, а также то, что он прошел стажировку в Афганистане в лагере бен Аадена. Документ не попал на волну ФБР в Миннеаполисе, где жил Муссауи. Руководство просто не распространило информацию.

Правительству США поступали предупреждения от секретных служб многих стран, их собственная разведка чуть ли не кричала о готовящихся терактах, но они ничего не сделали. Ничего.

Пора задуматься.

Возможно ли, что управляющие страной политики-миллиардеры верой и правдой служат интересам могущественных концернов и ради них готовы принести в жертву своих избирателей?

Возможно ли, что могущественная страна устраивает теракты против своих собственных граждан?

Это кажется полным безумием, правда? Но люди забывают свое прошлое, они не желают помнить о старых проблемах.

Операция «Северный лес». Вот о чем стоит вспомнить. Этот план не был осуществлен только потому, что Кеннеди выступил против.

Сейчас все иначе.

Я знаю, что, предлагая вам поверить в теорию заговора, я перехожу все границы. Я знаю.

Но заклинаю, после того как прочитаете эти страницы, сделайте только одну вещь: разыщите информацию об операции «Северный лес». И вы убедитесь, что я ничего не выдумал. Высокопоставленные чины американской армии разработали план террористических нападений на свою собственную страну! Это было не так уж давно, в 1960-е годы! Некоторые из разработчиков еще живы.

И чтобы, не ходить слишком далеко, можно упомянуть одну из версий взрыва в башнях-близнецах. Я считаю ее безумной и фантастической, но не могу не остановиться на ней.

Морган Рейнольдс провел собственное расследование. Весь мир был удивлен тем, что башни рухнули, да еще так быстро. Некоторых экспертов не удовлетворяет ни одна из выдвинутых гипотез, они считают их слишком противоречивыми. Кроме того, Фрэнк де Мартини (один из проектировщиков башен-близнецов) незадолго до теракта сказал: башни построены так, чтобы выдержать столкновение с «Боингом-707», самым мощным в то время самолетом. Мартини исчез 11 сентября.

Кроме того, напомню, что во время первых покушений, в феврале 1993 года, под одной из башен, рядом с фундаментом, был взорван заряд, равный 820 килограммам тротила (!), даже не поколебав ее.

Рейнольдс, ведущий экономист Министерства труда при Буше, а ныне почетный профессор экономики в Техасском университете, сообщает, что возникла научная дискуссия о реальных причинах обрушения башен. Некоторые эксперты утверждают, что только профессионал по взрывам мог бы разобраться в фактах, выявленных в ходе расследования. Рейнольдс также напомнил, что во время расследования, которое проводила правительственная комиссия Кина, экспертов по взрывам и инженеров отстраняли от дел… и даже запугивали.

Именно последнее больше всего интересует меня. Почему экспертам по взрывам и инженерам не дали подойти к руинам?

Пусть каждый сам сделает выводы.

Яэль открыла глаза в восемь утра. Томас все также сидел возле окна, наблюдая за движением на улице.

Прищурившись, она рассматривала его. На фоне окна его четкий профиль выглядел еще более мужественно. В ее глазах Томас по-прежнему олицетворял защиту и спокойствие.

— Ты не разбудил меня, — сказала она с укором.

Томас повернулся к ней, и лицо его смягчилось. Яэль нравилось, как он на нее смотрит.

— Ты очень беспокойно спала, тебе было нужно отдохнуть, а я вовсе не устал. Кстати, есть и хорошая новость: я не видел ничего подозрительного.

Яэль медленно вылезла из постели, стряхивая ночные кошмары.

Они приняли душ, оделись и собрали вещи, то и дело прислушиваясь и опасаясь внезапного нападения. Но они беспокоились напрасно, ничего подозрительного не случилось.

Прежде чем уйти, они послали сообщение Камелю, но, не дождавшись его звонка, решили перезвонить позже и отправились в путь, задержавшись только для того, чтобы купить несколько булочек.

Они ехали в горную деревушку Морзин. Томас вел машину, а Яэль читала путеводитель. Она нашла легенду о мосте Дьявола.

— Это местная легенда, но ее варианты встречаются в разных областях Франции и даже во всем мире. Две деревни были разделены пропастью, и жители попросили Бога, чтобы Он построил им мост: тогда они смогут ходить друг к другу в гости. Бог ничего им не ответил, тогда они обратились к дьяволу, который построил мост в обмен на душу того, кто первым по нему пройдет. Жители одной деревни заставили пройти по мосту козу. Это обидело дьявола, и он проклял мост. И действительно, на этом мосту люди гибли довольно часто, но связано это было, скорее всего, с тем, что всякие негодяи пользовались дурной репутацией этого места, чтобы решать свои проблемы.

— Могу себе представить! — сказал Томас, зевая. — Думаешь, Тени хотели нам что-то сказать посредством этой истории?

— Они выбрали это место не случайно. Я снова вижу здесь, как велико различие между тем, что случилось на самом деле, и тем, что осталось в истории. Народные легенды, как правило, имеют реальную подоплеку.

Яэль перевернула страницу.

— Местные жители, — прочитала она, — склонны к мистике. Морзин знаменит тем, что тут зафиксирован один из самых известных случаев коллективной одержимости.

— Коллективная одержимость? — удивился Томас. — Что это еще такое?

Яэль стала читать главу о Морзине:

— Между 1857 и 1863 годами несколько сотен человек в Морзине были признаны одержимыми дьяволом. В основном это были женщины и дети.

— Ты шутишь?

Яэль положила книгу на колени:

— Я где-то об этом слышала; множество историков и социологов занимались этим случаем, потому что это не просто легенда — есть сотни официальных свидетельств. — Она перевернула несколько страниц. — Ага, вот оно. Одержимых мучили судороги, безумие, они совершали непристойные действия, в особенности направленные против церкви или общественных учреждений. Например, женщины обнажались перед алтарем или перед государственными служащими. Несмотря на неоднократные обращения церкви Морзина, епископ из Аннеси отказался провести обряд экзорцизма. На помощь прибыли ученики Шарко^[26] из больницы Сальпетриер. Огромное количество людей было отправлено в психиатрическую клинику, затем пришлось мобилизовать полк драгун, чтобы навести порядок, ввели комендантский час. Мало-помалу жизнь вернулась в обычное русло, и приступы одержимости прекратились.

— В это трудно поверить!

— Однако это единственный случай такого рода, подкрепленный доказательствами и свидетельствами. Представь только: за шесть лет установлено более двухсот случаев одержимости!

— И никакого рационального объяснения?

Яэль пробежала глазами по строчкам и продолжила:

— Вот, смотри, это тебя успокоит. Специалисты, исследовавшие этот случай, нашли причину. В то время большая часть местных мужчин отправлялась на поиски работы в чужие края, надолго оставляя жен и детей. Как раз в 1860 году Савойя была присоединена к Франции. Морзин был тогда довольно изолированным местом; любые серьезные перемены пугали жителей. Представь, какое впечатление развитая французская цивилизация могла произвести на жителей горной деревушки, которые веками жили по раз и навсегда заведенному порядку. Женщины Морзина слышали о присоединении Савойи к Франции, о том, что все меняется, что теперь власти будут французскими. Они представляли себе самое худшее и в отсутствие мужчин впали в настоящую истерику. Церковь и учреждения, олицетворявшие власть, государство, становились источником их страхов, потому что сами претерпевали изменения. Страхи росли, женщины приближались к опасной грани, и наконец одна из них впала в настоящее безумие и совершила действия, направленные против церкви. Началась цепная реакция…

— Какая… странная реакция на вполне обычные события!

— Позже нашлась и вторая причина. Женщины Морзина ели много хлеба, который часто был поражен спорыньей. Спорынья — род грибков, паразитирующих на злаках и содержащих множество алкалоидов, среди которых особо опасны эрготамин (вообще-то, это яд) и лизергамид, который вызывает сильные галлюцинации. Иначе говоря, ЛСД.

— Они страдали галлюцинациями?

— Да, у них был бред, усиленный групповым эффектом. Но поскольку Савойя была присоединена к Франции довольно мирно и жизнь в Морзине не сильно изменилась, постепенно все успокоилось, мистический ореол рассеялся.

Навстречу ехал грузовик, Томасу пришлось прижаться вплотную к горе.

— Опять видимые события и скрывающаяся за ними истина, — кивнул он. — Тени неплохо выбирают места!

Яэль рассеянно разглядывала пейзаж.

— Я думаю, то, что мы ищем, все-таки не связано с религией, — сказала она наконец.

Томас въехал на стоянку. Они оказались на склоне горы, возвышавшейся над узкой лесистой долиной. Внизу невозможно было различить ничего, кроме густой листвы.

Оплатив вход в сувенирной лавочке, торговавшей поделками местных ремесленников, они спустились к лесу. Дорога тянулась мимо величественных скал, покрытых мхом. Туман стелился между стволов, словно пар от дыхания огромного чудовища, живущего в бездне. Они спускались все ниже, кроны ясеней и кленов смыкались плотнее, со дня долины доносился шум воды.

Наконец Яэль и Томас увидели деревянный домик в расщелине между скал. Рядом над пропастью была устроена площадка. Яэль опасливо заглянула вниз и увидела крутые скалы, которые веками обтачивал поток, низвергавшийся в шестидесятиметровую бездну.

Группа туристов ожидала экскурсовода, который должен был проводить их на площадку, чтобы можно было сфотографировать и снять на видео все это великолепие. Яэль и Томас примкнули к небольшой толпе, и высокий веселый блондин лет двадцати открыл запертую на висячий замок дверцу в решетке.

— Осторожней на лестнице, — предупредил он. — Она крутая и коварная, внимательно смотрите под ноги! Дьявол уже получил немало жертв!

Яэль улыбнулась Томасу. Они прошли под гигантской каменной аркой — с вершины горы обрушилась глыба и застряла над пропастью. Проводник рассказывал, как эта страшная бездна возникла в результате эрозии, а также о том, как вода разрушала камень. Свой рассказ он разбавлял шутками и анекдотами.

Яэль внимательно слушала, пытаясь найти в его словах связь с тем, что говорили Тени. Они вступили на металлические мостки с низкими перильцами. Сюда почти не попадали лучи солнца, и шум реки заглушал собой все другие звуки.

— А сейчас мы пройдем под знаменитым мостом Дьявола! — громко объявил экскурсовод под восторженные вопли детей.

В воздухе стоял плотный мокрый туман, и Яэль вспомнилось запотевшее зеркало в ванной. Мост Дьявола представлял собой арку естественного происхождения, соединившую края бездны. Это был длинный обломок скалы, рухнувший сюда миллионы лет назад. Экскурсовод объяснил, что единственная проезжая дорога наверху очень узка и покрыта скользким мхом. Много людей упало в эту пропасть, но мост Дьявола позволял сильно сэкономить время (в обход нужно было идти целых семь километров), поэтому им пользовались на протяжении многих веков.

Яэль вспомнила слова Теней:

«Те, кто контролирует людей и победы, те, кто контролирует Историю… Ваша история, Яэль, хранится в ущелье, под мостом Дьявола. В гигантском котле, где она вскипает вновь и вновь, ожидая, когда вы прозреете».

Она подошли к перилам и стала рассматривать дно ущелья. Десятки котлообразных выбоин тянулись друг за другом на разной высоте, отмечая путь реки, углублявшейся в скалу, чтобы пробраться еще ниже.

Один из этих котлов был поистине чудовищных размеров; он находился прямо под мостом, немного выше уровня реки. Вода прорывалась в него время от времени, несколько мгновений бурлила внутри, затем вытекала через дыры на дне.

Яэль легонько толкнула локтем Томаса, чтобы привлечь его внимание. Он кивнул. Оттуда, где они стояли, в этом каменном жерле ничего не было видно: ни знаков, ни предметов.

— Продолжим экскурсию, — предложил Томас, — я пока не понимаю, как туда спуститься.

Группа закончила осмотр, поднявшись по лестнице в лес, где шум уже был не таким сильным. Яэль подождала, пока туристы поблагодарят экскурсовода и разойдутся, затем подошла к нему:

— У меня вопрос. Можно ли спуститься к реке?

Экскурсовод энергично покачал головой:

— Что вы! Выше река перегорожена плотиной, и, когда шлюзы открываются, вода сразу поднимается на несколько метров. Внизу очень опасно.

— Значит, туда никто никогда не спускается?

— Нет, разве что иногда подростки, которые не понимают, какому риску подвергают себя!

— Правда? И часто это случается?

— К счастью, нет. Прошлым летом это были школьники из Голландии… Слава богу, все обошлось — шлюзы в тот раз не открыли. — Он улыбнулся и прибавил: — И видимо, вчера ночью кто-то тоже спускался.

Яэль постаралась не подать виду, как ее это заинтересовало.

— Вчера ночью?

— Да, кто-то взломал решетку и, видимо, прикрепил к мосткам специальное снаряжение, чтобы спуститься, — они там немножко попорчены. Но это были не мальчишки, скорее скалолаз-любитель…

— Почему?

— Потому что местные знают: рядом, выше по склону, есть разлом известняка, он шире и удобнее для спуска. Мальчишки спускаются там и идут вдоль реки до самой пропасти. Но этот человек использовал альпинистское снаряжение. Так гораздо быстрее попасть вниз, нужно только сломать решетку и уметь лазать по скалам!

Яэль и Томас переглянулись.

— Уж не собираетесь ли и вы туда спуститься? — встревожился экскурсовод.

Томас успокоил его, показав журналистское удостоверение; впрочем, он сделал это быстро, чтобы экскурсовод не успел прочитать его имя.

— Я пишу серию статей о летнем отдыхе, — сказал он. — Мы собираем разные любопытные истории.

Они поблагодарили экскурсовода и двинулись к тропинке, ведущей наверх. Отойдя подальше, Яэль возликовала:

— Это были они! Сегодня ночью тут был кто-то, кого послали Тени!

— Значит, мы уже наступаем им на пятки. Мы совсем рядом. Они расставляют для тебя части головоломки, думая, что ты еще в Париже. Они не знают, что тебе известны их планы. Если мы поторопимся, то в следующий раз сумеем их перехватить.

Он повел Яэль к выходу.

— Теперь, — сказал он, — нужно придумать, как спуститься в этот котел.

Томас узнал расписание экскурсий к мосту Дьявола и вернулся в машину:

— Они заканчивают в шесть часов вечера!

— Мы успеем вернуться в Тонон, пообедать и еще раз позвонить Камелю. Мне не нравится, что он не ответил утром. Я волнуюсь.

Был почти полдень, когда они пересекли площадь Аристида Бриана и сели на летней веранде ресторана, укрывшись от посторонних взглядов за огромным цветочным горшком. Яэль незаметно отошла, чтобы послать Камелю сообщение. Тот перезвонил ей почти сразу и сказал, что до сих пор не нашел никакого объяснения тому, что убийцы их нашли.

Закончив разговор, Яэль огляделась. Объяснение обязательно найдется. Убийцы не могли добраться до озера Валлон глубокой ночью, полагаясь только на интуицию. Либо у них был передатчик, либо кто-то их проинформировал. Первое предположение можно было сразу исключить. Это было технически невозможно. Яэль выбросила все вплоть до гигиенической помады, сохранила только самое необходимое: паспорт, водительские права, карточки, связку ключей — на всех этих предметах невозможно спрятать передатчик. И даже если им это как-то удалось, с прошлой ночи прошло уже достаточно времени, чтобы преследователи снова разыскали ее и напомнили о себе.

Значит, кто-то докладывает убийцам об их перемещениях.

Но кто мог знать, где они были ночью? Никто. Совершенно никто. Даже владелец пункта проката, где они брали подводное снаряжение.

Кроме Томаса…

Яэль тут же посмотрела на противоположную сторону улицы, туда, где за столиком ресторана сидел Томас. Она вдруг почувствовала себя словно за тысячу километров от него. Она видела только его руку, державшую стакан, остальное было скрыто ящиком с цветами.

Это глупо. Как она может его подозревать? Томас никогда бы ее не предал. Только не он! Яэль знала его недавно, но они столько пережили вместе, что стали почти единым целым.

Однако это единственный человек, который знал, где они находились сегодня ночью…

Она снова подумала о Тенях. Закрыла глаза, прижала ладонь ко лбу.

Тени сказали: все предусмотрено. Они манипулируют людьми, вмешиваются в их жизнь, чтобы управлять Историей.

Они подстроили ее встречу с Томасом.

Как она его встретила?

Яэль была почти в панике. Она заставила себя дышать ровно. Если ее долго не будет, Томас начнет волноваться.

В баре… был вечер пятницы. Я не собиралась гулять, я должна была увидеться с Тифани! Я не должна была идти в этот паб. Никто не мог знать, что я там окажусь.

Яэль раскладывала события по полочкам, как раскладывают одежду, выбирая, что надеть.

Я сама подошла к нему! Я клеила его! Он даже не обратил на меня внимания…

Яэль снова прокрутила в голове тот вечер: они столкнулись у туалета, а потом она смотрела на него. Томас не пытался с ней познакомиться, инициативу проявила она сама. Тени все-таки не могут управлять действиями и чувствами людей. Она еще раз обдумала поведение Томаса и решила, что их встреча не могла быть подстроена.

Он все время помогал ей, и только поэтому она смогла так много узнать. Яэль вспомнила, как ободряюще действовало на нее его присутствие, и пожала плечами. Как она могла его подозревать?

Просто обстоятельства так сложились, подумала Яэль. Снова и снова я убеждаюсь, что ничто не является тем, чем кажется. Вокруг одна лишь видимость…

Она поморщилась. Она уже почти стала тем, чем хотели ее сделать Тени: параноиком, маргиналом Она постепенно выпадала из привычного мира, скоро она станет пугать других людей, над ней будут смеяться и перестанут доверять. Казалось, она сама становится тенью! Тенью среди живых.

Она должна взять себя в руки, не давать собой манипулировать. Использовать все, что им удалось узнать, обрести почву под ногами и обойти Теней в их собственной игре. Найти то, что ждет ее в этом «гигантском котле», частицу ее личной истории. Узнать, что такое печать Зверя, которой отмечены все мужчины и женщины.

Яэль поспешила к Томасу.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да. Я связалась с Камелем, он пока ничего не нашел, но продолжает поиски. — Яэль поколебалась, но все-таки сказала: — За нами все-таки следили. Но надеюсь, что сейчас слежки уже нет. Я подозревала даже тебя.

На долю секунды в глазах Томаса блеснула обида, но он тут же ответил:

— Я был к этому готов.

— Пожалуйста, не обижайся…

Он не дал ей договорить:

— Это нормально! Будь я на твоем месте, я подумал бы то же самое.

Повисла пауза. Они заказали обед, и понемногу неловкость прошла. Яэль расспрашивала Томаса о его юности. За едой не хотелось вспоминать о том, что они пережили за эти шесть дней.

Томас сначала был несколько скован, но потом стал чувствовать себя свободнее. Сомнения Яэль глубоко задели его, хотя он и пытался убедить ее в обратном. Но потом он уже не думал об этом, вспоминая о первой любви, юношеских глупостях и годах учебы.

Обед был закончен, они стали расплачиваться, когда небо вдруг начало хмуриться, его цвет с бледно-голубого сменился на светло-серый. Над горизонтом появилась темная полоса. Ночь обещала быть дождливой.

Яэль и Томас вышли на улицу и купили мороженое. Яэль поняла, что разговор по душам успокоил до предела натянутые нервы, а передышка вернула ей силы.

Но передышка была краткой.

Глядя на идущих навстречу женщин, мужчин, детей, Яэль думала о печати Зверя. Что может быть вездесущим и невидимым? Знак, которым отмечены все человеческие существа, и сама основа их замешанной на торговле цивилизации… Это были не просто деньги в любом их проявлении… Однако, глядя на всех этих людей, которые, расплачиваясь, протягивали чаще всего правую руку, Яэль спрашивала себя, нужно ли копать глубже.

Они пришли в большой книжный магазин. Яэль читала названия отделов. Ее внимание привлекла табличка с надписью: «Эзотерика». Она прошла туда и стала перебирать книги на полках, надеясь, что ее вдруг осенит. Но все было напрасно.

Не отчаиваясь, она перебралась в отдел «Экономика». Там ей попалась книга с описанием символов, которые используются в современной экономике. Яэль заглянула в оглавление, но, пролистав книгу, поставила ее на место — это было явно не то.

Вдруг она задумалась. Потом решила проверить свою догадку. И вскинула голову. Решение было не в книге. Оно было на всех книгах.

Меньше чем в двух километрах оттуда двое мужчин вышли из дверей больницы и направились к машине. Дмитрий разразился потоком ругательств.

— Проклятие, его теперь даже жена не узнает! — рявкнул он по-французски.

Его сообщник холодно посмотрел на него.

— Люку не повезло. Риск — часть нашей работы, — сказал он.

— Когда поймаем девчонку, она мне за все заплатит. Я ей отомщу за искалеченного приятеля!

Мишель не ответил. Яэль Маллан стала доставлять слишком много проблем. Нужно придерживаться традиционных методов, никакой самодеятельности. А Дмитрию было бы неплохо научиться держать себя в руках. Мишель прислушался к себе и понял, что и сам не вполне спокоен; надо подождать, пока эмоции улягутся. Они говорили с врачом Люка, и тот сказал, что их приятель на всю жизнь останется калекой, если, конечно, выживет. Все его лицо было искорежено. Черепная кость проткнула мозг, и пока было неясно, нарушены двигательные функции или нет.

Мишель уладил все с помощью Организации, которая прекрасно справлялась с подобными деликатными ситуациями. Врачам он сказал, что Люк упал головой на скалу, когда дурачился на вершине горы с бутылкой пива в руке. Дмитрий это подтвердил. Организация прислала проверенную женщину, ее свидетельство окончательно убедило врачей. Полиция не станет проявлять ненужный интерес.

Они подошли к машине, где их ждала Магали, высокая, элегантная брюнетка, одетая дорого и стильно, с косой челкой и макияжем, подчеркивавшим ее скулы, губы и большие черные глаза.

— Ну что?

— Теперь он овощ. — У Дмитрия было специфическое чувство юмора.

— Есть новости? — спросил Мишель.

Магали покачала головой.

— Необходимо повторить процедуру. Это займет время. Как только появится новая информация, нас известят.

Мишель сел за руль:

— Лучше бы они поторопились, я не хочу, чтобы она сбежала. Теперь, когда мы поняли, с кем имеем дело, пора перестать вести себя как дилетанты. Мне больше не нужны осложнения, ясно? — Он посмотрел на Дмитрия. — Девка не промах, — продолжал он, — так что хватит играть в игрушки. Она уже дважды обвела нас вокруг пальца.

— Организация очень недовольна вашим провалом в Париже, — добавила Магали. — Надеюсь, это больше не повторится!

Мишель кивнул. Она права: еще одна сорванная операция, и им самим не поздоровится. Он кивнул Дмитрию, тот открыл бардачок и достал небольшой чемоданчик. В нем лежал драгоценный груз, который доставила Магали.

БИН. Биоинъектор-невидимка.

Оружие, разработанное в ЦРУ, незаметно выстреливало крошечной ядовитой иглой. Жертва даже не догадывалась о том, что произошло. Токсины, основанные на калии, действовали в течение минуты. Вытащить иглу из тела было практически невозможно. Если вскрытие не производилось с особой тщательностью, то микроскопической прокол было невозможно обнаружить, и патологоанатом констатировал смерть от сердечной недостаточности. Калий, вызвавший смерть, смешивался с калием, который образуется в мертвом теле.

Мишель проверил свое оружие. Теперь они наконец разберутся с Яэль Маллан, а заодно и с ее таинственным помощником. Он взял мобильный телефон и положил его на приборную панель рядом с экраном GPS. Когда телефон даст сигнал, они переведут информацию на GPS, и сигнал Яэль замигает на экране, как звезда на новогодней елке. Нужно лишь немного терпения. Время, чтобы вновь запустить систему пеленгации, которое зависит от размера области поиска. Настроить систему на поиск конкретного человека было делом сложным и тонким. Тем не менее Организации это удалось. Она идентифицировала код Яэль Маллан и запустила его во все свои шпионские программы, тайно установленные на компьютерах в магазинах. Спасибо Интернету.

Когда Яэль Маллан проходила недалеко от одной из систем слежения — а такие были во всех крупных торговых сетях, — ее засекал компьютер и немедленно отправлял информацию по электронной почте в Организацию. Это было абсолютно незаконно, но очень удобно. В Организации это называли незаконным маркетинговым исследованием.

Вчера им улыбнулась удача: информация поступила очень быстро. Яэль была обнаружена недалеко от Женевского озера, ее засекли в магазине в пригороде Тонон-ле-Бен. Затем ее локализовали на подступах к горному озеру, сигнал был случайно перехвачен на промежуточной телефонной вышке. Организация получила информацию через программу-шпиона, запущенную в компьютер «Телекома», которая следила за всеми входящими и выходящими звонками на телефоны Яэль Маллан и Томаса Броктена. Программа, внедренная во все следящие системы, тут же отправила электронное письмо в штаб Организации.

К тому времени, когда Мишель и его группа прибыли на место, сигнал был потерян. С этими торговыми чипами вечные проблемы: радиус действия сигнала слишком мал. В новых моделях этот недостаток будет исправлен.

Они совершили вылазку в горы, надеясь найти Яэль и Томаса, но безрезультатно. Доверившись интуиции Люка и за неимением лучшего варианта, ночью они вернулись на озеро. Яэль и Томас были там, и Люк дорого заплатил за свою догадливость. Мишель сжал кулаки.

Теперь нужно ждать, когда зазвонит телефон. На этот раз они не дадут маху.

Томас пытался понять, что происходит с Яэль. Она хватала случайные книги с полок и осматривала заднюю сторону обложки, потом перешла в другой отдел, где продавались еженедельники, и стала делать то же самое. Вышла из книжного и направилась в магазин напротив, торговавший изделиями из кожи. И вернулась к Томасу, совершенно ошеломленная.

— Что случилось?

Яэль не могла говорить, она была потрясена своим открытием.

— Как можно было сделать это так, что никто ничего не заподозрил? — наконец сказала она.

— Что сделать, Яэль?

Она хлопнула в ладоши:

— Мне нужен Интернет!

— Яэль, у тебя что, компьютерная зависимость?

— Нет, правда, я должна убедиться, что это не просто совпадение.

Томасу пришлось пойти за ней. Яэль почти бежала, высматривая интернет-кафе или компьютерный магазин. Наконец она нашла игровой клуб и за десять евро получила доступ в Интернет в углу комнаты, где двое мальчишек сражались друг с другом в сетевом бою.

Она бешено застучала по клавишам.

— Яэль, помнишь наш разговор с Камелем? Тебе нельзя этого делать! Если программа сравнит твою манеру печатать со своей базой данных, тебя тут же засекут.

— Возможно, меня даже нет в их базе данных, — ответила она, не отрываясь от экрана. — И потом, мне нужно всего несколько минут.

Томас вздохнул и оглянулся на входную дверь. Ему все это не нравилось. В этом помещении только один выход. Если убийцы их обнаружат, им не спастись. Меньше чем через пять минут Яэль нашла то, что искала. Она оказалась права.

— Это невероятно! И так банально, что все над этим только смеются.

— Да о чем ты говоришь?

Яэль повернулась к нему. Она схватила книжку по программированию, которая валялась на столе:

— Посмотри на заднюю обложку.

— Не вижу тут ничего особенного.

— Даже того, без чего сейчас торговля во всем мире просто невозможна?

— Я не понимаю… Что ты имеешь в виду?

Яэль указала на маленький прямоугольник внизу обложки:

— Штрихкод. Он повсюду. На всех товарах, во всем мире.

— И что?

— Ты знаешь, как он устроен?

— Это закодированная информация о товаре.

Яэль кивнула:

— В штрихкоде каждая цифра от 0 до 9 изображается одной или несколькими черными полосками различной толщины. Цифра 6, например, это две одинаковые тонкие полоски, разделенные узким промежутком.

Томас снова посмотрел на штрихкод книги, которую держал в руках. Под параллельными линиями были подписаны цифры. Ни одной шестерки.

Но штрихкод начинался с двух тонких полосок, символа шестерки, а потом Томас увидел их в середине штрихкода и в конце.

— Три шестерки, — сказал он. — 666, число Зверя.

— Вот именно! Все штрихкоды составлены по этому правилу: шестерки в начале, середине и конце. Иногда эти черточки, составляющие основу кода, делаются более длинными, иногда нет. Но они всегда есть. Обычно впереди стоит еще одна цифра, которая не относится к штрихкоду. Это отдельная цифра, служащая для идентификации товара: например, во Франции для книг используется девятка, а уже за ней идет штрихкод.

— И что, штрихкоды во всем мире созданы по одной схеме? — спросил Томас.

— Самый распространенный штрихкод EAN, основанный на североамериканской модели UPC. Помимо печатных изданий, которые кодируются отдельно, почти все товары, поступающие в продажу в промышленно развитых странах, имеют штрихкод EAN или UPC, с двойными узкими черточками шестерки в начале, середине и конце.

Томас был ошеломлен:

— Как это возможно? Как Тени могли добиться того, что число 666 появилось на всех штрихкодах?

Яэль кивнула на монитор, где был открыт сайт, который она просматривала:

— Видимо, так же, как в случае с долларом и всем остальным: оказывая влияние и давление. Они принимают решения на высшем уровне и расставляют своих марионеток на стратегически важных позициях. Ты, как журналист, знаешь технику подрывной деятельности. Они внедряют своих людей в различные организации, и те расшатывают их изнутри: либо дезорганизуют и разрушают, либо захватывают над ними контроль. — Яэль помолчала и добавила: — Самое странное не в том, как им удалось это сделать, а в том, почему никто об этом не говорит! Об этом упоминается лишь на нескольких сайтах, посвященных мистике, и все. А ведь достаточно зайти в любой магазин, чтобы увидеть штрихкод и все понять.

— Нужно знать, как обозначается цифра шесть…

— Это вовсе не так сложно! Подумать только, уже много десятилетий наша торговля идет под знаком Зверя… Почему? Зачем Тени это сделали?

— Что-то мне подсказывает, что очень скоро ты все узнаешь. Ладно, нам лучше отсюда уйти: здесь небезопасно.

Они поднялись и пошли к выходу.

— Они здесь, — прошептала Яэль себе под нос, — повсюду… Они лепят Историю как хотят, манипулируют нашими жизнями, наполняют мир кодами, но для чего? — Она застыла прямо у дверей. — Подожди, мне нужно еще кое-что проверить.

Томас коротко выругался, но вернулся, понимая, что уговаривать ее бессмысленно. Яэль снова принялась открывать сайт за сайтом — торговые и промышленные палаты, торговые реестры… затем попыталась найти информацию о предприятии «Деланд».

— Что ты делаешь?

— Я хочу понять, не пытались ли и мной манипулировать… — Через несколько минут Яэль покачала головой: — Не нахожу ничего, относящегося к «Деланду», что было бы как-то связано со мной или с Тенями. Видимо, искать нужно в другом месте…

Она отодвинула клавиатуру.

— Э-э-э… Дай-ка я тоже посмотрю, — сказал Томас. — У меня возникла одна идея.

Он начал просматривать сайты разных учреждений и архивы журналов, посвященных экономике.

— Думаю, можно с уверенностью утверждать, что Тени очень могущественны, так? Как будто за спиной официальных руководителей всегда кто-то стоит. Так вот, я хочу просто применить это умозаключение к нашим обстоятельствам.

— Каким обстоятельствам?

— Пока мы знаем только двух человек, которые имеют отношение ко всему этому.

— Лангин и его хозяин, Люброссо.

— Вот именно. Кто сказал, что у самого Люброссо нет хозяина? Кто-то ведь отдавал ему приказы?

— Я думала, что он был владельцем этой фабрики.

— Это еще не значит, что нет никого выше.

Томас принялся просматривать газетные статьи о людях, связанных с производством зеркал. Он так увлекся, что перестал следить за входом. Через десять минут он указал на экран.

«Швейцарский банкир Анри Бонневиль перекупил стекольный завод Люброссо, чтобы внедрить на французской территории его…»

Яэль пробежала глазами статью, в которой не было ничего интересного, кроме информации о том, что завод теперь входит в группу предприятий, принадлежащих швейцарскому миллиардеру. Она уже готова была сказать, что из этого невозможно ничего извлечь, как вдруг увидела фотографию.

Анри Бонневиль в шикарном, сшитом на заказ костюме улыбался в объектив. Яэль оперлась на стул Томаса, чтобы удержаться на ногах. Она прекрасно знала Бонневиля. Но под другим именем.

Тело Анри Бонневиля выглядело мягким и дряблым, но взгляд был твердым и резким. Спокойная улыбка казалась абсолютно безмятежной, но в уголках губ таилась угроза.

На фотографии в журнале бы изображен деловой человек, а Яэль помнила его робким и неловким. Однако никаких сомнений быть не могло. Это он. Шоггот.

— Это один из моих клиентов, — сказала она, с трудом веря своим глазам.

Томас пристально посмотрел на нее:

— Ты хочешь сказать, что он похож на…

— Нет, он не просто похож, это именно он! Чем больше я смотрю на него, тем меньше у меня остается сомнений. Двух таких людей быть не может. Этот банкир — мой клиент, который приходит по пятницам Он покупает стеклянные глаза.

— И что ты можешь о нем сказать?

— Это тихий толстяк, который делает украшения из стеклянных глаз и цепляет их на свою одежду.

— Словно хочет сказать, что двух глаз ему недостаточно?

Но Яэль, так много узнавшая за последние дни, поправила:

— Словно хочет сказать, что он может достать столько глаз, сколько ему понадобится; и чем больше будет разных, тем полнее будет картина, которую он видит. При этом важно не только их количество…

— Важно знать, как смотреть!

Яэль откинула голову назад:

— Никак не могу поверить, что этот тип — банкир.

— И миллионер, — добавил Томас, придвинув к себе клавиатуру, чтобы продолжить поиски.

Темные силуэты, будто тени на светлом фоне, мелькали за стеклянной дверью игрового клуба.

Томас нашел много информации об Анри Бонневиле. На экране появился список пятидесяти самых богатых людей по версии журнала «Форбс».

— Он на тридцать седьмом месте.

— Достаточно богат, чтобы делать что хочет и оставаться в тени, — сделала вывод Яэль. — Но почему он четыре месяца каждую пятницу приходил ко мне, вырядившись, как на карнавал?

— Да, ведь он вполне мог следить за тобой издалека! Можно подумать, что он играл с тобой… О, посмотри-ка сюда!

Томас выделил несколько строчек статьи.

«…господина Бонневиля, приезжающего в Париж каждую пятницу для участия в заседании совета администрации группы компаний „Лодван“; ее активы…»

— Он пользовался своим положением, чтобы подобраться к тебе. Он хотел лучше тебя узнать.

— Значит, это он стоит за всем, что со мной произошло? Тогда он расскажет мне зачем. Объяснит, каким образом они устроили это безумное представление с Тенями в зеркалах, как влезли в мой компьютер… Где именно в Женеве он живет?

— Яэль, я не думаю, что это хорошая идея…

Яэль холодно перебила его:

— Мне нужен его адрес.

Томас закатил глава и встал:

— Яэль, это глупо. Я против.

Яэль села на его место и сама продолжила искать. Она не нашла адреса банкира, но собрала достаточно информации о его партнерах, чтобы можно было рискнуть и устроить наглую выходку. Она одолжила телефон у заведующего клубом и позвонила в офис банка Бонневиля. Выйдя на секретаря дирекции предприятия, который имел дело со швейцарским миллиардером, она попросила позвать одного из помощников Бонневиля и рассказала ему, что в благодарность за последнюю сделку ее хозяин хотел бы доставить ящик превосходного вина месье Бонневилю. На его домашний адрес, конечно. Анри Бонневиль жил на вилле в Колоньи^[27], недалеко от центра Женевы.

Яэль записала адрес и повесила трубку. Томас ждал, хотя ему не терпелось отсюда уйти. Они сидели здесь уже слишком долго. Яэль гордо предъявила ему клочок бумаги, и Томас потащил ее к выходу.

— Пора возвращаться к мосту Дьявола, — сказал он. — Мы как раз вовремя, там уже будет закрыто.

— А вечером поедем в Женеву, — твердо сказала Яэль.

Томас хотел возразить, но промолчал. Бессмысленно настаивать, он уже это понимал.

Но интуиция подсказывала ему, что все может закончиться очень плохо.

Они оставили машину меньше чем в километре от ущелья под мостом Дьявола, как раз под доской с объявлением, категорически запрещающим спуск к реке. Они уже понемногу привыкали к горному пейзажу: скалы и лес, море зелени и обрывы, выставлявшие напоказ потрескавшиеся бока. Серое озеро, окруженное густым еловым ковром, тянулось до самой плотины Жотти, которую Яэль разглядывала с восхищением и страхом. Она чувствовала себя совсем крошечной рядом с этим бетонным колоссом, а разверзшаяся под плотиной бездна и вовсе не вызывала у нее доверия.

Тем не менее они должны туда спуститься.

Воздух был густым и тяжелым. Глядя на низкие, черные как уголь тучи Яэль с ужасом думала о том, что вечером непременно разразится гроза. Она надеялась, что они успеют вернуться до того, как начнется дождь.

Томас стал спускаться первым, разыскав некое подобие дороги, ведущей к подножию огромной гладкой стены. Внизу они обогнули небольшую запруду, образовавшуюся при последнем открытии шлюзов, перелезли через груду гниющих стволов и пошли вдоль реки. Поток занимал сейчас едва ли половину своего каменного ложа.

Тропинка сужалась, склон зарос кустарником и невысокими деревцами, там и сям лежали огромные валуны. Яэль очень надеялась, что они не скатятся им на головы.

Чем дальше они продвигались, тем круче становились обрывы. Казалось, они погружались на дно котлована, стены которого достигла сначала тридцати, потом сорока, пятидесяти метров в высоту.

У Яэль вспотели руки. Несмотря на полосу темно-серого неба над их головами, ей казалось, что ее заперли под землей. Оглушительный шум реки усиливал неприятные ощущения.

— Томас, это единственный путь, по которому можно вернуться? — спросила она, когда тревога сделалась почти невыносимой.

— Боюсь, что да…

Теперь Яэль отчетливо понимала, что их прогулка могла закончится весьма плачевно. Если плотина откроет шлюзы, у них не будет пути к отступлению, вода подхватит их и разобьет о камни.

Склоны серых скал вздымались справа и слева, становясь ближе к вершинам абсолютно отвесными. Здесь, внизу, уже темнело. Яэль посмотрела на часы: без четверти семь. Ущелье уже закрыли для посетителей, так что никто не должен был их увидеть.

Темнело очень быстро, и Томас жалел, что не взял с собой фонарь. За следующим поворотом перед ними разверзлась бездна, но не вниз, а вверх. Шум реки эхом отдавался от каменных стен.

Яэль с завистью смотрела на мостки, по которым ходила утром и которые теперь были высоко над ней. Отсюда вид был совершенно иным. У Яэль кружилась голова. Утром ущелье ошеломило ее своей глубиной, а теперь — бесконечной высотой и замкнутостью.

— Я кое-что забыл, — сказал Томас, злясь на собственную рассеянность. — Котел находится на той стороне, нам нужно перебраться через реку.

Яэль пожала плечами. Она тоже об этом забыла, но сейчас ей даже это не казалось важным. Томас прошел метров сто вдоль реки, чтобы найти брод.

— Сюда, Яэль. Тут можно пройти.

— А если я упаду?

— Здесь не глубоко. Ты промокнешь и замерзнешь, но останешься жива.

Не слишком уверенная в себе, она пошла вслед за ним, думая о своей цели. Об ответах, которые она ищет. Томас прыгал с камня на камень и наконец добрался до другого берега. Яэль последовала его примеру, причем с большей легкостью, чем сама ожидала.

Они были под мостом Дьявола, и вокруг стало еще темнее. В этом месте скалы почти смыкались, множество естественных террас возвышалось над рекой. Больше века назад, когда тут появились первые туристы, в камне вырезали ступени, чтобы, поднимаясь с одной террасы на другую, можно было забраться на самый верх и любоваться прекрасным видом. Гигантские котлы были похожи на следы бомбежки.

Яэль заметила самый большой, тот, который ей и был нужен, и направилась к нему.

Вдруг сверху раздался резкий звук, похожий на пушечный выстрел. В ущелье глухо отозвалось эхо. Яэль представила себе великана, бьющего по горе огромным молотом.

Грохот раздался вновь. И ринулся из глубины туч прямо в долину, спускаясь по склонам и заставляя содрогаться на своем пути все живое. Разразилась гроза.

Первым каплям дождя понадобилось некоторое время, чтобы проникнуть в ущелье. Яэль прыгнула в котел, забрызгав грязью Томаса, который сидел на его краю.

Яэль села на корточки и принялась шарить среди камней, которые годами копились во впадине. В середине котла блестела застоявшаяся лужица — ее питала река, когда вода поднималась достаточно высоко и захлестывала внутрь.

Сам котел был меньше двух метров в диаметре — абсолютно круглый, идеально отполированный временем. Яэль заметила прямо в центре нагромождение булыжников, похожее на небольшую пирамидку. Она сунула руку внутрь. Камни были холодными и, раскатываясь, ударялись друг о друга. Снова раздался гром, полил дождь. Яэль нащупала какой-то твердый предмет, завернутый в пленку. Молния на миг осветила ущелье, и тень моста Дьявола поглотила все остальные тени. Раздался оглушительный раскат грома. Дождь полил как из ведра.

Яэль нашла то, что оставили тут для нее прошлой ночью. Прозрачный пакет, а в нем что-то завернутое в бумагу. Секунду спустя Яэль держала в руках новое послание и пистолет.

— Пора уходить! — Томас пытался перекричать шум ливня и бурлящей реки.

Яэль вернулась к нему и показала пакет.

— Спрячь это, — крикнул он. — Потом посмотрим.

Они поспешно перебрались обратно через брод, вода стремительно поднималась. Дождь лил как из ведра, поливая стены ущелья. Томас и Яэль вымокли до нитки. Томас схватил Яэль за руку и потащил назад, к тому месту, откуда они спустились. Нужно было успеть взобраться на плотину, прежде чем река выйдет из берегов.

Небо опустилось совсем низко. Ночь наступала, как армия неприятеля, и каждый шаг требовал осторожности, иначе можно было свернуть себе шею. Горы скрылись за мутной стеной дождя. Яэль выпустила руку Томаса, чтобы откинуть с лица мокрые волосы. Они не прошли еще и четверти пути, а вода уже бурлила у них под ногами.

Молния прорезала темный занавес, опустившийся на долину. Новый удар грома с грохотом прокатился над их головами. Яэль шла уже по колено в воде, а до плотины было еще далеко. Она уже ничего не видела и не слышала и с трудом передвигала ноги.

Молния сверкала все чаще, раскаты грома следовали один за другим. Река продолжала подниматься, вода прибывала все быстрее. Яэль и Томас бежали, подгоняемые бурлящим потоком.

Наконец во тьме перед ними воздвиглась темная стена плотины. Яэль заметила тени, которые то появлялись, то пропадали между арками на ее вершине.

— Скорее! — закричала Яэль. — Нужно выбираться отсюда!

Томас искал тропинку, по которой они спустились. Десятки грязных ручьев стекали со скал, огибая кустарники. Бесполезно — он не сможет найти той же дороги. Но времени не осталось, и он полез наугад, преодолевая метр за метром. Мимо по склону, подпрыгивая, катились камни.

Томас карабкался вверх, помогая себе одной рукой, а другой зажимал рану, которая снова начала болеть. Яэль следовала за ним, стараясь не поскользнуться.

На дорогу, ведущую к стоянке, они выбрались, совсем выбившись из сил. Оказавшись в машине, они долго молчали, пытаясь прийти в себя, под шум воды, стекавшей по стеклам, и стук капель, падавших с их одежды.

Яэль дрожала. Перед ней через весь горизонт разворачивалась битва богов. Машина будто плыла в пустоте, которую всеми цветами радуги расцвечивали гигантские огненные стрелы. Пылающие мечи божеств вонзались в землю, и сама смерть шевелила во мраке сверкающими кривыми когтями. Яэль вдруг поняла, что, дожив до двадцати семи лет, ни разу не видела грозы в горах.

Казалось, что адское пламя освещает мир, скрытый во тьме. Щупальца дьявольского фейерверка озаряли небо. Гроза казалась чудовищным черным спрутом, ревниво оберегающим подвластные ему вершины и пропасти.

— Все в порядке? — стуча зубами, спросил Томас.

Яэль улыбнулась в ответ. В машине она чувствовала себя в безопасности. Вокруг сверкали молнии, но резиновые шины изолировали их «опель» от земли, и машина превратилась в своеобразную клетку Фарадея^[28]. Яэль надеялась, что скудные познания в физике ее не подводят.

— Ну что, — сказал Томас. — Посмотрим, что там?

Пакет лежал у нее на коленях. Яэль осторожно разорвала упаковку и вынула завернутый в бумагу револьвер, стараясь не прикасаться к нему. Она развернула послание, надеясь, что теперь они смогут наконец опередить Тени.

Текст был написан тем же затейливым, почти готическим шрифтом, что и послание из бутылки.

«Ложь — одно из средств, скрепляющих Историю. Сознательная ложь или простое замалчивание.

В каждой семье есть тайна. В каждой. Просто большинство об этом не знает.

Семейные тайны строятся на лжи.

Что вы знаете о своей семье, Яэль? И чего вы не знаете?

Призраки преследуют только тех, кто может их увидеть.

Хотите ли вы увидеть своих призраков, тех, что прячутся под поверхностью видимости?

Некоторые знают. Всегда есть те, кто знает.

Ущелье Дьявола — колодец лжи, но если вы отдадите душу, дьявол расскажет…»

Гроза в последний раз разбросала по небу щупальца молний и, не торопясь, стала удаляться на восток.

Яэль читала и перечитывала текст, пока не выучила его наизусть.

Она начала привыкать к манере, в которой Тени выражали свои мысли. Смысл загадочных на первый взгляд фраз открывался ей все быстрее и быстрее.

На этот раз слова причинили ей боль. Они не только проникали в душу, они били по нервам, доходили до самого сердца.

«Что вы знаете о вашей семье, Яэль? И чего вы не знаете?»

— Покажи мне, — сказал Томас, забирая послание.

Яэль массировала виски.

— На этот раз мы нашли нечто… особенное, — прошептала она.

Томас повернулся и заглянул ей в глаза:

— Боюсь, что… настало время истины. Что ты знаешь о своих близких?

Яэль покачала головой:

— Ничего особенного. Я не понимаю… У меня такое ощущение, что надо мной издеваются!

Томас поглядел на нее, не решаясь заговорить. Он ждал, когда она сможет принять очевидное. Тени не тратили время на насмешки; все, на что они до сих пор указывали, открывало глаза на устройство мира.

Яэль снова оживилась. Она поняла.

— Нужно действовать последовательно, — объявила она. — Сначала первый абзац.

Она прочла вслух:

— «Ложь — одно из средств, скрепляющих Историю. Сознательная ложь или простое замалчивание. В каждой семье есть тайна. В каждой. Просто большинство об этом не знает. Семейные тайны строятся на лжи». Ничего особенного, никакого символического смысла…

— Это напоминание о том, чего ты, возможно, не знаешь… О твоей семейной тайне.

Яэль мрачно кивнула.

— Второй абзац: «Что вы знаете о своей семье, Яэль? И чего не знаете? Призраки преследуют только тех, кто может их увидеть. Хотите ли вы увидеть своих призраков, тех, что скрыты под поверхностью?»

— Под поверхностью — это про озеро.

— И мой призрак — это труп в затопленном доме… — Яэль глубоко вздохнула. Она знала, что тот скелет не перестанет преследовать ее. — И наконец: «Некоторые знают. Всегда есть те, кто знает. Ущелье Дьявола — колодец лжи, но если вы отдадите душу, дьявол расскажет…» Нужно найти того, кто знает.

— Твой призрак, скорее всего, нужно искать в 1943 году, когда после оползня возникло озеро. Очевидно, нужно искать пожилого человека.

— «Ущелье Дьявола — колодец лжи, но если вы отдадите душу, дьявол расскажет…» — повторила Яэль. Она без труда разгадала значение последней фразы. — Этот некто не захочет говорить или станет лгать нам, если только я не буду искренней. Я должна сказать, кто я такая. Возможно, кто-то из моих предков жил в тех краях.

— Что ты знаешь о своих родителях?

Яэль вздохнула:

— Мы знаем о своих родителях все и в то же время ничего. Мы знаем только то, что они нам рассказывают. Еще хуже дело обстоит с дедами и более далекими предками! За этим кроются не тайны, а обычные жизненные драмы. Моя мать погибла в автокатастрофе. С тех пор прошло четыре месяца. Мой отец был сиротой, вот и все! Вот и все наши фамильные тайны!

— Ты уже рассказывала мне об этом, помнишь? В тот вечер, когда мы познакомились.

Яэль заговорила спокойнее:

— Прости. Мои родители — хорошие люди. Воспоминания о матери причиняют мне боль. И мой отец — хороший человек, он заслуживает только лучшего, понимаешь? Я не хочу, чтобы кто-то очернил их или морочил мне голову тем, что… меня не касается.

— Возможно, это не имеет к ним никакого отношения.

— Отец не был сиротой в прямом смысле слова, но у него были плохие отношения с матерью, и он почти не знал отца — ему был только год, когда тот умер.

— Как это случилось?

— Неизвестно. Была война, однажды утром он ушел на работу и не вернулся. Мать говорила ему, что это, скорее всего, дело рук немцев, но не могла ничего доказать.

— Ты знаешь, где они жили?

— Моя бабка не любила об этом говорить, это причиняло ей боль. Я знаю только, что они выросли где-то возле Лиона.

Томасу потребовалось время, чтобы осмыслить услышанное. Он боялся подумать о том, кем мог быть разложившийся труп, который они обнаружили в озере.

— В загадке говорится об ущелье под мостом Дьявола, — вспомнила Яэль. — Я думаю, что те, кто знает, также находятся там. Давай съездим туда, утром я видела дом напротив входа в ущелье.

Томас кивнул и завел мотор, Яэль убрала пистолет в рюкзак. Они проехали меньше километра и остановились перед старинной каменной гостиницей, оставив включенными дворники.

Яэль постучала в дверь, прячась от дождя под дверным козырьком. Небольшая табличка с именем «Малинваль» висела над сломанным звонком. Дверь открыл старик и нахмурился, увидев промокшую пару:

— Ох-хо-хо… Вы насквозь мокрые, вы знаете об этом?

Яэль улыбнулась:

— Месье, я… Меня зовут Яэль Маллан, мне очень жаль, что я побеспокоила вас. Я хотела бы задать вам несколько вопросов.

Старик внимательно поглядел на нее, затем отступил в сторону:

— Заходите, заходите…

Они прошли в простую деревенскую комнату, где восхитительно пахло горячим бульоном.

— Вам нужно обсушиться, — сказал хозяин и протянул им старое выцветшее полотенце.

— Месье… — начала Яэль.

— Меня зовут Люсьен.

Он открыл пыльный буфет, достал бутылку абсента и три стакана.

— Это спасет вас от насморка, — объяснил он.

— Скажите, пожалуйста, много ли народу живет вокруг ущелья Дьявола? Я имею в виду старожилов.

— Я тут живу. А там, дальше, есть и другие фермы.

Яэль твердо помнила, что Тени прямо указали на ущелье под мостом Дьявола. Значит, это где-то здесь, меньше чем в десяти километрах.

— Люсьен, я ищу того, кто может что-то знать о моей семье.

Старик пил абсент, избегая смотреть ей в глаза.

— Моя фамилия Маллан, вам это что-нибудь говорит?

Люсьен пристально посмотрел на нее. Затем так же внимательно оглядел Томаса.

— Поговорите со своими родственниками, — посоветовал он.

— Те, кто остался… Нельзя сказать, чтобы они были словоохотливы.

— Похоже, я уже говорил с вашим отцом. Это старая история, которую не стоит ворошить.

— Мой отец был здесь?

— Думаю, это был он. Месье Маллан, лет пятидесяти.

Яэль стала рыться в карманах комбинезона в поисках бумажника, и вспомнила, что он в рюкзаке. Она достала фотографию, на которой стояла рядом с родителями:

— Это он?

Люсьен Малинваль покачал головой:

— Нет. Но человек, который был здесь, сказал, что его зовут Франсуа Маллан. Этого имени я никогда не забуду.

Яэль удивленно посмотрела на него. Франсуа Маллан — так звали ее отца.

Томас увидел, как напряглась Яэль. Он понял, что кто-то был здесь и выдавал себя за ее отца.

— Когда он приходил?

— Точно не помню… Прошлым летом, в июне или июле. Больше года назад.

Значит, Тени уже давно следят за ней.

— Месье Малинваль, что вы ему сказали? Это очень важно.

Старик залпом допил абсент. Разговор был ему явно не по душе.

— Не хочу об этом вспоминать.

— Это очень важно, — повторила Яэль. — Я должна знать.

— Таких вещей лучше не знать, уж поверьте.

Она взяла его за руку и умоляюще заглянула в глаза.

— Я не буду больше вам докучать, клянусь, но я должна знать… Ведь это моя семья, — умоляла она.

Старик повертел в руках стакан. Открыл рот, потом закрыл. У него были тонкие, как будто съеденные временем губы. Люсьен бросил взгляд на черно-белую фотографию женщины в платье и переднике, стоявшую на верхней полке в шкафу с посудой.

— Ладно. Я расскажу, потому что все участники этой истории уже мертвы, но я не хочу неприятностей, понятно? Я тогда ничего не сказал полиции… И теперь не желаю больше ничего об этом слышать.

Яэль кивнула, и старик глубоко вздохнул. С этим вздохом он будто погружался в себя, к горьким источникам своей памяти.

— Когда-то Малланы жили в этих местах. В деревне Малатрекс, которой сейчас уже нет.

— Ее завалило оползнем в 1943 году. Мы были там…

Люсьен Малинваль с минуту смотрел на нее так, как будто перед ним было привидение, потом кивнул:

— Да, это та самая деревушка. Арман Маллан был не очень-то приятным человеком, да и жена его тоже.

Яэль и Томас переглянулись. «Мои бабушка и дедушка», — прочел он по ее губам.

— Во время войны здесь было полно партизан. Они хорошо знали горы, и те служили им надежным укрытием А Маллан поддерживал фашистов, думаю, ему нравился режим Виши. Он делал нехорошие вещи, выдал многих партизан, а ведь среди них были и совсем мальчишки. Многие погибли в бою или были расстреляны… А он всегда выходил сухим из воды. Неудивительно, что его не любили. Среди парней, которых он выдал, некоторые были из Малатрекс, их семьи все еще жили в деревне, и Маллана все ненавидели. Но у фашистов он был на хорошем счету, и никто не осмелился с ним расправиться: боялись репрессий. В 1943 году, когда случился обвал, мы жили с отцом на лесопилке, чуть выше в горах. Мы первые увидели, как поползла грязь, выворачивая деревья, росшие на склоне. Ночью наш дом снесло. — Глаза старика блестели все ярче по мере того, как в его памяти оживали события давно минувших дней. — Те дни принесли много забот жителям долины. Люди готовились уходить из деревни. Но катастрофа навела их на ужасную мысль. Однажды вечером я увидел деревенских мужчин, они собирались идти к Маллану. Маллан сделал слишком много зла, и ненависть затуманила их разум. То, что случилось той ночью, не назовешь хорошим делом. В доме был шум, его жена отчаянно кричала. Я все слышал, я был вместе с отцом. Мужчины вышли, и глаза их были налиты кровью. Они тащили Маллана. Его жена и маленький сын остались в доме — люди хотели покарать только предателя. Они говорили о ферме на краю деревни, где дом уже почти затопило. Мы с отцом вернулись домой. Я больше ничего не видел, но слышал достаточно…

Люсьен налил себе еще стакан и выпил его залпом.

— Готов поклясться, этот злосчастный Арман Маллан до сих пор там, в озере, — закончил он. — Не очень приятная история, мадемуазель, но не судите строго. Времена были другие. Совсем не то что теперь.

Яэль не собиралась никого судить. Странно, но она ничего не чувствовала и удивлялась собственному безразличию. Человек, который приходил сюда под видом ее отца, был обманщиком, которого наверняка наняли Тени. Ее настоящего отца эта мрачная история не интересовала. Яэль не знала деда, и разговоры о его смерти не причиняли ей боли. Да он и не заслуживал жалости, несмотря на трагический конец. Теперь Яэль лучше понимала, почему ее бабушка была такой сварливой и неразговорчивой женщиной, почему скрывала свое происхождение и то, что когда-то жила здесь.

— Этот Франсуа Маллан… Что он вам сказал? — спросила Яэль.

— Он объяснил, что его родители когда-то жили здесь. Его мать недавно умерла, и он нашел в ее бумагах документы, где говорилось, что она родом отсюда. Он хотел отыскать ниточку к ее прошлому и узнать, почему она никогда об этом не рассказывала. Он расспрашивал местных жителей, но никто не мог ему ничего рассказать. Кроме меня.

— Вы сказали ему то же, что и мне?

— Сначала я ничего не хотел говорить. Просто подтвердил, что его родители действительно жили здесь несколько лет, до 1943 года. Потом уехали неизвестно куда. Но он настаивал, говорил, что хочет знать. Тогда я сказал, что знал их плохо: слишком мал был тогда. Но он заставил меня рассказать.

Яэль поняла, что, как бы ни болезненны были эти воспоминания, Люсьен Малинваль хотел ими поделиться, избавиться от них. Старик согласился все рассказать, потому что чувствовал в этом потребность.

— Мне стало лучше, когда я ему все рассказал, — признался он. — Может, это и неправильно, но я подумал: пусть лучше он знает. Он не спрашивал имен, ничего. Он просто хотел знать.

— Он интересовался чем-то конкретным, какими-то подробностями?

— Нет. Разве что спросил о затопленной ферме. Он спрашивал, возможно ли, что тело его отца все еще там, внизу. Я не смог ему ответить. Никто не знает и знать не хочет.

Яэль постаралась собраться с мыслями. Как Тени сумели все это узнать?

После смерти бабушки, весной, полтора года назад. Им удалось проникнуть к ней, они рылись в ее бумагах.

Это означало, что следили не только за ней, но и за всей семьей. Страшная мысль пришла ей в голову, ужасное подозрение о том, была ли смерть матери несчастным случаем. Она тут же прогнала его прочь.

Тени проникли в бабушкин дом, чтобы раздобыть любую полезную для них информацию. Они всегда так поступают. Они знают, что стоит копнуть поглубже, разворошить прошлое какой-нибудь семьи, и наружу непременно выплывет какая-нибудь тайна.

Возможно, они поступили так же с каждым членом ее семьи, но не нашли ничего интереснее, чем этот случай. Сколько терпения и настойчивости пришлось им проявить, чтобы добиться результата.

Затем Тени спустились в затопленный дом, чтобы убедиться, что труп до сих пор там. Они открыли сундук, возможно, даже подняли его на поверхность, чтобы засунуть туда бутыль с посланием, не потревожив скелет…

Как давно они наблюдают за Яэль? Полтора года? Два? Настоящее безумие… Для чего тратить столько сил? Столько денег, человеческих ресурсов? Что в Яэль такого особенного, чтобы ею так интересовались?

Анри Бонневиль наверняка знает ответ.

Яэль задела ногой рюкзак. В нем лежало что-то тяжелое. Она вспомнила о пистолете. Она обязательно найдет ему применение еще до того, как закончится вся эта история.

* * *

Дата добавления: 2015-09-02