Октябрь 2005 года. Москва. 16 страница

-----------///----------

- Кать, а ты уверена, что Жданов ругаться не будет?
- Он не вернётся уже, Маш, - успокоила её Катя. – Садись. Они с Кирой, наверное, домой поехали.
- А-а, - протянула Тропинкина и проницательно глянула на подругу. – Ревнуешь?
Пушкарёва едва заметно вздрогнула, но заставила себя улыбнуться.
- С чего мне ревновать? Между нами ничего нет.
Маша кивнула.
- Я себя так успокаиваю уже не первый год. Не очень помогает, скажу тебе по секрету.
Катя посмотрела на неё и ничего не ответила.
Рабочий день уже закончился, сотрудники, после насыщенного сплетнями рабочего дня, разошлись по домам, включая дамочек из женсовета, а Маша пришла к Кате, чтобы узнать новости о своей дальнейшей судьбе в «Зималетто».
- Что молчишь?
- У меня всё хорошо, Маш. И вообще… то, что ты видела, это просто недоразумение.
Тропинкина понимающе покивала.
- Конечно… После таких недоразумений, Кать, наступают ещё большие недоразумения. А иногда и дети случаются.
Пушкарёва засмеялась.
- Какая же ты болтушка!
- Да почему? Я тебе правду говорю!
Маша села на диван и навалилась на подлокотник.
- Главное, что всё разрешилось, - сказала Катя. – Тебя не уволят, Андрей поговорил с Кирой.
- Это хорошо… Спасибо тебе. Ты так меня защищала…
Катя лишь рукой на неё махнула и присела рядом.
- Перестань. Просто они поступили с тобой несправедливо, а Малиновский… просто гад!
Маша вздохнула.
- Все они гады. Я уже ничему не удивляюсь.
- Везёт… у меня порой глаза на лоб лезут.
Маша обняла её за плечи.
- А мы ведь с тобой и правда – подруги по несчастью.
- Да ладно тебе… Знаешь, что мне Юлиана однажды сказала? Если любишь – не жалеешь ни о чём. Даже о плохом.
- А я жалею… Правда. Иногда мне кажется, что я где-то ошиблась. Что-то я ему такое не дала… чего-то ему не хватило во мне…
Катя посмотрела на неё с сочувствием.
- Скорее, это в себе ему… чего-то не хватило. Ты ему сына родила.
Маша заметно загрустила, а потом заулыбалась через силу и махнула рукой.
- А… ладно! Что об этом думать? Только расстраиваться!
- Я не понимаю Александра Юрьевича, - покачала Катя головой. – Ну что ему ещё нужно?
- А знаешь, что самое ужасное во всём этом? То, что со мной он счастлив. И кажется, именно этого боится. Но хватит о грустном, Кать! Слушай, а пойдём куда-нибудь? Ненадолго. Нужно снять стресс.
- У меня шоколадка есть.
- Ну что это – шоколадка! Надо что-то… покрепче шоколадки. Кать!
Пушкарёва задумалась, а потом хитро посмотрела на неё.
- А у нас сегодня день исполнения желаний. Не заметила разве? Сейчас будет тебе покрепче.
Через минуту она уже вернулась из каморки и показала Тропинкиной обещанное. Маша хлопнула в ладоши.
- Вот! Это уже другой разговор. У Жданова взяла?
- Точнее, изъяла. От греха подальше. Мне сильно за это досталось.
Тропинкина хихикнула.
- Уж не сегодня ли?
Катя от её взгляда и тона покраснела.
- Что ты говоришь?
Маша от души расхохоталась, наблюдая за её смущением.
Катя поставила на стол бутылку виски и два бокала, а потом сходила за шоколадкой.
- Маш, мне только капельку. Иначе, если папа заметит… У него нюх знаешь какой?
- Не знаю, но догадываюсь. Мы чисто символически, - Маша поморщилась, скручивая крышку у бутылки. Пришлось приложить усилие, и потом она потрясла рукой. – Для чего-то мужики всё-таки нужны… Надо нам с тобой стресс снять. Бывают же такие чёрные дни, ужас какой-то.
Катя взяла свой бокал и для начала понюхала янтарную жидкость. А Маша протянула свой, и они чокнулись.
- Давай, Кать, за нашу с тобой судьбу… чтобы Воропаевы со Ждановыми провалились… в тартарары!
- Не злись, - попросила Катя и пригубила напиток. Потом облизала губы и поморщилась. – Как он это пьёт? Гадость какая…
Маша засмеялась.
- А Сашка коньяк пьёт, вот это гадость. Фу! А это ещё ничего. Ка-ать…
- Что?
- А у тебя со Ждановым… что? Роман?
Пушкарёва вздохнула и сделала ещё один глоток.
- Да какой роман, Маш? Ну ты сама подумай… Он и я. Что у нас может быть?
Тропинкина покачала головой.
- Не скажи. Он тебя слушает.
- Слушает? – не поняла Катя.
- Ну конечно. И мало того, он тебя слышит.
Пушкарёва замотала головой.
- Я ничего не понимаю… Юлиана меня тоже учит чему-то, учит. Ничего я не понимаю… Что он хочет, например.
- Что он хочет? – фыркнула от смеха Тропинкина, подливая ей виски. – Жданов?
Катя укоризненно посмотрела на неё.
- Зачем ты так говоришь? Он совсем не такой.
- Во-от, - со вздохом протянула Маша, - вот сейчас тебе пора забеспокоиться. Он не такой! Я тоже так думала, много лет назад. Что он не такой! Он казался не таким, был не таким, а что вышло?
- Я всё равно не понимаю. Ведь сын его, и ты говоришь, что он его любит. Тогда почему?
Маша сжала стакан в руке, а потом сделала большой глоток и закашлялась.
- Да потому что. Потому что они – это они, а мы – это мы.

Катя засмеялась, сделала ещё глоток, уже без особого отвращения.

- Маша, ты сегодня просто перенервничала.

- Ты не веришь, да? А зря, между прочим! Думаешь, мы такие же, как они?

- Почему?.. – Катя пожала плечами. – У них жизнь другая. Более… яркая, что ли?

Тропинкина вздохнула.

- Наивная ты, Кать. Как я когда-то. Думаешь, что встретила принца…

- Да ничего я не думаю, Маш!

- Не спорь со мной! У тебя роман с Андреем, и брось отнекиваться. Я никогда не поверю, что ты с ним просто спишь.

Пушкарёва смущённо кашлянула и стала смотреть в сторону, а Маша затеребила её за плечо.

- Я же не лезу тебе в душу, Кать, ты не подумай. Но я знаю, чем всё это может закончиться. Тем более, он женится скоро. На Кире, - имя Воропаевой Маша произнесла с пренебрежением. – А такого счастья врагу не пожелаешь.

- Почему ты так говоришь? Все считают их идеальной парой…

- Все считают! – фыркнула Маша. – И ты считаешь? Андрей уж точно так не считает, но его в угол зажали.

Катя вздохнула и покачала головой.

- Я не хочу ничего знать… Он женится на ней – и всё.

- Да ничего не всё. Ты-то будешь страдать, даже сильнее, чем сейчас. Кать, слушай, - Маша повернулась к ней и посмотрела с интересом, - а Жданов так на тебя смотрит!..

Катя с упрёком поглядела на неё.

- Зачем ты всё это мне говоришь? Никак он на меня не смотрит! У него свадьба… совсем скоро. И быть между нами ничего не может.

Тропинкина грустно кивнула.

- А жаль. Я бы Кире нос с удовольствием утёрла!

- Ты-то здесь при чём?

Маша подлила себе и ей виски, а потом хмыкнула.

- А как ты думаешь, как бы она отреагировала, узнай о Егорке? Да её бы удар хватил!

- Не любишь ты её.

- А за что мне её любить? Она вся из себя такая правильная, недосягаемая в своей идеальности… Куда нам до неё, простым смертным? – Маша начала нервно дёргать ногой.

- Она же не всегда была такой, Маш…

- Ой, да ладно! Их так воспитали, Кать! Именно поэтому у нас с Воропаевым ничего и не вышло.

Катя смотрела на неё, а потом начала часто моргать, потому что перед глазами неожиданно встала пелена. Сняла очки и потёрла глаза. В голове появился странный шум, но вместо того, чтобы отказаться от спиртного и поставить бокал на стол, Катя сделала ещё глоток.

На Машу виски тоже подействовало – щёки разрумянились, а в глазах появился лихорадочный блеск.

- Я же в него с первого взгляда влюбилась, Кать! Он такой был!.. на самом деле принц! А мне девятнадцать лет, глупая совсем девчонка. Увидела его – и пропала. Он так за мной ухаживал! Цветы, рестораны, подарки, отдыхать меня возил в Испанию. Я просто голову потеряла, я никогда так не жила, шикарно, в смысле. А у него машина, квартира, денег не считает… и только что вернулся из Америки. Он в Гарварде учился, представляешь? Кать, ты представляешь? Да я о таком только в глянцевых журналах читала. И вдруг вся эта сказка на меня свалилась!.. Такая любовь была… А через несколько месяцев я забеременела. Такая счастливая ходила, нарадоваться не могла… Дура!

Катя смотрела на неё во все глаза и слушала, затаив дыхание.

- И что случилось?

- Сказка закончилась, - горько усмехнулась Маша. – Как только про беременность узнал, так всё и закончилось. Я ведь на самом деле думала, что он обрадуется, а как увидела, что он побледнел в момент… Так сильно он перепугался, наверное, лишь однажды! В тот момент. Настаивал, чтобы я аборт сделала… Как оказалось, я недостойна стать его женой, ребёнка ему родить… У его родителей были определённые мысли по поводу того, на ком должен женится их сын. Я под этот стандарт совсем не подходила. Девушка с окраины Москвы им в невестки не годилась. Конечно, их мальчик выучился в Гарварде, у него такое будущее, а тут я, вся такая раскрасавица, одиннадцать классов со скрипом. Они в высшем обществе вращаются, по приёмам ходят, а у меня мама на рынке торгует китайскими джинсами… Это же скандал!

- Он родителям так ничего и не сказал?

- Нет, испугался. А я аборт делать отказалась. Он устроил скандал, а я его выгнала. Думала, что не вернётся, но надо отдать ему должное… пришёл, через неделю. Я его так любила тогда, Кать, верила, надеялась, что одумается… Ревела, от телефона отойти боялась и утешала себя тем, что вот родится маленький, он его увидит и забудет обо всём на свете, раскается. Только сказки всё это, для дурочек малолетних. Ему важнее было мнение родителей и их одобрение. И из роддома меня забирали родители, а не он… Он приезжал два раза в месяц, деньги привозил, но к ребёнку даже не подходил. Подойдёт к кроватке, посмотрит пару минут и уезжает. Я была в таком отчаянии, ты даже не представляешь. Совершенно не знала, что делать, даже поговорить с ним не могла. Да ещё мать пилила каждый день… Она ведь спала и видела, что он женится на мне. Как же, её дочке так подфартило в жизни – нашла себе богатого, из хорошей семьи… и вдруг такой облом! Она до сих пор меня винит, считает, что это я оказалась такой дурой, что не смогла его на себе женить. Ребёнка ему родила, а он сыну даже фамилию не дал свою. У Егорки только отчество Александрович, и то – это моя инициатива, я Сашку не спросила, записала и всё. Правда, деньги даёт… Но что мне его деньги?

- Маш… - Катя успокаивающе погладила подругу по плечу. Тропинкина вытерла слёзы и продолжила:

- Он в первый раз сына на руки взял, когда Егорке года два уже исполнилось. Он уже говорить начал, Сашка как-то пришёл, а он к нему как бросится – папа, папа! Я тогда чуть с ума не сошла, а в Воропаеве… великая отцовская любовь проснулась, - Маша зло усмехнулась. – Теперь всё для Егорушки, для сыночка любимого! Всё, кроме фамилии! А почему? Разве мой сын недостоин быть Воропаевым? Даже когда родители у Сашки погибли, когда бояться стало некого… и тогда не признал. А теперь они хотят меня уволить! Да не дождутся! Я из «Зималетто» не уйду, никто меня отсюда не выгонит! Это компания моего сына и когда-нибудь… когда-нибудь он будет входить в совет директоров! Или даже сидеть в этом кресле! – и указала рукой на президентское кресло. – Я ведь права, Кать? Скажи, права? – Машин голос снова задрожал.

- Не плачь, нашла из-за кого плакать… Пусть он мучается. Без тебя и без сына.

Маша закивала, вытирая слёзы.

- Трус. И негодяй! Я его никогда не прощу! Ему назло замуж выйду… за богатого и солидного… а он пусть локти кусает!

Катя обняла её и положила голову ей на плечо.

- Это он тебя недостоин. Пусть ревнует.

- Думаешь, ревнует? – всхлипнула Маша.

- Конечно, - уверенно кивнула Катя. – Вон как сегодня разозлился. Просто так, что ли?

Маша задумалась, а потом слабо улыбнулась.

- Пусть… Так ему и надо.

------------///------------

Андрей ещё только вошёл в тёмный коридор, а тут же услышал какие-то странные звуки. Даже приостановился, прислушиваясь, не понимая, что это такое может быть, тем более в такое позднее время. Рабочий день закончился уже давно, на офисном этаже темно и тихо. По-крайней мере, должно быть тихо.

Но кто-то пел. В отдалении, как-то непонятно, но это была песня. Да и исполнение было довольно хулиганским. А потом всё стихло.

Жданов хмыкнул, затем усмехнулся и покачал головой. Может, послышалось?

Вечер выдался тяжёлым и насыщенным, а всё благодаря Катерине. Пообещал ей спасти её подружку от увольнения, а для этого пришлось очень постараться. Нужно было переубедить Киру, нужно было её умаслить. Если бы Пушкарёва только знала, чего ему это стоило!

Для этого пришлось помириться с Кирой.

Хотя, не только для этого. Помириться с Кирой надо было, пришло время. Катя ясно дала ему понять, что между ними ничего не будет, потому что она этого не хочет, по своим причинам. Возможно, эти причины правильные и веские, но Андрею было так жалко… так жалко терять чувство некой новизны и интереса, которое появилось вместе с Катей, а теперь так быстро уходило из его жизни. И удержать это чувство было невозможно. Для этого нужна была Катя, а она была не с ним. И уже не будет никогда.

А может к лучшему? Уж слишком много он о ней думает в последнее время, уже пора обеспокоиться столь сильным интересом и влечением к этой девушке. Скоро свадьба, надо подумать об этом, а не о том, как затащить Пушкарёву в постель.

А Кира злится. Она недовольна им, полна упрёков, пока невысказанных. Но смотрит с такой обидой и обвинением, что Андрею хочется завыть, а ещё лучше сбежать. А ведь впереди свадьба.

Свадьба… Если бы только свадьба! Впереди семейная жизнь с Кирой. Свадьба – мероприятие однодневное, а вот с семейной жизнью сложнее.

Но с Кирой он помирился, потому что так было нужно. Да она не особо и сопротивлялась и обиду демонстрировала совсем не долго. После того, как деловая встреча подошла к концу, они остались в ресторане и заказали ужин. Перебрались в отдельный кабинет, и там Андрей произнёс пламенную речь из давно отрепетированных фраз и обещаний, периодически подливая невесте шампанского и скармливая ей её любимые шоколадные конфеты, и Кира совсем скоро растаяла. Да настолько, что когда Жданов как бы между делом заговорил о Тропинкиной, только отмахнулась. В тот момент она готова была забыть всё, важнее было то, что Андрюша просит прощения и говорит, что любит. То есть, не совсем говорит, но это как бы само собой подразумевалось и Воропаевой это хватало.

А впереди ещё и ночь после примирения.

Андрей морально настраивал себя именно на такое завершение этого вечера. Самому на себя смешно было – он себя настраивал на секс с невестой. Практически на супружеский секс! А дальше что с ним будет? Подумать страшно.

Но сбегать не собирался, но повод сам подвернулся. Он забыл на работе свой мобильный. Днём телефон разрядился, Андрей поставил его на зарядку, а потом посыпались неприятности и разборки одна за другой, и в итоге он уехал на встречу, оставив телефон в ящике стола. А без телефона он как без рук. Даже не пришлось прикладывать много усилий, чтобы убедить в этом Киру. Пообещав ей скоро приехать домой (к ней домой, пока ещё только к ней, а не к ним), он поехал в «Зималетто», радуясь возникшей передышке.

А ведь ещё совсем недавно казалось, что он любит Киру и готов, хочет на ней жениться. Считал, что всё в его жизни ясно и понятно. А теперь что? Катя Пушкарёва спутала все карты… и все мысли.

Надо хотя бы попытаться выкинуть её из головы и начать думать о будущей жене. Вот хотя бы о предстоящей ночи. Сколько они уже не были вместе? Понятно, почему Кира злится.

Но ты же взрослый мужик, Жданов. Неужели не сможешь доставить женщине удовольствие? Тем более, любимой. Вроде бы…

Он уже дошёл до своей приёмной, открыл дверь и в очередной раз остановился, с недоумением глядя на дверь – в кабинете горел свет. Катя выключить забыла? А в следующую секунду застыл, когда услышал то самое хулиганское пение.

- Ой, цветёт калиНА, в поле у ручья!.. А! Парня молодоВА палюбила Я-а! Парня палюби-ила на свою беДУ! Не могу откры-ыться, слов я не найДУ!.. Вот! – громкий голос Маши Тропинкиной разорвал вечернюю тишину офиса, приведя Андрея в ещё большее недоумение. Он медленно приблизился к двери и вошёл в кабинет.

Картина, которая предстала перед ним, могла сразить наповал кого угодно. Две девушки сидели на диване в обнимку, заплаканные и пели. Точнее, пела Тропинкина, и даже не пела, а выкрикивала слова песни, а Катя лишь кивала в такт, как бы соглашаясь со словами песни. На журнальном столике бутылка виски (его бутылка, которую он сегодня всё утро искал!), выпито было больше половины, а рядом два стакана и шоколадка. Катя с Машей были изрядно пьяны и его появления вначале даже не заметили.

Жданов остановился, разглядывая их, потом покачал головой. Сделал пару шагов, подошёл к столу, взял бутылку и покрутил её в руке. Ещё раз удивлённо хмыкнул.

- Ну вы, девочки, даёте, - ухмыльнулся он.

На его голос всё-таки отреагировали. Катя подняла голову от плеча подруги, а Маша пьяно заулыбалась.

- Андрей Па-алыч… Кать, смотри, Андрей Палыч вернулся!

Катя вздохнула и отвернулась от него. Начала приглаживать растрепавшиеся волосы. Жданов поставил бутылку обратно на стол и посмотрел на Машу, чтобы не смущать Катю своим взглядом.

- Что за повод такой веский?

- Ой, поводов у нас сколько угодно, да, Кать? – Маше со второй попытки удалось подняться на ноги, она выпрямилась и попыталась не качаться. – А мы уже домой… Чу-чуть задержались.

Андрей кивнул, разглядывая её с усмешкой.

- Я так и понял. Обсудили, какие мужики сволочи, уговорили бутылку виски… Душу отвели?

Маша уцепилась за лацкан его пиджака и закивала.

- Сволочи, Андрей Палыч… Такая сволочь… Но я ему сегодня всё сказала… Вы знаете где он у меня? – и сунула Андрею под нос кулак, ему даже голову пришлось назад отклонить. Отвёл Машину руку от своего носа и кивнул.

- Рад за тебя. А вам домой не пора, девочки? Вы хоть знаете, который час?

- У меня ребёнок дома, - вспомнила Тропинкина и нахмурилась, видимо пыталась сообразить, что делать.

- Собирайтесь, я вас домой отвезу, - обрадовал их Андрей и ненавязчиво подтолкнул Машу к двери. – Иди, собирайся. Сама дойдёшь?

Она закивала. Пошла к двери, покачиваясь на нетвёрдых ногах, потом обернулась и посмотрела на Пушкарёву.

- Катя! Не спи!

Жданов едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Когда Маша вышла за дверь, напевая себе под нос про калину, Андрей, больше не медля, подошёл к дивану. Присел перед Катей на корточки и заглянул ей в лицо. Она вздохнула и попыталась закрыть ему глаза ладошкой. Жданов засмеялся.

- Стыдно?

- Не смотри на меня.

- А ещё меня ругала, - продолжал он посмеиваться над ней. Потом встал и протянул ей руки. – Вставай. Тебе домой надо.

- Это тебе надо… домой, - жалобно проговорила Катя, но руки свои подала, и Андрей помог ей подняться. И не упустил возможности прижать её к себе. Не сильно, просто приобнял, чтобы она не упала. Катя вздохнула и прижалась щекой к его плечу. Жданов осторожно погладил её по волосам.

- Спать хочешь?

Она кивнула.

- Поедем домой.

Катя закрыла глаза и потёрлась носом о ткань его пиджака, а потом резко отстранилась.

- Да, домой.

Отступила от него, сделала пару шагов и вдруг покачнулась. Жданов едва успел её подхватить.

- И совсем я не пьяная, - убеждала его Катя по пути к лифту. – Видишь?

- Вижу, - соглашался он, поддерживая её.

- Врёшь ты всё… Мы просто с Машей разговаривали… Ой, Андрюш, мне её так жалко! Сашку вашего надо… - она взмахнула рукой, - насовсем!

Жданов засмеялся.

- Ты кровожадная, оказывается.

Она замотала головой.

- Нет. Я за справедливость.

- Справедливая ты моя, - вздохнул Андрей, пропуская Катю вперёд. – Вот только справедливости на всех не хватает, милая.

Маша ждала их у открытого лифта, держа кнопку, чтобы двери не закрылись. И от нетерпения притопывала ногой.

- Быстрее! Вдруг уедет без нас?

- Действительно, - тихо хмыкнул Жданов, - мы тогда отсюда никогда не выберемся.

- А поедемте в клуб! – предложила Маша, весело поглядывая на них. – Такой вечер пропадает!

Андрей удивлённо посмотрел на неё, не понимая, откуда в Тропинкиной столько энергии берётся.

- А поедемте-ка, Мария, домой, - предложил он, и Маша тут же поскучнела.

- Ещё не поздно совсем! – и дёрнула Катю за полу расстёгнутого пальто. – Кать, не спи! Скажи ему!

Пушкарёва только головой покачала.

- Я домой хочу…

Маша недоверчиво усмехнулась и выразительно посмотрела на Жданова.

- Ну конечно…

Андрей показал ей кулак.

У выхода их встретил Потапкин и Маша принялась зазывать в клуб его. Жданов ухватил её за ворот пальто и выпроводил на улицу.

- В машину садись, Тропинкина.

Катя всю дорогу дремала, зато Маша болтала за всех сразу. Трещала как сорока, Андрей даже зачастую не понимал, о чём она говорит – настолько часто и непредсказуемо она меняла тему разговора. Вздохнул с облегчением, когда подъехал к её дому и остановился у подъезда.

- До свидания, Мария.

Тропинкина укоризненно посмотрела на него.

- Отделаться от меня хотите, Андрей Палыч? Эх вы…

- Ты домой пойдёшь или нет? – завопил он.

- Да иду уже… - Маша обернулась и посмотрела на Катю, которая сидела на заднем сиденье, прижимаясь лбом к прохладному стеклу. – Кать, я пошла. Слышишь?

- Слышу, - пробормотала Пушкарёва.

- Катя, помни, о чём мы с тобой говорили! – назидательно произнесла Маша. – Все они сволочи…

- Я тебя сейчас выпихну из машины, - пригрозил Жданов. – Поучи ещё… Сами разберёмся. Иди.

Андрей дождался пока Тропинкина дойдёт до подъезда, и только после этого тронул машину с места.

- Кать, не спи. Скоро приедем.

Она зашевелилась, села ровно и потёрла глаза.

- Я не сплю, Андрюш…

Он с силой вцепился в руль. Когда она называла его Андрюшей, у него реально перехватывало дыхание. Неожиданно вспомнил, что телефон, за которым он отпросился у Киры на полчаса – за это время можно было доехать до офиса и вернуться домой – так и остался лежать в ящике стола, Андрей о нём даже не вспомнил. Да и мысли о Кире появлялись лишь изредка и только в качестве угрызений совести. Ну куда это годится? А думать мог только о девушке, которая сейчас смешно морщилась и горестно вздыхала на заднем сиденье его машины. И он всё ждал, когда она снова назовёт его Андрюша.

А ведь только час назад он думал о свадьбе. И сейчас Кира наверняка сходит с ума и опять злится на него. Ждёт… в спальне, наверное, зажгла свечи и запаслась бутылкой хорошего вина, а он всё не едет. А он с другой и думает о другой.

Выругался сквозь зубы.

Катя обняла спинку переднего сиденья и посмотрела на Андрея.

- Как ты думаешь, папа заметит, что я пила?

- Унюхает.

- Надо же, - расстроилась она. – Это всё твоё виски виновато… почему оно так пахнет?

Он рассмеялся.

- Потому что это виски, вот и пахнет.

- Противное, мне не понравилось.

Андрей почти нажал на тормоз. Очень хотелось остановить машину, повернуться к Кате, взять в ладони её лицо и поцеловать. Ни о чём не думая, просто поцеловать. Чтобы от остроты ощущений из головы вылетели все мысли, чтобы задохнуться от волнения и предвкушения.

Ничего подобного с Кирой он не чувствовал уже очень давно.

- Ты проехал поворот, - негромко заметила Катя.

Жданов очнулся от своих мыслей и мотнул головой.

- Да… сейчас.

Через пару минут он уже тормозил у подъезда. Выключил мотор, и на несколько секунд они замерли в тишине. Андрей старательно следил за своим дыханием, а потом повернулся, чтобы посмотреть на Катю, а она, ещё секунду назад разглядывала его затылок, но тут отшатнулась. Отодвинулась от него, отвела глаза, рукой нащупала свою сумку и открыла дверцу машины. Практически вывалилась наружу, спасаясь от своих всколыхнувшихся чувств. Ноги разъехались на скользкой дороге, и она ухватилась за машину.

- Лучше не двигайся, - посоветовал Андрей, выходя их машины. – Ещё не хватало, чтобы ты упала.

- Зачем ты надо мной смеёшься? – обиделась она.

- Я не смеюсь.

- Смеёшься, - упорствовала Пушкарёва. – Над моим невезением смеёшься.

Жданов уже обошёл машину и притянул Катю к себе.

- Я просто обожаю твоё невезение, - шепнул он. – Мне очень нравится, когда ты падаешь мне на руки. И когда ты краснеешь.

Она пыталась сопротивляться, но Андрей уверенно шёл вперёд, к подъезду, а Катю тянул за собой, как на буксире, крепко прижимая её к своему боку. Открыл ей дверь, Пушкарёва почувствовала под ногами бетонный пол и тут же Андрея от себя оттолкнула.

- Иди… Уходи, я сама дойду. Ты мне больше не нужен.

- Правда?

- Да. Уходи.

Она махнула ему рукой и вошла в подъезд. Медленно поднималась по ступенькам и едва удерживала себя от того, чтобы не обернуться. Посмотреть бы на него, встретить его взгляд, хотя бы попытаться понять, о чём он думает.

Хотелось плакать. Он ведь сейчас повернётся и уйдёт. К Кире.

Права Маша, права. Недоразумение рождает ещё большее недоразумение. Недоразумение, а совсем не любовь. Кому она вообще нужна эта самая любовь?

Поднялась на второй этаж и там остановилась, прислонилась к стене и закрыла глаза.

Он не принц… Он – Андрей Жданов. И нужен ей именно он. А не какой-то там ПРИНЦ! Что они могут, эти принцы?

Катя открыла глаза и посмотрела на Андрея. Он стоял на лестнице, на несколько ступенек ниже, и смотрел неё. Смотрел без всякого вопроса во взгляде или напряжённости, просто смотрел, а на губах лёгкая улыбка. Как на ребёнка смотрел. Это Катю слегка задело. Она протянула руку, взяла его за воротник пальто и потянула к себе. Жданов поднялся на одну ступеньку и всем весом навалился на девушку.

Она сама его поцеловала. Приподнялась на цыпочках и судорожно вцепилась в него.

Андрей расстегнул её пальто, и его руки нырнули внутрь. Сжал сильно, но потом одёрнул себя. Хотелось мять её, тискать, прижимать к себе всё сильнее, но решил, что это неправильно. Сейчас ей нужно другое. Обнял её, положил ладонь на Катин затылок и удовлетворённо вздохнул.

- Я по тебе скучаю, - шепнула она. – Так скучаю…

Он застонал.

- Кать, прекрати. Что мне сделать?

Она покачала головой, улыбнулась и как бы потянулась в его руках. Подняла руки вверх и выгнулась ему навстречу, во взгляде появилась чертовщинка, которую он так любил, и улыбнулась. Его руки прошлись по её спине, потом наклонил голову и уткнулся носом в её шею.

- Хорошая моя…

Одна рука всё-таки опустилась на её ягодицы. Катя откинула голову назад, чтобы ему удобнее было её целовать, а наверху знакомо хлопнула дверь.

Андрей даже не сразу понял, почему Катя начала отталкивать его руки. Но потом шепнула на ухо:

- Отец.

Жданов встрепенулся, но от разочарования и бешеного неудовлетворённого желания внутри всё скрутило узлом. Когда же это кончится? Как всех разогнать и остаться, наконец, с Катериной наедине?

А Катя толкнула его в грудь и махнула рукой вниз. Он попытался протестовать, но она выразительно посмотрела на него, а сама поспешила вверх по лестнице. Андрей с тоской смотрел на неё, а Катя только рукой ему махнула на прощание и вот уже скрылась из вида. Он слышал только цокот её каблуков по ступенькам и тяжёлые шаги, спускающегося сверху человека.

- Папа, я уже иду!

- Идёт она, - заворчал мужчина. – Тебя выпороть, что ли, Катерина? Ты знаешь который час?

- Ну пап...

- Что пап? А ну-ка стой! Чем это от тебя пахнет?

Хлопнула дверь, голоса смолкли, а Андрей тихо рассмеялся, недоверчиво качая головой. Неужели такие родители ещё бывают?

Потом спустился вниз и несколько минут стоял, задрав голову и глядя на окна дома. В нескольких горел свет, и Андрей гадал, какое из этих окон – Катино. А может, её окна выходят на дорогу, а не во двор? А он тут томится.

Томится… Где твои семнадцать лет, Жданов?

Он закинул голову назад, чтобы посмотреть на тёмное небо, раскинул руки в стороны и сейчас с удовольствием бы закричал. От счастья.

Но ночь, люди спят, и его рвущееся наружу счастье никого не волнует. А он никому ничего не будет доказывать. Он поедет домой и ляжет спать. А завтра утром на работу.

А завтра утром – Катя.

25.

- Коля, ты меня нервируешь! – пожаловалась Катя, с раздражением наблюдая за тем, как Зорькин с дотошностью протирает лобовое стекло. – Мы поедем или нет?

- Поедем, - спокойно отозвался он, а потом поднял голову и посмотрел на подругу. – Что ты нервничаешь? Мы же не опаздываем.

Катя вздохнула.

- Я просто ужасно себя чувствую, - решила пожаловаться она. – Голова болит…

- Пить меньше надо, - без капли сочувствия, отозвался Зорькин, продолжая орудовать тряпкой. А Катя замахнулась на него сумкой.

- Вот почему ты такой гадкий? И почему я тебя терплю?

- Потому что ты меня любишь.

- Размечтался!.. Поехали, Коля.

- Сейчас, не торопи меня. Или ты хочешь ехать на грязной машине?

- Я просто хочу ехать! – воскликнула Катя и даже ногой топнула. Коля как бы испуганно вытаращил на неё глаза, а потом засмеялся.

Во двор въехала машина, остановилась и коротко посигналила. Катя посмотрела в ту сторону и на губах тут же появилась сначала недоверчивая, а потом радостная улыбка. Незаметно одёрнула пальто, расправила плечи и, не глядя на Зорькина, проговорила:

Дата добавления: 2015-09-05