Глава 19. Лондон, август 2006

Лондон, август 2006

Лето пролетало неделя за неделей.

Отношения Джейсона с Дэниелом — теперь он не мог отрицать, что это действительно были отношения — вошли в свой ритм, но от этого отнюдь не стали однообразными. Ламберг уезжал, иногда надолго, затем возвращался и всякий раз с нескрываемой жадностью бросался целовать Джейсона, вёл его в спальню, где они любили друг друга и никак не могли насытиться.

Они всё лучше узнавали друг друга и всё дальше уходили от неловкости и нервозности их первого раза. Дэниел брал его властно и сильно, вырывая из груди крики и стоны, и в то же время каждое его движение было исполнено нежности. Джейсон открыл в себе какую-то новую, неизвестную ему сторону — он хотел, чтобы им обладали. Этого хотели и его тело, и душа. Теперь он уже не мог быть ничьим.

Если раньше его грызли сомнения, то теперь он всё больше уверялся в том, что даже во время долгих поездок Дэниел остаётся ему верен. Ламберг уже давно твердил ему, что с самой их встречи в Эпплтоне он больше ни о ком не мог думать и не занимался сексом ни с кем, кроме него. Но Джейсон был не особо склонен верить молодому и недурному собой миллионеру, который путешествует по всему миру, посещает десятки светских мероприятий и скрывает от него значительную часть своей жизни.

Эта часть, насколько мог судить Джейсон, касалась в основном работы, но ему всё равно казалось странным откровенное нежелание посвящать его в свои дела, рассказывать о встречах, на которые он то и дело летал, или вести в его присутствии разговоры по телефону. Он понимал, что Ламберг что-то скрывает от него, но предпочитал об этом не задумываться. Он просто гнал эти мысли из головы и делал вид, что ничего необычного не замечает.

Их отношения не были сконцентрированы на сексе: оба получали огромное удовольствие от разговоров, случайных прикосновений, того тепла, которое они могли дать друг другу. Ламберг стал оставаться в Лондоне дольше, а не на один-два дня. Как он объяснил, ему нужно было время, чтобы реорганизовать свои дела так, чтобы можно было управлять бизнесом из Лондона. Но если раньше все вечера, пусть и немногочисленные, были в их распоряжении, то теперь Дэниел стал чаще посещать ужины и приёмы, во время которых Джейсон или ждал его возвращения, или оставался у себя дома.

Первое время для него было оскорбительным быть тайным любовником, но постепенно чувство обиды притупилось, и он спокойно относился к тому, что Ламберг выходит в свет без него, тем более что делал он это не для собственного удовольствия — положение и работа обязывали.

Со своей работой Джейсон собирался распрощаться в ближайший месяц. Это оказалось не так просто, как он думал, но в итоге бюрократические препоны были преодолены и всё устроилось. Осенью он должен был начать семестр в Школе экономики. Ламберг, сначала предлагавший ему учиться и работать в лондонском офисе его фонда, пошёл на попятный, заявив, что если Джейсон будет и работать, и учиться, то у него не останется времени на личную жизнь:

— Я достаточно долго мирился с твоей теперешней работой. Наконец-то мы сможем пожить спокойно.

— У меня будут занятия. Я не буду находиться в твоём полном распоряжении, — ответил Джейсон.

— Учёба занимает меньше времени, и график более гибкий.

— Хорошо, если ты не хочешь, я не буду настаивать. Я могу найти работу и в другом месте.

Ламберг отложил газету, которую до этого пролистывал, в сторону и чуть не выскочил из-за своего рабочего стола.

— Какую, позволь спросить? Кем ты собрался работать? Официантом? Продавцом в магазине?

— Я не думал конкретно…

— Джейсон, перестань заниматься ерундой. Тебе прекрасно живётся безо всякой работы. Я тебя полностью обеспечиваю.

— В этом-то и проблема, — Джейсон встал и дивана и подошёл к книжному шкафу, словно его вдруг заинтересовала какая-то книга. — Я и так принимаю от тебя очень много. Я благодарен тебе, но это мне не по душе. Пока я работаю, у меня есть собственные средства на повседневные расходы. Но когда я перестану, то что, буду просить у тебя по утрам деньги на ланч или на метро?

— Нет, тебе не надо будет просить деньги на ланч, и я надеюсь, ты перестанешь ездить на метро. К твоим услугам две машины, пользуйся ими. Что касается денег, я предлагал тебе открыть счёт и предлагаю ещё раз. Думаю, пятидесяти тысяч фунтов тебе хватит на повседневные расходы до конца года.

Джейсон покачал головой.

— Дэниел, ты не понимаешь элементарных вещей! Мы с тобой как будто живём в параллельных мирах…

— Ни в одном известном мне мире не считается зазорным принимать финансовую поддержку от мужа, родителей, братьев или сестёр.

— Ты ни то, ни другое, ни третье…

Ламберг встал из-за стола, подошёл к Джейсону и обнял его за плечи:

— С тобой невозможно разговаривать… Давай условимся, что я возьму тебя на работу, скажем, с ноября. К этому времени ты уже немного проучишься, оценишь нагрузку. Тогда всё и решим. Но имей в виду, никакой работы на стороне я не потерплю.

— Что это значит? — возмущённо сверкнул глазами Джейсон.

— Я определенно не был счастлив, что ты проводишь все дни в своём унылом офисе. Я бы со временем попросил тебя оставить работу, но ты очень кстати решил распрощаться с ней сам. Я избавился от одной проблемы и не хочу, чтобы на её месте появилась новая.

— Я не понимаю, в чём тут проблема… Но дело не в этом! Не тебе решать, где и кем я буду работать.

— Мы фактически живём вместе. Ты мой партнёр, и моё мнение должно что-то значить.

— Я не припоминаю, чтобы ты спрашивал моего мнения относительно своей работы, — возразил Джейсон.

— У нас несколько разное положение, согласись.

Джейсон смерил Ламберга холодным взглядом так, словно это он был на голову выше, и яростно-чётким голосом произнёс:

— Спасибо, что напомнил. Пойду займу полагающееся мне место в твоей спальне.

С этими словами он развернулся и стремительно вышел из кабинета.

Ламберг замер, вспоминая и смакуя этот хлёсткий взгляд свысока, ледяную ярость в голосе, идеально прямую напряжённую спину и гордый поворот головы.

— Ты само совершенство, Джейсон, — прошептал он. — Я мечтал о таком… Нет, о таком я даже не мечтал.

***

Их ссоры случались редко и никогда не длились долго, заканчиваясь жарким примирением в постели. Чаще всего последнее слово оставалось за Ламбергом, и Джейсон рано или поздно соглашался с его решением.

Но Дэниел был уступчив и внимателен в сотне других мелочей. Через две недели после того концерта, пропущенного Джейсоном, Дэниел сходил с ним на другой. После того как Джейсон упомянул, что скучает по новоанглийскому супу из моллюсков, клэм-чаудер появился на столе следующим вечером. Таких маленьких знаков внимания было множество, и Джейсон удивлялся, как настолько занятой человек находит в себе желание и силы замечать всё это, запоминать и исполнять желания своего любовника, порой даже и невысказанные.

В свободное время Джейсон готовился к учёбе по рекомендованным книгам и статьям, играл на фортепьяно, читал. С друзьями он встречался реже, но не потому, что Ламберг не одобрял эту компанию, а просто потому, что предпочитал проводить время с ним, если тот был в городе.

Эта суббота была у Джейсона свободна — Ламберг был приглашён на благотворительный приём в посольстве Швеции и собирался быть поздно. Джейсон сказал, что проведёт вечер с друзьями и останется на ночь у себя дома. Он дождался, пока Дэниел отбудет во всём блеске — во фраке он смотрелся невероятно аристократично, — и попросил шофёра отвезти его к кафе, где они договорились встретиться с Эмили и остальной компанией. Как обычно, машина остановилась за квартал до нужного места, так как Джейсон не желал, чтобы его видели выходящим из «Роллс-Ройса» или «Мерседеса».

Уже под конец вечера, в десятом часу, позвонил Ламберг сказать, что приём, похоже, закончится не так поздно, как он думал, и он будет дома через два часа, может, чуть больше.

— Мы уже собираемся по домам, — сказал Джейсон. — Я поеду к себе.

— Позвони, чтобы тебя отвезли.

— Доберусь сам, — отмахнулся Джейсон.

Уже почти в дверях несколько человек решили продолжить вечер дома у Джейка. Джейсон сначала хотел отказаться, но потом подумал, почему он должен вечно сидеть дома, пока Дэниел развлекается на великосветских вечеринках.

Они взяли такси и на двух машинах поехали к Джейку. От него гости начали расходиться после двенадцати, и Джейсон уходил одним из последних.

На выходе из подъезда его ждал один из телохранителей Ламберга, Хиршау, если Джейсон правильно запомнил его фамилию, поджарый светловолосый немец.

— Вас ждёт машина, мистер Коллинз.

— Спасибо, я вызвал такси.

— Это не обсуждается. Вас приказано отвезти к мистеру Ламбергу. Он ждёт.

Жёсткий акцент делал и без того не самые вежливые фразы ещё грубее и агрессивнее. Джейсон не стал спорить. В конце концов, это была идея босса, а не исполнителя. Он сел на заднее сиденье автомобиля, злясь на Дэниела, который мало того что приказывал следить за ним, так ещё и считал себя вправе вызывать его к себе домой в любое время дня и ночи. С другой стороны, завтра утром Ламберг улетал в Цюрих, и перспектива провести последнюю ночь вместе казалась не такой уж плохой.

В холле их встретил Дэвис, телохранитель, с которым Джейсон познакомился одним из первых. Он сухо поздоровался с Джейсоном и сообщил, что Ламберг ждёт его у себя.

Когда он вошёл в комнату, Дэниел, уже переодетый в домашнее, стоял у окна, за которым в этот час ничего, кроме огней, не было видно. В спальне было темно — горела лишь одна лампа на столике возле кровати.

— Что-то случилось? — спросил Джейсон, прикрывая за собой дверь.

— Почему ты мне солгал, Джейсон? — глухим голосом спросил Ламберг, даже не повернувшись.

Джейсон приблизился к нему на несколько шагов.

— Солгал? Когда и о чём?

— Сегодня, — Дэниел наконец развернулся лицом к Джейсону. В глазах его горела ярость. — Когда я звонил, ты сказал, что поедешь домой.

Джейсон не ощущал за собой никакой вины, но гнев Дэниела, его напряжённая поза хищника, готового к броску на жертву, заставили его голос дрогнуть:

— Я действительно собирался домой, но передумал. В последний момент.

— Передумал? И пробыл там до конца, хотя остальные уже разошлись? — уточнил Ламберг недобрым тоном.

— Когда я уходил, оставалось ещё двое. И я не понимаю, какое это имеет значение…

Ламберг одним шагом преодолел разделявшее их расстояние и наотмашь ударил Джейсона по лицу. Тот навзничь упал на стоявшую сзади кровать, скорее, не от силы удара, а от неожиданности. Дэниел бросился на него и перевернул на спину, схватив за руки и пригвоздив к постели своим весом:

— Тебе так понравилось, что одного меня уже недостаточно?

Джейсон смотрел на него расширившимися глазами, в которых пока не было страха, только непонимание. Он словно не верил, что это происходило на самом деле. Он тяжело дышал, не в силах вымолвить ни звука.

— Думал, можешь трахаться со своими дружками, а я ничего не узнаю?

— Я не… Как ты мог подумать такое?! — дрожащим голосом проговорил Джейсон.

Ламберг выпустил наконец из рук запястья Джейсона. Тот попытался отползти назад, но ноги его до сих пор были прижаты.

— Я никогда… Господи, у меня даже в мыслях такого не было! Поверь! — Джейсон чуть не плакал от обиды.

Он увидел, что Дэниел расстёгивает пряжку его ремня.

— Что ты делаешь?!

— Проверяю, — одним словом ответил Ламберг.

Джейсон на несколько секунд замер, пытаясь понять, что бы это значило, а затем в его глазах появился страх. Он со всей силы ударил Ламберга в грудь руками и оттолкнулся ногами, сумев сбросить мужчину с себя. Но уже через несколько секунд Дэниел снова схватил его и попытался прижать к кровати. Джейсон отчаянно сопротивлялся, колотя Ламберга кулаками и отпинываясь, но так и не мог окончательно освободиться.

— Если ты не успокоишься, — задыхаясь прошипел Ламберг, — тебя будет держать охрана! Клянусь, я позову их! — громче крикнул он, видя, что Джейсон не унимается.

Наконец, ему удалось перевернуть его на живот и, навалившись всем телом, вдавить лицом в подушки. Джейсон застонал, поняв, что не сможет теперь вырваться.

— Нет, не делай этого! — закричал он, когда Ламберг рванул на себя пояс его брюк. — Нет!.. Пожалуйста, нет!

Он продолжал извиваться и биться, когда Дэниел втиснул колено ему между ног, вынудив немного развести их.

— Дэниел, не надо! Нет! Пожалуйста… — сдавленно кричал Джейсон в подушки, чувствуя, как рука Ламберга забирается внутрь белья.

Он прекратил сопротивляться и обмяк, когда палец Ламберга грубо проник в него, причинив резкую рвущую боль. Было больно, но эта боль была ничем по сравнение с тем, что происходило сейчас в его душе.

Через пару секунд Ламберг отпустил его, с мрачным удовлетворением сказав:

— Что ж, сегодня в тебе никого не было.

Джейсон застонал от стыда и унижения. Дэниел склонился к его уху и произнёс:

— Помни: ты принадлежишь мне.

Он поднялся с кровати и вышел из комнаты, оставив Джейсона распростёртым на измятой постели.

И только когда шаги Ламберга стихли в коридоре и где-то мягко щёлкнула закрываемая дверь, у Джейсона выступили слёзы на глазах. Он ни разу не проронил ни слезинки с тех пор, как выбрался из камеры, как бы плохо, больно и одиноко ему не было. Но три эти ужасные минуты нанесли ему страшный удар. Он лежал, не шевелясь и не меняя позы, словно в оцепенении, а бессильные слёзы катились по щекам. Потом они закончились и остались лишь тихие горькие всхлипы. А потом он сам не заметил, как уснул, вымотанный и обессиленный бесконечно долгим днём и перенесённым унижением.

Он проснулся практически в той же самой позе несколько часов спустя. Шторы не были задёрнуты, и комнату заливал бледный утренний свет. Джейсон посмотрел на часы, стоявшие на прикроватном столике: без двадцати семь. Почему он спит в одежде? И тут он всё вспомнил.

Джейсон перевернулся на спину и закрыл лицо ладонями, не в силах поверить, что это не было сном. Он опустил руки и тут же боковым зрением заметил тёмную фигуру слева от кровати.

В кресле возле двери неподвижно сидел Ламберг. Джейсон бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал и не повернулся, лишь приподнялся на подушках, оказавшись теперь в полусидячем положении.

— Я не мог уснуть, — тихо произнёс Дэниел, — я уже четыре часа сижу здесь, смотрю на тебя и…

На бледном застывшем лице Джейсона не шевельнулся ни один мускул, так что было непонятно, слышит ли он, понимает ли.

— Прости меня. Я не должен был так поступать, не должен был давать волю чувствам, ревности… Я не совладал с собой. Прости…

Дэниел встал с кресла и опустился на колени возле кровати. Он взял в руки узкую ладонь Джейсона — тот не сопротивлялся, он был похож на тряпичную куклу, равнодушно позволяющую делать с ней что угодно — и прижал её к губам. Ламберг сел на пол, привалившись плечом и щекой к кровати и не выпуская пальцев Джейсона из рук.

— Пожалуйста, никогда больше так не делай, не давай мне повод подумать, что… Это невыносимо для меня. Как будто внутри всё горит. Это худшая пытка. Ты вряд ли способен сейчас испытывать ко мне сострадание, но ты ведь можешь понять меня, Джейсон! Я люблю тебя, я больше всего на свете боюсь тебя потерять. Ты слишком красив, и я никогда не смогу быть спокоен, отпуская тебя куда-то. Я знал, что этот парень заглядывается на тебя, что он… Боже, не хочу об этом говорить. Я намного старше тебя, и я никогда не знал — я до сих пор не знаю, — почему ты согласился быть со мной. Я никогда не слышал от тебя ни слова, ты никогда ни единым знаком не давал мне понять, что тебя в отношениях со мной привлекает что-либо ещё, кроме секса, что они важны для тебя. Что я важен для тебя. Может быть, ты со мной лишь за неимением лучшего. Может быть, когда ты встретишь другого, молодого и красивого человека своего возраста, одних с тобой интересов, то захочешь уйти от меня. Я боюсь потерять тебя. И я сделаю всё, чтобы этого не произошло. Я не позволю тебе уйти. Не знаю как, но я не дам этому случиться. Ты должен быть со мной. Только со мной, Джейсон. Я не смогу без тебя. Прости…

Дэниел прижался щекой к руке Джейсона.

— Эта спальня… Мы как будто заперты в ней. Мне надоела эта комната, эта квартира. Они как тюрьма. Джейсон, давай уедем куда-нибудь… Куда угодно, только чтобы вырваться отсюда.

Несколько минут в комнате царило тяжёлое молчание: Дэниел не заговаривал, а Джейсон всё так же неподвижно сидел на постели. Вдруг его пальцы в ладони Ламберга дрогнули, и Джейсон мягко освободил их.

— Извини, — ровным тоном, в котором невозможно было различить ничего, произнёс он. — Мне нужно в ванную.

Он встал с кровати и пересёк комнату, так и не удостоив Дэниела взглядом.

Когда он вышел из ванной, укутанный в кофейного цвета халат, в комнате было пусто. Он прошёл через другую дверь в гардеробную — там были в основном вещи Ламберга, но он сам тоже держал там небольшой запас рубашек. К сожалению, запасных костюмов на смену этому, сильно помятому, у него тут не было.

Едва Джейсон успел переодеться, как в дверь постучал Николс и сообщил, что завтрак будет подан через пятнадцать минут. Видимо, Ламберг имел наглость полагать, что он захочет есть с ним за одним столом.

Он опустился на кровать. В том, что произошло вчера, была и толика его вины: он знал, что Ламберг не в восторге от его дружбы с Джейком, а Брент явно предупредил его об этом, однако он был настолько неосмотрителен и глуп, что поехал к нему поздно ночью. И, действительно, Ламберг неоднократно говорил ему о своих чувствах и об их серьёзности, а он сам — только о своих сомнениях. Сомнениях в себе, в их отношениях, в чувствах Дэниела… Он полагал, что то, на что он пошёл ради Дэниела, не нуждалось в пояснениях.

Но даже если он и был в чём-то не прав, вчерашний всплеск ярости не был соразмерен вине.

Когда Джейсон вышел к завтраку, Ламберг уже сидел за столом. Джейсон молча ему кивнул и опустился на свой стул. Он с удовлетворением заметил, что на скуле у Дэниела красуется довольно крупная ссадина.

Большая часть завтрака прошла в гробовом молчании. Уже за кофе Джейсон, наконец, сказал:

— Дэниел, — тот тут же оторвал глаза от чашки, — я бы хотел извиниться за вчерашнее недоразумение. Я должен был высказываться точнее относительно своих планов на вечер. Благодарю за урок. Те незначительные неприятности, что ты мне причинил, — небольшая плата за возможность узнать, какого ты мнения обо мне на самом деле.

Ламберг изменился в лице и хотел что-то возразить, но Джейсон не дал ему возможности, продолжив:

— Это твоё право, Дэниел, думать обо мне как угодно низко. Я совершил не так много поступков, достойных уважения. Но у тебя нет права распоряжаться мной абсолютно. Да, я сказал, что принадлежу тебе, да, я во всём подчиняюсь тебе, подстраиваюсь под твоё расписание и соблюдаю твои запреты. Но это всё происходит исключительно по моей воле, потому что я согласен принадлежать тебе. Это я дал тебе это право. Не твои деньги, не твоя власть и не Господь Бог. И я могу забрать это право обратно в любой момент.

Ламберг сидел с окаменевшим лицом, не выражавшим совершенно ничего. В умении скрывать эмоции они были достойны друг друга. Лишь сжатые кулаки выдавали его внутреннее напряжение.

— Ты, кажется, хотел узнать, что я чувствую по отношению к тебе? — спросил Джейсон, глядя прямо в тёмные и тревожные глаза Дэниела. — Если тебе так важно получить именно словесное подтверждение, хорошо, ты его получишь. Я люблю тебя.

Джейсон идеально выверенным изящным жестом отложил салфетку в сторону, встал из-за стола и направился к двери.

Ламберг сидел на своём месте, опустив голову.

Джейсон быстрым шагом, так, что Николс не успел его опередить, пересёк холл и взялся за ручку входной двери. Он уже вышел в наружный вестибюль, когда из столовой показался Ламберг. Он бросился к Джейсону и задержал в дверях:

— Ты сможешь простить меня? — на этот раз в его глазах были мольба и боль.

— За что именно? За то, что ты ударил меня и лично проверил, верен ли я тебе? Думаю, смогу. За то, что ты считаешь меня шлюхой, которая раздвигает ноги перед каждым, кто попросит? Нет. Не знаю…

Дата добавления: 2015-09-05