Глава 4. Я проснулся лишь несколько часов спустя, чувствуя себя как никогда превосходно

Я проснулся лишь несколько часов спустя, чувствуя себя как никогда превосходно, хотя на моих бедрах и плечах уже начали появляться синяки и кровоподтеки. Внутри тоже все болело, настойчиво напоминая о произошедшем. Я улыбнулся и зарылся лицом в подушку, еще хранящую тепло… Осознание того, что это была вовсе не подушка, приходило постепенно — и я, казалось, перестал дышать. Я просто знал, что прижимаюсь к человеку, хотя никогда раньше не спал с кем-то в одной кровати. Я медленно открыл глаза: моя голова покоилась на груди у Поттера. Сам он лежал на спине, вытянув одну руку вдоль тела, а другой — обнимая меня, свернувшегося калачиком рядом с ним настолько близко, насколько это было возможно, и уютно устроившегося у него под мышкой.

— Проснулся, наконец? — его голос практически оглушил меня. Я был раздосадован на собственную недальновидность: разрабатывая свой хитроумный план, я не заглядывал дальше секса с Поттером. Огромная ошибка с моей стороны. Я должен был сразу же уйти, что стало бы прекрасным окончанием всей этой истории. Быстро уйти, оставив Поттера мучиться догадками по утру, что же это все-таки было. Но нет, мне приспичило взять и вырубиться…

— Я знаю, что ты притворяешься, Малфой, — он убрал руку с моей спины, и мне пришлось нехотя сесть. Поттер хмуро смотрел на меня потемневшими глазами. Но стоило ему поймать мой ответный взгляд, как его щеки слегка порозовели. Мерлин, это так мило: он покраснел. Поттер тут же отвел глаза в сторону, и в следующий момент мягкая темная ткань полетела мне в лицо. Моя мантия. Я быстро оделся, совершенно не желая разговаривать с Поттером на общие темы, одетый в одни лишь тапочки… вернее, даже без тапочек, потому как я потерял их прошлой ночью. Впрочем, это ничего не меняло. Я закончил одеваться под его пристальным взглядом, больше всего на свете мечтая о том, чтобы к этой комнате примыкала ванная, потому что я весь насквозь пропах сексом. А еще я чувствовал себя липким от пота и… прочих жидкостей. Так что душ сейчас был бы более чем кстати. Однако была еще одна причина, из-за которой я был рад тому, что Поттер вернул мне мою мантию: стоило мне вспомнить, каким образом я оказался весь липкий и взлохмаченный, как мое тело мгновенно отреагировало на безумные мысли, готовое тут же повторить то, что произошло прошлой ночью.

Но этому явно не суждено было случиться, потому что Поттер хотел поговорить. Пока я разбирался со своей мантией, он быстро нашел и натянул на себя трусы и штаны; его же собственная мантия и наполовину расстегнутая рубашка по-прежнему неряшливо болтались на его плечах. Поттер кинул подозрительный взгляд на кресло, на котором сидел прошлой ночью, и осторожно присел на диван. Я же опустился в то же кресло, что и вчера.

Несколько долгих мгновений мы просто смотрели друг на друга — должно быть, он ждал, что я первым начну разговор. Я же был занят тем, что, во-первых, раздумывал, что ему теперь сказать, а во-вторых, удивлялся, почему он еще не проклял меня или же не кинулся на меня с кулаками — в общем, не прибил меня на месте.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — наконец произнес Поттер. Он сидел на краю дивана, готовый тут же среагировать, случись что. Я вопросительно изогнул бровь.

— И что это за вопрос, Поттер, не напомнишь? — ответил я. Он с силой сжал челюсти, стараясь удержать себя в руках, но попытка провалилась.

— Что, черт подери, произошло здесь прошлой ночью, Малфой?! Ты завлек меня сюда, а потом одурманил чем-то, чтобы я занялся с тобой сексом! Я хочу знать, зачем ты, мать твою, сделал это! И почему ты выбрал для этого меня!

Господи, похоже, Поттер успел все хорошенько обдумать, должно быть, он проснулся намного раньше меня. И что я теперь должен сказать ему? Наверняка от моего ответа зависит, набросится ли он на меня с голыми руками или же просто проклянет, упрямый и благородный гриффиндорец.

— Потому что я захотел, — говорят, когда все идет не так, как задумано, лучше всего обратиться к правде. Однако Поттер, похоже, не оценил моей откровенности.

— Потому что ты захотел? Что это, черт возьми, за причина? Тебя могут исключить из школы за это, Малфой; тебя могут отправить в Азкабан. И все из-за чего? Просто потому, что тебе захотелось немного развлечься? Как все это понимать?

С каждым новым упреком он все повышал и повышал голос, пока не сорвался практически на крик. Он был явно очень расстроен. Я и сам уже начинал злиться. «Немного развлечься»? После всего, через что я прошел за эти годы, Поттер сводит все к небольшому развлечению и попытке выбить его драгоценную персону из колеи? Я презрительно усмехнулся.

— О да, Поттер, это все было только ради развлечения. Я лег под тебя и позволил тебе делать со мной все, что тебе заблагорассудится, только для того, чтобы унизить тебя. Я рисковал не только своим обучением в школе, но и своей свободой лишь для того, чтобы удостовериться, что я могу ввести тебя в наркотическое состояние и заставить заняться со мной сексом, — мои слова были полны такого сарказма, что Поттер непроизвольно моргнул и задумчиво посмотрел на меня, размышляя над тем, что я сказал. После минуты затяжного молчания он вдруг встал и направился ко мне. Он взял меня за запястье и внимательно осмотрел его. Я проследил за его взглядом и обнаружил, что маскирующие чары, которые я использовал, чтобы спрятать шрам, оставшийся после инцидента на уроке зелий, ослабли и больше не скрывали тонкую серебристую полоску.

— Ты должен был давно вылечить его, — произнес Поттер ровным голосом. Он провел большим пальцем по моему шраму, и я вздрогнул. Это непроизвольное движение не ускользнуло от его внимательных глаз, и он снова повторил свою ласку. — Ладно, Малфой, скажи мне, что все-таки происходит. Я хочу знать правду. Это длится уже приличное время, не так ли? Я не обратил вовремя на это внимание, хотя еще в прошлом году ты начал вести себя довольно… странно… необычно, я хочу сказать. В этом же году ты совершенно перестал задирать меня и моих друзей. А теперь еще и это, — он обвел свободной рукой комнату. — Зачем ты одурманил меня?

На этот раз я просто не мог не ответить на его вопрос. Он все еще продолжал осторожно поглаживать мой шрам, и мне приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не прижаться к нему всем телом и не начать умолять его о еще бОльших ласках.

— Потому что иначе ты бы не занялся со мной сексом.

С минуту он просто смотрел на меня, глядя мне прямо в глаза, словно ища в них что-то, а потом задал еще один вопрос:

— Почему именно я?

А я уже было надеялся, что он забудет об этом… Его палец ритмично скользил по моей коже, и тепло от его нежных прикосновений распространялось по всему телу. У меня пересохло во рту, и я с трудом сглотнул, прежде чем ответить:

— Потому что я хочу только тебя.

— Ты меня хочешь? — прошептал он; его палец замер, и теперь Поттер просто держал меня за руку. — Но… — Поттер кинул быстрый взгляд на мой шрам и тут же поднял глаза. — Но… — на его щеках выступили красные пятна, и я уже знал, что он пытается сказать.

— Я хочу тебя, — повторил я, со вздохом прикрывая глаза и опуская голову вниз, — я всегда хотел только тебя. В моих снах ты всегда был рядом и подчинял меня себе. И я хотел, чтобы ты взял меня — именно ты, только ты, — его рука больно сжала мое запястье, но я продолжал. — В моих снах ты использовал меня, мое тело, делал все, что тебе хотелось, и все твои желания становились моим собственными. Я бесчисленное количество раз мастурбировал, представляя, что это не моя, а твоя рука ласкает меня, а ты смотришь на меня, и я полностью в твоей власти. В этом году… в этом году… — я поднял голову и посмотрел на него, мысленно возвращаясь к тому особому сну. — Ты нужен мне… я хочу, чтобы ты желал меня… я понятия не имею, как и почему ты должен захотеть меня, но если мы сейчас же не уладим все это между нами, кто-то из нас пострадает… и я боюсь, этим кем-то буду я. И поэтому я… — я не мог продолжать. Я снова опустил глаза, не в силах смотреть на него, не в силах поверить, что рассказал ему все это. Я не понимал, как это произошло, но теперь, когда я был полностью в его власти, когда я знал, каково это принадлежать ему, быть его… Отвергни он меня — я не смог бы жить дальше. И, конечно же, именно так он и поступит: в конце концов, благодаря мне его жизнь в Хогвартсе целых пять лет была сущим адом, я издевался над ним и не раз проклинал его, и, наконец, заставил его поступиться своими принципами, одурманив зельем и принудив заняться со мной сексом в неконтролируемом приступе гнева и ненависти. Я все еще не мог поверить, что он не проклял меня после всего этого; что мы еще не сидим в кабинете директора и Поттер не зачитывает ему список моих преступлений, должных привести к моему исключению.

Я почувствовал прикосновение его руки к моей щеке, и его пальцы тут же стали влажными от моих слез, а я ведь даже не осознавал, что плачу. Но я действительно плакал, а Поттер вытирал мои слезы, и я отпрянул от него, прикрывая глаза от стыда, отказываясь признавать, что все это происходило на самом деле. Я не хотел, чтобы он касался меня, чтобы касался моих влажных щек — свидетельства моей слабости. Но, в конце концов, как это всегда происходило между мной и Поттером, я проиграл. И, как всегда, по своей собственной вине. Так или иначе, я всегда оказывался виноват сам.

— Я подумал… в твоих глазах… — прошептал тихо Поттер. Он обхватил руками мое лицо и повернул его к себе. — Посмотри на меня, Малфой… нет… Драко, посмотри на меня…

Но я отказывался открывать глаза, не желая видеть выражение его лица. А он продолжал вытирать большими пальцами потеки слез с моих пылающих щек — мягкими, нежными движениями. Словно ему было не все равно. И тогда я сдался, осторожно приоткрывая глаза — он возвышался надо мной, не отрывая от меня пристального взгляда, и было в этом взгляде что-то, чему я не знал названия. Все виделось мне словно в тумане из-за стоящих в глазах слез, и я попытался сморгнуть их. Тогда он, все так же не отрывая от меня пытливого взгляда, опустился на пол передо мной, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

— Я же видел это, я не мог ошибиться, — прошептал он так тихо, что я едва разобрал слова. И мягкость его голоса могла сравниться лишь с нежностью пальцев, скользящих по моей коже, едва касаясь ее — ласковые прикосновения, приводящие меня в невероятное смятение. Но что он хотел сказать? Что привиделось ему в моих глазах? Почему он еще не проклял меня? И… невероятно, но он звал меня по имени… Я нахмурился, не понимая, что происходит, и Поттер, заметив выражение моего лица, тут же отвел руку.

— О чем ты говоришь? — я попытался произнести это с привычными презрительными интонациями, но мой собственный голос предал меня. Он звучал… я даже не знаю, как это выразить… Раздраженно, даже с какой-то обидой. Совсем на меня непохоже.

Поттер улыбнулся. Мой ворчливый тон показался ему забавным, и на его лице расплылась самая настоящая ухмылка. Его глаза вспыхнули, и он покачал головой.

— Если ты сам не знаешь… — пробормотал он, приближая свое лицо к моему, и его глаза потемнели, — …тогда я покажу тебе, — и, схватив меня за плечи, он толкнул меня на спинку кресла и скользнул между моих раздвинутых ног, прижимаясь губами к моим губам. Он с жадностью исследовал мой рот; его язык скользил у меня внутри, и, когда он слегка прикусил мою нижнюю губу — я пропал. Из моего горла вырвалось тихое рычание, и я вцепился в его рубашку, как в спасательный круг; тонкая материя с треском разошлась по швам, но ни один из нас не обратил на это внимания. Его рот, жаркий и требовательный, заявлял на меня свои права, его язык словно клеймил меня, и я полностью открывался ему навстречу, отвечая страстными стонами на каждое движение его языка.

Тогда он забрался ко мне на колени и потерся задницей о мой наливающийся кровью член, еще сильнее прижимаясь ко мне. Я захныкал от растущего желания, и он слегка отстранился, глядя на меня горящими глазами, затуманенными страстью и еще чем-то неуловимым. Его губы распухли от поцелуев и казались кроваво-красными, словно свежая рана.

— Ты же хочешь меня, да? — прошептал Поттер жарко и потерся лицом о мою щеку; оправа его очков больно впилась в мою кожу. — Ты хочешь отдаться мне — ты ведь это имел ввиду?

— … Поттер… — простонал я, цепляясь пальцами за растрепанные волосы, пытаясь притянуть его поближе, и быстрым движением стянул с его носа отвратительные очки, — … пожалуйста…

Он слегка поерзал на мне, и иглы жгучего желания вонзились, казалось, в каждый нерв моего тела. Я снова застонал и тут же почувствовал, что его губы, медленно скользящие по моей коже, растянулись в усмешке. Он лизнул чувствительное местечко у меня за ухом, а потом провел языком от него до самого основания шеи.

— Ты ведь хочешь этого? Хочешь отдаться мне? Ты должен сказать это вслух.

— … пожалуйста… да, хочу тебя… твой… о господи!..

Тогда он втянул в себя кожу у меня за ухом, и меня охватила такая слабость, словно сами мои кости расплавились от его ласк, и я откинул голову вбок, предоставляя ему лучший доступ к облюбованному им чувствительному местечку.

— Но ты знаешь, почему? — спросил он, покрывая влажными поцелуями мою шею, и с жадностью провел языком по пульсирующей венке, чтобы тут же вернуться к ней и оставить на блестящей от его слюны коже болезненные красные отметины. Я судорожно впился в его руки пальцами, притягивая его к себе еще ближе. — Драко, — он снова приглушенно позвал меня. — Почему? Ты знаешь, почему?

— … Почему… что? — захныкал я, пытаясь понять, о чем он говорит, но так ничего и не понимая.

Поттер оторвался от моей шеи и посмотрел на меня сверху вниз. Затем взял меня за подбородок и приподнял мое лицо кверху.

— … я скажу тебе… потом… — выдохнул он, тяжело дыша, и снова впился в мой рот так, словно в этом был смысл его существования. Возможно так оно и было. Я потерялся во вкусе, в ласках своего любовника. Он был единственным, что имело для меня значение, единственным, кого я, быть может, смог бы полюбить, если бы у нас были годы и годы впереди. Время бежало, и все смешалось: жаркие стоны, жадные прикосновения, влажные языки и нетерпеливые губы. Он, не прекращая, терся о мой ноющий член, продолжая насиловать языком мой жаждущий рот, и я был так близок, так чертовски близок к тому, чтобы кончить, когда он вдруг отстранился. Я закричал от отчаянья: теперь, не чувствуя тепла и жадности его прикосновений, я был словно рыба, выброшенная из воды; но в следующее мгновение я уже был распростерт на спине, на диване, как мне хотелось верить, потому что мою спину уже не царапал жесткий ворс ковра.

Горячие руки прошлись по моему телу, и я даже не заметил, как моя мантия куда-то исчезла.

— … так вот, какой ты… — голос Поттера был хриплым от желания, его глаза, казалось, светились изнутри, когда его жадный взгляд скользил по моему обнаженному телу. — … Драко… — он перешел на шипение.

До меня донесся неясный шорох мантии, скользнувшей на пол, и Поттер снова оказался на мне, такой же голый, как и я сам, и жар, исходящий от его кожи, казалось, оставлял на моем теле ожоги, когда он неуклюже наклонился, прижимаясь грудью к моей груди. Он потерся своей напряженной плотью о мою пульсирующую плоть, и ощущение от контакта наших горячих членов послало сквозь все мое тело такую волну удовольствия, что я непроизвольно застонал, мучительно осознавая, что он все еще не во мне. Мне казалось, я умирал, и Поттер был единственным, что привязывало меня к жизни. Он отчаянно терся об меня всем телом, словно с

* * *

во время течки, и его урчание, еле слышное при каждом движении наших липких от пота тел, напоминало мурлыканье котенка. Мои руки скользили по его спине вверх и вниз, поглаживая плечи, царапая ногтями нежную кожу, пытаясь притянуть его к себе еще ближе — так близко, чтобы наши тела слились в одно, и ничто уже не могло разлучить нас. Поттер тихо прорычал то же заклятье смазки, что и в первый раз, но, к своему удивлению, я ничего не почувствовал. А он уже возвышался надо мной, застыв в нескольких сантиметрах над моим напряженным членом, и выражение его глаз было… собственническим, властным. Он опустился на мой член, мягко принимая меня внутрь себя, и я закричал, когда он овладел мною полностью, такой узкий, такой горячий. Я не ожидал этого. Я мог чувствовать его, пульсацию его упругих мышц, плотно обхватывающих меня, пока он медленно опускался все ниже и ниже.

— … посмотри на меня…

Желание и удовольствие исказили черты его лица, но он улыбнулся, поймав мой взгляд, и его глаза были полны такой нежности, которой там никогда не было раньше, когда он смотрел на меня. У меня перехватило дыхание, и он нагнулся ко мне, чтобы вовлечь меня в самый сладкий поцелуй в моей жизни, полный такой любви и заботы, какой я и представить себе не мог.

— … Ты хочешь меня… — хрипло прошептал Поттер, с трудом оторвавшись от моих губ. — … я видел это в твоих глазах… Но ты хочешь то… что тебе нужно… а нужно тебе то… что ты *любишь*, Драко… — и мои глаза в шоке распахнулись. Что он хотел сказать? Что я люблю его? Но все вопросы тут же вылетели из моей головы, когда он слегка приподнял бедра и снова опустился на меня, и я полностью потерялся в ощущениях этой безумной скачки. Он брал меня, он утверждал свои права на меня, и атмосфера в комнате накалилась до предела, пока мы, наконец, не кончили вместе с именами друг друга на устах, и именем, сорвавшимся с моих губ, было «Гарри!». Последним, что отпечаталось в моем сознании, прежде чем мой любовник обессилено опустился на меня и нас обоих унесло на волнах сна, была легкая улыбка, тенью скользнувшая по его губам, и сияющая зелень его удивительных глаз, обещающих мне вечность впереди.

Дата добавления: 2015-09-05